Алимчик

– Хорошо, я согласна.

Так я приобрел красивую русскую любовницу. Правда, встречаться удавалось нечасто, мамочка под любыми предлогами старалась избегать свиданий, и вела себя в постели пассивно. У меня появлялось чувство, будто я занимаюсь не любовью, а тружусь на лесоповале. Нет, бог миловал, на лесоповал я еще не попал, но чем черт не шутит? Каждый раз, расставаясь с мамочкой, чувствовал себя подлецом, что нагло пользуется тем, что никогда мне не принадлежало и не могло принадлежать. Мамочка открыто выказывала отвращение ко мне, и я давал себе зарок прекратить эти тягостные встречи. Но проходило время, и мне опять до дрожи в коленках хотелось женщину. Я вновь встречался с мамочкой. Холодная ледышка мамочка необыкновенно распаляла меня, и время с ней пролетало незаметно.

Но я отвлекся на прежние похождения. Теперь вернемся к незнакомке, в чьей квартире оказался. Мне повезло, носки оказались целыми и еще не воняли.

На кухне незнакомка усадила меня на табуретку и стала протирать перекисью водорода мои боевые раны. Прикосновения были осторожно-нежными, но перекись щипала, я невольно дергался и шипел сквозь зубы. Наконец, экзекуция была закончена, женщина нанесла медицинский клей на поврежденные участки кожи и спросила:

– Рассказывай, мой неожиданный защитник, кого я должна благодарить.

Пока я собирался с мыслями, женщина поставила чайник на огонь и расставила чашки. Мой рассказ о себе не занял много времени. Что говорить о себе незнакомке? О своей крадунской сущности я благоразумно промолчал. Таким не хвастаются. Поэтому общие фразы и что работаю по найму, – занимаюсь ремонтом квартир.

После чая женщина почистила мне куртку, и я отбыл восвояси. Мать, увидев мое лицо, осуждающе поджала губы, но – удивительное дело! – ничего не сказала. Наверное, постеснялась Сергея Петровича. Как тут не благодарить федерального судью в отставке, что спас меня от нудной порции очередных нравоучений. На следующий день я забыл о двух утырках, пытавшихся похитить женскую сумочку, о незнакомке, её ласковых руках и ладной фигурке. Это женщина была не для меня. Мамочка не в счет, она боится, что муж узнает о её похождениях. Я сходил по своим крадунским делам, удачно продал товар, а под вечер, мне неожиданно захотелось женщину. С мамочкой я мог встречаться только днем, когда муж был на работе. Поэтому пошел на улицу, где тусовались проститутки, и снял одну из них. Я никогда не запоминал клички шлюшек. Они там часто менялись, а эта задержалась, и я уже несколько раз пользовался её услугами. Она как-то рассказала, что развелась с мужем, который беспробудно пил, её постоянно ревновал и лупил, а сейчас живет на съемной квартире с сыном. Не знаю, зачем она рассказала о себе, возможно, давила на жалость, но мне было все равно. Я слушал, на словах жалел, получал, что хотел, платил деньги и отваливал. Эта шлюшка была еще свежая, тело крепкое, мордочка смазливая, не пропитая, и на наркоту пока не подсела.

На улице перепихиваться было холодно, поэтому сели в машину на заднее сидение, где соитие произошло по классической схеме: сначала минет, потом шлюшка в позе орла попрыгала на мне, и я кончил в презик. Если раньше эта шлюшка выказывала какие-то чувства, то сейчас работала как бездушный автомат, быстро и без эмоций. Едва я ощутил миг блаженства, как шлюшка слезла с меня с абсолютно равнодушной мордой. Я разозлился, что ж ты сука такая холодная, хоть бы имитировала, что тебе хорошо со мной, и неожиданно вспомнил о незнакомке из соседней башни, как она осторожно и нежно касалась моей поцарапанной физиономии, и решил встретиться с ней.

Я подкараулил её у подъезда, и она, как мне показалось, была обрадована нашей встречей. Лифт опять вознес нас на семнадцатый этаж. У неё двухкомнатная квартира, с хорошим ремонтом, нечета тому, что был в нашей квартире до появления незабвенного Сергея Петровича. Опять чай, опять какие-то ничего не значащие разговоры, и пока я думал, как добраться до тела незнакомки, она взяла этот процесс, как оказалось, в очень умелые руки. Так я остался у неё ночевать в первый раз. За первым разом последовали другие, и вот уже месяц я ночую на бордовых простынях в объятиях незнакомки. Мамочка пока может вздохнуть спокойно. Незнакомка была необыкновенно хороша, но её поведение в постели показалось очень знакомым, словно я где-то это видел. Я силился, и никак не мог вспомнить, пока однажды, томясь от скуки, нашел в инете ролики со старым русским порно, конца девяностых начала двухтысячных. Мне нравятся эти ролики. Там, хм, «актеры» непосредственные, у них эмоции написаны на лицах, а уж как самозабвенно трахаются! Пусть и «играют» не ахти, зато выглядят как живые люди. Западные порноактеры, словно резиновые шланги, совокупляются как роботы, без всяких эмоций. Среди бесчисленного сонма безымянных «актрисулек» я нашел свою нынешнюю возлюбленную, под ником «мамка Юлия». С этим ником она вошла в анналы отечественного порно. Её амплуа – соблазнение зрелой женщиной молоденьких мальчиков. Она давно перестала сниматься, но в сети остались ролики с её участием. Роль мамки навсегда осталось с моей незнакомкой, и, встретив меня, она повела себя, как в тех порнороликах, зрелая женщина соблазнила молодого. Да, написано мне на роду встречаться со шлюхами, и больше ни о чем не мечтай. Других, хороших, без шлейфа прошлых сомнительных связей, женщин у меня никогда не будет. Рылом и происхождением не вышел. На чистеньких девушек нечего заглядываться. Поэтому, не мудрствуя лукаво, новую любовницу стал называть, «мамкой Юлией». У меня никогда не было зрелых женщин. Очень часто, после ночи с мамкой Юлией, дома смотрел в инете клипы с её участием, когда она была помоложе и задорнее, но и сейчас она отдавалась с таким же упоением. Мамка Юлия до сих пор обращала на себя внимание, и я не раз замечал, как ей в след оборачиваются мужчины, и меня переполняло чувство гордости собственника, обладавшего славной и ухоженной кобылкой.

Мать, как всегда, внимательно следила за мной. Однажды она спросила:

– Ты завел новую любовницу?

Я удивленно воззрился на неё и задал встречный вопрос:

– Откуда ты знаешь?

– От тебя пахнет её духами и ухоженным телом.

Мать подошла ко мне поближе, тщательно обнюхала и заключила:

– Этой женщине около сорока лет, она не замужем или разведена, детей нет, и у неё есть нечто, что она тщательно скрывает и не хочет рассказывать. Еще могу сказать, что недавно ты встречался с проституткой, – мать осуждающе поджала губы, – а до этого у тебя была любовница лет около тридцати. Плохого о ней ничего не могу сказать, женщина ухоженная, но тобой явно тяготилась.

Я изумился:

– Ма, а как ты узнала?

– По запаху, сынок. Женщины, как собаки, оставляют пахучие метки на своих мужчинах. Надо только правильно их считывать.

От восторга я захлопал в ладоши:

– Ма, тебе надо было работать не фельдшером, а сыщиком.

– К сожалению, поздно это поняла. Тогда бы ты не стал воришкой.

Я сник, прошел в свою комнату и бросился ничком на постель. Потом нажал на клавишу вертушки. Восьмой альбом группы Омега «Звездным путем». В качестве увертюры в альбоме использована первая часть пятой симфонии Бетховена. Так написано в аннотации к этому диску.Я даже купил сидишку с этой симфонией. Изредка её слушаю.

Часть 4

Фифа неожиданно встретила меня в продуктовом магазине, где затаривался продуктами на все случаи жизни. Небольшая часть из них сиротливой кучкой лежала в продуктовой корзинке, это было предназначено для кассы. Зато бездонные карманы моей куртки заполнялись пакетами с молотым и растворимым кофе, чаем, рассыпным и в пакетиках, печеньем с шоколадом (его очень любила моя мать), пряниками с повидлом и орехами и специями. Туда еще вошли две бутылки хорошего коньяка. Еще хотел взять готовых смесей для выпечки. Смеси собирался положить в корзинку. Оставались еще заказы на дорогой алкоголь. Неожиданно в карман куртки скользнула чья-то рука. Я прихватил руку, медленно повернулся и чуть не выругался. Мне улыбалась змеиной улыбкой фифа. Сука, уведшая у моей матери Сергея Петровича. На него мне было плевать, но было жалко мать. Это был самый удачный её охотничий трофей.

– Здравствуй, мой блудный возлюбленный, поманил, пообещал, ребеночка заделал, а сам глаз не кажешь. Я в сомнениях и соплях, а он в магазине тырит и меня не замечает. Каков нахал!

Фифа в открытую глумилась надо мной. Только использование лексики вздорной и недалекой бабы не шло к её утонченному образу стервы. К сожалению, сам косноязычен, поэтому не сумел отбрить, и вынужденно слушал, что за лапшу она вешает на мои уши. Здесь, в магазине, не стоило делать резких движений, охрана моментально засечет, и при выходе попросит предъявить содержимое карманов. Попадаться из-за злого языка фифы не хотелось, поэтому выждал, когда она выдохнется, а потом бочком-бочком тронулся к кассам. Фифа, заметив мои неуклюжие телодвижения, рассмеялась и подмигнула:

– Раз ты уже затарился, не забудь взять мне вот это кофе, – и показала на большой пакет очень дорогого бразильского кофе.

В другой ситуации с легкостью бы её послал, но пришлось расплатиться и за это кофе (карманы уже были забиты под завязку) на кассе. Денег едва хватило, я выгреб из карманов последнюю мелочь. Поэтому остальные товары в моих карманах не заинтересовали ни продавцов, ни охрану. Фифа поблагодарила за кофе и, подхватив за руку, повела к машине. Это был тот же Horch 853 Special Coupe. В очередной раз я почувствовал болезненный укол в сердце, такую тачку мне никогда не купить, даже если из магазинов вынести все, вплоть до мебели, и сдать в проститутки самых красивых продавщиц.

На улице была ненастная погода, моросил дождь. Все машины были грязными, а автомобиль фифы сиял чистотой, словно она не ездила по дорогам, а летала по воздуху. Возможно, её машина был окрашена той краской, которую недавно изобрели. Грязь не приставала к кузову автомобиля, а скатывалась вниз, и машина сияла чистотой, словно ее только что вымыли и натерли воском. Возле машины фифы всегда толпились зеваки. Еще бы, длинный, как щучий нос, капот, огромные полукруглые крылья, четыре отдельных фары, огромные колеса с переплетением велосипедных спиц, хромированная решетка радиатора, на которой распростерла крылья какая-то непонятная птичка, с названием марки автомобиля Horch. Зато багажник был какой-то уродски-скошенный, так не сочетавшийся с длинным капотом.

Помимо музыки группы Омега, я обожал старинные автомобили. Меня сводили с ума обводы олдтаймеров. У каждой такой машины был свой       неповторимый, мгновенно узнаваемый облик. Ящики моего стола были завалены журналами с фотографиями олдтаймеров, а полки над моим диваном ломились от моделей. Я покупал не маленькие, а большие модели, полностью копирующие облик старинный автомобилей. Больше всего мне нравились американские олдтаймеры 30-40 годов прошлого века. Жемчужиной моей коллекции был автомобиль Дюзенберг модели J. Самый дорогой американский автомобиль тридцатых годов, на нем ездили кинозвезды и сам

Аль Капоне[9 - Аль-Капоне – знаменитый американский гангсстер]. Вот о таком автомобиле я мечтал, когда в очередной раз любовался этой моделью. Наивный чукотский вьюнош, потом говорил себе, вернись с небес на землю! Самое большее, на что ты можешь рассчитывать, – какой-нибудь ржавый автохлам, что скрежеща, рыкая пробитым глушителем и окутываясь сизыми клубами выхлопа, может и сдвинется с места, но далеко не уедет и навсегда станет на прикол, рассыпав гайки и болты.

В автомобиле я жадно осмотрел приборную доску. Четырехспицевый деревянный руль, часы, спидометр, датчики (http://drivee.ru/avtomobilnye-datchiki.html) температуры масла и температуры двигателя, указатель уровня топлива, ручки управления освещением, кнопки стеклоочистителя, и ламповый радиоприемник. Никаких цифровых табло, только стрелочные индикаторы. Эх, наверное, такая же приборная доска в столь обожаемом мной дюзенберге, солидно и основательно. О, вспомнил! На приборной панели Дюзенберга был рычажок, при помощи которого можно было открывать и закрывать фары. Такого приспособления больше не было ни у одного автомобиля того времени. Я поерзал на кожаном сидении и потрогал темно-бордовую велюровую обивку дверцы. Шикарно! Только под ногами был обыкновенный резиновый коврик.

– Налюбовался? – насмешливо спросила фифа.

– 

Да, – угрюмо ответил я, настроение, испорченное еще в магазине, скатилось ниже плинтуса, хотелось сбежать из машины.

Фифа неожиданно взъерошила мои волосы и миролюбиво сказала:

– Не будь букой. Вижу, понравилась машина. Со временем, если будем дружить, , можешь покататься на ней, а там, смотри, и заработаешь на такой же хорьх.

Я покачал головой:

– За предложение – спасибо, но вряд ли когда смогу купить такой шикарный автомобиль.

– Посмотрим, посмотрим, – фифа опять взъерошила мои волосы (это было чертовски приятно), – и положи, наконец, этот пакет кофе, а то ненароком порвешь его. Боюсь, чистка салона будет стоить дороже этого кофе.

Черт, от смущения я даже не заметил, что верчу в руках злополучный пакет кофе. Я положил его в бардачок, и у меня мелькнула мысль, что если сегодня продам все, что даже взял для себя, с трудом отобью деньги за это кофе. Я успокоился и поинтересовался, как она меня нашла, на что фифа ответила:

– По запаху крови. Помнишь, я поцарапала и слизала твою кровь? Теперь везде и всюду могу найти тебя.

Я поёжился. Меня не обрадовала такая перспектива. Хорошо, что фифа не служит в полициянтах. Еще фифа пожурила меня, что ни разу ей не позвонил. Она как-то подарила мне телефон. Я принципиально не пользуюсь телефоном и продал бы его, но он стоил копейки, и на него невозможно было найти покупателя. Поэтому телефон где-то валялся в комнате.

– Алимчик (она впервые меня назвала по имени), сейчас поедем ко мне домой, посидим, пообщаемся. Мы ведь старые друзья (никогда такого не было), пора перестать дуться на меня. Я хочу забыть старое, дружба навеки!?

Я был ошарашен, не знал, что ответить, а фифа, поняв мое паническое состояние, ласково улыбнулась:

– Не бойся, я тебя не съем. Посидим, пообщаемся, и ты будешь свободен, как птица в полете.

Как хорошо пела фифа! Как она умела забалтывать! Не знаю, как насчет будущей свободной птицы, но чувствовал себя словно в железной клетке, из которой, сколько не бейся, не вырваться. Вместе с тем я осознавал, что виноват перед ней, непонятно почему, но виноват, а поэтому…

Дом, где жила фифа, был расположен в элитном районе города. Двухэтажный особнячок был спрятан за высоким забором, поверх которого раскинулись зеленые купы деревьев. Поэтому едва были видны крыша и углы дома с панорамным остеклением. Я здесь никогда не был. Такому, как я, в этом районе города делать нечего. Меня мог остановить полициянт и потребовать документы, а потом просто упечь в кутузку суток на десять по любому поводу. Только чтобы не появлялся в этом районе города для богатых.

Едва хорьх подъехал к особняку, как открылись ворота, и мы въехали во двор особняка. Фифа как-то сказала, что с Сергеем Петровичем они живут очень скромно, в маленькой квартирке. Действительно, особнячок оказался ну очень скромным и небольшим, всего на четыре квартиры, две из которых, на первом и втором этажах, принадлежали Сергею Петровичу. Я удивленно присвистнул, как же фифа его достала, если он сбежал от такого богачества в нищенскую квартирку моей матери, и спал не на роскошной кровати в огромной квартире, а согласился ютиться вдвоем с матерью в маленькой двушке, где вдобавок проживал её мутный сынок с криминальным душком.