Шершавое богатство

……………………………..
В избушке, распевая, дева
Прядёт, и зимних друг ночей,
Трещит лучинка перед ней.

Но ни для кого не секрет, что и торжественный слог оды был Пушкину подвластен. Как видите, я не против поиска новых форм в искусстве. Я не против авангарда, я против тех, кто, кроме «чёрных квадратов» ничего создавать не умеют, учиться и мучиться не хотят, но называют себя авангардистами, кубистами и прочими …истами. Мне их жаль.

Но бывает, что новые формы и ни при чём. Просто мастера частенько шутят или чудят. Иногда шутят странно, а зачарованные их именами люди шуток не понимают.

За ужином объелся я,
А Фёдор запер дверь оплошно.
Как было мне, мои друзья,
И кюхельбекерно, и тошно.

Это Пушкин пошутил. Ну пошутил и пошутил – весёлым человеком был Пушкин. А ещё он был и остался величайшим поэтом. Из сотен прочитанных мною его стихов мне не нравятся… нет, не созвучны Душе моей – единицы.

Мне иногда кажется, что стихи – словно одежда, которая может, будучи даже сверхмодной, кем-то не приниматься. Но есть и одежды вечные: шляпы, плащи и шпаги, покоряющие женщин, и длинные, облегающие платья, обезоруживающие мужчин. Но это абстрактно, а о том, что конкретно значит для меня «нравится», а что значит «не нравится», я сейчас же и расскажу.

В океане поэзии много течений. Он велик и разнообразен: то величественные волны его спокойно катятся к горизонту, то бури неистовые бушуют, а то в покое полного штиля ожидает он перемены ветра; глубины его неизмеримы, просторы его бескрайни. И все мы в той или иной степени этим океаном интересуемся и по волнам его носимы бываем. Одни перечитывают классиков, следят за творчеством уже известных современников, знакомятся с произведениями неизвестных, а другие довольствуются стихами песен или тем, что напечатано в отрывных календарях и поздравительных открытках. Есть и те, которые пишут стихи! Да пребудут с ними кроме пламенной Души разум и трудолюбие.

Однажды, в 1977 или 1978 году, я купил в газетном киоске сборник стихов Ларисы Таракановой «Дитя моё». Повезло – стихи оказались хорошими… ой! прошу прощения, стихи мне понравились. Ведь, как говорится, «на вкус и цвет…». Однако посмею предложить одно коротенькое стихотворение этой поэтессы.

Летела бабочка на свет,
Как много раз её подруги
Летели друг за другом вслед
И в изумленье, и в испуге.

Мы плотно заперли окно,
Своими заняты делами,
Она летела всё равно,
Стекло царапая крылами.

Наверное, как я и ты,
К минуте двигаясь конечной,
Она боялась темноты,
Всепоглощающей и вечной.

Это я запомнил легко и быстро, буквально после второго прочтения. Запомнились сами собой ещё несколько стихотворений. Поэтесса, по всей видимости, в то время стала мамой, поэтому в сборнике много стихов на эту тему. И конечно же, о любви. Не могу, говоря о поэзии, не цитировать стихи. Вот первые строчки стихотворения, которое так и называется – «Любовь».

Своим умом ещё не сделав шагу
И не расправив слабые крыла,
Уж я её безудержную тягу
Не понимать, но чувствовать могла.
……………………………………….

И вот вопрос: почему одни стихи накрепко врезаются в память, а другие пролетают мимо, почти не оставляя в ней следа? Ответ на этот вопрос лежит на поверхности.

Будучи молодым ещё человеком, ваш покорный слуга, память которого далека от совершенства, «Медный всадник» читал, читал, читал и дочитался до того, что выучил эту поэму наизусть. В школьные годы моя соседка по парте сказала мне как-то, что её отец знает наизусть поэму Лермонтова «Мцыри». Тогда мне это казалось чем-то невероятным. А теперь, если еду в метро более получаса, читаю про себя эту петербургскую историю, чтобы не так скучно было в грохочущем вагоне. Всё, что читать так же легко, как дышать, запоминается быстро.

Роман в стихах «Евгений Онегин» – большое и цельное произведение, но… это только на первый взгляд. В младших классах средней школы меня заставляли учить наизусть его отрывочки как отдельные стихотворения:

Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
………………………………….

И я, как и многие, вовсе не законченные оболтусы, а нормальные для своего возраста пацаны, скрепя сердце, это учил. А в старших классах я читал эту скукотищу целиком и ведать не ведал, что когда-то учил его кусочки. Но прошли годы, и эта «скукотища» стала одной из моих настольных книг. Время от времени я перечитываю роман целиком, а уж любимые куски, листая книгу или цитируя наизусть, читаю едва ли не ежедневно. Их и запомнить легко. Например, строфы с 30-й по 34-ю первой главы романа:

Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!
Но если б не страдали нравы,
Я балы б до сих пор любил.
Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд;
Люблю их ножки; только вряд
Найдёте вы в России целой
Три пары стройных женских ног.
Ах! долго я забыть не мог
Две ножки… Грустный, охладелый,
Я всё их помню, и во сне
Они тревожат сердце мне.

И далее, в трёх с хвостиком строфах, поэт горячит читателя описанием женских ножек и чувств, которые они у него вызывают. Горячит, разогревает, а в конце 34-й строфы выливает на читателя ведро холодной воды:

………………………………….
Но полно прославлять надменных
Болтливой лирою своей;
Они не стоят ни страстей,
Ни песен, ими вдохновенных:
Глаза и взор волшебниц сих
Обманчивы… как ножки их.

Каково? Здорово!

А с помощью строчек из 28-й строфы третьей главы можно красиво оправдать свою оговорку или ошибку:

Как уст румяных без улыбки,
Без грамматической ошибки
Я русской речи не люблю.

Не знаю, могут ли быть уста румяными? Мне привычнее, когда так говорят о щеках, но… кто знает? Уста, ланиты… и потом, это же Пушкин!

И как же тут не вспомнить изящные ошибки, которые совсем не портят произведения искусства? Художник слегка «ошибается» с цветом – и зрители говорят: «Ох!», а поэт… Великий поэт Владимир Семёнович Высоцкий в стихотворении «Песня о вещей Кассандре» слегка «напутал» с падежами, а получилось чудесно:

…………………………………………………….
Конец простой – хоть необычный, но печальный:
Какой-то грек нашёл Кассандрину обитель
И начал пользоваться ей не как Кассандрой,
А как простой и ненасытный победитель.
………………………………………………………