Некромантия по Фрейду

Глава 19

Проснулась я от неясного чувства чьего-то взгляда. С трудом разлепила глаза… И с криком шарахнулась назад, впечатываясь в тёплое тело. Сзади послышалось шипение, и Винс витиевато выругался сквозь зубы, потирая переносицу.

Убедившись, что с ним всё в порядке, снова повернулась вперёд. И недобро сощурилась.

– Вы!

Медленно поднявшись, я уставилась на самодовольно ухмылявшегося Рафаэля.

– Ну здравствуй, красавица. Вижу, вы с моим сыном всё-таки поладили.

За спиной сел Винс, но он меня сейчас не очень-то волновал. Волновал меня вот этот вот самовлюблённый, напыщенный и, к сожалению, не слишком уже живой старикашка! Очень жаль, кстати. Будь он жив, я бы его лично прибила и следом прикопала.

Кстати, а это ведь вариант…

– Ви-инс? Скажи, а твой папенька в каком-нибудь семейном склепе лежит, да? На кладбище?

– Хочешь наконец его упокоить? – Винсент понял с полуслова. От хриплого со сна голоса по спине пробежали мурашки. А следом он придвинулся вплотную, обвил рукой мою талию и уткнулся носом сзади в шею. – Я согласен. Можем прогуляться туда после завтрака.

Прогуляться? Куда прогуляться?

Титаническим усилием я вернула мысли в нужное русло. Хотя мозг так и норовил расплавиться от близости потрясающего мужчины. Ещё и всколыхнувшаяся было ярость куда-то улетучилась. Да что ж такое-то!

– Просто для протокола: я очень и очень зла, – упрямо протянула я. И, окончательно взяв себя в руки, подалась вперёд, выпутываясь из таких приятных объятий. Встала в полный рост и даже кулаки в бока упёрла для убедительности. Следом выставила вперёд палец в обвиняющем жесте. Вот, теперь я была готова ругаться. – Вы подстроили наше с Винсом замужество, даже не спросив нашего мнения. Как это вообще называется?

– Как? – заинтересовался Рафаэль.

– Вопиющее нарушение личных границ! – выпалила я. Ага, наконец поймала нужную волну. Дальше лучше пойдёт. – И даже не думайте, что вам это сойдёт с рук!

– А что, что-то не так? – невинно хлопнул глазами этот усопший нахал. – Мне показалось, что вы вполне, гм, смирились и даже начали получать удовольствие…

Это он на наш совместный сон намекает? Вот же хам!

– А вот это вас вообще не касается, – огрызнулась я. Хотела добавить, что Винс просто был очень болен, но решила, что оправдываться – выше моего достоинства. – У вас вообще совесть есть? Хоть капелька?

– Конечно есть, просто я ею не пользуюсь.

У-у, злости на него не хватает!

И в этот момент случилось невероятное. Скрипнула дверь и в комнату просочился Рафик. Нет, само по себе его появление меня не удивило, но вот шедший от него запах…

– Рафик! – ахнула я. – Это вы что же…

Запах, исходивший от малыша, спутать было трудно. Это был запах хвойного мыла, которое выдавала в купальнях госпожа Вайсман. Да-да, в тех самых купальнях, где мы впервые встретились с Рафаэлем. И словно запаха было недостаточно, на большом пальце застыли разводы от высохшей пены, а к мизинцу прилип кусочек мыла.

И что-то мне подсказывало, что не на мужской половине он сидел так долго, что успел впитать запах.

– Ах вы… – прошипела я, фокусируясь на Рафаэле. – В женских купальнях отсиживались??? Старый извращенец! Дохлый развратник! С-скотина безрогая!!!

– Но-но, я бы попросил! – возмутился Рафаэль. – Ты, милочка, всё-таки со свёкром разговариваешь. И потом: мной руководил чисто исследовательский интерес!

– Ах, исследовательский!!! – рявкнула я и, нащупав твёрдый предмет, запустила в того самого свёкра.

Это оказалась чашка. Одна из трёх, оставшихся от сервиза. Пролетев сквозь призрака, она врезалась в дверь, со звоном разбиваясь на тысячу осколков. Естественно, не причинив Рафаэлю ни малейшего вреда. Может быть, чуточку задело непомерное эго, но и только.

– Ну всё! – Я уже шипела не хуже кошки. – Винс, сегодня у меня как раз выходной, пойдём на кладбище изгонять твоего отца!

Обернувшись, взглянула на Винсента, ожидая возражений. Но ничего подобного: он лежал, заложив руки за голову, и явно наслаждался представлением. Только что сердечки в глазах не плясали.

– Как скажешь, милая, – мурлыкнул он, – с удовольствием тебя отведу.

Я даже опешила немного. Но ещё сильнее опешил его отец:

– Ты в своём уме? Ты правда хочешь помочь ей меня изгнать? Это твоя благодарность за всё, что я тебе дал?

– Нет, отец, ты не понял, – лениво отозвался Винсент, – это моя солидарность как мужа. Ты же хотел нас поженить, ты своего добился. Наслаждайся, прошу!

Внутренне восхитившись мужской логикой, я обернулась к призраку и хищно сощурилась.

– Что ж, думаю, пора прощаться… Рафика я, пожалуй, оставлю: он мне нравится.

Малыш восхищённо всплеснул пальчиками и рванул ко мне. Подбежал, уцепился за юбку и начал карабкаться вверх.

А вот Рафаэль наконец испугался.

– Не посмеете! – ахнул он. – Не имеете права!

– О, право как раз имеем, – хмыкнул за спиной Винс, поднимаясь и выходя вперёд. – Ты ведь сам утверждал приказ о свободном упокоении умертвий в случаях, если они приносят вред или угрожают безопасности подданных. Так же он звучал, да?

– Неправда! – взвизгнул призрак. – Я не угрожаю. Я… Я пользу приношу!

– Спорно, – отмахнулся Винс. – Ещё аргументы?

Теперь уже я наслаждалась представлением. И ещё видом широкой спины Винса. Прекрасная спина.

Рафик, в свою очередь, млел у меня на руках. Соскучился.

– Я знаю имя убийцы! – нашёлся Рафаэль. – Вернее, не знаю – оно в письме, – но готов подписать разрешение, чтобы вскрыть его сейчас же. Раз уж вы о нём забыли в день свадьбы.

Хлопнув себя по лбу, я беззвучно выругалась. Ну конечно. Мне даже в голову не пришло, что мы могли вскрыть письмо в тот же день. Не до этого было…

– Подписывай, – жёстко потребовал Винс.

Рафаэль засуетился. Сдёрнул с моих рук несчастного Рафика и попросил принести бумагу. Через четверть часа всё было готово. Рафаэль рукой Рафика поставил подпись, и Винс с широкой улыбкой повернулся ко мне.

– Ну что ж, давай вскроем это письмо?

Оторвав взгляд от ямочки на щеке, я кивнула и пошла в гостиную. Подошла к полке…

– Не поняла… – нахмурилась я. Ещё раз переложила все конспекты, проверила учебники…

Письма не было. Оно попросту исчезло.

– Кто мог сюда зайти, пока тебя не было?

Рафаэль сбежал, прихватив с собой Рафика. Оставил нас разбираться самостоятельно. Теперь Винс раненым зверем метался по комнате, и складывалось впечатление, что волнует его вовсе не письмо. Мысль о том, что он беспокоится обо мне, приятно грела. Хотя от его излишней экспрессивности становилось не по себе.

– Да кто угодно, – простонала я, привалившись к стене. – Дверь-то не запирается… Только на засов! – Последние слова практически прокричала, поймав яростный взгляд. – На ночь, изнутри, на засов. Не психуй.

Перестав мерить шагами комнату, Винс резко приблизился ко мне и обхватил лицо ладонями.

– Ты понимаешь, что оставаться здесь опасно? – проговорил он с нажимом. – В любой момент сюда может зайти посторонний…

– Не может, – возразила убеждённо. Не пытаясь, впрочем, освободиться. – Меня Зигмунд охраняет. Он знаешь какой надёжный… И очень опасный.

Я попыталась улыбнуться уголком губ, но Винс шутку не оценил. Склонился вперёд, уткнувшись лбом в мой лоб, и зажмурился.

– Дина-Дина… Я безумно боюсь тебя потерять.

– Временную супругу? – поддела я.

Винсент отстранился, внимательно заглянул мне в глаза. А потом молча прижал к себе. Я охнула, но возражать… Нет, опять не стала. Потому что запах Винсента заполнял лёгкие, странно успокаивая. Не хотелось ни ругаться, ни возмущаться. Зачем?

– Ты переезжаешь в замок, – категорично заявил он. – Я не могу тобой рисковать. В случае чего одного зомби будет недостаточно, чтобы тебя защитить.

– В случае чего? – хмыкнула я, отстраняясь.

– Ы! – оскорбился Зигмунд. – Ы-ы!

– Конечно, ты самый сильный! – похвалила я зомби. – Я в тебе и не сомневаюсь. Но Винс в чём-то прав. Есть небольшая вероятность того, что, пока нас не было, в дом приходил убийца Рафаэля.

– Ы-ы?

– Ну ты сам подумай: зачем ещё кому-то красть письмо? Это ведь бессмысленно.

– Значит, ты меня тоже бросишь, да? – послышался меланхоличный детский голосок.

По спине пробежали мурашки. Этот голос был мне знаком и незнаком. Но больше всего он напоминал голоса детей-призраков из многочисленных ужастиков моего родного мира. Тот самый голос, которым сообщают: «Ты никогда отсюда не уйдёшь… Ведь нам так весело вместе!»

Подавив желание моментально сбежать, я выглянула из-за Винсента и встретилась с ледяным взглядом Айрис. Девочка зависла над полом и мерцала розоватым светом. Такого я ещё не видела.

– Айрис? – пробормотала я. – Ты что такое говоришь?

– Правду. – Её голос звучал безэмоционально, и от этого становилось ещё страшнее. – Ты переедешь к графу. Заживёшь долго и счастливо. А обо мне даже не вспомнишь.

Та-ак… Кажется, мы задели чей-то триггер.

– Это не так, – возразила осторожно. – Во-первых, я ещё не согласилась…

– Согласишься, – скучающий тон. – Я же вижу, как ты на него смотришь.

– Во-вторых, – с нажимом продолжила я, игнорируя заинтересованный взгляд оборотня. – Я бы совершенно точно взяла тебя с собой.

– Да конечно! – вспыхнула Айрис. Во всех смыслах вспыхнула: резко полыхнула красным, выбрасывая в разные стороны алые протуберанцы. – Знаю я эти слова! Конечно, собиралась взять! Так я и поверила!

Голос девочки перешёл на визг. Уши заложило, и я резко присела, зажимая их руками. Винс рухнул рядом, закрывая меня. На кухне, кажется, разбилась ещё одна чашка, и даже Зигмунд попятился.

Дождавшись, пока стихнет крик, я оттолкнулась от пола и буквально подскочила на ноги.

– А ну тихо! – рявкнула я.

Алое сияние тут же побледнело. Айрис изумлённо уставилась на меня.

– А теперь все выйдут, – закончила уже спокойнее. – Останемся только я и Айрис. Нам нужно поговорить.

– Что за ерунда! – возмутился Винс. – Я не оставлю тебя наедине с…

Он осёкся, встретив мой взгляд. И отвернулся, обиженно нахмурившись.

– Я жду, – напомнила я.

Тяжело вздохнув, Винс обогнул меня и открыл входную дверь. На пару секунд замер на пороге. И вышел. Следом за ним с грустным мычанием удалился Зигмунд.

Остались только мы вдвоём. Я и Айрис, настороженно следящая за моими движениями.

– Теперь ты меня упокоишь, да? – спросила она, прищурившись. – Я могла причинить тебе вред.

Криво улыбнувшись, я подошла к стене. Взяла стул. Отнесла его на середину комнаты. Вернувшись, взяла другой и расположила его напротив первого.

С ума сойти. Я набрала пациентов, расписала консультации, общалась с чужими призраками… А про свою самую первую подругу в этом мире забыла напрочь. Я вообще говорила с ней после той самой первой ночи? Похоже, что нет.

Вот и кто я после этого?

– Присаживайся. – Я кивнула на стулья, предлагая Айрис занять то место, которое ей больше нравится. Поколебавшись, она села спиной к двери.

– У нас будут… консультации? – напряжённо уточнила она. – Как тогда, в первый день?

– Именно так, – улыбнулась я, располагаясь напротив. – Ты готова или лучше перенесём?

– Готова, – кивнула девочка. – О чём ты хочешь говорить?

– Вообще, это я должна спрашивать, – усмехнулась я. – Но если ты не против, я бы хотела знать, кто ещё говорил, что возьмёт тебя с собой, но не выполнил своего обещания.

Итак, письмо мы потеряли. А это означало, что убийца отца так и останется неизвестным. Но это меркло перед пониманием, что убийца, вероятно, был дома у Дины. Заходил в её комнату. Мог навредить. А меня не было рядом.

Какого драхна происходит?

Оказавшись на крыльце, я огляделся, пытаясь найти хоть что-нибудь. Хоть какую-то зацепку. Следы. Запахи.

Но посторонних следов я не видел – ко всему прочему ночью прошёл снег. Не сильный, но достаточный, чтобы скрыть все возможные улики. Что касалось запахов…

Самый потрясающий запах на свете доносился из-за двери, за которой осталась Дина. Запах старого дерева – от дома. Запах гари и сажи – от поднимавшегося из трубы дыма. Приглушённый запах разложения – Зигмунд. И запах свежего мяса.

Я повернул голову и жадно втянул воздух. Ну точно. Кажется, возле края деревни бродил олень. Пришёл поискать чем поживиться, даже не подозревая, что…

Так. О чём я вообще, драхны меня раздери? Неужели я в самом деле задумался о том, чтобы поймать и съесть оленя? Да что со мной происходит! Такого даже в пятнадцать лет не было.

Резко выдохнув, я с силой потёр лицо и покосился в сторону трактира. Не так уж и далеко на самом деле. До конца улицы, и там… Интересно, у них есть мясо?

Живот заурчал. И в этом ворчании слышался звериный рык. Очень голодный. Настолько голодный, что ждать было всё сложнее. Но не оставлю же я Дину одну…

Решение было принято в тот момент, когда я понял, что оценивающе поглядываю на Зигмунда, прикидывая, очень ли ему нужно мясо на костях. Решительно стиснув зубы, я спустился с крыльца и принялся плести охранную сеть. Теперь без моего ведома к этому дому никто не приблизится. И никто его не покинет – кроме меня, моей истинной пары и Зигмунда с Айрис. Подумав, я нехотя вплёл в заклинание своего отца. А то с него станется разрушить охранную сеть, попутно переполошив всю округу.

Закончив, я строго-настрого наказал Зигмунду следить за домом и быстрым шагом направился к трактиру. Пожалуйста, пусть у Рози окажется хотя бы жареный поросёнок. Готов выкупить его целиком.

Увы, готового мяса пока не было. Пришлось ждать. Но зато специально для меня Рози обещала приготовить целый котёл рагу. Хотелось сказать ей, что мясо можно не жарить – я и сырым поем… Но подумав, решил лишний раз людей не пугать. Попросил только добавить в рагу поменьше овощей и побольше мяса. Невольно вспомнил про бродившего вокруг Эйнсвилля оленя… И решил, что всё равно его поймаю. Попозже. Может, к ужину.

Пока Рози готовила, успел дважды сбегать до дома Дины. Там всё было спокойно. Новых запахов не появлялось. Зомби тоже ничего не видел. И я немного успокоился.

Вернувшись в трактир, с удивлением заметил там Ирвина. Друг завис у стойки, споря о чём-то с Рози.

– Ты чего здесь забыл? – бросил я, облокачиваясь на стойку возле него.

– Тебя, вообще-то, – хмыкнул Ирвин. – Домой ночевать не пришёл, не предупредил. Я, знаешь ли, волнуюсь.

– Ты это серьёзно сейчас?

– Вполне, – кивнул он. И широко улыбнулся: – Давай уже, колись. С кем ночь провёл?

– С женой, – оскалился я. – Но надеюсь, что уже вечером заберу её в замок.

– Так это правда? – вклинилась Рози. И добавила обиженно: – А мне ничего не сказала, паршивка рыжая. Я и верить не хотела.

– Чистая правда, – заверил я. – Вот уже… – Я прикинул в уме. – Четвёртые сутки я женатый мужчина.

– Да уж, – фыркнула Рози и водрузила на стойку две миски с тушёным мясом. – Хоть бы на свадьбу пригласили.

– Думаю, церемония будет позже, – сообщил я, накидываясь на еду. – Пока решили сделать всё по-домашнему.

Ну, не то чтобы мы действительно что-то решали – скорее, это был несчастный случай. Или, вернее, чей-то коварный расчёт. Но рассказывать эту часть окружающим я не собирался. Как и то, что Дина вообще-то пока ещё склонялась к тому, чтобы расторгнуть брак.

Нет, я с ней не спорил, не отговаривал. Но до ближайшего полнолуния время ещё было. И я собирался сделать всё, чтобы она передумала. Прежде всего потому, что даже после разрыва брака мы всё ещё останемся истинной парой. Не знаю, что это значит для Дины – но мне будет совсем несладко, если мы расстанемся и будем жить по отдельности. Даже сейчас, после часа разлуки, в груди уже поселился холодный комок. Я уже скучал.

Все замолчали, но я и не возражал. Мясо оказалось божественно вкусным. И мне приходилось одёргивать себя, чтобы не начать помогать себе руками. Вскоре вилка стукнула о дно… и Ирвин, настоящий друг, молча придвинул ко мне свою порцию.

Благодарно кивнув, я набросился на добавку.

– Пойду, принесу ещё, – пробормотала Рози.

Скрипнула дверь кухни. И следом ещё раз. Передо мной опустилась третья миска. Внутри меня что-то утробно заурчало.

– М-да, – резюмировал Ирвин.

Через некоторое время я отложил вилку и довольно выдохнул. Посмотрел на Ирвина, на Рози… И просто не смог не спросить:

– А ещё что-то осталось?

Но ответить мне не успели. С улицы донеслись испуганные выкрики.

Глава 20

История Айрис оказалась весьма обычной для этих мест, но от этого не менее грустной.

Жила она обычной девочкой, дружила с Рози и ходила в школу в храм Эмеса. Вместе со многими такими же детьми. Отец работал в шахтах, мать вела хозяйство… И жизнь текла своим чередом, пока не настал день, когда на деревню напали поднявшиеся из шахт умертвия.

Подобные прорывы случались нечасто, всего раз в несколько лет. И всегда зимними снежными ночами. Как правило, некромант успевал их подавить. В этот раз не успел.

Впрочем, в этом была не только его вина. Вместе с Рафаэлем на защиту вышли две молодые девушки, гостившие в замке в то время. Обе возраста молодого графа – не старше двадцати лет. И вот одна из них допустила промашку. Графу пришлось спасать обеих. А твари тем временем напали на местных жителей.

Пострадали несколько десятков мужчин и с десяток крепких женщин – те, кто вышел на защиту жителей. Ну как пострадали… Большинство из них были съедены заживо на глазах у жён и детей. Среди них оказался и отец Айрис.

И пусть девочка не видела этого своими глазами, зато видела её мать. Видела и прижимала дочку дрожащими руками к себе, не позволяя повернуться. С тех пор мать Айрис изменилась. Подолгу засиживалась у окна. На вопросы отвечала рассеянно и односложно. И всё повторяла, что вот наступит лето и они всей семьёй поедут на море. Всей семьёй…

Разговор про море завёл отец, ещё в начале зимы. Это было его обещание. Его слова. Мама просто повторяла. Но Айрис поверила – надо же было во что-то верить.

В двенадцать лет она взяла на себя дом. Готовила, убирала, носила воду и дрова, топила печь… Мать просто улыбалась.

– Ах, какая помощница растёт, – говорила она, – вот настанет лето, поедем на море. Только отец вернётся…

Айрис понимала, что отец не вернётся, но вскоре перестала поправлять мать. Скоро так скоро. А ближе к весне девочка заболела.

Сначала простудилась. Но, поскольку дом всё ещё оставался на ней, лечиться не стала – некогда же. И продолжила бегать за водой к речке.

Айрис слегла на пятый день. И это наконец заставило маму прийти в себя. Теперь уже она ухаживала за дочерью. Готовила бульоны, подолгу сидела у кровати. И всё обещала, что вот поправится Айрис – и они всей семьёй поедут на море. Уже скоро. Нужно только дождаться лета.

Лета Айрис не дождалась. Лекаря в тот момент в деревне не было – старый погиб в день того самого нашествия нежити, а нового прислать ещё не успели. Айрис же становилось всё хуже с каждым днём.

Она не помнила свои последние дни. Просто однажды проснулась в совершенно пустом промёрзшем доме. Мамы не было. Никого не было. Только Айрис и её же собственное тело, лежавшее на кровати.

Первым желанием было выбежать на улицу. Но этого сделать не удалось: дальше порога её не пускало.

Шок. Неверие. Бессилие. И злость. Это лишь часть того, что испытывала девочка. От её эмоций становилось не по себе даже тем, кто жил по соседству. Неудивительно, что никто не решился зайти к ней в дом. Я оказалась первой, кто пересёк этот порог за десять лет.

– Сильнее всего меня злило то, что моря я так и не увидела, – поделилась девочка. – Ведь за пару месяцев до этого всё было прекрасно. Отцу удалось накопить денег, и он обещал…

Она всхлипнула, а я поджала губы. Вот что можно сказать в подобной ситуации? Как утешить?

– Думаю, тебе было очень больно переживать гибель отца, – вздохнула я. – Ты осталась совсем без поддержки. И то, что твоя мама возложила заботу о себе на твои хрупкие плечи… Представляю, как сложно тебе было с этим справляться.

Девочка уставилась на меня исподлобья. А потом подтянула к себе полупрозрачные коленки и уткнулась в них лбом.

– И вместо благодарности тебя оставили совсем одну… – Я покачала головой, наблюдая, как очертания девочки переливаются всеми цветами радуги. Сложно представить, сколько эмоций она сейчас испытывала.

– Я просто не понимаю, – сдавленно проговорила она. – Зачем она всё время повторяла про море? Для чего? Неужели не думала, что я захочу его увидеть? Я ведь очень хочу. До сих пор.

Закусив губу, я отвела взгляд. Что-то мне подсказывало, что дело было не только и не столько в море. Скорее всего, Айрис скучала по самому ощущению семьи. По тому, которое потеряла со смертью отца.

– Мне очень хочется тебя сейчас обнять, – призналась я. – Скажи, если я могу что-то для тебя сделать…

– Не переезжай в замок, – выпалила девочка. – Пожалуйста, не бросай меня!

– Я и не собиралась тебя бросать! – опешила я. – Честно говоря, я думала, что мы поедем вместе. Я ведь и так всё время беру тебя с собой…

– Так не выйдет, – покачала головой девочка. – С черепом я могу на какое-то время отдаляться от остального тела, но ненадолго. Вечером мне нужно возвращаться назад.

– Ну, мы можем перевезти всё остальное тоже… – пробормотала я.

– И в чём повезёшь? – хмыкнула Айрис. – В сумку я точно не влезу.

Сказала – и снова погрустнела.

– Ты ведь всё равно уедешь? – спросила она.

– Без тебя – точно нет, – пообещала я. – Тебя я не брошу. Обещаю!

На этих словах Айрис просияла. И, кажется, немного успокоилась. По крайней мере, беседу мы решили на этом закончить. Айрис сказала, что ей нужно побыть одной. Я же наконец собралась пойти завтракать. Быстро собравшись, я прихватила подпиравшего калитку Зигмунда, и мы отправились в трактир.

Однако дойти нам было не суждено. Я уже видела дверь «Печёного баклажана», когда мой взгляд привлекло какое-то движение. Замерев, я вгляделась в источник переполоха.

По дороге шёл скелет. Обычный такой скелет, с желтовато-бежевыми костями. А вокруг него собрались зеваки. Всем же было интересно, куда и зачем он идёт.

Судя по всему, местных ничто не смущало. Я же не смогла удержаться и замедлилась, вглядываясь в фигуру. Что-то меня зацепило. И я почти сразу поняла что.

Чуть поодаль от костей как привязанный летел призрак госпожи Кельсен. Той самой старушки, помешанной на собственной кровати.

Осознание неправильности пришло не сразу. Первую минуту я пыталась понять, что же именно меня смущает, попутно вспоминая учебник по бытовой некромантии. Насколько я успела разобраться, кости вот просто так, сами по себе, ходить не начинают. И если из тела уже получился призрак, причём вменяемый, адекватный призрак, не склонный к насилию, то дальнейшего обращения и не произойдёт. Вернее, оно, конечно, может случиться – но только если этого самого адекватного призрака довести до отчаяния. Например, сбросив в шахту и оставив там на пару десятков лет.

Но с госпожой Кельсен я говорила вчера вечером. Суток не прошло с тех пор, как она рассказывала мне о былых временах и мебели. Что могло пойти не так?

Вывод, к сожалению, напрашивался всего один: кто-то ею управлял. Ну как ею… Кто-то управлял костями, а несчастная старушка попросту тащилась следом, не в силах оторваться от собственных останков. И судя по остекленевшему взгляду, даже не осознавала происходящее.