– Проснулся? – ехидно обратился к нему полковник. – Спи давай, уже приехали.
– Поспишь тут с вами… То каски, то танки, то ещё какая-нибудь
шляпа…
Автобус тем временем быстро проехал мимо вооруженного автоматом военного, который, судя по всему, дежурил на блокпосте при въезде
в город, и подъехал к памятнику, на постаменте которого красовался
советский МИГ-21, устремлённый в небо. Машина была вся посечена
осколками, а вместо хвоста – алюминиевый скелет.
– Вот мы и приехали, ребятишки, – констатировал полковник, –
этот самолет находится на территории военных академий. Здесь уже
несколько лет идут бои. «Бородачи» их занимают, потом сирийская
армия их отбивает, потом опять отступает с позиций…И так каждый
раз. Прошлой ночью, судя по всему, тоже бились за эту землю. Говорят,
«нусрята» сейчас заняли большую часть академии, осталась лишь узкая
полоска, по которой мы сейчас с вами въезжаем в город.
– Очень интересная ситуация, – вмешался Алексей, – то есть нам
повезло, и мы попали в самое яблочко?
– Да! – согласился полковник, – в геморрой мы с вами попали…
60
Александр Коцюба • Раненный Алеппо
Машина въехала в городскую черту, где масштаб разрушений был
не менее тяжелый. Высотные дома, построенные когда-то из прочного
камня, коим богата сирийская земля, представляли собой ужасающие развалины. Сложившиеся, словно карточные, толстые стены, едва удерживали
покосившиеся массивные крыши. Но самое страшное в открывшемся
виде было то, что в этих полуразвалившихся домах жили люди. Веревки, на которых местные развешивали своё бельё, крепились прямо к торчащим из всех углов кускам арматуры. Людей среди этих развалин было
немного, все-таки ранее утро, а сирийцы, как известно, никогда рано
не просыпаются. И среди немногочисленных прохожих между разва-линами в основном были женщины в черных паранджах. Чем дальше
машины въезжали в город, тем картина серьезно менялась: разрушенных
домов становилось всё меньше, и через каких-то пятьсот метров улицы
о войне мало чем напоминали. Дома из резного камня невероятной красоты. Причем, буквально, у каждой постройки индивидуальный рисунок.
Видно было, что до войны в этих ослепительно рыжих дворцах жили
счастливые и богатые люди. И это были самые обычные жилища горожан.
– Какая же красота! – восторгался Виктор, глядя на нетронутые
войной строения. – Как в музее! А ведь это дома самых обычных горожан. Так ведь, товарищ полковник?
– Да-а-а… – многозначительно выдохнул он.
– Блин, реально, музей, – поддержал Илья, – смотри, какие колонны.
Просто восточная сказка какая-то!
Машины подъехали к площади, на которой красовался памятник
в виде всадника в военной форме на коне, стремительно перескакиваю-щего какое-то невидимое препятствие.
– Та-а-ак! А это у нас памятник Хафезу, – со знание дела заключил
Леонид, – отцу Башара Асада. Вот он всех держал в железном кулаке, не в пример младшему сыну. Был бы жив сейчас, никакой войны
в Сирии не было бы…Но… Имеем, что имеем.
Свернув с площади направо, внедорожник сопровождения устремился вниз по ровной трассе западного района Алеппо, минивэн
с журналистами летел за ним. Минут через пятнадцать машины въехали на огороженную и хорошо охраняемую территорию гостиницы
«Аль-Шахба». Монументальное, построенное в лучших советских
традициях восьмидесятых годов прошлого столетия, здание тянулось
ввысь на двадцать два этажа. Вероятней всего, до войны это была
61
Александр Коцюба • Раненный Алеппо
самая статусная в городе гостиница. Убранство её парка с финико-выми пальмами и другими ближневосточными растениями и цветами, а также бассейны с когда-то работавшими фонтанами – всё здесь ука-зывало на статус. Но сейчас даже этот, некогда пятизвёздочный, шедевр
архитектуры был усеян осколочными ранами. Следы от разрывов мин