Лже-Абсолют

– Следователи ко мне домой заявились. Оказывается, я Лене публично угрожал. Вот такой я бандюган! – и тут он на всякий случай коснулся своего синяка.

– Жалко Лену, жалко! – Кочеткова будто не слышала собеседника и не обращала внимания на синее украшение под глазом у Федора. – Талантливый ученый! Сколько ярких статей! Диссертация почти готова. И вообще, замечательный была человек!

– Замечательный, – согласился Федор. – Когда все это произошло? Мне сказали между девятью и десятью?..

– Так утверждает следствие. И чего она домой не шла?

Федор пожал плечами, не желая личный раз напоминать Кочетковой, что это именно она требовала от Лены срочный отчет по работе отдела. Москвину тоже надлежало бы остаться, да все внутри тогда у него взбунтовалось. Сколько уже вечеров после работы он проводил в любимом институте!.. Но уж юбилей Павла Петровича пропустить никак нельзя… Они с Леной из-за этого даже посабачились (опять посабачились!..). Крамская обозвала Федора тунеядцем, а он ответил, что и рабам иногда нужен отдых.

«А ведь если бы я остался! Если бы…»

– Не слышали, Лариса Петровна, о каких-нибудь зацепках в деле, о подозрениях?

Кочеткова сокрушенно покачала головой, а Москвин тут же вспомнил слова следователей о том, что убийца – профессионал. Профессионал умеет заметать следы!

– У нас что-нибудь пропало?

– Пропало? Что? Ах, какой ужас! Нас еще и обворовали? А тебе откуда это известно?

– Я просто спросил. Так вы не слышали?

– Нет, мне ничего подобного не докладывали.

«Конечно, если бы что-то взяли, уже было бы известно. Получается, что целью преступников являлось не ограбление?.. Еще вариант: хотели взять нечто ценное, да Лена спугнула. Что такого примечательного у нас в институте? За что стоило бы пойти на убийство?»

– Зачем она торчала здесь допоздна?.. – с надрывом повторила Лариса Петровна. С ролью «заботливой мамы» она окончательно рассталась; теперь стояла одна задача: спасти честь мундира. Необходимо было, чтобы каждый сотрудник, вплоть до дворника и уборщицы, ясно осознал: Лена осталась после работы по своей собственной инициативе.

– Как преступник мог проникнуть сюда? – в свою очередь задал вопрос Федор и тут же понял всю его несуразность. При существующей безалаберной охране в институт может проникнуть любой…

– Феденька, – осторожно поинтересовалась Лариса Петровна, – Лена не делилась с тобой какими-либо опасениями?

– Опасениями?

– Может ей кто угрожал?

«Она тоже не исключает того, чтобы убийца пришел с целью убийства Лены?.. Гордись, Федя, гордись! Ум великой женщины работает в том же направлении, что и твой.

Стоп! Профессионала обычно приглашают люди «большого» уровня. Кто-то из них заказал скромного ученого Лену Крамскую?.. Бред!»

Федор еще некоторое время поговорил с Ларисой Петровной, однако не узнал ничего нового для себя. Более всего он хотел вернуться в свою лабораторию и осмотреть ее. Он знает там каждую деталь, знает, где находится любая мелочь. Вдруг следователи чего-то упустили?

Он напрямую спросил об этом шефиню, и услышал:

– Я уже здесь не командир. Лаборатория оцеплена полицией.

«Придется пообщаться с полицией», – решил Москвин.

Дверь в лабораторию была опечатана. Сколько раз, подходя к ней, Москвин ощущал странное желание поскорее окунуться в канувшую в небытие, почти неизвестную нам жизнь. Загадки прошлого – это загадки вечного водоворота Вселенной. Соприкасаясь с Вечным, слишком отчетливо понимаешь суетность окружающих нас проблем. Люди отвоевывают место под Солнцем, дерутся за очередную должность, упиваются наградой в виде денег, почета, славы. И считают, что их мелкий успех останется навеки запечатленным в анналах истории, что гигантский круглый шарик – Земля на радостях закружиться еще быстрее. К чему этот нелепый самообман? Из-за скудости ума?..

И только входя в лабиринт познания, именуемый Тайной Пирамид, Федор невольно получал ответ: сиюминутность – активна и горяча сверх меры, Вечность – торжественна, холодна, рассудительна.

Федору показалось, будто Лена здесь, что-то рассказывает ему об удивительных свойствах пирамид… «Знаешь, Федя, даже при жутком морозе вода внутри пирамиды не замерзает. Не задумывался, почему?»… В самом деле, почему?

Мы создали схемы, кажущиеся нам непреложными, и любое отступление от них относим к неестественному, к области феноменологии…

– Лена, – хочет ответить ей Федор и тут понимает: между ними больше не будет диалога, никогда не будет!

Он мысленно представил Лену лежащей в гробу. Такая живая, заводная и вдруг… Как она наверное испугалась, увидев убийцу! Ведь какое страшное выражение приняло ее лицо! И теперь в морге работают стилисты смерти, придавая ему более-менее приемлемый вид.

И вдруг опять… глаза незнакомой поэтессы. Федор не выдержал, крикнул: – Кто вы?

– Какая разница, – услышал в ответ. – Считайте меня началом творческого процесса и, одновременно, – его концом, гармонией любви и венцом разочарования, фантазией влюбленного мужчины и наискучнейшей подругой при совместной жизни. Я – чаровница веселого праздника, Леди Ночь…

Возвратиться ко мне подруга
Долгожданная – Леди Ночь.
И опять – по вечному кругу…
Не сестра, не жена, не дочь…

– Вы снова читаете стихи, как и вчера. Это ведь вы мне их читали?

– И вам, и каждому из гостей.

– Почему преследуете меня?

– Это вы преследуете себя.

– Преследую себя?!

– …Да, Федор Николаевич.

Последняя фраза была произнесена уже иным голосом. Говорила другая женщина, невысокая, полная, с добрыми печальными глазами… Это – начальник отдела кадров института Вера Митрофановна.

– Очень жаль Леночку, безмерно жаль. Смотрю, вы стоите около двери.

– Мне все время кажется, что стоит открыть ее, как снова увижу Ленку. Не верю…

– К сожалению, – вздохнула Вера Митрофановна, – Леночка – в морге.

И опять: В МОРГЕ РАБОТАЮТ НАД ЕЕ ЛИЦОМ СТИЛИСТЫ СМЕРТИ, ПРИДАВАЯ ЕМУ ПРИЕМЛЕМЫЙ ВИД…

Сам ли об этом подумал Федор, или то нашептала ему загадочная поэтесса?..

– Ваша лаборатория опечатана, Федор Николаевич.

– Вижу!

Вера Митрофановна ушла, а мысли Федора вновь закрутились вокруг поэтессы. Кто она?..

Чтобы ответить на вопрос, следует для начала выяснить, с кем из коллег по работе она пришла на этот вечер?