Дороги и судьбы с нуля

Конечно, Тимчинова волновалась, оглядывалась по сторонам, поставив чемодан на край дощатого тротуара. Она совершила не просто решительный, но, может быть, и опрометчивый шаг. Её предстояло строить здесь не только новую дорогу в глухих местах, но и свою судьбу, практически, с нуля. Ведь всё, что было не так давно в её личной жизни, осталось за спиной.

Другого варианта не имелось, да и Марина даже при самом относительно благополучном развития событий и близко не мечтала о том, чтобы вернуться в объятия подлого и коварного Валеры Бередончина.

Она основательно и окончательно простила это несуразное двуногое существо, о существовании которого пока ещё не могла забыть. Простить – не значит упасть перед обидчиком или врагом твоим на колени и подставить для битья свои щёки. Нелепо и безнравственно смиренно следовать по пути раба, подло не только по отношению к самому себе, но и к тем, кто тебя окружает. Несуразные действия зомбированного субъекта и есть дурной пример для подражания для тех людей, кто никак не может научиться отличать «белое» от «чёрного».

По большому счёту, простить негодяя – это забыть о его существовании и при встрече пройти мимо, не обратить на него внимания. Но как это сделать? Гораздо проще отпускать грехи врага на реальном поле боя. Там всё просто и предельно ясно. Пустил прицельным выстрелом разящую пули в того, кто явился убить тебя, твоих родных и близких, ближних и дальних и сказал: «Иди с миром! Я простил тебя. Но я сделал это только потому, что тебя уже нет на этом свете».

Правда, явный враг не заслуживает и такого снисхождения. Он бесследно исчезает из поля зрения защитника Отечества и её интересов, как правило, не прощённым. Может быть, когда-нибудь потом… Но ведь и задним числом этого не следует делать. Себе дороже.

Но, по большому счёту, Бередончин для Марины не враг, а просто рядовой негодяй, коих, к счастью, не так уж и много в городах и весях Великой России. Но они есть. Так что же с ними делать? Как поступить? Да, конечно же, «простить», всех поголовно, дать им возможность широко шагать той дорогой или тропой, на которую они вступили. Пусть идут и не возвращаются в светлый человеческий мир с его истинными и незыблемыми ценностями.

Конечно же, об их условно загубленных душах будут молиться за хорошие «бабки» те, кто спутали, как говориться, кислое с пресным.

Строительная неразбериха показалась Тимчиновой, в какой-то степени, ужасной, схоластичной и суетливой. Но, наверное, так и должно быть, там, где делается одновременно даже не десятки, а сотни полезных и важных дел.

Не сразу, но она нашла хозяйство местного дорожно-строительного управления. На огороженном высоким деревянным забором просторной оборудованной площадке на открытом пространстве и в боксах располагалась специальная техника: самосвалы, автокраны, экскаваторы, бульдозеры, грейдеры, катки и укладчики асфальтобетонной смеси, вагончики-бытовки на колёсах… Рядом с автономной котельной находилось и двухэтажное административное здание ДРСУ.

Прямо с чемоданом и рюкзаком Марина вошла в кабинет начальника, который был довольно рад тому, что не так скоро, как хотелось бы, но вопрос с кадрами на его предприятии, всё же, решается.

Марине директор ДРСУ Ишимов показался добрым и симпатичным человеком, не смотря на свой возраст. По его узкому лицу в морщинах, выцветшим глазам, редким седым волосам на голове не трудно было определить, что Борису Ниловичу давно уже под шестьдесят лет, если не больше. Во всяком случае, уже далеко не молодой человек.

– Да, Марина Егоровна, через год на пенсию выйду, – он, словно прочитал её мысли. – Пора и отдохнуть. Свою жизнь начинал с дорожного рабочего. Когда в армии служил, тоже дороги строил. А потом… институт.

– Если появится возможность, Борис Нилович, то заочно поступлю в технический университет.

– Было бы желание, а возможность у вас такая будет. За счёт отпусков и отгулов. Работать ведь придётся много.

– Я понимаю.

– Тогда переходим к нашим… баранам.

Ишимов коротко ввёл Марину в курс дела. Ей предстояло быть старшим мастером, держать под контролем и организовывать работу сразу на трёх участках. Дорога в десятки километров, которая начинается с нуля, требует к себе внимания, уважения и, по большому счёту, любви. Сначала производится планировка. Машинисты бульдозеров и грейдеров под началом мастеров занимаются выравниванием участков будущей автомагистрали. За ними сразу же следуют самосвалы, в основном. КамАЗы, загруженные гравием и щебнем средней формации.

Таким образом, бульдозерами и грейдерами создаётся дорожная «рубашка»,

тяжёлыми катками (в 16 тонн) этот грунт уплотняется. Потом за ними следуют самосвалы с асфальтобетонной смесью, подключаются сразу два её укладчика, потом – катки, сначала тяжёлые, потом те, что полегче, весом в пять-шесть тонн.

Без ручного труда здесь не обойтись. Рабочие с лопатами и специальными деревянными граблями следуют за укладчиком асфальта. Им приходится заниматься выравниваем дороги везде и всюду. Труд не из лёгких, но и хорошо оплачиваемый. Шкурка стоит выделки.

Немного, разумеется, поговорили и на житейские, как бы, посторонние и необязательные темы.

Старшего мастера Тимчинову определили в одну из маленьких комнат двухэтажного общежития, выстроенного здесь в короткие сроки из бетонных плит короткие сроки. Пока в посёлке не имелось домостроительного комбината (ДСК), но завод железобетонных изделий (ЖБИ) имелся. Ведь строилась здесь же, по одному курсу, с будущей автомагистралью и железная дорога. По ней из будущего порта и будут до места назначения доставляться основные, тяжёлые грузы. В общем, строительство намечалось нешуточное.

Комната, в которой устроилась Марина, была мизерной, рассчитанная на одного человека. Но имелась здесь и кухонная комната, в которой развернуться было не так просто. Был и совмещённый санитарный узел. В общем, жить можно. Многие другие люди, которые пока ещё не имели возможности перевезти в посёлок с условным названием Азимутовка свои семьи, обитали в общежитиях, в комнатах, где проживало по четыре-шесть человек, а то и больше.

Вполне естественные трудности и некоторые неудобства, но временные. Это понятно. Лиха беда – начало, как говорится. Из нескольких соседних сёл привозили сюда на автобусах в основном, разнорабочих, для строительства автомобильной и железнодорожной магистралей. Увы, без ручного труда пока не обходится ни одно строительство на всём Земном Шаре.

Доставляли их уже по шоссейным дорогам, проложенным в короткие сроки по «грунтовкам» и «времянкам», а местами, и по таёжным профилям. Как говорится небольшие, вспомогательные дороги, которые со временем непременно будут загружены и принесут ощутимую экономическую пользу.

Телефонная мобильная связь в Азимутовке находилась не на высоком уровне, но в Интернет, слава богу, с трудом, можно было выйти. Первым делом, Марина с помощью ноутбука передала родным сообщение в Волхов, что благополучно прибыла на место, живёт, можно сказать, почти в однокомнатной квартире и завтра уже выйдет на работу. Об этом же она письменно сообщила и своему верному другу Виктору Кормакову.

Потом решила принять душ и приготовить из мясных консервов ужин. К счастью, кастрюли и всё прочее здесь имелось. Кто-то, скорей всего, жил до неё в этой комнате. Вероятно, уехал. Может быть, что-то не понравилось или по другим причинам. Человеческие судьбы сложны, да и характеры людей порой непросты и поступки не всегда предсказуемы и мотивированы.

С первых же дней своей работы Тимчинова старалась не просто привыкнуть к незнакомой обстановке, но и войти в курс дела. Правда, работа мастера ей была хорошо знакома, но руководить сразу тремя участками никогда не приходилось.

Директор Азимутовского ДРСУ Ишимов доставил Марину на личной «Ниве» на первый участок, где, как раз, будущая дорога, можно сказать, начиналась с нуля и становилась всё больше и больше, росла. Здесь, в основном, трудились машинисты бульдозеров, грейдеристы и водители большегрузных самосвалов, доставляющих сюда из дальнего лесного карьера щебень и гравий.

Как и на подавляющем числе дорожных строителей, на Марине была специальная рабочая одежда: летний брючный костюм тёмно-синего цвета, поверх куртки – оранжевая жилетка. Особой надобности, конечно же, в ней не имелось потому, пока по строящейся дороге передвигался только транспорт ДРСУ. Вместо каски, которые положено было надевать только во время разгрузочно-погрузочных работ, в основном, стропальщикам, на голове – синяя кепка.

На короткое время остановив работу, собрав вокруг себя всех, кто трудится на участке, Борис Нилович представил нового руководителя среднего звена:

– Прошу любить и жаловать, товарищи и господа! С сегодняшнего дня Марина Егоровна Тимчинова старший мастер на всех трёх участках. Отныне её распоряжения для вас закон!

– Да нет здесь никакого закона и порядка! – подал голос мужик, в возрасте под пятьдесят лет, машинист экскаватора Гулямов. – Пашем с утра до глубокой ночи за копейки, что называется.

– Скажите, в каком другом месте вы, Аким Назарович, зарабатывали бы больше, – среагировал на голос низкорослого, но кряжистого, крепкого мужика Ишимов. – Если вас что-то не устраивает, то, пожалуйста, сидите в своём соседнем селе и занимайтесь подсобным хозяйством. Как я понимаю, в этой глуши пока никакой работы не наблюдается. Но, заметьте, что со временем всё встанет на свои места.

– Может быть, что-то и встанет, но только не это, – сказал Гулямов. – Но я без вас не пропаду! Скоро переберусь с семьёй в Прикотск.

– Выбор великий. Можно и в Комсомольск-на-Амуре или даже в Хабаровск отправиться, – заметил директор ДРСУ. – Это ваше личное дело. А пока не мешайте мне заниматься моими делами. Вы же здесь не один такой, особенный.

Что-то невнятное проворчав, Гулямов отошёл в сторону.

Перед бытовыми вагончиками, на колёсах, собрались все. Земля, как водится, слухами полнится. Многие уже знали, что, первым делом, сюда прибудет новый старший дорожный мастер Тимчинова. Интересно было посмотреть на совсем молодую начальницу, прежде всего, оценить её внешность. Ничего не скажешь, красивая… по-настоящему. Это значит, что воздыхателей вокруг неё появится множество. Сомнений нет.

– Я думаю, что в течение рабочего дня, – улыбнулся Ишимов, – наша Марина Фёдоровна освоится, познакомиться со всеми.

– Егоровна, – поправила Тимчинова. – Моего отца Егором зовут.

Ишимов доброжелательно рассмеялся, давая понять окружающим, что у него не имелось злого умысла перевирать отчество нового старшего дорожного мастера.

– Пусть будет «Егоровна», – немного смутился Ишимов. – Прошу прощения, просто оговорился.

Некоторые из окружающих засмеялись. Рассеян иногда их директор. Не такой уж и старый по возрасту, но пора ему и на пенсию. Да он и не держится за «хлебное» место. От безденежья страдать не будет и в Хабаровске, где у него имеется двухкомнатная квартира.

Не могла Марина не обратить внимания на то, что контингент на строительстве дороги подобрался сложный. Многим людям, конечно, свойственно преувеличивать значимость своей личности. Но здесь разношёрстный народ, собранный из самых разных мест России, состоял, в основном, из таких людей, каждый из которых считал себя если не центром Вселенной, то планеты Земля. Но, может быть, Тимчиновой это показалось.

Правда, сразу же, при первом разговоре с ней, Ишимов невзначай заметил, что народ на строительстве дороги не совсем обычный. К каждому требовался подход. Впрочем, простых людей не бывает. Упоминание о таковых присутствует в витиеватых и зачастую размытых рассуждениях некоторых телевизионных политологов и журналистов, которые, видимо, посчитали с себя уже в очень раннем детстве странного рода элитой. Сидя на горшке, пришли к выводу, что они сложные и неповторимые.