Предателями не рождаются. Потерянному поколению молодежи СССР посвящается

– Валя, не будь мелочной. Это тебе не идет! Сегодня ты больше зарабатываешь, вчера – я больше зарабатывал. Мы – семья. Так и должно быть. Я буду работать на перспективу. Когда ваш кооперативчик загнется, я дорасту до начальника управления в Госснабе или Госплане. У меня будет личная Волга с водителем и паек из спецраспределителя. Наши дети будут обслуживаться в Кремлевской поликлинике. Это же круто. Правда?

– Ой, Вить, как же ты ошибаешься, – недоверчиво улыбнулась Валентина, – наш Советский Союз потому и распался, что страна переродилась в спецраспределители и пайки, а нормальной экономики уже не было. Одни гиганты металлургической и химической промышленности.

– Логика развития общества говорит о том, что рано или поздно коммунистическому обществу быть. То, что творится сейчас, всего лишь мелкая заминка на извилистом пути прогресса.

– Ладно, спорить с тобой бесполезно, – махнула Валентина на мужа рукой, – делай, как знаешь.

– Учение Маркса всесильно, потому что оно верно, – процитировал напоследок Виктор Степанович.

Спустя неделею, он подал документы в аспирантуру. Ступив на крыльцо родного ВУЗа, Виктор Степанович как будто помолодел. Прошелся по обшарпанным коридорам родного института, зашел в столовку, выпил фирменного компота и съел сосиску в тесте. Мысленно всплакнул. Поднялся на третий этаж и зашел на кафедру, где работал однокурсник Гришка Осипов – умный парень, отличник и немного сдвинутый на методе конечных элементов в прочностных расчетах металлических конструкций.

Виктор Степанович освободил сегодняшний день и не торопился домой. Обнялся с товарищем студенческих годин. Достал из портфеля заготовленную бутылку деревенского самогона, настоянного на еловых шишках с добавлением корочек черного хлеба, по цвету не отличишь от коньяка. А запах! Гришка ловким движением достал из нижнего ящика стола две рюмки, блюдце и пожухлую половинку лимона.

– Прости, не готовился, – извинился за скромное угощение Гриша.

– Это я должен проставиться.

– Почему?

– В знак уважения, что двигаешь науку, несмотря ни на что. Когда там наверху закончится перестройка в мозгах нашей элиты – как ты думаешь, кто будет нужен и востребован?

– Кто? – Гриша отвинтил крышку бутылки, принюхался, – божественно!

– Такие как ты, которые не променяли науку на сиюминутные заработки, не посрамили честь и не запятнали высокое знамя отечественной науки. Давай выпьем за вас – ученых.

– Давай, – махнул рукой Гриша.

Нечасто слышал в последнее время хвалебные речи младший научный сотрудник Григорий Осипов. Жена пилила с утра до вечера из-за отсутствия денег. По выходным м. н. с. ездил на подмосковные дачи и подрабатывал простым плотником, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Денег не хватало катастрофически. Гриша и сам свято верил в то, что разруха и нищета не навсегда. Такого просто не может быть. Люди одумаются. Государство вновь повернется лицом к науке. Справедливость восторжествует.

– Как жизнь? – сморщившись от самогона, спросил Виктор Степанович.

– Если честно, не очень, – смахнув слезу от переизбытка чувств, ответил Гриша.

– Что так?

– А ты газеты не читаешь? Телевизор не смотришь?

– Почти не смотрю. Ничего нового по ящику не рассказывают.

– Молодец, а я не могу без телика.

– Ты мне лучше расскажи, как жизнь в институте? Бьет ключом?

– Не очень. Разбегаются аспиранты и ученые, как крысы с корабля.

– Куда?

– Кто-куда. Кто в коммерцию. Кооперативы понаоткрывали и торгуют чем ни попадя. Кто не хочет разрывать с наукой, смотрят в сторону Запада. Там наших специалистов ждут с распростертыми объятиями. Знаешь какие деньги там обещают?

– Какие?

– Двести-триста тысяч в год.

– Чего?

– Долларов, конечно. У них так принято, считать доходы в годовом исчислении.

– Врут, небось, – усомнился Виктор Степанович, и подлил самогонки в стаканы.

– Не врут. Разваливается наш институт, Витька! Остаются одни старики. Чего им рыпаться? До пенсии пару лет осталось дотерпеть.

– А я пришёл в аспирантуру поступать, хочу двигать науку.

– Ты серьезно?

– Да. Только на заочную, конечно, без отрыва от работы.

Гриша посмотрел на приятеля поверх очков, пожал узкими плечами.

– Дело твое.

Виктора Степановича зачислили на заочное отделение аспирантуры без вступительных экзаменов. Можно сказать, по блату, но в основном из-за катастрофического недобора желающих вкладывать в отечественную науку душу, ум, сердце и свободное время. Теперь вечерами отец семейства Юрьевых погружался в книги, конспектировал, вычислял, записывал в толстую тетрадь. На работе в обеденное время перепечатывал записи в программе Лексикон. Диссертация росла и пухла день ото дня. Несмотря на скромные доходы и смутные перспективы, ощущение правильно выбранного пути не покидало Виктора Степановича.

Но линия судьбы наметила новый неожиданный поворот. Виктор Степанович стал замечать, что Валентина чаще задерживается на работе:

– У нас месячный отчет…

– Налоговая проверка…

– Надо готовить документы для банковской проверки…

– Я пересчитывала лимит кассы…

– Представляешь, приехал клиент из Улан-Удэ, привез целую суму трехрублевых купюр. Пока не пересчитаем, уйти нельзя…

До поры до времени, подобные отговорки успокаивали Виктора Степановича. Он замолкал, понимающе кивал, разводил руками. Что еще делать? Валентина зарабатывала день ото дня больше, он же за книжками богател интеллектуально, но семейному бюджету его занятия наукой прибавки не приносили. Как известно, кто приносит в дом больше денег, тот и заказывает музыку. Мужское самолюбие Виктора Степановича страдало, но он не отступал от намеченного пути, держался как мог.

Придя однажды с работы домой, Виктор Степанович в ванной обнаружил красно-кружевное женское белье. Оно вызывающе висело над ванной и сушилось. Легкомысленная полупрозрачная маечка и легкие круженые трусики. Дочке Маше такие вещи носить было рановато. Виктор Степанович взял в руки эротичное белье. Понюхал, помял в руках – мягко, душисто, красиво. Ничего не скажешь. Растянул трусики, как резинку. Валентинин размер. Но жена для двигающего науку мужа подобное белье не надевала ни разу, хотя супружеский долг Виктор Степанович исполнял с завидной регулярностью. Он бы заметил.

Растревоженный муж кинулся в спальню, выдвинул ящичек с женским бельем. Обнаружил там еще три нераскрытых упаковки с модельными, кружевными, тончайшего шелка трусиками.

– Что это? – едва дождавшись Валентину с работу, крикнул Виктор Степанович с порога, ничего не подозревающей, супруге.

– Что?

– Это, – Виктор Степанович подкинул вверх разноцветные трусы.

– Витя, это – трусы.