Сочинения. Том 5

Сочинения. Том 5
Александр Строганов

«Писатель Строганов проник в „тонкие миры“. Где он там бродит, я не знаю. Но сюда к нам он выносит небывалые сумеречные цветы, на которые можно глядеть и глядеть, не отрываясь. Этот писатель навсегда в русской литературе». Нина Садур.

Сочинения. Том 5

Александр Строганов

© Александр Строганов, 2016

© Александр Евгеньевич Строганов, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-3642-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Черный, белый, акценты красного, оранжевый

Контрольные отпечатки

в двух действиях

Действующие лица

Смехов

Плаксин

Лев

Сев

Галя

Почтальон

Елизавета

Ольга (в детстве)

Вера (в детстве)

Любовь (в детстве)

Анастасия (в детстве)

Ольга (в юности)

Вера (в юности)

Любовь (в юности)

Анастасия (в юности)

Красавицы

Бродяги

Воздух наполнен незримыми образами вещей —нужна только отражающая поверхность

чтобы они стали зримыми.

Леонардо да Винчи.

Всеядность, самодостаточность и мысль: вывернутый на изнанку белой мякотью наружу куб. Червоточинкой, черной точкой в нем пятнышко. Чахлое крохотное окошко, брешь от солнечного удара, дырочка, свисток. Глазок объектива. Свисток. Белый куб со свистком… Торжество белого. Белое пространство. Главное действующее лицо – белое пространство. Даже в кромешной темноте зрительного зала не теряет своей белизны. Белое пространство. Белый… Фрагмент. Назовем белое пространство фрагментом. Фрагмент, как действующее лицо. Живое, животворящее пространство. Его величество, фрагмент… Белый. Со свистком. Фрагмент. Ателье. Остро пахнущий встречей белый лист бумаги бромпортрет за секунду до явления.

Действие первое

Картина первая

Проецируются фотографии. Фотографии как действующие лица. Главным образом контрольные отпечатки. Череда кадров в плену у времени, кадров на секунду, на поворот головы отличающихся друг от друга. Глина фотографа.

Черно-белые. Много очевидно неудачных, частично засвеченных, невыразительных или не резких. Слишком темных, или слишком светлых. Глина фотографа. Фрагменты лиц, группы людей… фрагменты улиц, на которые и внимание-то обращать, кажется, бессмысленно.

Непреднамеренность. Да. Вот именно. Непреднамеренность – главная их примета. Не качество, не бессмысленность даже, не смотря на проступающую победу музыки над изображением – непреднамеренность.

Вот так, вероятно, невольно, подобие ворожбы затеваются наши мысли, складки воспоминаний, так, наверное, выглядят закоулки нашей души, когда судьба изволит гримасничать. Скользящая, невесомая непреднамеренность.

В последующем, по мере знакомства с персонажами пьесы, вы, возможно, поймаете себя на том, что уже встречались с ними. В фотографических этих этюдах.

Итак. Белое ателье. Контрольные отпечатки.

А теперь еще и голоса. Вы слышите голоса? Голоса – немаловажные действующие лица занимающейся пьесы. Голоса не театральные, любительские, совсем как представленные фотографии. Неуклюжий, но подвижный голос Плаксина. Высокий, с капризными нотками голос Смехова. Должно создаться впечатлению, что голоса эти почти что, или прежде всего, осязаемы. Они путешествуют по зрительному залу так, как если бы они были людьми.

Вы слышите дыхание и шаги этих невидимых людей, немолодого Плаксина и Смехова в возрасте ошибок. Слышите как Плаксин пьет кофе или чай, горячий кофе или чай, делая робкие глотки, прикуривает, чертыхаясь над ломкостью спичек, кашляет, усаживается тяжело, судя по звукам в кресло, покидает кресло, снова ходит, снова пьет свой кофе и т. д. Слышите как поскрипывают туфли Смехова и представляете себе их неземной блеск.

Изредка, увлекшись действием или диалогом на сцене, голоса как будто замирают, но, через некоторое время, вновь напоминают о себе.

ГОЛОС ПЛАКСИНА (На фоне череды контрольных отпечатков.) …зрение уже не то, вот что… Зрение уже не то, вот и просмотрел… К старости, видите ли, окончательно дураком стал… Зевнул. Как в шахматах, изволите видеть, зевнул… Детский мат… Просмотрел Митеньку. Митеньку Смехова. Сына своего… Приемного. Да разве важно это примечание «приемный», когда сыном я его своим считал всегда?.. И считаю… И даже теперь, когда…

ГОЛОС СМЕХОВА Черти его принесли. Лучше не скажешь… Да, только так. Принесли черти… Всегда считал меня сыном, надо же?.. Ну что же, хорошая новость.

ГОЛОС ПЛАКСИНА И сына просмотрел и… себя с ним вместе… Как это говорят? Младенца с водой выплеснули? Так, кажется?.. Надобно было еще на стадии контрольных отпечатков, еще в негативе рассмотреть, понять, почувствовать… А уже в финале, на выходе, на том повороте жизни, когда выбор-то, собственно, невелик, он, сын мой, он сделался для меня… Кем же он сделался для меня?.. Да мною самим и сделался… Да, именно что, и именно так. Мною самим… В полном смысле этого слова. Этаким… этаким… этаким, знаете ли… этаким сосудом, этаким на одну треть… нет, даже на одну четверть заполненным чем-то, что мне неведомо… сосудом… в который… с определенного момента… с определенного момента стала, как бы это лучше выразиться? стала… стала перетекать… собственно моя жизнь… в совокупности… с поганенькими, меленькими… с потаенными и грешными мыслишками, куда от них деться.?

ГОЛОС СМЕХОВА Вот этого не надо. Упаси Бог!.. Если плаксинская белиберда перетечет в меня – я погиб. С этим жить может только сам Плаксин. Мой сумасшедший папочка.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Этаким, знаете ли… зеркалом… Образ… Да нет, в самом деле было зеркало, я же помню… Посмотрелся один единственный раз будучи лет двадцати пяти от роду, со всеми сопутствующими неприятностями, и забыл про него. Жизнь, знаете, столько событий происшествий… А отражение-то осталось. Вот ведь какая штука!.. Как отпечаток, один из контрольных отпечатков, которых у каждого фотографа как грязи, прошу прощения… Митенька. Смехов.

ГОЛОС СМЕХОВА И что прикажете теперь делать с приемным отцом? Живо представляю себе, какие ароматы он источает после двух лет скитаний по помойкам с бродягами.