След за кормой

Но что было бы тогда, Фаттар старался не думать. Нет, нельзя доверяться этой коварной протоке, надо ждать более удобного случая…

Ошибка Кнота стоила корабельщикам трех дней тяжелой работы, и после этого кормщик выбирал путь с великой осторожностью.

Прошло две недели плавания, а Фаттар и рабы все еще не смогли завладеть судном. Иногда, где-нибудь на сухом берегу, Гурм с братом, Кнот и стражи выходили поразмяться и приготовить себе горячую пищу, но они не забывали основательно привязывать судно цепью к стволу дерева или к толстому пню.

«Видно, его боги внушают ему такие предосторожности…» – зло думал Фаттар.

А Орист здесь разлился еще шире и круто повернул на север. Болотистые берега его стали совершенно непригодны для жилья, и часто на расстоянии целого дня пешеходного пути не встречалось ни одного селения, только редкие лачужки рыбаков.

Гурм хмурил свои лохматые черные брови. Врагов здесь остерегаться не приходилось, однако, если так пойдет и дальше, с кем он будет торговать?

В этих местах не селились люди, зато здесь было великое множество водяной дичи и рыбы. Неисчислимые стаи уток, гусей, лебедей, журавлей покрывали тихие протоки и заводи; задумчивые цапли, стоя одной ногой на мелководье, косились на проплывавшее вдали невиданное сооружение; черные бакланы неожиданно выныривали из воды у самого носа корабля и с резким криком испуга взмывали вверх. По ночам берега реки оглашались громким ревом запрятавшихся в камышах выпей.

Здесь было на чем показать свое искусство Лоргу. Его стрелы без промаха поражали дичь, а за день он набивал столько гусей и уток, что их вполне хватало на жаркое всему экипажу. В этих пустынных местах корабельщики разводили большие костры без всякого опасения.

Когда дичь надоедала, люди закидывали в Орист невод и вытаскивали огромных осетров, севрюг, лососей, судаков…

Очень мучили путешественников маленькие кровопийцы комары. По вечерам комары поднимались из камышей неисчислимыми миллионами, и весь воздух, застланный движущейся сероватой дымкой, звенел непрестанным ровным высоким гулом.

Провести ночь на открытом воздухе без надежного укрытия значило оказаться с распухшим лицом, с раздутыми, сочащимися кровью руками. Вовсе невозможно было спастись от комаров невольникам, закованным в цепи. После двух-трех бессонных ночей рабы обессилели и не могли даже грести.

К счастью, от комаров нашлось избавление. Оказалось, что если отплыть от берега на полет стрелы, то здесь уже редко-редко прожужжит какой-нибудь заблудившийся комар. На ночлег стали останавливаться в главном русле вдали от берега, спуская с кормы и носа по тяжелому камню.

Неожиданная находка

После отплытия Гурма Урт, Бирк и другие рыбаки работали над постройкой лодки неохотно, вяло. С постройкой корабля были связаны многие мечты и надежды. И все они рухнули, когда безжалостные боги заставили отдать чудесное создание их рук богачу.

Противиться воле богов рыбаки не могли, показанное им знамение было слишком грозным: гибель рыбы в Ористе означала и их собственную гибель. Но все равно, как-то помимо их воли, руки с топорами двигались медленно, молотки ударяли слабо.

В один из дней, когда нежелание работать дошло до крайности Бирк и Стур отпросились у отца на рыбалку. Урт отпустил их без возражений, тем более что дома нечего было есть: семья Гурма не очень выполняла его обещание кормить рыбаков.

Бирк и Стур взяли лодку у соседа и поехали удить сазанов в тот самый залив, где недели три назад произошло «чудо».

Если бы орланы,[8 - Орланы – крупные хищные птицы из семейства ястребов. Живут на берегах рек и озер, гнезда вьют на деревьях, питаются главным образом рыбой.] чайки и бакланы умели говорить, они, вероятно, принесли бы большую благодарность жрецу Влоку за то обильное угощение, которое он им приготовил. Ведь люди, пораженные суеверным ужасом, не осмелились и пальцем притронуться к рыбам, убитым богами, и эти рыбы стали добычей птиц.

Теперь залив выглядел по-прежнему, и можно было думать, что его прозрачную глубину населили новые стаи рыб. Действительно, клев начался сразу. Бирк и Стур, азартно соревнуясь, то и дело вытаскивали крупных сазанов. Вдруг крючок Бирка за что-то зацепился.

Юноша потянул просмоленную пеньковую лесу, но она не поддавалась. Бронзовые крючки для тон-кролов представляли немалую ценность, и Бирк призадумался: что делать? А тем временем Стур, поддразнивая старшего брата, успел поймать двух хороших сазанов. Бирк поднял удилище, постучал по нему, еще раз подергал за леску…

– Придется нырнуть! – сказал он.

– Всю рыбу распугаешь! – огорчился Стур. – Посиди так. – Я буду глядеть, а ты ловить?!

В этот момент конец удилища Стура резко дернулся вниз и ушел в воду. Поклевка, да еще какая! Мальчик потянул… Увы, его крючок тоже за что-то зацепился.

Спор сразу прекратился, и теперь уже Стур начал уговаривать брата нырять.

– Не понимаю, – говорил Бирк, раздеваясь, – откуда взялись зацепы. Дно здесь всегда было чистое.

И он прыгнул в воду. Глубина была не очень большая, всего локтей семь. Искусный ныряльщик, Бирк быстро спустился на самое дно и обнаружил большую бурую охапку травы, в которой прочно засел крючок его лески. Чтобы крючок не зацепился вторично, Бирк решил поднять охапку в лодку. Ему удалось сделать это с трудом, так как оказалось, что к охапке привязан камень.

Когда Бирк поднялся на поверхность, младший брат подхватил его ношу и перевалил ее через борт лодки. Освобождая крючок, Бирк узнал в прочно увязанном снопе яйцевидные с крупными вырезами листья дурмана, пушистые листья белены, мелкие листочки и разветвленные корневища цикуты с мощным стержневым утолщением… Теперь они были безвредны, потому что за три недели вода вымыла из них весь яд.

Обитатели Бас-Турга были знакомы с ядовитыми растениями. Скот, который пасся на лугах и лесных полянах, по инстинкту избегал их. Случалось, что маленькие дети наедались плодов белены или дурмана и тяжко заболевали.

Странная догадка блеснула в уме Бирка. Чтобы окончательно утвердиться в ее правоте, он нырнул за крючком брата и достал из воды вторую вязанку ядовитых трав.

– Вот как получилось чудо Влока! – задыхаясь, проговорил юноша. – Вот почему подохли рыбы!

Бирком овладела такая ярость, точно он сам наелся белены. Он безумствовал, колотил руками и ногами по лодке, выкрикивал проклятия. Ошеломленный и испуганный Стур напрасно старался успокоить бушевавшего брата, гладил его по голове и плечам, нежно прижимался к нему.

Наконец Бирк начал успокаиваться, на лице его появилась зловещая усмешка.

– Погодите же, Влок и Гурм! Мы вам покажем чудеса! – бормотал он.

Много ли ядовитых трав спустили жрецы на дно залива? Он заставил Стура грести, а сам плыл возле лодки и время от времени погружался в воду. Он видел: десятки огромных пучков ядовитой травы лежат на дне залива.

Через час на берегу залива собрались Урт и его друзья. Бирк раскрыл им проделку жрецов.

– Нужно немедленно идти к Влоку и бросить ему в лицо вязанки ядовитых трав, – требовал Бирк.

Мужчины были более благоразумны. С общего согласия решили ждать возвращения Гурма. Но, когда он вернется, обманщиков призовут к ответу и потребуют отдать украденный корабль.

В душе Бирка все сильнее разгоралась злоба, и он с великим нетерпением ожидал, когда вернется с моря его корабль.

Буря на Ористе

Не подозревая, какая встреча ждет его в родном селе, Гурм спокойно плыл к Большой Соленой Воде. Пройдя к северу расстояние, равное шести дням пешеходного пути,[9 - Около 120 километров.] Орист вновь повернул на восток. С левого берега вливалась в Орист быстрая прозрачная река, воды которой долго еще не смешивались с желтоватыми водами главной реки.

«Наш Лагат!..» – думали крумины, махая тяжелыми веслами.

Они узнали это место: если повернуть налево, то через несколько дней покажется родная страна.

После впадения Лагата Орист стал так широк, что от одного его берега иногда не виден был другой. Целая цепь озер тянулась вдоль берегов, соединенная с рекой протоками. Озера изобиловали дичью, но заплывать туда корабельщики не решались. В низовьях Ориста Гурму и его спутникам представился случай испытать судоходные качества построенного Бирком корабля.

С утра небо было безоблачно, но невыносимо парило. Кнот тревожно посматривал на горизонт: он ждал грозы.

К полудню небо стало заволакиваться дымкой, прибрежные камыши зашелестели от легкого ветерка. Птицы, видно, чуяли бурю: они неслись беспорядочными стаями, держа путь от глазного русла в непроходимую путаницу стариц и озер. Кнот становился все мрачнее. Его беспокойство передалось экипажу судна.

Туманная дымка поднялась кверху и превратилась сначала в облака, а потом в густые тучи. Птицы исчезли. Налетел, пригибая камыши самой воде, резкий ветер. Ветру на этом речном просторе, среди низки берегов, было приволье. По желтой воде Ориста пошли волны. Они увеличивались с каждой минутой…

Кнот отдал рабам приказ грести изо всей мочи. С двумя помощниками он еле управлялся у рулевого весла, направляя судно к видневшейся вдали бухте, сулившей некоторую защиту от бури.

Ураган достиг огромной силы. Мутная вода Ориста кипела, как в котле. Волны налетали со всех сторон, ударяя судно с бортов, с кормы, с носа. Оно, как живое существо, стонало под их натиском и раскачивалось так, что мачта своей верхушкой чуть не касалась воды. Иногда людям казалось, что, провалившись в бездну между валами и лежа на боку, корабль больше не встанет, но в следующую минуту он взлетал на гребень волны:

Вот когда проверялась прочность работы Бирка, крепость деревянных и бронзовых гвоздей, прикреплявших обшивку к шпангоутам, добросовестность конопатки швов, надежность щитов, закрывавших люки. Если бы строитель был здесь, он бы по праву гордился своим детищем, мужественно боровшимся с бурей.

По приказу Кнота Гурм и Лорг укрылись в каюте, а стражи привязались веревками к мачте. Двоих гребцов волны снесли за борт, но рабские цепи спасли их: полузахлебнувшихся круминов втащили на судно.