Вредные привычки

– Не верится?

– Да или нет?

Я сознательно взял паузу. Мне захотелось, чтобы она сама назвала все своими именами.

– Вы действительно согласны на это? – повторила она.

– На что на это?

Женщина замялась.

– Перестрелять всех воробьёв на вашем огороде? – помог ей я.

Она удивлённо приподняла брови.

– Давно, – сказал я, – только вот рогатки подходящей никак подобрать не могу.

– Шутите?

– А вы хотите, чтобы за ужин в ресторане я сразу организовал половецкие пляски?

Глаза Тишинской понимающе блеснули:

– А за десять тысяч?

– Долларов?

– Ну, не рублей же.

– Думаете, что этого будет достаточно, чтобы заглушить трубный голос моей совести?

– Плюс ещё десять сразу после акции? – подняла она ставку.

– Сорок тысяч, – сказал я.

Ошарашенная моей наглостью, Тишинская скрестила на груди руки и медленно откинулась на спинку стула:

– А почему не миллион?

– Ну, мы же с вами здравомыслящие люди.

Губы женщины шевельнула едва заметная улыбка:

– Хорошо. Только тогда и сроки будут крутыми: все должно быть закончено к концу недели.

Условия были жёсткими, но реальными.

– Двадцать штук вперёд.

– Не многовато ли?

– А чем вы рискуете? Это мне бояться надо.

Женщина смотрела на меня, не мигая.

– Ладно, – наконец выдавила она из себя, – поешь ты хорошо, посмотрим, как танцевать будешь.

Через десять минут я вышел из её кабинета, унося двадцать тысяч долларов США. Ещё сутки назад о таком подарке судьбы я не мог и мечтать.

Глава третья

Так хорошо, как в эту ночь, мне давно не спалось. Я привёл в порядок свой организм, позавтракал и, надев свежие портки и рубашку, спустился во двор. Несмотря на раннее утро, исчезнуть по-английски не удалось: видимо, поднятые по тревоге невидимой рукой рынка, несколько парней бодро загружали в стоявшую напротив подъезда «газель» ящики. Мысленно пожелав им удачи, я дотопал до ближайшей остановки и позвонил Климентьевой. Телефон не отвечал. На всякий случай я набрал ещё раз – та же история. Что ж, о сложностях телефонной связи в неурочное время девушка меня предупреждала. Я повесил трубку, бросил в рот резинку и, воспользовавшись услугами общественного транспорта, доехал до центра города, откуда было подать рукой как до её квартиры, так и до её рабочего места. До квартиры оказалось ближе.

В почтовом ящике Климентьевой хранились лишь рекламные объявления и пропитанный запахами подъезда воздух. Я поднялся к её апартаментам и позвонил. Звонок прослушивался, но так, словно шёл из тридевятого царства. Если Климентьева наблюдала за мной в дверной глазок, то мой озабоченный вид вряд ли мог вдохновить её на встречу. Повторная попытка тоже не увенчалась успехом.

Постояв на лестничной площадке, я решил, что будет не лишним поговорить с ее соседями, и не ошибся. Дверь соседской квартиры распахнулась, едва я тронул звонок. Мне даже показалось, что открывшая её женщина уже давно ждала такой возможности. Её крупное, перекрывшее дверной проем тело выглядело непреодолимым препятствием, но карие глаза говорили, что непреодолимых препятствий не существует. Женщину звали Евгения Александровна Кадочникова.

– Милиция нравов, – представился я. – Не подскажете, когда вашу соседку можно застать дома?

– Во второй половине дня. Но ни вчера, ни сегодня она здесь не появлялась.

– Вы с ней так близко знакомы?

– Просто у меня хороший слух.

– Даёт волю своим музыкальным пристрастиям?

– Угадали.

– И каков их список?

– Мог бы быть и пошире.

– Мешает?

– Да нет, все в разумных пределах.

– То есть никаких претензий у вас к ней нет?

Женщина машинально потеребила воротник темно-синего в горошек халата:

– Совершенно никаких.

– А мужчины к ней часто заглядывают?

Женщина усмехнулась:

– Вас неверно проинформировали. У неё один мужчина. Да и тот появляется время от времени.