На дорогах четырех королевств. Том 2

Анна очнулась от дремоты. Гул не пропал. Он шел густой полосой откуда-то из лесной гущи… Кто-то сзади включил карманный фонарь. Его луч шарахнулся к деревьям; длинные тени упали на траву и протянули свои черные пересеченные руки к людям. Раздался громкий свист и тут же затрещали деревья. Нойманн увидела у их верхушек силуэт огромной головы. Два багровых пятна, а ниже… будто поднимающиеся плечи.

Потом стремительное движение из-за стволов. Что-то хлесткое, извивающееся бушевало в подлеске, мелькали острые, загнутые назад кончики. Словно змеи, бьющиеся в агонии…

Сзади начали стрелять. Бух! Бух! Не было времени оглянуться: огромная неясная фигура продолжала двигаться – прямо на Анну. Впереди ее движения, упреждая его, в траве изгибались слепые плети. Одна из них поднялась дугой, замерла, и вдруг выстрелила вперед. В первый момент показалась, что плеть летит прямо в лицо, но потом Анна поняла, что она ударила далеко впереди. По ее спутникам.

Люди разбегались в стороны, падали в траву, в темноту и исчезали. Плети на мгновенье показывались из травы, распрямлялись. На глазах у Анны одно из щупалец наткнулось на всадника, он взмахнул над головой сталью и не успел его опустить: плеть обвилась вокруг его руки, сжалась, а затем одним движением вырвала его из седла. Мелькнуло бледное перекошенное лицо, и всадник пропал.

Лошадь его встала на дыбы, неслышно заржала, вытягивая шею, и рухнула, как подкошенная. Из темноты на мгновенье возникла ее нога, она пыталась лягнуть воздух.

Непослушными руками Анна вытащила меч Биорков, подняла гарду к лицу. Беспрестанный гул вдруг пропал, и мгновенно прорезались все остальные звуки: оглушающие выстрелы сзади, крики людей, свист стали в воздухе и страшный треск и стон падающих деревьев. Анна повернула голову к этому стону.

Чудище поднимало плечи и разворачивалось. За плечами тянулись не руки – какие-то темные и блестящие отростки… упругие, бесконечные… но все было неясным, неправдоподобным. Одни тени тошнотворно перемещались внутри других, даже в противоположные стороны… На фоне этого непостижимого ужаса возник светлый силуэт лошади – животное скакало прочь от леса. Глаза Анны уцепились за понятное и знакомое движение. Лошадь неслась к холмам.

Это была лошадь Фюргарта. Пригнувшись к ее шее, вцепившись руками в гриву, на ней боком висела Герда… И вдруг Анне, как прожектором ударило в глаза оранжевым пронзительным светом – вечернее солнце вырвалось из-за туч, у самой земли. Нойманн почти ослепла. И в это мгновенье лошадь Барриона скрылась в холмах. Анна, не задумываясь, послала Веспу за ней в погоню. Наугад. За спиной разражалась катастрофа: беспрестанно трещали деревья, кричали люди, продолжали звучать оружейные выстрелы, а Анна искала глазами движение, что-нибудь светлое: она не видела больше Герду и не могла думать ни о чем другом. Холмы надвигались, как лабиринт: тени, проходы, склоны…– куда повернуть?

– Mutti*! – раздался вскрик справа. Анна дернула повод, ударила кобылу каблуками в бока. (Mutti* – мамочка (нем.))

Один поворот, ложбинка, снова поворот, развилка… Куда теперь?!

– Туда! – крикнули сзади. Анна оглянулась. Она не одна погналась за ошалевшей лошадью Барриона. Риард Хонг тоже увидел, что девочка попала в опасность. – Туда! Туда! – показывал он рукой в проход между двумя одинаковыми ровными курганами и, не дожидаясь, отправил свою лошадь вперед.

Нойманн стала разворачивать Веспу, та пятилась неуклюже задом. Анна нетерпеливо дергала ее, кусала губы. Хонг уже ускакал.

– Герда! – крикнула Анна.

Справа что-то отозвалось. Словно кто-то тяжело и протяжно вздохнул.

– Герда!

– Сюда… – раздалось из тумана.

Анна дернула уздой. Веспа сбито закрутилась. Спуталась. Всадница стала яростно бить ее ногами в бока. Лошадь сделала рывок вперед по ложбине, еще рывок. Поскакала, изогнув дугой шею, закусывая удила. Анна увидела впереди два камня по сторонам от прохода, чуть выше ложбинки, на поднимающихся склонах. Белые, конические, один – обломан у вершины. Словно больной зуб… Веспа заржала, вдруг упала на колени; Анна вылетела из седла и полетела через ее голову вперед. Падение смягчило то, что она крепко схватилась за уздечку двумя руками. Она отпустила ее, только упав в траву.

Лошадь унеслась назад. В одно мгновенье. Не было даже слышно удалявшихся копыт.

Герда! Анна вскочила на ноги и побежала. Вперед между камнями. Через секунду она оказалась в густом тумане. Она расставила руки, боясь сослепу налететь на что-нибудь, и неверно шагнула. Воздух бы густой и влажный. Анна позвала Герду.

Звук прозвучал глухо и, казалось, затих уже в десятке метров.

Ладони наткнулись на что-то мягкое и живое. Анна отдернула руки. Она вспомнила шевелящуюся червями тропу под Веспой.

Снова потянулась – в другую сторону, наткнулась коленом. Тоже мягкое. Нет, все же это только трава. Густая и влажная от тумана. И справа – тоже самое, словно склон поднимается перед ней. Поэтому трава так высоко, перед самым лицом…

А где же проход между холмов?

Анна ступила обратно, развернулась, не будучи уверенной, что не крутится на месте, и ее руки снова утонули в траве. Глаза ничуть не помогали. Вокруг было что-то белесое и неясное.

Время уходило. Девушка всхлипнула. Наклонилась и оперлась руками на влажное.

Ей было ужасно страшно. Страшно за Герду и за себя. Нужно было спешить, а она ничего не могла сделать. Она находилась в какой-то ловушке и была совершенно беспомощна.

Анна схватилась за пряди травы и полезла вверх. Где-то там наверху проклятый туман должен кончиться. Она поднимется на курган и посмотрит сверху.

Туман лез ей в лицо, в рот, за шиворот; ноги скользили, она падала на колени; трава, порой, выдиралась с корнем, оставалась в сжатых кулаках, и Анна могла каждую секунду полететь кубарем вниз. Она прилагала все силы, чтобы не сорваться.

Но вот она почувствовала, что склон превратился в покатый лоб. Анна оттолкнулась руками от влажной травы, рывком, попыталась с четверенек вскочить на ноги… и провалилась в глухую темноту.

Она лежала в неярком и чистом свете, словно на нее светило октябрьское скупое солнце. Было холодно и сухо. Руки были тяжелые. Ног она не чувствовала. Но чувствовала, что лежит на спине, вытянувшись во весь рост.

Анна не понимала, что с ней происходит.

– Где я? – спросила она себя вслух.

Над ней со всех сторон, начинаясь где-то на периферии зрения, поднимался хрустальный купол. Она как будто лежала внутри гигантского глаза.

– Я умерла?

– Открой глаза, – произнес чей-то голос.

Она никого не видела. И не понимала смысла слов. Кто ей ответил? Анна попыталась моргнуть, веки ее дрогнули… и она открыла глаза.

Она опять лежала. Но теперь она обнаружила вокруг себя темноту. Анна замерла, вглядывалась в эту темноту, чувствуя, что в ней что-то есть, и темнота стала рассеиваться и превратилась в сумрак.

Девушка находилась в закрытом помещении. Над ней снова был свод. Но теперь он был не хрустальный, а низкий и тяжелый. Пахло землей и дождевыми червями. Она скосила глаза. Под ней было каменное прямоугольное ложе. Жесткое и холодное. Руки девушки лежали вдоль тела; кисти и пальцы были побиты и исцарапаны, а вместо кольчуги на своих руках она увидела рукава платья. Ткань была легкая и полупрозрачная. Анна перевела глаза.

На ней было надето длинное нарядное одеяние. Блестел белый шелк; под прозрачной кисеёй она видела свою грудь в тугом шелковом лифе. Газовые фонарики на плечах, ленточки на оторочке, жемчужины, замысловатая серебристая вышивка… Свадебное платье?

Анна увидела свои босые ноги. Они выглядели в слабом свете восковыми. Как у покойницы. Она попыталась пошевелиться. Ее тело не слушалось.

– Где я? – снова спросила она.

– Это могильник, – ответил ровный голос. – Воинов, павших в последней великой битве за Восточный Предел. Смотри.

Анна обнаружила, что может повернуть голову. Она посмотрела слева от себя и увидела еще одно ложе. Оно было такое же большое, мраморное, приподнятое над землей – девушке пришла в голову ассоциация с операционным столом… На широком камне лежал ребенок. Девочка.

Она тоже была облачена в белое длинное платье. Ткань блестела жемчужным светом. На голове – венчик из серебристых листьев, на светлых волосах – полупрозрачная ткань, стянутая золотыми нитями.

Герда.

Глаза у нее были закрыты, губы сжаты, руки сложены на груди. Лицо бледного, воскового цвета.

– Девочка моя…

У Анны покатились слезы по щекам. Она закрыла глаза и очутилась снова под высоким светлым небом.

Она смогла оглянуться. Анна находилась на возвышении – казалось, на каком-то холме: вдаль уходили осенние поля, и по краю виднелась светлая полоса, а над ней бледно-синяя. Чудилось, что там море. Северная Померания?

– Кто разговаривал со мной? Что происходит? – слезы продолжали бежать по холодным щекам Анны.