Куратор. Однажды, 5 500 лет назад…

Когда же приедет полиция, боже мой? Я подошел к краю занавески и осторожно поглядел вниз, не подъехала ли к подъезду спасительная машина с мигалкой? Ничего. Тишина. Меня вновь прошиб холодный пот: на улице стемнело, а я сижу со светом. Нападавшие бандиты поймут, что я дома! Быстро метнулся к выключателю, задёрнул шторы. Прижимаясь по стеночке, пробрался в гостиную, там тоже выключил свет. Пригнулся, из-под подоконника посмотрел в окно. Ничего странного и необычного снаружи не было. Сам себя накручиваю? Может быть и так! Но сейчас лучше перестраховаться, подумал я. Сережа трусливый и живой лучше, чем смелый и мертвый.

Внезапно зазвенел входной звонок. Я вздрогнул. Вероятно, даже вскрикнул. Не помню.

– Кто там?

– Полиция, откройте!

Я посмотрел в глазок. Нелепо выпяченные фигуры двух полицейских с папками в руках переминались с ноги на ногу. Почему с папками? Здесь нужны автоматы и пулеметы. Неужели не понятно?

– Вы настоящие полицейские?

– Да. Сергей Иванович, добрый день! Это я – лейтенант Петренко. Открываете. Не переживайте.

– Блин, слава богу! Где вас черти носят? – я открыл трясущимися руками дверь, – я вас жду целую вечность!

– Всего лишь тридцать минут, извините, если заставили вас ждать.

– Проходите.

– Показывайте. Рассказывайте.

Я пропустил полицейских вперед широким жестом сеятеля.

– Проходите, смотрите.

– Что-нибудь ценное пропало?

– Нет.

– Как долго вас не было дома?

– Часа два с половиной.

Я хотел рассказать про странное поведение Барсика, потом осекся и забыл про кота. Лейтенант Петренко привел понятых. Я поймал себя на мысли, что совсем не обращаю внимания на соседей. Кто эти люди? Неужели мы живем который годы в одном подъезде? Полицейские составили протокол.

– Кого-нибудь подозреваете? – спросил лейтенант Петренко.

– Нет.

– Есть враги, конкуренты? Может с кем-то ссорились недавно? Или давно? Имеются ли враги детства или юности?

– Я вообще-то бесконфликтный. Ничего подобного на ум не приходит.

– Странные дела, – задумчиво сообщил лейтенант полиции.

– Что вы имеете ввиду? – спросил я.

– Картинка разрухи похожа на квартиру вашего соседа сверху. Хорошо, что вас не было дома, а то…

Лейтенант замолк.

– А то что? – не сдержался я.

– Может быть, и не разговаривали мы с вами сейчас. Вот что!

– Умеете вы успокоить. Что мне делать?

– У вас есть место, где можно переждать пару недель, пока мы найдем и обезвредим преступников. Боязно за вас, если честно.

– Не знаю…

– С одной стороны, похоже на обычное хулиганство. Бессмысленное и глупое. Ничего не украли, но есть нюансы.

– Какие?

– Сегодня в обед пришли результаты вскрытия Ивана Тимофеевича.

– Это кто такой?

– Ваш убиенный сосед сверху. Так вот, перед смертью Иван Тимофеевич съел примерно около килограмма кутьи.

– Что это такое?

– Это сладкий рис с изюмом. Его подают на поминках, на религиозных трапезах. В общем, в обычной жизни редко. А тут на ночь, без видимой причины. В религиозных мистериях не замечен. Странно. Еще в ротовой полости у него обнаружена записка.

– Что, простите?

– Записка, – лейтенант склонился к моему уху и продолжил полушепотом, – это строго конфиденциальная информация. Все между нами.

Я молча кивнул.

– Это еще более странно. Зачем убийце оставлять такую улику? Возможно, Иван Тимофеевич сам спрятал эту бумажку во рту в последний момент. Не понятно.

– Что было написано в записке?

– Ничего.

– Как так?

– Там был рисунок: квадрат, вертикальный овал с рожками и треугольник. Все. Вы не знаете, что это означает?

– Фотографии нет?

– Есть.

Лейтенант распрямился в полный рост, достал смартфон и показал мне фотографию:

«Так себе художник из Ивана Тимофеевича», – подумал я.