Говоруны

– Проклятый Харон совсем ополоумел, – плевок Бада был мгновенно сожран и унесен назад диким ветром. – И как с ним беседовать? Я не говорю по-инфернальному, а ты?

– У нас в двадцать пятом веке много чудес! – проорал с водительского места Клэм. – Но прямого дипломатического контакта с Адом ещё не установлено.

– Я умею, – Чумной Доктор принялся развязывать тесемки на затылке своей маски. – Хотя, возможно, некоторые речевые обороты слегка и устарели.

– Что?! – хором удивились десантник и Клэм.

Лейтенант заинтересованно покрутил головой – он вообще слабо понимал, что происходит.

– Мне приходилось как-то бывать в Юду, столице Диюя, по-вашему – Преисподней, – Доктор продолжал распутывать кожаные застёжки, затянутые на проржавевших рамках. – Это было очень давно.

Он справился с маской, отлепил уплотнители, намертво приклеивающие её к лицу, отбросил в сторону. Повернул отвыкшее от свежего воздуха лицо к остальным в машине. Ветер горел, разбрасывал не заплетенные в косу волосы, хлестал по щекам.

– Встреч лицом к лицу не надо бояться, – сказал он. Голос был новый, непривычный после обычного глуховатого бормотания. Улыбнулся одеревенелыми мышцами. – Но и стремиться к ним бездумно тоже не следует.

Доктор-без-Маски высунулся из «Призрака», издал резкий, требовательный звук. Автобус, вплотную к которому они шли, вильнул, но удержался на дороге; тёмное облако щупалец за рулем перестало дрожать и приобрело упорядоченность. Ответило. Один раз, кратко. Помолчало. Разразилось длинной тирадой, состоящей из птичьего карканья, стука дождевых капель и скрипа амбарной двери. Закончило медвежьим рыком.

– Ему нужны деньги, – Доктор снова оказался внутри и начал надевать маску, выискивая тонкими пальцами непослушные застежки. – За переправу Харону заплатили полновесный мешок серебра, поскольку всем известно, что он – последний перевозчик, и если уж и откажется от такой сделки, то только за куда большую сумму.

– Большую? – заревел Бад. – Эта корявая тварь даже на человека не похожа, на кой черт ему мешки с серебром? Что он с ними будет делать, жрать противоестественным образом?

– Мои деньги закончилось, парни, – улыбнулся Лейтенант, демонстрируя пустые карманы. – Не надо на меня смотреть.

– И решать следует побыстрее, – добавил Чумной Доктор; чёрные с рубиновым отливом глазницы на странной птичьей маске, всё как обычно. – Мы проезжаем окрестности Адских Врат.

Автомобиль приближался к чему-то тёмному и высокому, плохо различимому в плотных сумерках, окутывающему местность саваном, пылающему зарницами и заревами пожаров. В воздухе стоял заунывный вой, словно от стай гибнущих птиц. Далеко за горизонтом виднелись чёрные приземистые горы, с тяжёлым гулом бросавшие в воздух камни и струи лавы. На кожу садились грязные пепельные снежинки.

Архитектура самого первого Ада до сих пор вызывала много вопросов, дизайнерские решения этого места считались физиологически отвратительными, но одновременно и притягательными, вызывающими непроизвольный трепет. В точности неизвестно, чей больной коллективный разум призвал когда-то из ноосферного полубытия эти гротескные вопящие статуи с гипертрофированными конечностями, чудовищные колонны, исписанные тонкими светящимися символами, странных угрюмых существ, слепленных из людских тел, наполненный застывшими молниями красный воздух и прочий антураж. Есть гипотеза, что это были маниакальные поклонники Уэйна Барлоу и Ханса Гигера[16 - Уэйн Дуглас Барлоу – художник-оформитель, работающий в жанрах научной фантастики и фэнтези, известный реалистичными изображениями инопланетной жизни. Ханс Рудольф Гигер – швейцарский художник, представитель фантастического реализма, знаменитый своей дизайнерской работой для фильма «Чужой».], коллективным всплеском страдания (возможно, ритуальным самоубийством) выбросившие в реальность жуткий морок. С тех пор Ад многократно перестраивался, в том числе его нынешним руководством, но полностью избавиться от первоначальной ауры так и не удалось.

– К чёрту переговоры, – решил десантник и адресовал водителю размашистую «птичку», имеющую у многих существующих и погибших народов примерно одинаковый смысл, так что он не боялся попасть впросак. – Клэм, сбрасывай скорость, будем знакомить эту греческую морду с достижениями современной конструкторской мысли! – он потряс позабытым уже «Шмелем».

Поднимая столбы пыли, «Призрак» пропустил автобус, хлещущий вперёд по чему-то, напоминающему угольно-чёрную нить посреди горящего маисового поля. Бад пристроил трубу реактивного огнемёта на плече – легла как влитая.

– В иные моменты мне просто хочется расколоть свою глупую голову и вытащить оттуда беспомощный мозг, – задумчиво сказал он. – Так я хотя бы могу пополнить тающие запасы белка и глюкозы, простаивающие без дела в звенящей пустоте черепной коробки. Кто сказал, что с тучами чёрных щупалец вообще нужно общаться? Кто сказал, что нужно подписывать четверых человек на эту простую, как свеча, работу? Когда всё, что здесь нужно на самом деле – это решимость, немного взрывчатки и парочки детонаторов. А любой жест всегда должен иметь больше, чем одно значение.

– Я заранее согласен со всеми твоими выводами, парень, – сказал Клэм, по-прежнему держа руки на руле. – Особенно в части слабоумия. Но, может, поторопишься?

– А и правда, – не стал спорить с загоревшимся диоптрическим прицелом десантник. – Огонь!

Он покачнулся и окутался густым синим пироксилиновым дымом, а оперённый артиллерийский снаряд, оставляя за собой длинный, белый, хорошо видимый в удушливом воздухе хвост, отправился на сближение с целью.

Взрыв выбросил из дороги фонтан фейерверков, автобус пошёл юзом. Задний мост вместе со всей подвеской вырвало из колёсных арок, и он покатился в кювет, разваливаясь на ходу. С запозданием докатился удар по ушам – пламя выразительно пожрало немногие оказавшиеся в его распоряжении детали.

– Ага!!! – заорал Клэм торжествующе. Лейтенант нервно дёрнулся на сиденье, снова подумав о своей рыжей; впрочем, он всегда о ней думал, как тот лётчик из древнего анекдота.

Но радоваться было рано. Лишенная задних колес, оставляя на дороге глубокие царапины и рассыпая искры от контакта стали и асфальта, машина всё равно ползла вперёд. Медленно, завывая дымящимся двигателем, плюясь столбами белого пара в засыпанное серым пеплом небо, она всё равно отдалялась от них. И приближалась к своей конечной станции, где никто уже ничего не сможет сделать. Попал в Ад – попал навсегда.

– Ах, сука… – пробормотал Бад, наблюдая за происходящим в визир. – Армированная огнеупорная конструкция с бронеплитами, чтобы души не могли сбежать, передний ведущий мост. Проклятое московское качество…

Застонав так, как мог бы застонать человек, обманутый в лучших ожиданиях, «Призрак» остановился поперек шоссе. Его великолепные шины, гордость итальянских химиков, временно находящихся в собственности мерзких коммунистов, дымились[17 - Итальянский производитель автомобильных шин Pirelli & C принадлежит китайскому химическому концерну ChemChina.].

– На хрен! – задняя дверца распахнулась, словно от удара пушечного ядра. Лейтенант уже стоял на дороге, раскалённой от близости самой большой сауны во Вселенной, бледный и решительный. Старый коричневый плащ развевался от близкого дыхания Врат, в руке оказался неизменный револьвер, и ещё один – в другой.

– Ковбой, стоять! Ни с места! – Бад был тоже не в настроении шутить. – Всё под контролем, далеко они не уйдут.

– Конечно, не уйдут. Потому что я им не позволю. Я… не позволю… забрать её.

– Лейтенант, раскрой глаза! – заорал Клэм. – Какого хрена до тебя не доходит! Это же…

– Я знаю, что это такое, – парень поправил шляпу, придал тулье идеальное положение. – И что с того? Я должен. Несмотря ни на что.

– Ковбой, погляди-ка сюда, – голос у Бада был довольный, и Лейтенант скосил глаза. На широкой ладони десантника лежала маленькая коробочка.

Детонатор.

– «Любой жест должен иметь больше, чем одно значение», – сказал Чумной Доктор. – Да, конечно. Размашистый средний палец водителю – это так по-детски. Никто и не заметил броска. Включая меня.

Лейтенант помотал головой. Сквозь шейный платок облаками пара прорывалось сбитое дыхание – несмотря на окружающую пиротехнику и близость Преисподней, здесь было чертовски холодно.

– Какого же хрена ты молчал?

Бад развел на мясистом лице что-то, похожее на усмешку.

– Сказать «пошёл ты» или «сейчас я взорву автобус» слишком просто. И может случиться всякое. Открывать двери самодельным взрывным устройством – так себе занятие: либо бум, либо не бум. Я не люблю сапёрные батальоны – но пластит есть пластит.

И наш нынешний босс – это известно мне наверняка – на стороне больших сапёрных батальонов!

Часть 4

– Да, примерно так и было, – согласился Лейтенант. – Конечно, в его изложении я выгляжу как сумасшедший манекен-неумеха, но, за исключением этого, изложение довольно точное. Странно, конечно, что он решил избежать описания лица Чумного Доктора, там было где развернуться.

– Интрига, парень, – подмигнул Бад.

– В общем и целом, – медленно сказала Весна, – пока что мне стало ясно, что вы преследовали, затем повредили, а в конце концов подорвали средство передвижения, принадлежащее мистеру Свету и перевозившее его законную собственность, что подтверждается необходимыми документами, а также традициями и обычаями транспортировки душ на этом плане бытия. То есть ровным счётом ничего нового.

– О да, мы взорвали его, – расплылся Клэм в улыбке. – Пожарище было до неба – там низкое небо, так что это буквально, – метров на двадцать вверх. Чокнутому водителю и душам, конечно, это до известной матери, но неважно – машине пришёл каюк, и произошло это перед пересечением границы Ада, так что формально они находились не в своём праве. Можно сказать, что колесо Бада дало непредвиденный оборот.

– Колесо Бада лежит в желудке Бада и показывает ему смешные картинки, – заметил Лейтенант, с грохотом отодвинул лакированный стул из чёрного дерева и поднялся. – Предлагаю сделать кратковременный перерыв и как следует выпить за счёт заведения – следующая часть будет непростой. А я пока выполню свой вечерний моцион и познакомлюсь с дамой. По традиции выберу ближайшую.

В баре становилось шумно. Немного прозрачная, но почти не синяя Вю энергично наполняла стаканы за стойкой, вымышленный попугай Лоло искренне, хотя и малость однообразно описывал прибывающих клиентов – в общем, дела спорились.

Алисы всё ещё не было. Лейтенант обеспокоенно глянул в сторону лестницы, но подниматься не стал. Та, что привлекла его внимание, сидела в углу, почти под лестницей, словно Гарри Поттер, за крошечным столиком на двоих.

– Не помешаю, – без вопросительной интонации сказал он и присел.

Анна Гидрар – какой бы ни была её нынешняя фамилия – вскинула голову. Из одежды на ней были только тоненькие белые трусики, оставляющие очень мало места воображению, но стимулирующие целый поток вполне конкретных образов и желаний.

– Требование Клэма? – Лейтенант кивнул на одежду.