К бою!

Чуть поникнув, Корнелиус тяжело вздохнул и негромко заговорил:

– Ситуация пошла вразнос уже довольно давно, хотя радикальные проявления до недавнего времени купировать вполне удавалось, но теперь уже ситуация сильно изменилась. Бесспорно, подменыши поработали на славу, но и без них в нашем обществе накопилось достаточно неразрешённых противоречий, готовых при определённом стечении обстоятельств привести к социальному взрыву, вот туда-то и вбили они клин. Раскол элиты – вот в чём основная проблема, которую так просто разрешить никак не получится, только силовой путь позволит остановить надвигающийся хаос, а сил-то по сути никаких нет. Успокаивает только то, что у других наших так называемых партнёров ситуация примерно такая же, а то и куда хуже. Одна надежда на тебя, Бобёр, и на твой флот. Иных сил не существует. Нет, конечно, какое-то сопротивление флоты крупных государств смогут на некоторое время оказать, но и только. В данный момент на помощь российского флота тебе рассчитывать не следует, Новый Новороссийск до сих пор отбивает постоянные атаки турецкого флота, а Новый Туапсе всё так же заблокирован, и тяжелейшие сражения уже идут на поверхности планеты. Части Кубанского казачьего войска, используя местные ресурсы, успешно перемалывают османский десант, а волчьи стаи больно пощипывают флот, блокирующий планету. Это ещё не победа, но турки основательно увязли, и в ближайшее время силы вторжения будут атакованы основными силами нашего флота.

Полковник хмыкнул и, покачав головой, с кривоватой ухмылкой отозвался:

– Насчёт османов – это, конечно, хорошо, но больно уж много вы от меня хотите, тут разговор идет, удержим ли мы противника вообще, или будем вынуждены отступать. Похоже, враг скрытно перебрасывает со своей метрополии серьёзное подкрепление, и он с каждой минутой наращивает свой ударный кулак, становясь всё сильнее и сильнее. Боюсь, наличного флота может и не хватить, так что мы в очень сложном положении, вероятнее всего может случиться, что мы тут все в районе Хипори и поляжем. Одно радует: та группировка, что концентрируется в районе Новой Тортуги, не так велика и имеет, судя по всему, в планах противника второстепенное значение, так что я за то направление более или менее спокоен.

Корнелиус глубоко задумался. Все его надежды и планы вдруг дали трещину и могли вообще разлететься на мельчайшие ошмётки, хотя если весь с таким огромным трудом созданный флот погибнет, то не только его планы полетят коту под хвост, но и вообще всё человечество будет уничтожено или порабощено. Сокрушённо покрутив головой и с силой почесав стриженый затылок, он бросил взгляд на теперь уже бывшего своего подопечного и вкрадчиво поинтересовался:

– Каковы твои планы, Бобёр?

– Всё будет зависеть от того, с какими силами на этом направлении противник начнёт вторжение, вот тогда и будем принимать решение, как быть дальше, а сейчас об этом говорить преждевременно, – отрицательно покрутив головой, ответил Бобёр, совершенно не желая делиться стратегически важной информацией. Корнелиус, конечно, заслуживал доверия, но он в любом случае был не сам по себе, за ним определённо стояли некие структуры, так что в данном случае лучшей политикой было держать рот на замке…

Неожиданно запиликал настойчивый сигнал вызова. Резко обернувшись, Бобёр мысленно включил соединение и заслушал доклад адмирала Верещагина. Внимательно его выслушав, он, тяжело вздохнув, задал несколько вопросов, и, получив на них ответы, полковник отключил связь и, взглянув на Корнелиуса, негромко сообщил:

– Замечено активное передвижение вражеского флота, по всей вероятности, в самое ближайшее время начнётся массированное вторжение. Надо немедленно возвращаться на флагман и готовиться принять бой.

– Бобёр, я с тобой! – заявил беглый начальник службы безопасности главы Сената Фармера-старшего.

– Если хочешь, полетели, но учти, приказы надо выполнять, а не обсуждать, сам понимаешь, командир должен быть только один, и это не обсуждается вообще, – строго взирая на бывшего куратора, проговорил Бобёр, собирая свои личные вещи в походный рюкзак.

– Я всё понимаю, – согласился тот, прекрасно понимая, что сейчас вся его дальнейшая жизнь зависит от этого парня, неожиданно для всех за совсем короткое время набравшего очень даже внушительный вес и авторитет.

Быстро уложив вещи, Бобёр вызвал десантный бот, и спустя пять минут они вместе погрузились в него и полетели к флагману боевого флота, давно готового сразиться с врагом, желающим поработить человеческую расу. За прошедшие полтора часа полёта Бобёр с Корнелиусом друг с другом практически не общались, так как полковник сразу же взялся за изучение поступающих разведданных, а они были тревожны. Противник зашевелился, отдельные эскадры его флота меняли диспозицию в построении, да и вообще все признаки говорили о том, что его корабли перестраиваются в атакующий ордер и до начала полномасштабного вторжения остались буквально считанные часы. Внимательно пересмотрев выстраиваемый ордер, Бобер связался с искином своего корабля и попросил Марго пересчитать общее количество вымпелов, и, спустя некоторое время получив ответ, глубоко задумался. Общее количество боевых кораблей на этом направлении превысило четыре тысячи единиц, причём авианосная группа имела в своём составе аж две сотни крупных авианосцев, что было очень много. Количественно противник превышал его силы в два с половиной раза, но его корабли в техническом плане были более совершенные, но не до такой степени, чтобы можно было с уверенностью говорить о подавляющем техническом превосходстве.

Тяжело вздохнув, Бобёр взялся за изучение текущей обстановки в районе Новой Тортуги и спустя некоторое время выдохнул с облегчением. Здесь уже количественно противник не имел столь существенного перевеса, общее количество вымпелов, готовящихся к вторжению, не превышало тысячи двухсот единиц. Противостоять им должны были почти шесть сотен пиратских кораблей различных классов и его второй флот, состоящий из двухсот восьмидесяти двух вымпелов, а также минные заграждения и автоматические торпедные платформы. Ситуация складывалась напряжённая, но далеко не столь критичная, как на Хипори…

Десантный бот вошёл на стыковочную палубу флагманского линкора, и Бобёр в сопровождении Корнелиуса покинул его борт и решительно направился в штаб флота. Поднявшись на лифте в штабной отсек, он оставил бывшего начальника службы безопасности в приёмной, так как тот не имел ещё оформленный пропуск, и вошёл внутрь.

– Здравия желаю, командир! – лихо отдав воинское приветствие, рявкнул адмирал Верещагин, шагнув ему навстречу.

– Здравия желаю, Василий Петрович. Доложите обстановку, – потребовал Бобёр, внимательно вглядываясь в серьёзное лицо командующего его флотом.

Адмирал, нахмурив брови и краем глаза взглянув на экраны с поступающей оперативной информацией, стал отвечать:

– Три часа назад к вражеской армаде скрытно прибыло подкрепление в количестве семисот шестидесяти двух вымпелов, и сразу же командование противника взялось формировать атакующий ордер. По нашим расчётам полное сосредоточение завершится где-то через два часа, но на прорыв армада будет готова пойти через три с половиной часа. Силы велики, но и мы чего-то да стоим. Надо признать, однозначно утверждать, что мы одержим победу, невозможно. Мы не знаем, каковы их реальные возможности на поле боя, первые боестолкновения покажут, каков противник в деле, и тогда уже можно будет делать достаточно объективные выводы.

Подполковник глубоко задумался, информация о тактико-технических характеристиках кораблей противника им была более или менее известна благодаря Марго, но вот каковы их тактические приёмы, до сих пор оставалось тайной за семью печатями. Даже искин его корабля не мог выяснить этот момент, что вызывало тревожность. Помолчав в задумчивости некоторое время, Бобёр внимательно посмотрел на адмирала и негромко поинтересовался:

– Василий Петрович, каков план предстоящего сражения?

Верещагин, чуть поджав нижнюю губу, заговорил:

– В нашем случае лучшей стратегией будет выждать момент, когда около тридцати процентов вражеского флота втянется на минные поля, и тогда их частично активировать и произвести обстрел из автоматических торпедных платформ. Для отсечения от основной части флота противника будут задействованы волчьи стаи, состоящие из торпедоносцев и эсминцев прикрытия. Это первый этап, но следующий целиком и полностью будет зависеть от той стратегии, которую изберёт командование вражеским флотом. Все возможные и даже невозможные варианты самым тщательным образом отработаны, так что мы ко всему готовы. В любом случае, когда дело дойдёт до прямого столкновения флотов, первыми их встретят автоматические эскадры, а после уже вступят корабли с человеческими экипажами. Примерно вот такая схема, иного в нынешних обстоятельствах изобретать нет никакого смысла…

– Ну, что ж, Василий Петрович, я целиком и полностью согласен с вашим планом предстоящего сражения, но проработали ли вы возможные пути отступления?

– Разумеется, командир, мы и это предусмотрели, – ответил адмирал Верещагин и, помолчав несколько мгновений, добавил: – Несколько небольших эскадр прикрытия тыла, укрытые защитными полями, уже находятся на диспозициях.

– Значит, ждём, когда противник сделает свой ход, – выдохнул Бобёр, всем своим видом демонстрируя адмиралу и офицерам штаба полную уверенность в победе, хотя в душе его такой уверенности не было и в помине. Противник был очень силён, и ещё неизвестно, какие он приготовил сюрпризы, а то, что они должны быть, это как пить дать, не зря же они так долго и тщательно подготавливались к вторжению…

– Недолго осталось, командир, – выдохнул Верещагин, также демонстрируя полную уверенность в своём превосходстве, а вот что он думал в действительности, оставалось для подполковника большой загадкой, слишком хорошо он прятал свои мысли и эмоции от окружающих.

– Хорошо, адмирал, я в свою каюту на некоторое время отлучусь, и вернусь. Если будут какие-либо изменения оперативной обстановки, немедленно вызывайте меня, – распорядился Бобёр и, покинув штаб, вместе с Корнелиусом направился в свою каюту.

Предложив своему гостю присесть на диван, он быстро переоделся в комбинезон и, присев рядом, вошёл в инфосеть и вывел на большой экран новостной канал с Санкт-Петербурга. Первое, что бросилось в глаза, так это короткие сообщения с передовой с Нового Туапсе, где казачьи части разгромили большую колонну бронетехники турецкой армии и пленили около двух сотен десантников. Другой сюжет касался Нового Новороссийска, где эскадра рейдеров успешно уничтожила караван снабжения турецкого флота, а вот третий блок новостей был посвящён внутренним делам, и вот тут-то Бобёр от увиденной картины чуть с дивана не свалился от изумления. Невзирая на военное положение, Фармер объявил дату выборов в Сенат по партийным спискам, что вообще ни в какие ворота не лезло…

– Корнелиус, я что-то не пойму, как это вообще понимать можно? – с немалым удивлением взирая на своего собеседника, поинтересовался он, не понимая, как в таких условиях возможно идти на такой шаг во время военного положения, тут дело попахивало откровенным безумием или диверсией.

Бывший начальник службы безопасности главы Сената, зябко передёрнув плечами, хмуро посмотрел на подполковника и сухо произнёс:

– Похоже, у него с головой какие-то проблемы или додавили его, а вот кто, я, честное слово, теряюсь в догадках, желающих и, главное, могущих это сделать на самом деле хватает. В такие дела я допущен никогда не был, хотя и вертелся всегда рядом, но когда дело касается высокой политики, встречи происходят исключительно тет-а-тет, потому как слишком велики ставки.

Тяжело тряхнув головой, Бобёр с дурными предчувствиями переключил канал с международными новостями и, увидев то, что происходит на улицах Нового Вашингтона, крякнул от изумления. Все центральные улицы были переполнены митингующими, причём уже даже происходили эпизодические стычки с полицией. Судя по транслируемой картинке, накал страстей имел чёткую тенденцию на возрастание, и если силами правопорядка в ближайшее время не будут предприняты превентивные меры, непременно ситуация выйдет из-под контроля…

В глубокой задумчивости попереключав несколько каналов, Бобёр нервно почесал за ухом. Буквально во всех крупных городах ведущих держав происходили массовые беспорядки, мировую финансовую систему трясло, курсы валют скакали как сумасшедшие, рынки лихорадило, уровень жизни стремительно летел в пропасть. В ядре человеческой цивилизации назревал самый настоящий хаос, и всё это буквально за три часа до начала вторжения иной расы! Схватившись за голову, подполковник не выдержал переполнявших его эмоций и сквозь зубы выругался. Агентура враждебной расы постаралась на славу, человеческую цивилизацию лихорадило капитально, и что-то с этим сделать было не в его власти…

– Это полная катастрофа! – взвыл Корнелиус, с округлившимися глазами всматриваясь в экран, где погромщики в столичном округе Нового Берлина разносили в щепки центр германской столицы, и полиция ничего с этим не могла поделать, или ей такую команду не давали.

– Это полярный пушистый северный зверёк… – проворчал в ответ Бобёр, лихорадочно прикидывая в уме, к каким последствиям это приведёт в самое ближайшее время, и результат этот ему категорически не понравился. Он и его люди, значит, тут в окрестностях Хипори костьми лечь собираются, чтобы остановить вторжение иной расы, а они там, значит, выборами в Сенат увлекаются, а другие погромами развлекаются, вместо того чтобы войска отмобилизовать и готовиться к вторжению.

– Что делать будем? – неожиданно охрипшим голосом спросил Корнелиус, уже задумываясь, а не зря ли он рванул к своему бывшему подопечному.

– Не знаю, надо думать, – в ответ проворчал Бобёр, потирая подбородок, и, взглянув в глаза своего собеседника, негромким голосом заговорил: – Это ж сколько подменышей внедрить успели и сколько предстоит работы, чтобы всех их выявить, я даже себе представить не могу, но ведь не только в них дело, на самом-то деле. Если бы не было столь глубоких противоречий в самой человеческой расе, то никакие агенты иной расы не смогли бы привести к столь плачевным результатам, каковые мы наблюдаем сегодня. Не думал я, что когда-нибудь в своей жизни такое произнесу, но нападение османов на Новый Новороссийск и Новое Туапсе сыграло в нашу пользу, так как позволило хоть как-то мобилизовать российские ВКС и военно-промышленный комплекс. Это хоть какая-то страховка в случае прорыва, а вот у остальных картина вообще катастрофична. Большую часть кораблей, находящихся на консервации, пиратам распродали и разоружились, а в результате теперь оказались на краю бездонной пропасти…

Корнелиусу крыть было нечем, его бывший подопечный был совершенно прав, правящие элиты в своих играх заигрались настолько, что в буквальном смысле этого слова поставили человечество на грань физического уничтожения. Ситуация складывалась настолько критичной, что он уже и не знал, как и с какого конца подходить к решению столь масштабной проблемы. Слишком уж грандиозной по своим масштабам она была…

Затянувшееся молчание неожиданно прервал настойчивый вызов. Бобёр внимательно выслушал и, нахмурившись, отключил связь. Медленно обернувшись в сторону своего гостя, он, чуть поджав губы, негромко произнёс:

– Противник резко активизировался и с минуты на минуту пойдёт в наступление. Оставайся в моей каюте, сражение можно будет наблюдать на экране, а я пойду в штаб, сейчас моё место там.

– Победа будет за нами, – с убеждённостью в голосе отозвался в ответ Корнелиус.

Согласно кивнув, Бобёр, покинув каюту, решительно направился в штаб. Прибыв в зал управления флотом, он прошёл к рабочему месту наблюдателя и, присев в кресло, вывел на экран изображение, транслируемое с разведывательных зондов. Противник действительно завершил выстраивание атакующего ордера и вот-вот должен был пустить вперёд разведывательные группы, за которыми потянутся его основные силы вторжения. Минут через десять так оно и получилось, вперёд пошли тройки малых разведывательных кораблей. Они особо не скрывались, двигаясь сразу по всем направлениям, проверяя на наличие возможных ловушек и минных заграждений. Бобёр с напряжением наблюдал, как вражеские корабли подходят к минным полям, но оно быстро сменилось облегчением. Сканеры вражеских разведчиков не засекли крепостных минных полей и беспрепятственно прошли сквозь них, а спустя ещё полчаса двинулись первые ударные эскадры.

Бобёр в глубокой задумчивости перевёл свой взгляд на командующего флотом. Адмирал Верещагин спокойно наблюдал за действиями противника, время от времени отдавая приказы своим подчинённым. Он действовал без всякой спешки и нервов, всем своим видом демонстрируя решительный боевой настрой, чем поднимал боевой дух всего личного состава вверенного ему флота. Он был профессионалом своего дела, и Бобёр был полностью в нём уверен…

Тяжело вздохнув, он перевёл свой взгляд на личный монитор и продолжил внимательно рассматривать действия противной стороны. Разведывательные тройки прошли скрытые пространственные минные заграждения и, чуть отойдя в стороны, взяли на себя функции боевого охранения наступающего флота. Не выявив наличия сил противодействия, на минные поля потянулось около четверти армады вторжения. С одной стороны, это было хорошо, вот только все артиллерийские равелины и авианосцы остались в тылу, но тут уже ничего не поделаешь, враг осторожен, что с его стороны вполне разумно, к глубокому сожалению…

Противник входил в зону неспешно, причём ни от кого не скрываясь, совершенно не опасаясь неожиданного противодействия, хотя они, конечно, имели на это вполне себе серьёзные основания. Внедрённая пятая колонна постаралась на славу, и вот теперь ему со всем этим предстояло разбираться, а это ой как не просто. Всё стало до такой степени сложно, хоть волком вой, а только делать-то это всё равно придётся, иначе никак…

Адмирал Верещагин, резко обернувшись и вглядевшись в напряжённые лица офицеров штаба, глубоко вздохнул и негромко произнёс:

– Обратный отчёт пошёл, через сто двадцать секунд произойдёт подрыв пятидесяти пяти процентов пространственных минных полей. Приказываю, сразу после активации выдвинуть автоматический флот на передовые позиции для встречи основных сил врага. Мы принимаем бой.

Офицеры штаба, отдав воинское приветствие своему адмиралу, заняли свои боевые посты и деловито взялись за выполнение поставленного приказа. Бобёр, так же как и они, сосредоточенно стал наблюдать, как передовая часть вражеского флота втягивается в расставленную ловушку, и в какой-то момент участок космоса осветила короткая вспышка. Полыхнуло знатно, и если бы не световые фильтры, легко можно было ослепнуть, но результат того стоил, четверть флота вторжения как корова языком слизала, остались лишь несколько десятков сильно повреждённых судов, потерявших ход.

– Немедленно выслать инженерную эскадру для эвакуации подбитых вражеских кораблей, – распорядился адмирал, не отрываясь от изучения поступающих разведывательных данных.