Неразгаданное убийство. Современный детектив

– Еще бы ты был против! – не скрывая раздражения, воскликнул редактор.

Выйдя из-за стола, он подошел к окну и какое-то время сосредоточенно смотрел в него погруженный в собственные мысли.

– …Говоришь, опоздал на секунду… Нажать на этот самый!.. Как его?.. И – что? Чудова ты этим все равно бы не спас! А вот, если бы наш материал о нем вышел на день, два, а то и неделю раньше… Говорил я тебе, займись этим гением шоу-бизнеса в первую очередь! Тем более, что нас просили сделать о нем корреспонденцию серьезные люди! Жаловались, что зажрался он! Никого ни в грош не ставит! Свою линию гнет, и – все тут! Надо бы перышки ему почистить… Он прочел бы статью, призадумался. Выводы сделал о собственном поведении и, наверняка, теперь был бы жив!.. Сам, ведь, знаешь, там, где большие деньги – на кону, там и – убийства! Так, нет! Давай, Елисеевич я сначала балериной займусь… Вот и занялся!

– Вы прямо-таки переживаете за этого артиста, как за собственного сына!

Феликс явно был недоволен, что Главный чихвостил его в хвост и гриву при практиканте. И, причем, ни за что! Если бы Вернис, как он говорит, действительно тогда настоял на своем, все вышло бы именно так, как он того и хотел. Балерина и фоторепортаж о ней были тут совершенно ни причем! Видимо, те, кто заказал «Реликту» публикацию о Чудове, в свой черед, не согласовали с Вернисом сроки ее появления на страницах желтой прессы…

– За сына? Вот именно, как за сына! Такие люди, как Чудов кормят и поят нас. Газету с материалами о них моментально раскупают! И надо быть благодарными тем, кто заслуживает нашего внимания. Во что превратилась бы жизнь без таких людей! В серую будничную рутину!.. А теперь одним таким человеком меньше стало! Что ж, мы теперь должны дожидаться, пока их всех или лучших из них бандюки повырежут, как заблудших овец?.. Вернее, бяшек, оставленных хозяином без присмотра?..

– Я этого не говорил!

– И правильно, что не говорил! Но думал! Я понимаю, что успешных людей многие недолюбливают. И есть за что! Но, сам понимаешь, существует такое понятие, как профессиональный долг. И он диктует нам свои правила. Я имею в виду, что если мы вовремя не выполним свой заказ и не покажем известного человека во всей его красе, не представим на суд публики, то нас могут опередить с этим самым заказом другие. Те, чьи поступки опережают их мысли. И чей палец нажимает на спусковой крючок прежде, чем начинают работать их мозги! Они не понимают, что наше общество делится на богатых, и тех, кто живет за счет богатых! А, также, тех, кто работает на них! И, если одно из звеньев этой цепочки пропадает, то рушится вся цепь!..

Выговорившись, Главный снова сел за стол.

– Ну, и что теперь прикажешь с твоими снимками делать? Под каким соусом их подавать?

– Теодор Елисеевич!

И Герман неуверенно протянул главному несколько листов бумаги, исписанных довольно мелким, но вполне разборчивым почерком.

– Что это – за хрень?

– Это… Статья! Статья о Чудове!

– О Чудове?!

И Главный, скривив рот, издал мычащий звук.

– Вон оно – как! Молодец! Оперативно сработал… Отдашь эту белибердень Косте. Пусть сперва он посмотрит. А впредь знай, что все ваши рукописи, если их не зарубит мой помощник, я смотрю в самую последнюю очередь! В моей редакции – десяток корреспондентов. Мне двадцати четырех часов в сутки не хватит, что прочесть и поправить весь редакционный материал, который кладется мне на стол ежедневно! Вписал?

– Но…

– Что – «но»?

– Константин Валерьевич уже прочел мою корреспонденцию…

– Прочел?..

Удивление против воли Верниса мелькнуло на его лице.

– И – что? Остался доволен?

– Он сказал, что не ожидал от меня такой зрелой и серьезной статьи!

– Вот как, значит?

Глубокая складка легла меж бровей главного.

– Тогда, почему материал не отпечатан и подпись моего помощника на нем не стоит?.. Позови-ка ко мне сюда его самого!

Герман тотчас пулей вылетел из кабинета и вскоре вновь появился в нем в сопровождении Константина.

– Так, говоришь, хорош материал? – спросил редактор, с укором и даже несколько суровее, чем это требовалось, глядя на своего помощника, который вовремя не поставил его в известность относительно корреспонденции о Чудове.

– Теодор Елисеевич… – начал, было, Костя.

– Я спрашиваю, «да» или «нет»? Отвечай!

– Да! Толково практикант изложил тему. И, к тому же, с учетом той ситуации, что произошла в тот вечер у филармонии… Вот только…

– Только?

– Много пафоса и… Какой-то уж очень идеальный получился у автора этот Чудов!

– Ну, так!.. Убери пару килограммов пафоса, а то, что, как ты говоришь, герой статьи чересчур идеальным тебе показался, так это – пускай… Человека-то все равно уже нет в живых. Почему бы не заострить внимание на его хороших качествах и не позабыть о плохих?

– Боюсь, что наши заказчики нас не поймут! И, опять же…

Приложив ладонь ко рту, Константин кашлянул в нее дважды.

– Да! Толково практикант изложил тему. И, к тому же, с учетом той ситуации, что произошла в тот вечер у филармонии… Вот только…

– Только?

– Много пафоса и… Какой-то уж очень идеальный получился у автора этот Чудов!

– Фанаты Чудова начнут шептаться по углам. А кто и в открытую станет возмущаться и зубоскалить! По городу нелепые домыслы и грязные сплетни поползут… Мол, угробили гения сцены ни за понюшку табака какие-то недоноски… Куда полиция смотрела? А теперь неумеренной похвальбой пытаются загладить чужую вину! Запишут нашу газету в подхалимы! Дескать, вместо того, чтобы интервью взять у того, кто ведет дело об убийстве Чудова, дифирамбы петь покойнику взялись! Вы ведь знаете наших не в меру сердобольных читателей…

– Ага! Как сплетни читать и всякие щекотливые подробности про знаменитостей, так совесть их не гложет, а, как правду про заслуженного человека узнать, пускай слегка и приукрашенную, так им этого даром не надо!.. Ты – в своем уме, Костя?

Помощник редактора впервые не знал, что ему ответить.

– Предчувствие у меня – недоброе, Теодор Елисеевич! Может быть, просто обойтись информацией об этой ужасной трагедии и портретом нашей бесславно почившей звезды?

– Издеваешься, Костя?

– Нисколько!

– Неужто, для того мы знаменитостей годами выращиваем, как цветы в оранжерее, чтобы потом забыть о них навсегда?

– Кхе, кхе! Герман, ты пока что свободен! Подожди меня, пожалуйста, в моем кабинете! – вдруг сказал Константин. – Вы – не против, Теодор Елисеевич?

Но хозяин «Реликта» его, как будто бы, даже не услышал… Молча повернувшись к Главному и его помощнику спиной, Герман незаметно удалился из кабинета… Видимо, Главный сказал при нем лишнее. То, чего он не должен был слышать. Такой вывод сделал Герман…

15