День, когда пропала Вероника

Заметив приоткрытую дверь черного хода, Дина ужом скользнула в нее и прислушалась. Никаких посторонних звуков, в доме она была одна.

Пройдя в просторную гостиную, обставленную с четко выверенной небрежностью, Дина рухнула на один из ярких диванов и тут же вскочила – она вся измазалась, ей надо хотя бы умыться. С сожалением посмотрела на мокрое грязное пятно, оставшееся после нее на диване. Как символично. Вероника никогда таких пятен за собой не оставляла.

Отыскав гостевую ванную, Дина тщательно вымыла перепачканные землей трясущиеся руки и засунула голову под ледяную воду, чтобы хоть немного привести мысли в порядок.

Она убила Родиона. Во рту снова появился кислый привкус, и Дина, не соображая, что делает, сбросила с себя всю одежду и, выключив воду в раковине, бесцеремонно залезла в чужой душ. Врубила на полную мощность горячую воду. Ее сотрясла крупная дрожь. Она убийца, убийца! Даже в самом страшном сне она не представляла, что сможет причинить зло Родиону. Нет, только не ему.

Она сделала воду максимально горячей, но дрожь не унималась. Дина присела и обхватила себя руками. Думай, Дина, думай. Есть ли хотя бы минимальный шанс вылезти из этого дерьма без потерь.

Откуда эта женщина взялась в доме? Что ей нужно? Зачем решила помочь убийце? Или она не помогает, а просто преследует собственные цели? А что, если она начнет ее шантажировать?

При этой мысли Дина все-таки не удержалась и хихикнула. Что с нее взять, она беднее пресловутой церковной мыши. Тогда почему? Она уже давно не верила в добрых самаритян, помогающих кому-то из любви к человечеству. И хотя она и сама была волонтером, Дина прекрасно знала, что животным помогать намного проще, чем людям. Ведь, в отличие от людей, те платят благодарностью. Нет, это не просто бескорыстная помощь. Наверняка женщина что-то за это попросит. Только вот что?

А что, если она задумала сдать убийцу? Вошла в дом, увидела, что произошло, поймала Дину «с поличным», испугалась до чертиков, что та сейчас убьет и ее, и решила пойти на блеф.

Сделала вид, что помогает ей, отправила к себе в дом, где Дина окажется в ловушке, и прямо сейчас уже входит в него вместе со следователем, чтобы сдать ему убийцу и спать спокойно по ночам, не боясь, что Дина захочет убрать свидетельницу.

Мысль показалась ей настолько верной, что Дина подскочила и кинулась прочь из душа. Неловко поскользнулась и чуть не грохнулась на идеально вымытый пол. Заметалась по узкому помещению в поисках полотенца. Почему-то постеснялась использовать хозяйское. Обтерла себя наспех собственным свитером, влезла в джинсы, впопыхах засунув нижнее белье прямо в карман, и натянула влажный свитер на голое тело. Прислушалась и, нажав на дверную ручку, медленно открыла дверь.

– Тебе легче? – Женщина улыбалась, излучая уверенность и спокойствие.

Дина сделала шаг назад и снова затряслась. На этот раз от страха.

– Я его не убивала, я не хотела, это получилось случайно. Вы привели полицию? Я могу все объяснить, – залопотала она.

– Полицию? – Женщина искренне удивилась, а затем легко рассмеялась, словно прочитав мысли Дины, и покачала головой. – Вовсе нет. Зачем мне тебе помогать, а затем сдавать полиции?

Дина промолчала, отводя глаза, а женщина продолжила:

– Знаешь что, давай-ка ты приведешь себя в порядок, мы выпьем чаю, и я все тебе объясню. Ты какой предпочитаешь – черный или зеленый?

– Можно кофе? – прошептала Дина, окончательно сбитая с толку.

– Конечно, – кивнула женщина, – жду тебя на кухне.

Развернувшись, женщина направилась в глубь дома, а Дина, закрыв дверь, прислонилась к ней лбом и попыталась выдохнуть. У нее еще есть шанс спастись. Призрачный, но есть.

Спустя полчаса Дина сидела за небольшим изящным столиком, напоминавшим иллюстрацию из дорогого журнала о красивой жизни: чайные розы в тяжелой стеклянной вазе, украшенной изображениями женщин в тогах. Чашки с блюдцами из тончайшего фарфора, на котором расцветали кремовые розы. Кусковой сахар в серебристой сахарнице, к нему щипчики. На фарфоровом блюде, тоже украшенном розами, лежала свежая выпечка. Не укрытие беглой преступницы, а английское чаепитие.

– Ты догадываешься, почему я помогаю тебе? – светским тоном поинтересовалась женщина, беря чашку за тоненькую ручку с золотым напылением и делая глоток ароматного кофе, который она сама сварила в медной турке. По кухне плыл аромат гвоздики, кардамона и еще чего-то, что Дина не сумела распознать, но что довольно громко заявило о том, что женщина умеет наслаждаться жизнью и получать от нее удовольствие.

Вместо ответа Дина покачала головой и выпила залпом половину чашки. Почувствовала, как крепкий кофе ударил в голову и немного прояснил сознание. Лицо мертвого Родиона встало перед глазами, и согревшуюся было Дину снова забила крупная дрожь.

Не говоря ни слова, женщина встала из-за стола, подошла к небольшому диванчику, стоявшему возле окна, взяла с него мягкий плед и протянула Дине. Та кивнула в знак благодарности, но не смогла ничего сказать, застучали зубы, и ее затрясло еще сильнее. Дина накинула плед на плечи и закуталась в него, пытаясь укрыться от внешнего мира.

– Я его убила, – прошептала она, тупо глядя перед собой.

– Не думай сейчас об этом. Ты не виновата. И она тоже не виновата.

– Она? – С трудом Дина заставила себя посмотреть на женщину.

– Да, она, Вероника, это я помогла ей исчезнуть.

Из холода Дину резко бросило в жар. Она выпрямилась, не заметив, как мягкий плед соскользнул с плеч. Вот он, сообщник, которого она искала! Значит, она была права.

– Я знала! – воскликнула она и, испугавшись собственной смелости, понизила голос. – Я знала, что она все подстроила. Но… но зачем она это сделала? У нее же все было, чего еще ей в жизни не хватало?

– А ты не догадываешься? – осторожно спросила женщина, помешивая ароматный кофе изящной серебряной ложечкой.

– Она завела любовника? – выпалила Дина.

– Любовника? – удивилась женщина, а затем вздохнула: – Вовсе нет. Почему в большинстве случаев все банально сводится к наличию любовника? Словно других мотивов и не существует.

– А какие у нее еще могли быть мотивы? Вероника получила все, что хотела, – Дина горько усмехнулась и покачала головой, – она украла мою жизнь – моего мужчину, моих детей и даже мой дом. Была вполне счастлива. Зачем же ей исчезать?

– Все не так просто, – вкрадчиво, словно мурлыкающая кошка, произнесла женщина и деликатным жестом, положив ногу на ногу, подалась вперед, – видишь ли, она этого не хотела.

– Что? – не выдержав, рассмеялась Дина. – Неужели? Просто так, случайно получилось?

Не в силах усидеть на месте, она подошла к окну и уставилась на изумрудную лужайку перед домом. Наверное, это какая-то специальная трава, которая не желтеет с наступлением осени. Солнце снова скрылось, но дождя по-прежнему не было. Словно вместе с ветром он собирался с силами, чтобы дать решающий бой человечеству.

– Нет, – тряхнула блестящими ухоженными волосами женщина, задумчиво глядя на Дину и подыскивая нужные слова, чтобы все объяснить, – понимаешь, на тот момент она действительно думала, что это то, что ей нужно. Но, как это часто бывает, никогда не знаешь, пока не попробуешь. Родион казался ей прекрасным и идеальным, когда он был рядом с тобой. Когда он мерцал издали, когда она не знала, что он храпит, неаккуратно ест и не может забить гвоздь. И дети ей казались зефирными существами, приносящими только счастье и радость. Она старалась не задумываться о том, что они плачут, болеют, что они полностью зависят от матери и что они крадут ее собственную жизнь. И, лишь попробовав все это, она поняла, что ошиблась. Все это не делает ее счастливой.

– Вы это сейчас серьезно? – остолбенело спросила Дина, поворачиваясь к женщине. – То есть Вероника взяла чужое, поигралась, ей не понравилось, и она решила все выбросить и начать жизнь сначала?

– Знаешь, – женщина встала и, подойдя к Дине, положила сухую теплую руку на ее мокрую от пота ладонь, и Дина неожиданно почувствовала странное спокойствие, внутри разлилось тепло, побежало по венам, добралось до сердца и растопило холодный комок в груди, – у всего есть две стороны. Тебе это кажется ужасным, и да, в обществе принято забрасывать таких женщин камнями, но если задуматься, почему кто-то должен платить своей жизнью и своим собственным счастьем за относительное благополучие и счастье других? Ведь дети и муж на самом деле чувствуют, когда их не любят и когда они в тягость. От этого начинаются недоразумения, недомолвки, ссоры и проблемы. Растет глухая ненависть, и в конце концов она возводит высокие стены, за которыми каждый прячет свое несчастье от другого.

– О чем вы сейчас говорите? – тупо переспросила Дина, до которой с трудом доходил смысл сказанного. Женщина крепче сжала ее руку:

– О том, что, решись несчастная сделать шаг и разорвать порочный круг, все станет совершенно иначе. Да, какое-то время рана будет болеть и кровоточить, но время все лечит. И оно обязательно принесет новых людей на освободившееся место. Тех, кто сможет сделать ее по-настоящему счастливой. Так что те женщины, которые решаются уйти из семьи, они на самом деле смелые и ответственные. Но большинству все же не хватает сил сделать это открыто. Ты знаешь, сколько человек пропадает в мире ежегодно?

Дина покачала головой, тупо глядя перед собой и пытаясь осознать все то, что говорила ей женщина. А та, заметив ее состояние, усилила напор и попыталась достучаться до сознания Дины.

– Счет идет на миллионы. И далеко не все эти несчастные становятся жертвами убийц, торговли людьми или органами. Некоторые просто… исчезают. Чтобы появиться в другом месте, под другим именем и начать ту жизнь, которая сделает их по-настоящему счастливыми.

– То есть вы хотите сказать, что Вероника просто сбежала? – прошептала Дина.

– Изменила свою жизнь, – поправила ее женщина.

– Но ведь она выросла без матери, она должна понимать… Неужели она и правда добровольно обрекла Злату и Роберта на это? – Дина подняла глаза на женщину, надеясь услышать, что все это идиотский розыгрыш и что Вероника просто сбежала с любовником, а потом вернется.

– Ты все верно говоришь, – кивнула женщина, – Веронику вырастил отец, потому что ее мать погибла, но Вероника сама говорила о том, что у нее было прекрасное детство. Отец больше не женился и посвятил всю жизнь дочери. Он очень состоятелен, если ты знаешь, и исполнял любые прихоти девочки.

Дина кивнула. Детство подруги было куда более радужным, чем ее собственное в полной семье, где родители ненавидели друг друга. Наверное, именно легкость счастливого человека изначально и привлекала Дину в подруге.

Они познакомились летом, когда Ника приехала на каникулы к бабушке и дедушке, жившим в одном доме с родителями Дины. Бабушка и дедушка души не чаяли в единственной внучке, постоянно водили ее в цирк, театр, оперу, на балет, да и просто в кафе поесть мороженое. На каждый выход Вероника наряжалась словно жар-птица. Дина до сих пор отчетливо помнила ее легкие летящие платья и то, что белокурые волосы подруги неизменно украшали блестящие заколки. А ее туфельки! Что за туфельки у нее были! Самой Дине, вынужденной донашивать убитую обувь за старшей сестрой, они казались пределом совершенства. Новенькие, разноцветные, блестящие, украшенные бантиками и причудливыми узорами. Ника походила на девочку из рекламы, и Дине даже страшно было с ней заговорить, пока Вероника первой не подошла к ней на площадке и не предложила поиграть вместе.

Каждый год Дина ждала каникул, чтобы увидеть диковинную девочку. А та начала дарить ей подарки, отдавала платья или обувь, из которой выросла. И хотя платья самой Дине были тесноваты, а обувь иногда давила и растирала ноги, она все равно брала эти подарки и прятала их от родных.

Втайне наслаждаясь радостью обладания, Дина всегда жалела Веронику, так рано оставшуюся без матери. И лишь сейчас она задумалась над тем, а стоило ли ее жалеть? И чье детство было действительно лучше. «Полусироты» Ники или «девочки из полной семьи» Дины, которую ненавидели собственные родители, а сестра все время била и обижала? Ника никогда не производила впечатления несчастного человека, купаясь в любви и заботе близких, в то время как сама Дина не получала ничего, кроме пинков и упреков.

В семнадцать лет, окончив школу, Дина сбежала из дома, даже не попрощавшись с родителями. К тому времени отец ушел из семьи, а мать окончательно спилась. Сестра проводила время с веселыми компаниями, появляясь в доме лишь для того, чтобы что-то украсть и продать. А когда красть стало нечего, и вовсе исчезла. Дина задумалась, почему она никогда о ней не вспоминает? Может быть, потому, что по-настоящему никогда не любила?

Вероника же, несмотря на уговоры отца, приняла решение переехать к бабушке с дедушкой и поступить в университет на родине. Она в совершенстве владела тремя языками, и поступление не составило никаких проблем. Но лишь Дина знала настоящую причину неожиданного переезда – первая любовь, красавец Димка, живущий в соседнем дворе. По нему вздыхал весь район, а получила его Вероника.

Правда, ненадолго. Наигравшись, она его бросила, Димка уехал в Англию на сборы клубники, а затем следы его затерялись.

Дина тяжело вздохнула – какая же она дура! Как могла после этого познакомить Родиона с подругой? Впрочем, как оказалось, Родион Веронике тоже надоел.

– Почему она просто не ушла? – наконец прошептала Дина, вырываясь из плена воспоминаний.

– Она не могла, – пожала плечами женщина, – я не буду углубляться в детали, но, поверь, в последнее время ее жизнь превратилась в ад. Вероника была по-настоящему несчастна.

– Родя ее бил, что ли? – не выдержав, фыркнула Дина, но женщина не разделила ее веселья.

– По-твоему, чтобы быть несчастной, нужно обязательно быть битой? – покачала она головой.

– Нет, – хохотнула Дина и, захлебнувшись собственным смехом, добавила: – Меня ведь никто не бьет.

Женщина кивнула, соглашаясь. Грациозно направилась к идеально чистой, отполированной до блеска хромированной кухне. Краем глаза Дина отметила, что женщина и кухня прекрасно сочетаются. Обе стильные, ухоженные, современные и холодные. В прекрасно обставленном доме, со вкусом украшенном интересными картинами, так же как и в красивой женщине средних лет, не было одной важной составляющей – тепла. Впрочем, это не ее дело. Нужно выяснить, что женщина собирается делать дальше. Полиции она Дину не сдала, тогда какие у нее планы? Превратить ее в свою рабыню?

Женщина, словно догадавшись, о чем думает Дина, нажала кнопку на блестящей кофемашине и налила кофе в тоненькую чашечку из костяного фарфора. Вопросительно посмотрела на Дину, та покачала головой. Взяв чашку в руки, женщина вернулась к столику. Дина уловила аромат напитка – зерна лучшего качества.

– Я хочу предложить тебе счастье, – сделав глоток, женщина взглянула Дине прямо в глаза.

– Вы что, из какой-то секты? – внезапно догадалась и одновременно ужаснулась Дина.

Все ясно, сейчас ее вывезут куда-нибудь в лес, в общину, где заставят жить со всеми ее членами одной большой семьей. Полоть поле, рожать детей, ублажать сильных.

– Ну если любовь к себе можно назвать сектой, то да, наверное, – пожала плечами женщина и улыбнулась. – Давай-ка я лучше все тебе расскажу, прежде чем ты настроишь собственных гипотез. Я помощница.

– Помощница? – бестолково переспросила Дина.

– Да, – кивнула женщина, – я помогаю таким, как Вероника и как ты. Тем, кто заблудился и выбрал неправильный путь и никак не может снова стать счастливым. Я помогла Веронике начать новую жизнь, помогу и тебе.

– А что, если меня устраивает моя собственная? – с вызовом начала Дина и тут же умолкла. Какая у нее жизнь? С пропажей Вероники и смертью Родиона ее ждет разве что тюремное заключение. В лучшем случае получит амнистию лет через сорок.

– С обвинением в двойном убийстве? – словно прочитала ее мысли женщина и одним глотком допила кофе. – Ну если ты этого действительно хочешь…

Она начала подниматься из-за стола с видом холодным и равнодушным, а Дина, внезапно испугавшись, что последний шанс на спасение исчезнет, резко подошла к ней и схватила за руку:

– Нет, подождите, я неправильно выразилась. Вы действительно можете мне помочь?

– Да, – кивнула женщина и улыбнулась, снова превращаясь в теплый собирательный образ матери, – я помогу тебе исчезнуть.

– Что? – отшатнулась Дина. – О чем вы говорите?

– Новые документы, новый город, новая жизнь. Кто ты по профессии?

– Юрист, – пробормотала Дина и тут же засомневалась, уж не утратила ли она свою квалификацию.

– Хорошо, – кивнула женщина, – ты получишь новое резюме с опытом работы в небольших государственных конторах. Оно поможет тебе найти достойную работу. Не будешь выпячиваться и лезть на вершины корпораций или в политику – сможешь всю жизнь жить нераскрытой.

– Куда уж мне, – усмехнувшись, покачала головой Дина.

– От социальных сетей придется отказаться, – продолжала уверенно перечислять женщина, – с сегодняшнего момента ты должна будешь забыть все свои аккаунты. Сейчас люди очень много следят виртуально, а тебе не стоит этого делать. Будешь пользоваться только поисковиками, и то не под своим именем.

– Создавать виртуальные личности я могу, – горько усмехнулась Дина и, снова покачав головой, задала вопрос, вертевшийся на языке: – Но ведь это все не просто так? Не из человеколюбия и сочувствия, я правильно понимаю?

– Правильно, – слегка улыбнувшись, кивнула женщина.

– Что вы хотите взамен?

– Самую малость, – пожала плечами женщина, – тебе придется подписать завещание, которое ты составила, скажем, несколько лет назад, сразу после расставания с Родионом. В нем ты завещаешь квартиру дальней родственнице.

– Какой еще дальней родственнице? – не сразу поняла Дина и тут же запнулась. До нее дошло.

– Пусть тебя это не тревожит, – улыбнулась женщина, – просто подпишешь то, что я тебе дам. У тебя есть деньги на первое время? Наличка?

– Да, дома, в тайнике, – кивнула Дина. Увлеченная виртуальной слежкой за Вероникой, она почти не тратила денег на еду, одежду и развлечения. Финансовые запасы, конечно, таяли, но в тайнике все еще оставалось достаточно, чтобы протянуть первые месяцы.

– Расскажешь где и получишь их завтра, – деловито распорядилась женщина, – я тоже дам тебе немного, на первое время хватит, но работу придется искать быстро.

– Мне надо будет переехать? – уточнила Дина.

– Конечно, – кивнула женщина, – как можно дальше. Есть идеи?

– Мне все равно, – пожала плечами Дина.

Адреналин схлынул, и ее заполнило тупое равнодушие. В глубине души она была рада, что есть кто-то, на кого можно переложить груз собственных проблем, но радоваться она не могла. Потихоньку начал накатывать шок. Она убила Родиона, ей придется трусливо бежать и всю жизнь скрываться. Жить под чужим именем. Оглядываться при малейшем шорохе. Она лишится жилья и всего того, что у нее было. Впрочем, что у нее было? Чужая бессмысленная жизнь?

– Пойдем, тебе нужно поспать, – распорядилась женщина и окинула ее критическим взглядом, что-то подсчитывая в уме. – Какой у тебя размер? Тебе нужна новая одежда.

– Сорок восьмой, переходящий в пятидесятый, – вздохнула Дина.

– Придется похудеть, – заметила женщина, протягивая Дине руку и увлекая ее за собой к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Зачем? – тупо переспросила Дина, подчинившись женщине.

– Потому что это очень меняет внешность, – пояснила та.

Ничего не говоря, они поднялись на второй этаж. Широкий коридор, смягчающий шаги толстым ковровым покрытием нежно-бежевого оттенка. Здесь все сдержанно намекало на богатство и художественный вкус. Пронзительные картины на стенах. Интересно чьи. Женщина явно собирала произведения одного мастера. При других обстоятельствах Дина с удовольствием рассмотрела бы их и задумалась о том, что имел в виду художник, но женщина торопливо вела ее прочь.

Светлые двери из массива дерева, покрытые прозрачным лаком, позволяющим оценить красоту древесины. Стены идеально выкрашены в светло-фисташковый цвет. Над домом потрудились профессиональные дизайнеры. Но Дина все равно не могла избавиться от ощущения пребывания в гостинице.

Женщина подошла к одной из дверей, выходящих в длинный коридор, и, плавно нажав на ручку, открыла ее. Дина последовала за ней в большую светлую комнату. Большая кровать с кожаным изголовьем. Справа гардеробная, еще одна дверь вела в туалет. Плоский телевизор напротив двуспальной кровати и две прикроватные тумбочки, украшенные изящными лампами. Стильно, идеально, безлико.

Дина с тоской вспомнила собственную захламленную квартирку. Диван, который оставила сегодня утром неубранным. Мятое постельное белье, не очень свежее. Рядом с диваном валяется полупустая бутылка газировки, под ним – обертки от чипсов и шоколадок. Ей почему-то стало стыдно, что эта идеальная женщина увидит ее квартиру именно такой. Впрочем, сейчас это должно ее заботить меньше всего.

– Располагайся и отдыхай, – тем временем распорядилась женщина, – захочешь есть – спустишься вниз, еда в холодильнике. Мне нужно будет на какое-то время уехать, жди моего возвращения. Никому не звони и не пиши. Из дома не выходи ни в коем случае. Дай телефон, – потребовала она, и Дина беспрекословно подчинилась.

Заколебалась лишь на секунду, передавая незнакомке свой побитый жизнью аппарат. Этот символический жест стал для нее своеобразным ритуалом прощания с прошлой жизнью.

Как только женщина вышла из комнаты, Дина рухнула на постель и закрыла глаза. И тут же ощутила себя на карусели, вращающейся со страшной скоростью и увлекающей ее в черную воронку. Стало страшно, но лишь на мгновение, а в следующую секунду она уже спала.

Проснулась она среди ночи от собственного крика. Ей приснилось, что она убила Родиона. Дина неловко вскочила и рухнула с кровати прямо на пол, стукнувшись лицом о дубовый пол. Крик оборвался, и Дина чуть не задохнулась, погружаясь в ужасающую реальность. Ей не приснилось, она действительно убила Родиона.

Дина заметалась в тщетной попытке встать, натыкаясь на кровать и углы тумбочки и лихорадочно соображая, что произошло и где она. Память возвращалась кусками. Она не дома. Вот женщина, соседка Родиона, протягивает ей руку помощи после всего, что Дина натворила. Ведет к себе, рассказывает о том, что помогла сбежать Веронике, затем отводит в спальню, обещает обо всем позаботиться. Потом она уходит, а Дина засыпает.

Она с трудом встала, ощупала лицо – оно было мокрым от слез и пота. Дина почувствовала кислый запах – она вспотела, ей нужно в душ, попытаться смыть свои грехи.

Дина подошла к окну, потянула за ручку и распахнула его. Снаружи окно было надежно защищено от посторонних взглядов тяжелыми ставнями. За ними раздавался приглушенный шорох. С трудом справившись с механизмом и чувствуя отчаянную нехватку воздуха, Дина распахнула ставни и подставила голову под струи проливного дождя.

На улице стояла кромешная тьма. Где-то вдалеке тусклый фонарь безуспешно пытался разогнать ее теплым желтым светом, но все попытки были тщетны. В темноте, сквозь глухую пелену дождя, не было видно ни зги. Голова немедленно намокла и одновременно прояснилась. Дина отчетливо вспомнила все произошедшее. Она убила Родиона, и сейчас ей предстоит исчезнуть. Поменять имя, город, круг общения, начать жизнь заново.

Но такие решения нельзя принимать необдуманно. Как можно просто так отдать квартиру незнакомым людям? А вдруг женщина ее обманет и она останется без жилья и прикрытия, вынужденная жить где-то под мостом, скрываясь от полиции? Дине стало плохо. Наверное, так чувствует себя мышь, угодившая в мышеловку. Надеялась набить голодное брюшко парой кусочков сыра, чтобы протянуть еще немного на этой грешной земле, а вместо этого подставилась под верную погибель.

Запахнув ставни и оставив окно чуть приоткрытым, Дина опустилась на пол и попыталась дышать глубоко и спокойно. Может ли женщина быть квартирной аферисткой? Теоретически может, но тогда зачем ей Вероника? Не могла же та в благодарность подарить ей дом, принадлежащий Родиону? Конечно, нет. Впрочем, у Вероники есть квартира, доставшаяся ей от бабушки с дедушкой. Но даже если она и переписала ее на женщину через подставное лицо, та действительно помогла ей исчезнуть. Ведь Вероника словно сквозь землю провалилась. Поэтому возможно, что женщина поможет и ей.

Внезапно мысль о новой жизни с чистого листа показалась Дине довольно привлекательной. А что, собственно, ее держит? Работы у нее нет, царскими хоромами она не владеет, активной светской и социальной жизнью не живет. Грустить о ее исчезновении будут разве что приютские собаки. И то, как только они найдут настоящих хозяев, они сразу же ее забудут. Дина же никого и ничего не бросает. В отличие от Вероники, покинувшей на произвол судьбы мужа и детей.