Предателями не рождаются. Потерянному поколению молодежи СССР посвящается

– Я вижу, что это трусы. Откуда они у тебя?

– Это образцы нашей продукции. Я взяла на пробу. Очень удобные, между прочим. Еще один комплект, кстати, сейчас на мне.

– Как? – Виктор Степанович побагровел.

– Я – женщина, Витя, – Валентина гордо прошла в ванную, сняла с веревок элегантное белье, и пошла в спальню.

Виктор Степанович, опустив голову, поплелся за женой.

– Я хорошо зарабатываю, и имею право покупать вещи, которые мне нравятся.

– Но как? – только и смог выдавить из себя Виктор Степанович, – как ты в этом ходишь на работу?

Только сейчас он заметил, что черная элегантная юбка на Валентине, пожалуй, слишком коротка и через чур высоко показывает окружающим красивые ровные ноги его жены. А белая, слишком воздушная блузка, имеет нескромный вырез, через который с лёгкостью можно наблюдать волнительную грудь его супруги. Прическа с мелированными кончиками волос слишком молодёжна и вызывающе красива. Виктор Степанович опустил глаза, взгляд уперся на обвисшие коленки домашних треников, появившееся пузико из-за сидячей работы, и ощутил, что между ним и Валентиной растет пропасть величиной с километр. Он понял, что теряет ее…

– Я женщина, и хочу выглядеть в свои тридцать лет привлекательной и желанной!

– И я, – кивнул Виктор Степанович.

– Что?

– И я хочу.

– Кто тебе мешает?

– Скромность, наверное. Мне кажется, что если я буду одеваться слишком молодёжно, то получится какая-то измена тебе. Я буду привлекать взгляды молодых сотрудниц и прохожих на улице.

– Правда?

– Мне кажется, что не должен подавать повода для ревности и провоцировать семейные разборки. И деньги на все это роскошество нужны немалые.

– Витенька! – Валентина подошла вплотную к супругу, – я тебя люблю…

Дальше воспоминания нечеткие. Виктор Степанович побагровел. Понял, что надо что-то делать. Мужик он или не мужик! Страстно заключил Валентину в объятия. Грубовато, что бывало с супругами редко, повалил на кровать. Затрещали пуговки воздушной блузки. Повозившись немного с юбкой, которая не снималась, он задрал подол выше талии. Нервно дрожащими пальцами стащил кружевные трусики синего цвета…

На утро Виктор Степанович придирчиво обследовал мужской отдел семейного гардероба. Выбросил на помойку старые заношенные брюки и вельветовый костюм. Достал собственную заначку на черный день. Внимательно пересчитал. В субботу Виктор Степанович поехал на Тушинский вещевой рынок. Один. Без жены. У Валентины был внеурочный рабочий день. Муж промолчал, ничего не поделаешь. Деньги семье нужны, и не он их зарабатывает. Он строчит диссертацию на перспективу. Его время еще настанет.

Походив между серо-голубых навечно пришвартованных морских контейнеров, Виктор Степанович выбрал, примерил, и, дотошно сторговав скидку, купил зеленый пиджак, черные модные штаны и коричневую барсетку. Уж такая была мода в те времена. В тот же вечер, пока жена была на работе, Виктор Степанович выгулял обновки в районе станции «Павшинская». Купил стакан семечек, бутылку пива «Оболонь».

Обновленный Виктор Степанович шел и плевал семечки с высоты нового перспективного имиджа на тротуары родного Красногорска. Он замечал взгляды незнакомок, порою завистливые, иногда осуждающие. Ничего привыкайте, теперь жизнь пойдет по иному маршруту. Мир принадлежит сильным и красивым. Это аксиома!

Обновив гардероб, Виктор Степанович не поменял внутреннего содержания. Не сменил работу, не нашел идей для самореализации. Он продолжал ходить на низкооплачиваемую работу в Водоканал, перемигивался с моложавыми сотрудницами из бухгалтерии. Рвения в написании диссертации поубавилось, но достойное занятие не бросил. Виктор Степанович свыкся с регулярными обновками Валентины, и неприятных разговоров не допускал. Его жена должна красиво одеваться, пускай, и не за его счет. Что поделаешь?!

Ущемленный муж почти успокоился, ревность утихла. Он привык ко второстепенной роли в семье, и что жене позволено чуть больше вольностей: Валентина могла поздно прийти с работы, ее слово было решающим при планировании семейного бюджета. Виктор Степанович заходил после работы в магазин и покупал продукты для дома по заранее утвержденному Валентиной списку. Он готовил куриный суп или макароны по-флотски в пятилитровой кастрюле на всю семью, ставил стирку и гладил постельное белье.

Однажды Валентина, не предупредив заранее, не пришла ночевать. Была пятница, осень, шел дождь. Виктор Степанович вышел на балкон, погода даже не нашептывала, а настойчиво кричала, что упустил ты, глупец, свое семейное счастье. Твою любимую женщину сейчас лапает в дорогом гостиничном номере более удачливый конкурент. Кто он – директор, учредитель или брутально-мускулистый бандит-охранник? Виктор Степанович представил, как рвется в порыве страсти нежное кружевное белье Валентины. Как его привлекательная супруга бесстыдно кричит, раздвигает ноги и задыхается от удовольствия.

Шумели деревья, крупные капли стучали в подоконник. Глупец, глупец, глупец! Женщины любят сильных и успешных. А ты? Что ты сделал, чтобы стать кумиром для любимой женщины? Виктор Степанович отыскал завалявшуюся пачку сигарет, закурил. Табачный дым раздирал глотку, туманил мысли. Несчастный муж шумно затягивался, с кашлем выдыхал дым. Холодный влажный ветер подхватывал и уносил сизые облачка в темноту ночи. Моя жизнь пропала, – повторял Виктор Степанович, – пропала на веки…

А вдруг Валентина просто забыла ключи? – осенила догадка Виктора Степановича. Сидит бедная женушка в лифтовой и не может попасть в квартиру. Какой же я дурак! Уже неделю не могу починить дверной звонок! Виктор Степанович кинулся в прихожую, с силой толкнул дверь наружу. Та резко распахнулась и гулко стукнула о бетонную стену. Никого. Глупо, конечно. Валентина никогда ничего не забывала. Ключи мог забыть он, рассеянный супруг. В этом не было бы ничего удивительного. Но не Валентина.

Убитый горем муж вернулся на холодный балкон. Ему вдруг показалось, что на скамейке у подъезда сидит продрогшая от холода фигурка жены. Его Валюша, Валечка, солнышко ненаглядное! Виктор Степанович в домашних тапочках выбежал на улицу. Но нет. Вновь показалось. Приподъездные лавочки пустовали. Холодные брызги и пронизывающий ветер. Вот и все, что ждало растерянного главу семейства Юрьевых на улице. Виктор Степанович, опустив голову, вернулся в дом.

Затем ему пришла мысль, что Валентина обиделась и ждет его извинений на остановке автобуса. Да. Именно так. Какой же он дурак, как сразу не догадался? Озаренный надеждой, муж схватил зонтик, плащ, ноги прямо в тапках сунул в резиновые калоши. Добежал до остановки. Мокрая от дождя лавочка пустовала. Глупо, конечно, получилось. Но в его положении надо цепляться за любую соломинку, надеясь на самое невероятное чудо.

Вдруг на противоположной стороне Ильинского шоссе остановились серые Жигули. С заднего сиденья выбралась женщина в бежевом плаще. Открыла над головой сиреневый зонтик.

– Валя! – крикнул Виктор Степанович, – я здесь!

Гулким эхом раскатился последний призыв утопающего в страданиях мужчины. Женщина обернулась в сторону Виктор Степанович, и оказалась незнакомым армянином с густой кучерявой бородой. Мужчина улыбнулся. Виктор Степанович пожал плечами.

Какое-то время он гулял по Ильинскому шоссе, вглядываясь в проезжающие мимо автомобили. Иногда казалось, что с заднего сидения на него вглядываются неспокойные глаза Валентины. Но машины проезжали мимо, притормаживая, чтобы не обдавать Виктора Степановича грязной холодной водой. А брошенному мужчине было так плохо, что на воду он не обращал никакого внимания. Виктор быстро промок, зонтик безвольно волочился по земле. Тревожные мысли крутились, не находя правильного выхода: он виноват, нет ему прощения, а Валентина в душном номере с каким-то негодяем…

Вдруг Виктора Степановича осенило: пока он бродит в тоске по ночному городу, Валентина пришла домой. А мужа нет дома. Что подумает жена? Виктор Степанович бросился домой. Да. Конечно супруга уже дома, немного запозднилась. С кем не бывает. Ничего страшного. Сейчас она расскажет невероятную историю опоздания. Они будут часто вспоминать этот нелепый день и смеяться на семейных праздниках.

Дома никого не оказалось. Чудес не бывает. Если может случится что-то страшное, то всегда произойдет. Спасения не будет. Виктор Степанович достал бутылку припасенного самогона. Выпил три рюмки подряд. Не закусывая. Скинул мокрые вещи в ванную. Будь что будет, махнул рукой мужчина-брошенка. Если суждено чему-то произойти, то пускай произойдет. Противится судьбе вредно и бессмысленно. Виктор Степанович лег на кровать и заснул тяжелым тревожным сном.

Во сне он бегал по темным этажам родного института. У Виктора Степановича вот-вот должна состояться защита кандидатской степени. Где-то на подоконнике он оставил папку с текстом диссертации. За разговором с Гришей забыл. Вернулся, рукописи на месте не оказалось. Остаток ночи он, задыхаясь, носился по этажам, заглядывал в пустые аудитории, спускался на лифте, поднимался на чердак. Запускал руку в грязно-прокуренные урны. Затем вдруг оказывался в сыром подвале.

И вот он стоит перед экзаменационной комиссией, а сказать нечего. Все нужные мысли застыли на бумаге, которая утеряна безвозвратно. В голове пусто. Без бумажки он не человек и не ученый. Надо было сделать копию, – пронеслась светлая мысль. А теперь даже дома нет запасной распечатки. Компьютер сгорел, дискета не сохранилось. Пять лет жизни коту под хвост. Дурак я, дурак…

Виктор Степанович слышал, как проснулись дети. Как они не стали будить отца, и тихо играли в детской комнате. Он слышал, как тихо провернулся ключ во входной двери. Дети выбежали и обняли загулявшую мать.

– Где ты была? – спросил Саша.

– На работе, – шепотом ответила Валентина.

– Почему так долго? – не отставал сыночек.

– Так надо. Где папа?

– Спит.

– Вы голодные?

– Да.

– Сейчас я вас накормлю.

Виктор Степанович окончательно проснулся. Но лежал и боялся открыть глаза. Зачем? Почему так получилось? С новой силой обрушились угнетающие вопросы. Для чего теперь жить? И для чего он жил до сих пор? Он вполне приличный семьянин, любит детей, жену… Любил жену, – поправил он себя.

Почему же так произошло? Из-за его эгоизма? Он же был не плохим мужем. На сторону не заглядывался. Или почти не заглядывался. Но, точно, не позволял походов на сторону. Работал, в дом зарплату приносил. Не алкоголик, не наркоман, не преступник, не вор и не мошенник. Звезд с неба не хватал, но жизнь еще не закончена. Она только начинается. Все еще будет. Я еще докажу. Я смогу… Может быть…

С кухни донеслись аппетитные запахи жаренных блинов. Как же с Валентиной уютно и тепло в доме! Горячая слезинка скатилась на подушку. Как начать разговор? Как простить? Как понять такое? Почему бы ей самой не зайти в спальню, не объясниться? Теперь надо честно рассказать мужу, что случилось? Виктор Степанович лежал и слушал, как на кухне смеются радостные дети. Почему им так хорошо, а ему так плохо? Бедняжки, они еще не знают, что безоблачной семейной жизни пришел конец!

Дверь в спальню тихо отворилась. Виктор Степанович зажмурил глаза. Валентина на цыпочках подошла к кровати. Присела на край.

– Спишь?