Развитие объектов. Наука управления будущим

Единство множества элементов современной науки (науки как процесса познания, как системы знания, как социального института), их очевидный интернациональный, кроссцивилизационный характер, тем не менее, не позволяет полностью «очистить» науку от мировоззрения, от философских и цивилизационно-культурных оснований, не позволяет рассматривать науку как производное абстрактного человека, абстрактного человеческого разума. Это сказывается, порой решающим образом, во всех аспектах функционирования и развития науки: в процедурах генерации нового знания (так, основные разработчики принципиально нового знания, особенно фундаментального, особенно часто происходят из России); в организации всей системы научного познания, научного поиска, научного творчества; в характере содержания и способах передачи накопленного знания, системе раннего воспитания, организации и содержании системы образования, в том числе в системе подготовки научных работников; в наборе и содержании доминирующих исследовательских программ, выборе национальных исследовательских приоритетов; в масштабах прагматизации нового научного знания, внедрении инноваций (лидеры США, Япония, Китай), также в характере (содержании) прагматизации науки – в воздействии науки на различные научные сферы, в политических научных ориентирах – разные альтернативные варианты, такие как ориентиры на элиты либо на широкие массы, на прибыль либо, например, на экологию и социальные эффекты, на гонку вооружений либо на мирные проекты, на развитие человека либо на развитие техники и т. д.; в организации, направлениях деятельности, типах взаимодействия и иерархии совокупности научных организаций и т. д.

Таким образом, метафизические и мировоззренческие основания оказывают влияние на все компоненты и аспекты научной деятельности – цели, набор моделей и методов, способы доказывания и аргументации, подбор научных коллективов, характер полученной научной истины, этические ценности, характер и форма научных результатов, способы практической реализации результатов и другие.

Не является исключением наука о развитии и разделы о развитии всех наук. Тем более, что науки и разделы наук о развитии с самого начала были и по сей день остаются в наибольшей степени мировоззренчески нагруженными, находящимися на острие ценностно-мировоззренческих дискуссий, потому остро идеологическими. Дискуссии вокруг оснований, положений, выводов этих наук (разделов наук) вызывают буквально зубоскрежещащий и зубодробильный эффект.

Примечание 3. Нельзя говорить о Просвещении, в том числе о его системе генерации и трансляции знания, как об универсальной планетарной конструкции. Проект «Просвещение» в истории его становления и современности разделился на варианты, имеющие выраженную культурную специфику в различных странах. В этой связи существуют различия в науках, скрытые в основаниях разных культурных версий Просвещения (и даже версий Просвещения различных субкультур). Здесь же скрыто одно из важнейших конкурентных полей между цивилизациями.

Можно выделить три принципиальных и наиболее значимых вектора развития проекта Просвещения.

1. Германско-российский вариант, к которому специфически относится французская философская и научная мысль и Индия. Этот континентальный проект вырастал на основе систем объективного идеализма и материализма как универсалистских проектов. Он отличается доминированием всеохватывающей классической рациональности, системностью и определенной избыточностью знания, ориентацией на фундаментальные исследования. С одной стороны, это позволяет создавать целостные и взаимоувязанные системы знаний с учетом удаленной перспективы, генерировать новое знание, развивать и совершенствовать знание и его применение, с другой стороны – несколько затрудняет узкопрагматическое и прикладное применение знаний. В сфере исследования развития в рамках этого проекта осуществляются фундаментальные исследования причинно-следственных оснований, формирование объяснительных парадигм и т. д.

2. Англосаксонский вариант. Данный вариант, основанный на системах субъективного идеализма (особенно Дж. Беркли и Д. Юма) и в блочно-модульном восприятии и объяснении мира, существенно прагматичен. Здесь необходимо вести речь о синтезе протестантской идеологии и идеологии Просвещения, когда знание рассматривается лишь как инструмент к достижению непосредственного эффекта и успеха как целевой функции. Это направление более ориентировано на практическое применение знания, в том числе знания о развитии. Высокая технологизация и прагматизация применения знания наряду со сниженными этическими нагрузками делают этот подход распространенным для использования различными социальными субъектами, в том числе деловыми и властными элитами.

3. Дальневосточный вариант (Япония, Кореи, Китай). Отсутствие собственной внутрикультурной метафизической и мировоззренческой установки на осмысление развития и генерацию нового знаний привело к отсутствию собственных научных школ, вторичности реализации проекта Просвещения в этих странах, распространение феномена «копирующего» знания. Однако обучение в европейских, российских и американских вузах сформировало в Японии, Кореях и Китае постепенно обретающую самостоятельную дееспособность научную и образовательную систему. Правда, пока она все еще носит вторичный характер, когда старательные «ученики» качественнее и оперативнее своих «учителей» реализуют многие научные установки, идеи и результаты, хотя пока креативность не может подняться до уровня российской и европейской культуры. Но все более понятный прагматический вектор развития современного Китая, демонстрируемый, в том числе, гигантскими финансовыми вливаниями и эффективными организационно-управленческими решениями, вполне позволяет создать самостоятельные научные школы по ряду направлений. Хотя процесс неизбежной в условиях современной экономики европеизации Китая носит чрезвычайно противоречивый характер[79 - См., например: Шилов А. П. Конец древности: О духовном кризисе современного китайского общества и поиске новых ценностей. М., 2009. См. также § 23 Примечание 5.]. Роль в истории человечества дальневосточных культур можно и нужно обсуждать, по крайней мере потому, что в свое время Китай и Индия имели источник творчества, что в этих цивилизациях рождено множество идеальных и материальных объектов, процессов, технологий, идей, лежащих в основе культуры исторического человечества с давних времен и по сей день. Это действительно так. Однако нетрудно заметить, что объемы практических результатов творчества на современном уровне просто несопоставимы с рациональными культурами стрелы времени. Кроме того, в восточно-азиатских культурах наблюдается явное доминирование этических и эстетических компонентов творчества над творчеством рациональным, в том числе научным – наличие рациональных компонентов как некоторых вкраплений в общую систему творчества, то или иное изобретение рациональными способами существенно менее развито. Итоговая оценка должна быть такова: сложившейся на традиционной основе системы рациональности в странах восточной и юго-восточной Азии абсолютно недостаточно для создания «критической массы», которая могла бы даже унаследовать рациональную культуру, не говоря о ее воспроизводстве и тем более самостоятельном творческом развитии[80 - Например, в переводе с китайского глагол «учиться» означает «подражать». Это принципиально отличается от «учиться» в смысле научения мыслить и творческого решения различных задач, которое является (являлось) стержнем обучения в российских школах наряду с усвоением суммы знаний. Правда, иногда возникает вопрос, нельзя ли методом «подражания» научиться и творчеству?].

Не останавливаясь специально на такой тонкой и сегодня ставшей политизированной теме, как соотношение религии и секулярной культуры (и науки) в постсоветской России, потенциал каждой религиозной конфессии и светского (просвещенческого) образования и воспитания, важно отметить, что доминирование светской культуры не только в фактическом образовательном пространстве, но и в системе ценностей граждан России на сегодня не вызывает сомнений. Многочисленные социологические исследования не протяжении всех 20 пореформенных лет постоянно доказывают, что верующих в стране в настоящее время не более 15 % (причем, ортодоксально верующих 8-10 %), сочувствующих еще около 40–45 %, столько же атеистов – около 40–45 %. Более того, это распространяется в равной мере не только на культуры, имеющие православные корни (русские, украинцы, белорусы), но и, как оказывается, в еще более жесткой ориентации на светские традиции среди представителей тюркских народов, исторически связанных с исламом[81 - См. результаты комплексного исследования: Синелина Ю. Ю. Православные и мусульмане: сравнительный анализ религиозного поведения и ценностных ориентаций //Социологические исследования. М., 2009. № 4.].

§ 14. Метафизика процессуальности посредством реализации мировоззрения (в первую очередь рационально-философского), духовных оснований деятельности отражается на всех материальных и идеальных аспектах практической деятельности человека, на всех отношениях комплекса функционирования и развития культур и цивилизаций – от политики, экономики, права, управления – до организации систем воспитания и образования[82 - Собственно процедуры практического целеполагания и последующего развертывания системы и механизмов по достижению целей посредством технологий планирования специально исследуются в Главе 5.].

Поскольку современная философия и наука о развитии являются важнейшими элементами практической деятельности и стратегического управления в национально-государственном и корпоративно-сетевом типах организации и управления, они становятся одними из ключевых звеньев межцивилизационной конкуренции за будущее. Причем, в конкуренции между цивилизациями метафизика, философия и теория развития сами являются полем межцивилизационной конкуренции[83 - Селиванов А. И. Теория развития как поле конкуренции государственных стратегий управления// Вестник АЭБ МВД России. М., 2010. № 10; Селиванов А. И. Теория развития как основа национально-государственных стратегий управления и сфера конкурентной борьбы// Информационные войны. М., 2011. № 1.].

Основной задачей в современную эпоху является поиск такой национально-государственной формы содержательной реализации проекта Просвещения, которая позволяла бы выращивать конкурентоспособного специалиста в национально-государственных интересах и формировать конкурентоспособную культуру в целом.

Однако, и это понятно, организация системы образования определяется внутренними для страны или диктуемыми извне целями и «местом» в мировом политическом и хозяйственном миропорядке, в том числе направленными управленческими технологиями в условиях конкурентной борьбы цивилизаций.

Примечание 1. Многие практические аспекты реализации мировоззрений с очевидностью вытекают из национальной и социально-групповой принадлежности тех или иных людей и групп людей и потому здесь не требуется дальнейший абстрактный анализ и синтез. Анализ необходим применительно к каждому конкретному объекту, субъекту ситуации, синтез необходим при моделировании и конструировании конкретных объектов и ситуаций, при проектировании будущего, о чем пойдет речь в Главе 15. Здесь достаточны лишь некоторые констатации, необходимые для исследования.

Примечание 2. В условиях различных метафизик, несмотря на единство корней в культуре Просвещения, различна система передачи научного знания (принципы, содержание и организация системы образования).

1. Германско-российский вариант (и подобные трансформированные модели некоторых стран континентальной Европы и Индии) – классическая континентальная система образования. Ориентирована в первую очередь на передачу фундаментальных знаний о мире и формирование комплексной картины мира в сознании человека, хотя может несколько «перегружать» программы обучения, особенно за счет неверных целевых и дидактических установок и методов, тем самым затрудняя освоение знания отдельными группами населения. Оно постоянно требует научных разработок для обеспечения педагогических программ и процессов. При этом классическая система образования отличается широкой степенью демократизма, дает возможность каждому человеку становиться полноправным, самостоятельным, сознательным участником созидательной деятельности и реализации проекта Просвещения в целом, имеет расширенный потенциал профессиональной мобильности, позволяет представителям различных слоев населения получать полноценное образование, поскольку не предполагает «отсечения» молодых людей на ранних стадиях обучения. В такой системе профессиональная подготовка, например, в России, организационно разделялась на среднее специальное (два уровня – работники и руководители низшего звена), высшее образование (руководители среднего и высшего звена и научные работники), послевузовское образование (аспирантура-адъюнктура и докторантура для подготовки научных работников высшей квалификации). Данная система формируется и может существовать лишь как целостный комплекс. Специалисты, готовящиеся в системе образования такого типа, всегда остро востребованы в мире, являясь базой для всех научных коллективов и научных направлений. Нельзя не обратить внимания на то, что отсутствие системы воспроизводства кадров классического типа в англосаксонском мире (включая США) привело к тому, что значительная часть «универсалистов», являющихся результатом обучения в классических вузах, ввозится в эти страны из-за рубежа (после Второй мировой войны – из Германии, позже – из Болгарии, Индии, России). Теперь такие специалисты начинают готовиться по всему миру. Кажущаяся невостребованность знаний классического типа – есть не более чем идеологическое конкурентное либеральное лукавство, поскольку именно русская школа победила в войнах XX века и в конкурентной борьбе наций. Либеральная идеология, реализуясь на практике, как показывает опыт Германии и России середины-конца XX века, может привести к общему коллапсу классической системы образования в мире.

2. Англосаксонский вариант. Блочно-модульное мышление и образование, имеющее основной целевой установкой прагматизацию использования знаний. Такая система позволяет достигать серьезных успехов в узкопрофессиональных сферах, однако при этом человек становится «заложником» своей профессии, профессионального мировоззрения, он способен «выпадать» из общего культурного контекста, демонстрируя обычно абсолютную общекультурную безграмотность[84 - Для иллюстрации этого достаточно привести пример из художественной литературы – дискуссию Шерлока Холмса и доктора Ватсона о том, вращается ли Земля вокруг Солнца или наоборот, в которой гениальный сыщик показывает себя как человек принципиально ограниченный и не интересующий вопросами, выходящими за пределы профессиональной компетенции, утверждая, например, что Солнце вращается вокруг Земли, и что в общем-то ему это безразлично.], что, кроме всего прочего, в современном мире резко снижает его профессиональную мобильность. Именно блочно-модульная система образования после Второй мировой войны постепенно становится доминирующей в Западной Европе – как вследствие ослабления немецкой культуры классического типа, так и вследствие социально-экономических процессов, все более увлекавших западную культуру в сферу ослабления влияния идеологии Просвещения (важным компонентом которой является установка на справедливость, равенство, на труд на основе знаний, взамен чего все активнее предлагаются элитарные отношения и развлечения взамен труда). Причем именно англосаксонская модель является базовой и в рамках Болонского проекта, призванного повысить степень прагматической конкурентоспособности европейского образования, но весьма быстро исчерпавшего себя. Организационно такая система образования делится на ступени подготовки бакалавра (исполнителя), магистра (управленческого либо научного типа), доктора наук (научного работника). Важным элементом является постоянная конкуренция, мотивирующая личный карьерный рост, установка на персональный успех, сложившаяся система переподготовки для получения новой профессии или дополнительной квалификации. Кроме всего прочего, эта либерально-элитарная система, ориентированная на идеологию «личной успешности», приводит к отсечению на ранних стадиях обучения медленно развивающихся молодых людей, особенно из простых семей, тем самым нарушая базовые принципы Просвещения – общедоступность культуры и образования, равенство прав и возможностей.

3. Дальневосточный вариант (Япония, Корея, Китай). Это догоняющие цивилизации. Так, система высшего образования в Японии нацелена не на генерацию знаний, а на максимально быстрый поиск в мировом научном пространстве плодотворных инновационных идей и их последующее оперативное внедрение. Такая «аналитико-поисковая» модель обучения предполагает совершенно иную конструкцию системы образования и набор качеств, которыми обладает профессионал. Иной, более комплексный подход, ориентированный на классические формы образования и науки, достаточно успешно развивается в Китае.

В каждом варианте Просвещения в аспекте передачи знания есть свои достоинства и недостатки, возможности и ограничения. Важно, конечно, не формальное соотнесение национальных систем образования по группе признаков к той или иной версии Просвещения, и не реконструирование систем образования в погоне за формой является путем совершенствования национальных образовательных проектов. Более того, критерием качества системы образования является не только конкуренция на уровне личных профессиональных и деловых качеств – таковой становится конкуренция социально-культурных образовательных комплексов.

Примечание 3. Важный элемент актуальной практики – конструирование будущего, стратегическое управление (в экономике, политике, социальной и культурной сферах). Ключевым компонентом стратегического управления является формирование образов будущего, которые пронизаны метафизикой и мировоззрением. В мировой культуре существуют различные образы будущего, которые несут в себе разные метафизики, ведется очно-заочная конкуренция этих образов.

Одни видят будущее, другие длят его как настоящее либо уповают на повторение, либо конструируют его субъективным разумом, ограничиваясь этим. В России – сочетание ожидания и конструирования.

В данном исследовании в его последующих разделах естественным образом реализована укорененная в русской культуре версия осмысления будущего и отношения к нему. Вера в наличие глобальных параметров (добро, справедливость), органическая процессуальность (что именно в будущем будет лучше), органическое творчество и созидание как задача.

Глава 3. Реальность и перспективы «культур развития» в бытии человечества

§ 15. «Культуры развития» («стрелы времени») в рамках общей человеческой культуры занимают вполне определенную определенную важную социально-культурную нишу, а также играют особенную роль в общей планетарной динамике. Эти ниша и роль определяются географическими, демографическими, ресурсными, экономическими, политическими, научными, образовательными, этическими, эстетическими, пассионарными и иными параметрами, характером и результатами социальной активности людей, являющихся носителями данной группы метафизик, мировоззрений и базирующихся на них духовных культур.

Данные параметры в их абсолютном и относительном (относительно других культур и цивилизаций) измерениях претерпевают эволюцию, чем определяются изменения (колебания) влияния «культур развития» на планетарные процессы и общую человеческую культуру в разные исторические периоды.

Примечание 1. Состав современных стран, культуре народов которых в той или иной мере органична метафизика «стрелы времени», многочислен. В него входят страны, культура которых исторически возникла на основе христианства, в определенной мере мусульманства и иудаизма, и затем породила и органически включила в себя научные исследования развития и включила эту метафизику в систему образования. Это Европа, Россия, Северная Америка, Ближний Восток. В ареал культур с этой метафизикой включаются также страны Латинской Америки, культура которых связана с католической ветвью христианства, и Австралия. Численность населения этих стран в абсолютном и относительном выражении (относительно общей численности населения человечества) пока позволяет говорить об этом социально-культурном агрегате как способном играть важную и даже решающую роль в планетарных процессах, в том числе в плане смыслопостановки и определения целей. Однако динамика процесса однозначно идет в направлении снижения этого влияния.

По оценкам фонда ООН в области народонаселения за последние 100 лет динамика населения на планете такова:

Таким образом, численность населения Европы, Северной Америки, Центральной и Южной Америки и мусульманского мира в начале XX века составляла порядка 800 млн. человек, что составляло около 50 % от общей численности населения планеты (численность населения России составляла около 12 % населения планеты). В начале XXI века численность населения этого ареала составила около 2,7 млрд. человек[85 - Включая приверженцев мусульманства в Азии и Африке общей численностью около 1 млрд. человек.], что составило уже лишь 38 % от общей численности населения планеты (численность населения России составила 2 % населения планеты). Если из этой численности вычесть мусульманский мир, который, являясь носителем такой метафизики, предлагает качественно иную мировоззренческую альтернативу, не ориентированную на освоение научных и практических аспектов реализации идеи развития, эта доля составит лишь 24 %. Причем, демографическая динамика показывает постоянное уменьшение этой доли – практически со скоростью роста численности населения на планете (2,2 % в год). Кроме того, неуклонно снижается общая пассионарность «культур развития», за исключением мусульманских регионов, тогда как постоянно нарастает пассионарность южно-азиатских и африканских народов.

Естественно, численность населения не является единственным и тем более решающим показателем в определении степени и мощности воздействия той или иной культуры на планетарное сообщество, особенно в век научно-технического прогресса. Однако это – лишь до некоторого нижнего предела. В случае, если численность носителей метафизики «стрелы времени», особенно научно-активной, снизится ниже уровня 15 %, то качественно изменится смыслопостановка и целеустановка человечества на всей планете[86 - Здесь 15 % взято по аналогии с 15 % активных деятелей того или иного направления в культуре и субкультуре. Это некоторый феноменальный, потому условный, но вполне достоверно подтверждаемый множеством примеров устойчивый показатель.], а при сохранении современной демографической динамики это реально уже к концу нынешнего столетия.

Примечание 2. Те культуры, которые сегодня включены в ареал «культур развития» обрели различную степень заглубленности в основания этой метафизики и тем самым в потенциал ее применения и практической инструментализации. Так, мусульманский мир на длительный период если не навсегда не может рассматриваться как активный компонент «культур развития» за исключением тех его небольших компонентов, которые имеют ослабленные мусульманские основания и соединились с секулярной культурой – это практически лишь тюркские народы стран бывшего СССР. Существенно ослаблена данная метафизика в финно-угорских и скандинавских народах, в той или иной мере причастных христианскому миру. В Центральной и Южной Америке общекультурные, образовательные, научные и практические возможности пока существенно ниже европейских, российских и североамериканских, не проявила себя пока и метафизическая заглубленность.

Кроме того, в самих культурах и странах, являющихся сегодня локомотивами «культуры развития», происходят внутренние процессы, ведущие к деградации метафизики развития, снижению ее потенциала, численности активных носителей этой культуры. Это происходит по различным социально-культурным причинам[87 - Это особенно развлекательный образ жизни взамен созидательного, трудового.], но динамика здесь вполне определенная и в отношении воспроизводства «культуры развития» вполне негативная. Дальнейшие тенденции и последствия такой внутренней деградации пока сложно прогнозируемы, но современное продолжение социальной эволюции на планете и трансформация социальных позиций культур развития сильно взаимосвязаны.

Примечание 3. Важным моментом является воздействие на культуры и страны «культур развития» в результате внешнего воздействия иных культур посредством миграционных процессов. Въезд огромного числа мигрантов, как трудовых, так и становящихся гражданами стран, является именно внешним воздействием на культуры, на их метафизики, размывая как внутренние основания, так и – это наиболее важное – их реализацию в науке, образовании, экономике, политике и других аспектах, в коллективном целе- и смысло-полагании населения стран, отражающемся в активности, организации, установках, мотивации, интересах, потребностях и т. д. Так, значительное воздействие осуществилось на основе замены традиционной народной и классической музыки на музыку, например, уходящую корнями в музыку европеизированной негритянской культуры (блюз, джаз, рок-н-рол, диско, многие последующие типы поп-музыки), различные формы искусства. Художественно-эмоциональная сфера оказала гигантское влияние на деконструкцию смыслополагающей и цеелполагающих функций осуществления «культур развития», являясь во многом искусственно внедренным деловыми и аристократическими элитами вирусом, призванным снизить пассионарный потенциал народов в условиях угрозы социалистических революций. Теперь миграционные процессы вместе с политикой толерантности и мультикультурализма, особенно в Европе, размывают содержательное ядро «культур развития». Это объективная реальность.

§ 16. Вклад «культур развития» в человеческую историю и культуру, в формирование современного потенциала человечества велик, многообразен, одновременно во многом противоречив, в том числе вследствие внутренней антиномичности этого типа культур. Он сочетает в себе как безусловные достижения, конструктивность, позитив, так и ошибки, деконструкцию, негатив. Это наблюдается во всех сферах духовной и практической деятельности – в познании, этике, эстетике, политике, экономике, практическом конструировании и строительстве. Мощность воздействия культур развития, особенно с XVIII века, начала обретать планетарный характер, явно опережая иные культуры.

Однако в каждую эпоху созидательное и позитивное доминировало над разрушительным и негативным воздействием «культур развития», создавая в итоге эффект поступательного движения вверх, вперед, развивая собственные культуры, народы, страны, все человечество, планету Земля.

Основанием активности «культур развития» является стиль и характер духовности в целом, в особенности – качество разума этой культурной ветви рода Homo sapiens. Именно развертывание этого типа разума в виде рациональной философии, науки, идеологии Просвещения получило в натурфилософии название «ноосферы»; именно этот тип разума сыграл и продолжает играть ключевую роль в осуществлении активности «культуры развития» и ее роли на планете; именно постоянно возрастающая мощь этого типа разума позволяет создавать на планете Земля качественно новый мир и начинать осваивать космическое пространство.

Примечание 1. Понятие ноосферы, введенное в научный оборот Э. Леруа[88 - Как отмечал Э. Леруа, это понятие родилось в ходе обсуждений с его другом П. Тейяром де Шарденом после прослушанных лекций по геохимии, прочитанным в 1922/1923 году В. И. Вернадским.], системно развернуто в пионерских трудах В. И. Вернадского в 1920-1940-е годы[89 - См. особенно: Вернадский В. И. Научная мысль как планетарное явление. М.: Наука, 1991; Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. М.: Наука, 1988.], а также представлено на иной метафизической и мировоззренческой платформе в работах П. Тейяра де Шардена[90 - Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М.: Наука, 1987.]. В этом понятии констатируется наличие на поверхности Земли некой «сферы» планетарного масштаба, в границах которой человеческая деятельность, основанная на разуме, является значимой, а в некоторых аспектах сравнимой и превосходящей по мощи естественно-природные факторы. Освоение космического пространства расширило границы этой сферы.

Натурфилософский характер данной модели предполагает акцент на рациональности без вовлечения человеческого разума и духа во всей его комплексности, без анализа самой рациональности. Этический идеализм и романтизм натурфилософии в лице наиболее искренних и порядочных ее представителей отодвигал на задний план иные, в том числе корыстные, порочные, негативные компоненты человеческой деятельности, не принимал в расчет разносторонней и разнокультурной по своей природе духовности человека. Однако учитывать все это совершенно необходимо, поскольку понятно, что без всех компонентов духа, без комплексной духовности, базирующейся на культурной и метафизической укорененности, деятельность человека невозможна, не осуществляется. Деятельность человека осуществляется лишь посредством реальной исторически и культурно конкретной духовности во всей ее противоречивости и комплексности. Потому понимание и моделирование человеческой духовности, намереваясь быть истинным и практически эффективным, также должно исходить из этого.

Первым шагом к осмыслению человеческой духовности в ее комплексности должно являться понимание того, что ноосфера может осуществиться лишь посредством этосферы, сферы нравственности, сферы любви и добра. Только комплексность духа, несущая в себе идеалы добра и красоты, не только дает человеку преимущества над остальной природой, обеспечивая его могущество, но и дает право на особое положение в природе – право быть человеком[91 - Селиванов А. И. Бытие и постижение развивающихся миров. – Уфа, 1998. – С. 293.]. Без и вне нравственных императивов разумная деятельность человека может оказаться и часто оказывается разрушительной, источником не добра, но зла на планете.

Дальнейшее осмысление разума должно включать в себя всю комплексную человеческую духовность в целом – интеллект (особенно в его научной форме), этику, эстетику, метафизику (философию, религию, мистику), прагматические и социальные компоненты и инструменты осуществления человеческого бытия (политика, экономика, право).

Да, сущностью данного типа разума является логическая и творческая научная и инженерно-конструкторская мысль, организация ее деятельности в виде групп научных сообществ[92 - Речь идет о науках во всех сферах – естественных, технических, социально-гуманитарных. Социально-гуманитарных наук в особенности – и как наук самих в себе, и как интеллектуальных средств обеспечения управления обществом.]. На современном этапе наиболее активным и эффективным из интеллектуальных оснований человеческого творчества и организации развивающихся объектов, созданных и создаваемых человеком, является наука, превратившаяся в «непосредственную производительную силу» (что предсказал уже К. Маркс). Однако функционирование и развитие этой сущности разума предполагает функционирование и развитие конкретных социальных, политических, правовых и экономических условий (отношений, институтов, инструментов); определенный тип общества, характер общежития, характер управления – это необходимая «среда» для осуществления разума и без конкретной социально-культурной среды конкретный тип разума реализоваться и развиваться не может.

Именно такой коллективный и комплексный разум «надстраивается» над биосферой Земли, является собственно «ноосферой». Именно такой разум в его конкретной социальной и культурно-исторической форме позволил создать в материальной действительности новую реальность, которая в самой природе не существует, и которая без человека не может ни возникнуть, ни существовать (поддерживаться, воспроизводиться), ни развиваться. Именно этот тип разума (пока) утвердил себя как ядро ноосферы в ряду форм разума иных культурных миров.

Примечание 2. Внутренняя антиномичность «культур развития» (§ 6 Примечание 1) реализовалась в противоречивости практического осуществления культур, в том числе в сочетании в активности всей палитры действий – от великих порывов, прорывов, достижений – до самых жестоких и гнусных социально-культурных действий в отношении собственных и иных народов, культур, стран.

Антиномичность является основой самодвижения, постоянного развития этого типа культур, стремления к новому, более совершенному, формирует критическое восприятие бытия и создает основания (мотивы и стимулы) познавательной и преобразовательной деятельности. Однако негативные стороны антиномичности как органический элемент этих культур постоянно создают проблемы, противодействуя созиданию.

Проблемы соотношения «добра» и «зла» существуют в каждой из полярных крайностей (антиномий): угнетение властью, насилие элит рождает протест революций, а хаос революций – взывает к жесткому порядку; постоянное воспроизводство и углубление социально-классового эгоизма, несправедливости и неравенства рождает запрос на справедливость и равенство, а «уравниловка» рождает запрос на «каждому по труду» или «каждому по способностям»; эгоизм и неравенство индивидуализма взывают к альтруизму и равенству коллективизма, а насилие жесткого коллектива – взывает к социальной свободе; греховность углубляет и усиливает стремление к праведности, а жесткая праведность провоцирует стремление к греховности; безобразие усиливает стремление к красоте, а излишняя красота – порождает стремление к безобразию; оковы старого тяготят новое и сбрасываются внове нарождающимся, а новое взывает к обращению к старому, к традиции; индивидуальная свобода стремится к независимости себя от всего иного и востребует саморелурования в виде долга, а жесткое служению долгу – порождает стремление к свободе; частный интерес и мотивация начинают угнетать интересы сообществ (даже государств), а доминирование и засилие государств может вести к игнорированию даже личных потребностей; хаотизация рынка и иллюзия его саморегулирования рождает задачу повышения эффективности управления, а зарегулированность управления рождает потребность экономической свободы; порывы дионисического требуют упорядочения со стороны аполлонического, а зарегулированность аполлоническим ведет к стагнации и востребует порывов дионисизма; проблемы оперативного управления приводят часто к игнорированию стратегий, а засилие стратегий – к игнорированию текущих проблем и т. д.

И каждая из «культур развития» делает свой выбор в рамках этих полярностей в каждом отношении, формирует собственные миры, отвечающие метафизике культур, создавая оптимальные модели ее социально-культурных воплощений.

Получающиеся социально-культурные организмы несут в себе родовые основания в виде способности к развитию, но при этом материальное тело различных «культур развития» оказывается разным по потенциалу развития, по своей совокупности «плюсов» и «минусов», по временным и пространственным границам осуществления, более или менее эффективным в ряду других реализовавшихся моделей.

Европейские и североамериканские модели реализуют индивидуалистические, элитарные социально-культурные миры, на современном этапе эволюции реализовавшиеся в капиталистическом мире. Иной является реализация русской модели, моделей мусульманского и иудейского культурных миров.

Во все века для таких культур стояла проблема управления собственной антиномичностью, направления ее в созидательное русло либо по крайней мере – в русло избегания саморазрушения. Это и современная актуальная задача.

История показывает, что негативные стороны антиномичности культур развития могут сдерживаться и направляться в русло созидания лишь а) высокой нравственностью, добром, гуманизмом, служением человечеству, б) твердым внутренним порядком, дисциплиной, и самодисциплиной (ordnung), в) эффективно действующими нормами права. Там, где нравственность выше – негативные аспекты антиномий гасятся на «социальном выходе», в практической социальной деятельности человека весьма эффективно, одновременно не утрачивая при этом созидательного потенциала антиномичности. Это демонстрирует в первую очередь русская культура. Там, где нравственность угнетена либо игнорируется, стороны зла в антиномичности постоянно выходят на поверхность, проявляются, часто доминируют, становятся существенно неудержимыми (особенно в условиях позитивизма и прагматизма, буржуазного индивидуализма и эгоизма). Там, где доминирует жесткий порядок и дисциплина – существенно угнетается творческий компонент развития, который поэтому прорывается как взрыв, вспышка, как правило, полубезумная и жестокая. Нормы права для управления антиномичностью существенно менее эффективны, чем нравственность. К тому же, они позволяют скрывать или оправдывать различные грехи и пороки, несущие разрушение вместо развития.

Кроме того, собственно буржуазный индивидуализм и прагматизм ведут к искажению разума, ноосферы разными способами: а) превращая человека в потребляющую сущность и угнетая творческий разум, б) ослабляя потенциал разума сужением потенциала коллективного разума и конкурентностью; в) превращая ноосферу в дырявое «лоскутное одеяло» благодаря элитаризму и эгоизму, делая ее где-то насыщенной рациональностью, где-то – формируя (либо сохраняя) «дыры разума», и даже «черные дыры разума» в виде криминальных его проявлений; ноосфера не обретает целостности и искажается топологически. Эта модель позволяет, кроме всего прочего, помыслить перспективы развития ноосферы в результате наличия причин и механизмов таких искажений.