Кочевники. Космический эпос

– Имя свое назови, ягычи. Я хочу знать, кого мне суждено отправить к предкам.

– Это мы еще посмотрим, ягычи, – усмехнулся его недруг, – а имя мое Джаханганбу! Сын Ириг-бека.

Сапулихе вздрогнул, но вида, будто имя ему показалось знакомым, не подал. Зачем знать сопернику, что когда-то отец его пытался женить молодого воина на сестре Джаханганбу – Дурэгэй.

Конь под ягычи поднялся на дыбы. В глазах сверкнул огонь. Его противнику на миг показалось, что Сапулихе с трудом удержался в седле. Воин усмирил его и отрывисто бросил поединщику:

– Меня зовут Сапулихе.

Разговор закончился. Оба вернулись к своим. Проскакали вдоль строя, под крики товарищей.

Над степью нависла тишина. Заржал конь Джаханганбу, предчувствуя смерть, его поддержал черный конь Сапулихе. Оба ягычи вынули из ножен сабли, ударили шпоры и с криком помчались на встречу. Приблизились, и в этот момент Джахаганбу занес клинок. Казалось, что вот-вот ягычи рассечет своего противника напополам. Как вдруг конь славного воина неожиданно упал на колени, а рысак ягычи хана Урнура, взмыл над ним. Сапулихе ударил со всей мочи своего скакуна шпорами по бокам и конь с визгом встал на дыбы, спасая ягычи жизнь. Поочередно поединщики наносили удары. Казалось, что их сабли высекали искры. На мгновение Сапулихе показалось, что клинок его может развалиться напополам. Не ожидал ягычи, что попадется ему равный боец. Оба они были искусными воинами, да и в ловкости друг другу не уступали. Но сабля сломалась у Джаханганбу, тот выкинул остатки клинка и выхватил железную булаву. Быстрый замах. Раздался хруст костей. Сапулихе покачнулся в седле, выронил клинок и схватился за голов, затем поднес окровавленную руку к лицу и выпал из седла.

Джаханганбу спрыгнул с лошади и склонился над поверженным противником. Тот был мертв. Он снял с Сапулихе шлем и замахал им воинам Урнура. Над армией прозвучал крик победы.

Джаханганбу вскочил в седло и поскакал в сторону лагеря и тут раздался выстрел.

Чойжи понимал, что хан Мэнэр не даст уйти победителю схватки живым. Так что прозвучавший выстрел, заставил степь сначала погрузиться в полную тишину, но потом ее разорвали крики темников обоих ханов:

– В атаку!

Воины хана Урнура хлестнули плеткой, ударили шпорам, и понеслось на встречу.

Со скоростью стрелы летели на встречу всадники в ярких кафтанах, желтых курмах и красноверхих шапках. В руках сабли, палаши, а за спинами виднелись каражаду. С диким, пронзительным криком, бросились в атаку кочевники. Небо наполнилось пылью, которая поднималась из-под копыт лошадей. Становилось тяжело дышать.

Чойжи скакал впереди своего отряда с бунчуком племени. На него несся какой-то меркит, лицо у него искаженно от злобы, в глазах была ненависть. Он приблизился к батыру и с размаху попытался нанести удар. Чойжи увернулся, и сделал это вовремя: палаш прошел чуть-чуть не задев лошадь. Ответный выпад… и голова соперника упала на зеленую степную траву.

– Рассыпаться, – прозвучал за спиной голос ягычи Азарга.

И лавина вдруг разделилась. Центр завяз в схватке, приняв на себя основную часть удара. Два других крыла: барунгар и джунгар, начали обходить справа и слева войска хана Мэнэра.

Чойжи остался в центре. Он отражал удары двух супротивников, с переменным успехом Его приятели бились с другими врагами. Батыр краем глаза внезапно увидел, как погибают его друзья. Вот свалился застреленный из карахома Джуги, вот полоснул по убийце палашом Бадма, отчего ягычи хана Мэнэр выронил из рук свое оружие и схватился за окровавленное лицо. Еще удар и он свалился прямо под ноги низкорослой лошадки.

В воздухе зазвучали выстрелы. Загрохотали каражаду и карахомы.

Хан Урнур наблюдал с холма, как дерутся его воины. Он был спокоен. Правитель видел в специальный прибор, как излишне нервничает его брат. Хан Мэнэр совершал одну ошибку за другой, казалось, он уже понимал, что тактика, выбранная им, была неправильной. Чувствовалось, что вот-вот тот даст приказ своим войнам отходить, и тогда, он Урнур, скомандует:

– В погоню за ними.

Но пока Мэнэр этого не делал, видимо, всё еще надеялся, что удастся перехватить инициативу. Вот и смотрел с холма хан Урнур, как его войны в рукопашном бою сбрасывали или, на худой конец, стаскивали врагов с коней.

Неожиданно для всех правитель схватился за грудь.

– Тебе плохо хан? – спросил подъехавший ягычи Кайрат.

Минганы ягычи стояли чуть поодаль, ожидая приказа выступить в атаку, где должны будут либо помочь товарищам сражаться, либо добить отступающего противника.

– Все нормально, – проговорил хан Урнур, – Все нормально.

Кайрат улыбнулся. Чтобы не происходило, а хан никогда не признается, что ему плохо. Такой он уж человек. Ягычи и не заметил, как рядом с Урнуром возник шаман.

Тот грохнулся на колени и стал кланяться.

– Прости меня, хан! – взмолился он. – Я должен был, я обязан был…

– Довольно! Не тяни!

– Взгляни на запад, о великий хан.

Кайрат посмотрел туда, куда указывал шаман. Воздух над степью был в пыли, словно мчался небольшой отряд всадников. Ягычи схватился за карахом. Скорее всего, предположил Кайрат – это отряд всадников, отправленный братом хана в обход, чтобы тот захватил ставку Урнура, обезглавив одним ударом всю армию.

Но тут до ягычи донесся звук, которого он до этого никогда в жизни не слышал. Казалось ревет какое-то непонятное животное. Такие звуки даже тамбур не был в силах издать. Рука невольно коснулась карахома, и кожа ощутила приятный холод металла, хотя этой игрушкой того же тамбура не застрелишь. Вот каражадой еще можно, но интуиция подсказала, что и та не способна убить ревуна.

Облако пыли зависло недалеко от лагеря. Рев неожиданно закончился и стал, виден силуэт человека, восседавшего на железной повозке. Кайрат вспомнил, что слышал от шамана, дескать, в городе существуют самодвижущиеся тележки – шаламгай, управляемые с помощью магии. То, что сейчас перед ним была одна из них, ягычи не сомневался. Кайрат взглянул на Урнура и понял, что видом столь диковиной повозки тот не удивлен.

Между тем кочевник слез с шаламгая, подбежал к хану и припал на левую ногу.

– Хан, – проговорил он.

Урнур взглянул на гонца. Его он видел в городе. Кешикет служил при хане Улукбеке. В голове Урнура, проскочила мысль, с отцом что-то случилось. От таких мыслей нагрелась вдруг прозрачная пластина на его доспехе, но гонец все развеял:

– Хан, – повторил он. – Ваш отец хан Улукбек, требует, чтобы вы с вашим братом прекратили это не нужное кровопролитие, в котором гибнут лучшие войны ханства Ченгизи.

Урнур взглянул на воина. Потом перевел взгляд на поле боя.

– Если я остановлю, прикажу отступить, то мой брат Мэнэр бросится в погоню и перебьет тех, кто остался в живых…

– Еще один гонец в это же время прибыл к хану Мэнэру.

– Да но если он отдаст приказ, то тогда мои люди начнут преследовать его, – проговорил хан Урнур.

Правитель вдруг задумался. Подозвал к себе Кайрата. Он хотел приказать ягычи, чтобы он скакал к хану Мэнэру, но в этот момент взгляд его упал на поле битвы. Воины его брата стали отступать. Первая мысль – послать минганов их преследовать. Хан вовремя вспомнил, как нагрелась пластина, но, взглянув на гонца, посланного отцом, приказал отступить.

Кайрат-бек стоял недалеко от шатра хана Урнура, и провожал взглядом удаляющийся отряд Мэнэра с его верным джабгу. К нему подошел Чойжи, только что вернувшийся с поля боя, и приветствовал ягычи, пожелав тому многих лет.

– Что произошло? – спросил воин. – Казалось, воины хана Мэнэру вот-вот разобьют нас, еще чуть-чуть и мы бы дрогнули, побежали, но неожиданно враг стал отступать. Словно не они владели преимуществом, а мы. Развернули коней и понеслись к своей ставке, мы уже собирались преследовать, но ягычи Язим приказал возвращаться. Для нас бившихся насмерть это стало неожиданностью, но мы побоялись ослушаться. Почему прекратилась битва?

– Прибыли гонцы от Великого хана. Отец Урнура и Мэнэра требует, чтобы те в скорости прибыли в Джучистан, – молвил ягычи, – и туда же должен прийти затем хан Улзий.

Чойжи понимающе кивнул. Кайрату нравился этот молодой воин. Он был из его племени, и чуть старше брата ягычи – Арвая. Батыр хорошо держался в седле, превосходно владел каражаду и карахомом. Способен был одним выстрелом на охоте убить бурундука. Причем попасть тому, с десяти шагов, прямо в глаз. Как говорил Сумум-бек: смышленый малый. Еще одним из достоинств, а может быть и недостатков, это как на это посмотреть, был Чойжи – любопытен.

– Что за зверь такой? – проговорил вдруг молодой батыр, указывая рукой на шаламгай. – Я раньше ничего подобного никогда не видел.

– Это не зверь, – проговорил Кайрат. – Механизм, способный перемещать людей, как скажем лошадь на дальние расстояния, но делать это довольно быстро. Это мне шаман рассказывал, – пояснил ягычи, – пойдем ближе, посмотрим.

Они направились к шаламгаю. Не дойдя пары шагов, остановились. Причиной стал взгляд гонца Великого хана. Казалось, что оба воина, сделав, по крайней мере, еще шаг войдут на священную территорию, за нарушение, которой им грозит – смерть. О чем свидетельствовал неоднозначная реакция посла. Тот потянулся к палашу, что весел у него на поясе.

– Я ягычи хана Урнура, – проговорил Кайрат. – Это мой воин, мы хотели бы взглянуть.