На дорогах четырех королевств. Том 2

– Значит, прокатило. А куда это ты отправляешься? где это? далеко? Когда будут соревнования? Да ты толком расскажи!

– У хагэрлегты большой капище там, – махнул рукой Шарки в неопределенном направлении. – Очень сильный капище. Каждый тумень всегда там… хочет прийти, дым свой делать. Один раз круг солнца – обязательно хочет. Там игрища всякий, много будет. И все, который степь сайби будет, и другие, которые не степь – тоже будет. Очень эти два сайби туда хочет – быть айбактин, а тут нас крепость забраться…

– Ну, понеслось, вся грамматика в жопу! Поток сознания – ничего не понимаю! – воскликнул Дежнев.

– Я все слышал, все могу пересказать, – сказал голем.

– Окажи услугу! Избавь нас от мучений! – попросил Ассандр

– Но только без этих дежневских словечек, – предупредил Грисам.

– Уруктаи признали права Шарки на участие в выборах нового айбактина, – начал Малыш. – Всего его обнюхали, да и меня тоже, но согласились, что он может претендовать на должность военного вождя степных племен. Так сказал один сайби. Другой был недоволен, что чужак зариться на такое место, но должен был смириться. Только выразил надежду, что ему доведется сражаться с Шарки, и тогда он сделает из его головы трофей… Меня, похоже, уруктаи приняли за человека. Цвет моей кожи их не смутил…

– Почему же они тебя не тронули? – спросил Ассандр.

– Они уже видели людей. В большом количестве, – повернулся к нему Малыш. – Информации недостаточно, они не объясняли, но я понял, что-то большое затевается орками. Теми, что обитают за Ледяными горами. Что-то происходит. Недавно по степи от Драконьего хребта всадники гнали сотни людей. Большей частью – детей, но были среди них и взрослые. Вот поэтому степняки не очень удивились, что я сопровождал Шарки.

– Урукт-Хай давно тесно в старый место. Щедрый Властелин укажет лучший путь, – сказал уруктай.

– Кого это ты называешь Щедрым Властелином? – грозно спросил Эриферн.

– Так они называют Кипаги – объяснил Ассандр. – Не будем ссориться и терять время, мы сейчас на одной стороне. Боюсь я, что в Восточном Пределе случилась беда, иначе, откуда здесь за хребтом взяться людям, которых ведут уруктаи. Мое сердце рвется туда: удостовериться в целостности дорогих мне людей, уберечь их, защитить, спасти, – Рассказывай дальше Малыш – где будет сборище, выбирающее степного айбактина? Сможем мы безопасно все выйти отсюда с Шарки?

– Шарки сказал, вы все его слуги, – заявил уруктай.

– Как я понял, – сказал голем, с сомнением поглядывая на Шарки, – с людьми этот прием может пройти, но вот с детьми Аулы… Ведь место, где будут испытания нового вождя, находится не здесь. Я полагаю, это не менее десяти лиг пути – они говорили, что капище где-то в тех далеких холмах. И как же нам объяснить наличие гномов, сопровождающих уруктая…

– А мы и не собираемся изображать холопов орка, – рявкнул Эриферн. – Этому не бывать!

Грисам приподнял в ножнах клинок и с силой опустил его.

– Ни за что! Старый чунь мне в глотку, если я сдержусь и не ткну кинжалом какую-нибудь узкоухую сволочь, когда она полезет ко мне своим рылом!

– Что же делать? – спросил Ганин.

– Неужели вы не можете немного потерпеть? – удивился Дежнев. – Смирите характер – нам всем придется постараться.

– Никогда! – заявил Грисам. Он видел, что лицо его господина тоже остается непреклонным.

– Нам стоит поторопиться, – заметил Малыш. – Если мы сейчас не выйдем, уруктаи сами сюда нагрянут. И уж точно они обыщут крепость, когда мы ее покинем – укрыться в ней не удастся.

– Гномы спрятаться на арба, – показал Шарки в сторону двухколесной повозки.

Биорк пожалел, что не он нашел этот выход из положения. Из-за того, что это предложил уруктай, гномы могли опять заартачится. Эриферн уже вздернул в негодовании брови.

– Мы же не сможем, изображая покорных рабов Шарки, оставаться при оружии, орки этого не поймут, – сказал Ганин, – а у вас, если вы спрячетесь под брезентом, оно останется, и если что-то пойдет не так, то вы нас выручите.

– Военная хитрость… – добавил Дежнев.

В итоге полурослики согласились. Конечно, нельзя сказать, что их лица лучились счастьем, но они принялись готовить себе укромные местечки в арбе.

Ганин окликнул свою рыжеволосую подругу, а затем куда-то ее увел.

Да, вот же еще забота – никак нельзя показывать уруктаям девушку. Добром это точно не кончится. Хотя, думал Ассандр, вся эта затея, выдать людей за свиту узкоухого, весьма и весьма опасна. Это как ходить по рее в шторм без линя… Ну, кинжал он при себе все-равно оставит, спустит его за голенище в правый сапог. Погибать без боя он не собирается.

Ганин вернулся без Улишки.

– Попросил ее уйти через овраги, – объяснил он. Лицо у него было задумчивое, словно он увидел что-то необычное. – Не нужно ей в это предприятие ввязываться…

– Правильно, – одобрил Дежнев. – Что ей стоит – она же оборотень. Значит, роли распределили: Шарки у нас изображает благородного сеньора, путешествующего по своей надобности по степи, Малыш уже засветился в качестве его оруженосца, а мы втроем – челядь или рабы, или какое-еще движимое и бесправное имущество. Граждане огнебороды, при удачном раскладе, на сцене совсем не появляются.

Гномы, недовольно сверкая глазами, полезли в арбу. Биорк и сам очень сомневался, что у него выйдет безропотно изображать холопа уруктая. Он поднял воротник своей морской куртки, опустил пониже поля мягкой шляпы и взял из рук голема вожжи. Что может, он сделает – будет стараться смотреть в землю, и лишний раз не пялиться вокруг… Но если над ним будут насмехаться, или паче того, полезут к нему своими зелеными лапами, он за себя не ручается.

– Подождите, друзья, еще несколько минут! – воскликнул вдруг Дежнев. – Все готово, но мне срочно нужно отложить личинку. Такое дело – мало ли чего!

С этими словами он устремился куда-то за башню, к утонувшим в ночи зарослям кустов, а все оставшиеся – и Ассандр, и гномы, и Малыш, и даже Шарки вопросительно и удивленно воззрились на Ганина.

А Ганин пожал плечами, но ничего отвечать на общее недоумение не стал.

Биорк не знал, что и думать. Они же шутят? Или он опрометчиво принимал этих новых людей за таких же, как он сам – принадлежащих к роду человеческому. Они, конечно, говорили порою чудно, и вели себя странно, но ведь это и неудивительно: они же из другого людского мира, с другой судьбой и другими чаяниями, – они и были для него, словно из дальнего заморского королевства. Но если поверить в выскочившую бредовую мысль, что они перед опасностью откладывают личинки… словно жуки… или оводы… Стоит ли с ними идти одной дорогой? Ночевать рядом? Чего от них вообще можно ждать? Биорк, не отдавая себе отчета, помотал головой.

Вернулся Дежнев – определенно, довольный.

Гномы скрылись под пологом и все тронулись в опасное предприятие. Впереди костры узкоухих разгоняли ночной покров, остатки вечернего тумана, и прямо на глазах их огненные конусы приближались к путникам, а Ассандр все не мог выгнать из головы удивительные фантазии. Что и говорить, Биорк понимал, что это просто прилипчивый бред, но он невольно стал припоминать все необычное в поведении новых людей. Конечно, теперь все выглядело необычным. Что если на всем пути Ганин и Дежнев откладывали личинки? – куда они это делают, в землю? А потом из них вылупятся вот такие, похожие на людей, существа? Зачем тогда Ганину женщина, если они размножаются иначе? Бешеные тритоны! Улишка наверняка кишит изнутри личинками… Да что же это за наваждение!

Неожиданно ухнул барабан, эхо ударило в стену крепости, и вернулось путешественникам в спины, Биорк поднял голову. Лагерь степняков пришел в движение. Пока они готовились к выходу из своего временного убежища, с одного из шатров уже успели стянуть полог, обнажив ребра каркаса. Со второго тоже начинали снимать шкуры и полосы крепкой ткани. Уруктаи сновали по стойбищу туда-сюда. Все готовились отправиться в дорогу.

Бывают дни, когда все удается, даже самые безрассудные вещи. Ураганный ветер, грозивший потопить корабль, вдруг доносит его, бережно и не порвав несобранных парусов, в нужный порт и на несколько дней раньше срока. Купленный на дальнем острове бросовый товар, за неимением другого, чем можно было набить пустой трюм, вдруг взлетает в цене и расхватывается в другом месте в один день. И с узкоухими степняками вышло тоже удивительно.

Пока они добрались до лагеря, уже добрая половина его свернулась и тронулась в путь. А в суете сборов варвары мало внимания обращали на свиту Шарки. Вараны потянулись по степи в юго-западном направлении, как раз в сторону восходящего острого серпа Селены. Только одна тварь, еще страшнее чем Шарки, – совсем уж с лицом мертвеца, – заинтересовалась их арбой и поплелась навстречу.

Ассандр, не выпуская вожжей, пристроился на краешек арбы, еще ниже опустил поля своей мягкой шляпы. Шарки шел в двух шагах слева, следом за ним двигались Дежнев и Ганин – теперь он нес в руках штандарт со скрещенными молотом и серпом; Малыш шел справа, держал в повод лошадь Биорка.

Степняк, подошел ближе и уставился своими злобными глазками на арбу и на людей. Он был одет в меховую накидку, что за зверь отдал ради этого свою жизнь, понять было невозможно – шерсть давно свалялась и торчала во все стороны острыми космами. На плечах у уруктая, закрепленные ремешками, тускло поблескивали бляхи с металлическими шипами.

– Совсем урукт-хай за Ледяными горами нежный стал, – проскрипел степняк. – Колеса нет – из гнезда не идет, еда с собой возит, барахло всякий – целый арба. Рабы, лошадь – одна, другой… Больше, больше. Скоро совсем человек будет, даже пахнуть, как человек – кислым дымом.

Степняк остановился прямо на пути у Шарки и ткнул рукой в лошадь.

– Зачем тебе так много добро таскать!? Степь всегда кормит. Две лошадь – много. Отдай одну. Мой весь жумпал ест лошадь, а ты идешь куда хотел.

– Нет! – воскликнул Шарки. – Лошадь веду в дар мой отец когункан.

– Тогда отдай человек, – степняк указал на Дежнева. – Один толстый отдай. И иди.

– Нет. Он мой раб. Не отдам, – рявкнул Шарки.

– И-эх, жадный урукт-хай.