Куратор. Однажды, 5 500 лет назад…

– Помогите мне, Ольга, – попросил Иван Тимофеевич, – держите.

Археолог передал пакет Ольге. Достал из пакета газетный сверток. Несколько слоев газетной бумаги, потом еще прозрачный полиэтиленовый пакет, затем промасленная бумага. На кухне запахло машинным маслом. Наконец, на свет появился ржавый кусок железа сантиметров сорок в длину, лишь отдалённо напоминающий копье времен Великой Римской Империи.

– Это оно? – тонкие пальцы с безупречным маникюром коснулись ржавчины.

Ничего не произошло. Мир не перевернулся. Искры, брызги, фонтан эмоций, где все это? Железяка, как железяка. Причем ржавая. Восторженность медленно сползла с лица Ольги. Иван Тимофеевич заметил разительную перемену в настроении прекрасной спутницы.

– Вам не верится? – спросил Иван Тимофеевич.

– Я надеялась увидеть что-то иное. И я не чувствую силы, магии, восторга.

– Не все ощущают силу Копья Судьбы. Для кого-то – это обычный кусок ржавого железа. Понимаете ли, Оленька, Копье усилит возможности правителя, если в нем есть потенциал. Нам, простым смертным оно не принесет ровным счетом ничего.

– Вы уверены, что это именно Копье Судьбы?

– Сомнения есть, конечно. Но этот кусок ржавого железа лежал в древней шкатулке из ливанского кедра. К сожалению, дерево не хранится долго, и шкатулка буквально рассыпалась у меня в руках. Я успел лишь сфотографировать шкатулку. На ее крышке находилась прелюбопытнейшая надпись. Смотрите.

Иван Тимофеевич достал из папки большую фотографию 20 на 30 сантиметров. Ольга увидела деревянную дощечку со странными буквами на поверхности. Какие-то иероглифы? – подумала девушка. Допустим, что дальше?

– Это древнеармянский язык, – сообщил Иван Тимофеевич, – точный перевод я еще не сделал. Но вот эта строчка гласит примерно следующее: «кровью Бога окроплённый металл».

– Да?

– Я могу, конечно, ошибаться. Процентов на семьдесят-восемьдесят – это настоящее Копьё Судьбы. Вот так!

– Можно подержать?

– Держите. Только не уроните. Здесь каждая песчинка на вес золота!

Ольга осторожно приподняла артефакт, килограмма полтора, подумала она. Вдруг ей показалось, что кончики пальцев слегка покалывают, как от иголок. Что это? Не ужели у нее потенциал победителя?

Ольга подняла Копье Судьбы высоко над головой. Что произошло дальше, девушка плохо помнила. Иван Тимофеевич заметил в глазах спутницы какой-то странно-первобытный блеск, отшатнулся, но было поздно. В место, чуть пониже солнечного сплетения, Иван Тимофеевич получил сокрушающий удар. Мир померк, в сознании несчастного археолога промелькнули библейские картинки распятия Христа, вдруг стало жарко и душно. На мгновение русский археолог очутился в аравийской пустыне. Он упал на колени, посмотрел на ослепительное полуденное солнце, и с улыбкой испустил дух. Умереть от Копья Судьбы – это тоже часть великой истории.

Ольга очнулась, когда заматывала тело Ивана Тимофеевича в простыню. Зачем? Она остановилась. Кинула поверх убитого едва знакомого мужчины покрывало. Прошла по комнатам, скидывая на пол книги, сервизы, рамки с фотографиями. Пускай, полиция думает, что грабители, что-то искали. На глаза Ольге попался походный рюкзак Ивана Тимофеевича. Она кинула туда сверток с Копьем Судьбы. Погасила свет и ушла. На лестничной клетке ее никто не видел. Никто не слышал цокающие шаги по кафельному полу подъезда номер два дома номер тринадцать по улице такой-то…

Ух! Я оторвался от монитора. Перечитал написанное. Не шедевр, конечно. Хотя, кто его знает, что будут читать потомки лет через сто. Сколько на свете неизданных книг? И не плохих, спешу заметить. А сколько можно было бы не издавать? Ты, главное пиши, Сережа, а время тебя рассудит, успокоил я себя.

Зазвонил телефон. Опять не выключил звук? Звонил Валера:

– Привет, старик!

– Здорово, Валера!

– Ты сегодня не на работе?

– Отдыхаю.

– Поможешь?

– Чем?

– Теща затеяла ремонт, надо мебель из одной комнаты перетащить в другую. Сам понимаешь, через месяц перемещаем в обратную сторону.

– Без меня никак?

– Серега! Выручай, брателло! За мной не заржавеет, ты же знаешь. Там делов-то на двадцать минут. Не нанимать же целую бригаду?

– Хорошо, я подъеду. Когда быть?

– Раньше начнем, раньше выйдем. Приезжай прямо сейчас. Я буду через пятнадцать минут.

– Хорошо. Не опаздывай.

– Что ты говоришь? Когда я тебя заставлял ждать?

– Всегда.

– Обижаешь.

– Ладно. Все, до встречи.

На самом деле, трудно найти более непунктуального человека, чем Валера. Он обязательно опоздает, я был уверен. Потом извинится, раскается, но все равно в тысячный раз опоздает. Я пробовал опаздывать на полчаса, на час. Валера умудрялся приходить позже меня. Я взял рукопись с собой: почитаю, если что.

Через двадцать пять минут я стоял у нужного подъезда. Валеры не было. Я набрал его номер, он коротко ответил: минуту, старик, я на подъезде. «Я так и знал, я так и знал», – пропел я популярный мотивчик. Вернулся в машину. Открыл рукопись Керна на заложенной странице:

Глава 9

Я прибыл в ЦИЛ, в Сибирь, к реке Тунгуске, и привез новое оборудование, посылки и гостинцы с Родины. По случаю моего приезда устроили банкет с танцами и развлечениями. Мы победили! Слова радости и восторга не затихали ни на минуту. Мы целовались и обнимались, как дети, ей богу!

На утро проснулись и впряглись в работу. На общем собрании решили развивать многовекторный мир, основанный на принципах гуманизма, добра и справедливости. На тот момент мы приняли решение отказаться от идеи создания одной великой империи. В наших головах возобладала идея, что в конкуренции нескольких примерно равных по уровню развития государств человеческая цивилизация будет развиваться динамично и устойчиво.

Я отправил массовый десант из кураторов в Индию, Китай и Россию. Людей катастрофически не хватало. Но нас это не печалило. Мы были рады сложным задачам, которые сами себе поставили. Просветительская деятельность шла медленно. Человечество сопротивлялось, ленилось, желало остаться на низком уровне. Так ведь легче. Не беда, решили мы и не стремились мгновенно достичь технологического рывка. Важнее достичь устойчивого, пускай и медленного, но самостоятельного роста. И у нас стало получаться: Китай изобрел порох, в Индии процветала чрезвычайно любвеобильная и дружественная культура, в России нарождалось перспективное мощное государство.

Беда пришла откуда не ждали. В 1258 году по земному календарю на орбитальной станции сменилось руководство. На смену нерешительному Хорну, моему старинному оппоненту практически по всем вопросам, пришел молодой и амбициозный Нэшл. Меня вызвали на прием, познакомили с новым начальством. Тот лестно отозвался о нашей земной миссии. Сказал, что внедряться в человеческое общество и помогать ему развиваться – это весьма перспективная идея. Я разомлел и расслабился, рассказал о всех планах и наработках. Нэнл кивал, делал пометки в своем блокноте. Через пару месяцев организовал новый Центр управления человечеством (ЦУЧ). Базу оборудовали на Британских островах в Лондоне и поехало. Руководить ЦУЧ назначили никому на тот момент неизвестного выскочку Снарка.

Возникла никому не нужная конкуренция. Мы со Снарком принялись раздирать человечество на два противоборствующих лагеря – Европу и Азию. Кураторы моего противника заполонили Европу. Используя численное превосходство, а им выделили более двухсот штатных единиц, снарковцы организовали на территории Старого света всевозможные масонские ложи и религиозные рыцарские ордена. Члены этих сообществ получали доступ к знаниям и технологиям Ахорна. Снарк просто раздавал высокие технологии жителям Европы.

Как результат, на Западе произошло скачкообразное развитие науки и техники, но глубочайший провал в сфере морали и нравственности. В Париже тринадцатого века совсем не сложно было встретить подвыпившего мужчину с лазерным бластером в руке, который шел домой, чтобы сжечь неверную жену, вредную сестру или престарелую мать. Кого угодно. Люди летали по небу на самолётах, по морю скользили быстроходные катера. Люди не хотели и не могли воспроизводить чудеса техники. Зачем? Если им все давалось просто так. Они не собирались даже ремонтировать технику. Окраины городов Европы покрылись свалками поломанных механизмов.

Снарк, к его чести, чуть позже признал собственную ошибку. Он отобрал высокотехнологичные игрушки…

И напал на Россию Польшей. Я снова ругался, я опять кричал и сотрясал иллюминаторы околоземной станции. Мой оппонент лениво смотрел на меня и ехидно улыбался:

– Коллега, война – двигатель прогресса.

– Война – это аморальное и узаконенное убийство. Зачем?

– Люди Земли – это всего лишь подопытные существа. Не более того.