С любовью к природе

А рыжики-то вон они – хорошо видны издали, если только не сверху глядеть, а под ветвями. Мы с братом собирали большую часть урожая этих лесных даров, а взрослые, которые с нами ходили, лишь то, что на опушке попадалось.

Какой же это удивительный мир – лес, когда ныряешь под его густые, пушистые ветви, вдыхаешь смолистый, тягучий воздух, ощущаешь руками и всем телом тепло Матушки-Земли. От всего здесь веет благостью. Всё здесь живое и всё тебе дружественно, если конечно у тебя самого сердце и душа открыты этому миру. Та радость и те чувства восторга от соприкосновения с малыми и большими проявлениями Природы проникли в самые удаленные уголки моей сущности и стали тем богатством, которое питает животворной энергией мою душу уже много лет. Конечно в течении всей жизни человеческая память собирает светлые, счастливые моменты и преобразовав их в виде воспоминаний помогает в различных ситуациях не упасть духом, восстановить силы, настроиться, но всё же основа закладывается в детстве, когда наш разум ещё не затуманен штампами, шаблонами и стереотипами.

Я никогда не боялся лезть в самые дебри, так как верил и доверял лесу, что он не причинит мне какого-то серьезного вреда, мелкие ссадины и царапины – это не в счет, потому как я сам относился к нему бережно и с любовью. Ёлочки были моими друзьями, и рыжики были друзьями. Одни гладили меня мохнатыми лапами, другие играли со мной в прятки. На каждом шагу было что-нибудь удивительно прекрасное, надо лишь уметь видеть и примечать. Вот сверкает на солнце усеянная росинками паутина, а вот переросший рыжик принявший форму чаши, внутри которой лужица с плавающим жёлтым листиком, а на нём путешествует муравей, рядом по краю гриба неспешно ползет улитка – все это как бы другой мир, непохожий на тот в котором привыкли жить мы – люди, но всё же являющийся частью одного целого вместе со всей Землей и Вселенной.

Лось

Во времена моего детства окрестные леса, что раскинуты за полями вблизи деревни Хатавки небыли столь заросшими, практически любой из них можно было пройти сквозь без особых проблем, всюду были дороги, а еще больше было тропинок. Многие поляны выкашивались теми, кто держал в своем хозяйстве коров и другой скот. Но больше всего созданием многочисленных троп и отсутствием высокой травы данные местности были обязаны совхозным стадам, которых пастухи выгоняли пастись по опушкам и лесным полянам, тянувшимся вдоль лесных речек Каменки и Восьмы. С давних времен практически все ручьи, вне зависимости от размеров в наших местах называли речками. Каменка была одной из них. Воды в ней было мало, но она была кристально чиста и холодна, так как в основном имела родниковое происхождение. Её потоки, где быстрее, где медленнее весело, играя отблесками солнечных лучей, неслись по каменистому руслу к другой уже полноценной речке Восьме, оттуда в Беспуту и дальше в Оку, Волгу, Каспийское море.

Сейчас уже и не вспомнить, зачем тогда мы ходили с братом в лес – просто прогуляться, за ягодами или грибами, но были мы вдвоём и шли вдоль Каменки из Орловки в сторону Первого леса, от которого, пробегая через золотившиеся пшеницей поля, к дому вела проселочная дорога. Был тёплый летний день, вокруг кружили надоедливые слепни и оводы, иногда сквозь их жужжание и шорох листвы слышалось журчание воды, в тех местах, где речка перекатывалась через нагромождения камней. Вокруг царили мир и спокойствие. Вдруг тишину этого погожего дня нарушил громкий стук копыт и треск ломающихся веток. Нас этот шум нисколько не напугал, поскольку мы решили, что это какой-нибудь пастух скачет через лес, ведь в этих местах они часто пасли совхозное стадо. Мы были в самом низу, всего метров в пяти от речки, справа от нас был довольно крутой склон весь исчерченный продольными тропинками протоптанными коровами, дальше уже начинался смешанный лес, с другой стороны густые кусты и деревья подступали почти в плотную к руслу Каменки, там места были более дикие, куда люди в общем-то никогда не ходили. Стук копыт и треск приближался какие-то неведомые силы или внутреннее чутьё, а может и то и другое вместе, заставили нас остановиться и как раз вовремя. С правой стороны, из леса, не разбирая дороги, в нашу сторону нёсся лось. Громадный самец с роскошными лопатаобразными рогами, величественный и могучий. Не смотря на то, что он был хозяином здешних мест и врагов у него среди лесных обитателей не было, в тот момент сохатый был сильно кем-то напуган и старался как можно быстрее добраться до спасительных чащоб и заросших оврагов, которых было множество на другой стороне Каменки. Если бы нас с братом во время не остановили Высшие Силы и мы сделали бы дальше ещё всего несколько шагов, этот исполин с залитыми кровью от страха глазами, нас просто бы растоптал, даже не заметив. Но лось промчался всего в каких-то четырех-пяти метрах перед нами, большим прыжком перемахнул речку и с треском скрылся в молодом осиннике. Мы стояли, раскрыв рты от удивления, и это был не совсем страх, хотя и он так же присутствовал, всё произошло так неожиданно и так быстро, что разобраться в своих чувствах не получалось. Спустя некоторое время мы отошли от шока и на смену испугу пришло восхищение увиденным. Настолько это животное было красиво и мощно, от него так и веяло силой, свободой и дикостью, словно он явился концентрацией самого Духа здешних лесов и перелесков, неся его в своей крови унаследовав от своих далёких предков ровесников мамонтов и пещерных медведей.

То как этот лесной исполин нёсся сквозь бурелом, на сколько, он великолепен и силен, я запомнил на всю жизнь. И с тех пор действительно понимал, что значит выражение «ломиться как лось».