Как служить Слову? Манифесты. Опыт реминисцентной прозы

Педагогу: Его местоимению Ив. Ив. Груздеву. Разными такими несуразицами хорошо кормится Михаил Задорнов. Это не в укор ему: я его уважаю.

Почему твои песни так кратки? – спросили раз птицу.– Или у тебя не хватает дыхания? – У меня очень много песен, и я хотела бы поведать их все. Альф. Доде.

Собака ненавидит учителя, ей запрещают лаять на него, она глядит, не лает, но плачет от злобы.

Учитель: Не следует праздновать столетие Пушкина, он ничего не сделал для церкви. Этот довод – бренд алилуйщиков.

Мне противны: игривый еврей Моня, перестаньте шарить в вашем местечковом носу! радикальный хохол и пьяный немец. Искренность – замечательнейшее свойство Чехова.

Самые несносные люди – это провинциальные знаменитости. Двигаясь навстречу им, я перехожу на другую сторону улицы. Есть у нас один такой письменник в озерной стороне. Издал трехтомник и оборзел от амбиций, во всем теперь правее Римского папы он…

Иеромонах о. Эпаминонд ловит рыбу и кладет в карман, потом дома, когда нужно, вынимает из кармана, чтобы пожарить. Карманная рыбка.

Милая, тихая дама, выйдя из себя, говорит: Если бы я была мужчиной, то так бы и дала ему в морду!

Вдовый священник играет на фисгармонии и поет «со святыми упокой»! Свят, свят, свят!

Если пишешь о женщинах, то поневоле должен писать о любви.

Пофилософствовать насчет любви Ив <ашин> мог, но любить нет. На хрын нужно, как мог бы сказать самотлорский вышкомонтажник Яша Вагапов.

Мужик, желая похвалить: «господин хороший, специальный».

Там хорошо, где нас нет: в прошлом нас ужо нет, и оно кажется прекрасным.

Цыбукин.

Гувернантку дразнят так: Жестикуляция.

Шапчерыгин, Цамбизебульский, Свинчутка-анчутка, Чембураклия. Страна чембураклей.

Поп Демьян напивается до зеленого змия, и его зовут Демьян-Змеевидец.

Взятка инженеру: динамитный патрон, набитый сторублевками. Сейчас ими набивают чаще коробки из-под ксерокса, да и то – зелененькими сотками.

Русскому в высшей степени свойственен возвышенный образ мыслей, но почему же в жизни хватает он так невысоко? И действительно, громадьяне, почему?

Русский ч <елове> к, если послушать его, с женой замучился, с домом замучился, с имением замучился, с лошадями замучился. Это бренд его!

На лице у нее не хватало кожи: чтобы открыть глаза, надо было закрыть рот – и наоборот. Артистки наши, погрязшие в пластических операциях, хорошо знают это.Понаровская, по-моему, так себе кожу поперетягивала, что она делает ее неузнаваемой… Дура что ли, ввязалась в перешивку лица…Так нос можно перетянуть на затылок. Можете, громадьяне, представить такую кикимору?

Когда она приподнимает [юбку] платье и показывает свою нарядную юбку, то видно, что она одевается как женщина, которая привыкла к тому, что ее часто видят мужчины.

Утюжный. Так же, как знаковый герой моей прозы Василий Петрович Федотов – вязкий. Один утюжит всех почем зря, другой вязнет в сомнениях и размышлениях.

Человек, к <ото> рый всегда предупреждает: У меня нет сифилиса. Я честный человек. Жена моя честная женщина.

Девочка с восхищением про свою тетю: она очень красива, красива, как наша собака! Удружила комплимент тете.

Когда в церкви пели «днесь спасения нашего главизна», то он дома велел варить борщ с главизной. Усекновение – не ел круглого, сек детей.

Попович в гневе обозвал наймичку: «Ах ты, ослица Иегудиилова!» И поп не сказал ни слова и устыдился, так как не мог вспомнить, где в св. писании упоминается такая ослица.

Из деревни лучшие люди уходят в город, и потому она падает и будет падать. У нас сейчас этот процесс идет беспрерывно. Взволновала сегодня, до печенки и селезенки проняв, в «Одноклассниках» песня погибшего Михаила Евдокимова «Домик у дороги». И течет она сейчас в моем кровотоке этими щиплющими сердце словами:

В стороне от бетонных развязок,
И угрюмых больших городов,
Он стоит, как из русских из сказок,
Залетевший из прошлых веков.
Деревянный, замшелый, убогий,
С покосившимся напрочь крыльцом,
Пригорюнясь у старой дороги,
Домик-дедушка с добрым лицом.
Пригорюнясь у старой дороги,
Домик-дедушка с добрым лицом.

Припев:
Домик у дороги, домик у дороги,
Где же твой хозяин, бог твой и судья?
Домик у дороги, стану на пороге,
Постучусь: не здесь ли,
Ты, судьба моя?

А вокруг дачи всё да усадьбы,
А вокруг роскошь и голытьба.
Ну а домику чудятся свадьбы,
Деревенская снится гурьба.
Ну а домику хочется кости
Поразмять вековые свои,
Да видать уж давно на погосте
Те, кто жил здесь в согласье-в любви
Да видать уж давно на погосте
Те, кто жил здесь в согласье-в любви

Припев:
Деревянный, замшелый, убогий,
С покосившимся напрочь крыльцом
Здравствуй, домик у старой дороги
Русский дедушка с добрым лицом.
Здравствуй, домик у старой дороги,
Русский дедушка с добрым лицом.
Припев:

Дерево засохло, но все же оно вместе с другими качается от ветра. За компанию жид задавился.

Консервативные люди оттого делают так мало зла, что робки и не уверены в себе; делают же зло не консервативные, а злые. Уверенные в себе мордохвостовы (пользую словечко Чехова).

Припоминается архиерею, как он был архимандритом в посольской церкви, как слепая нищая каждый день под окном пела о любви.