Маньяк 2

Маньяк 2
Алексей Викторович Квашнин

Это роман про киллера, который увлекается книгой про каннибализм. Он очень собран, ни подвержен никаким чувствам. Он понимает, что он оружие возмездия или копьё судьбы. У книги очень динамичный сюжет, который держит в напряжении до самого финала.

Алексей Квашнин

Маньяк 2

«…Я думал, что, стоит мне только повернуться, уйти, все будет кончено. Но

ведь позади был огненный пляж, дрожащий от зноя воздух. Я сделал несколько

шагов к ручью. Араб не пошевелился. Все-таки он был еще далеко от меня. Быть

может, оттого что на лицо его падала тень, казалось, что он смеется. Я

подождал. Солнце жгло мне щеки, я чувствовал, что в бровях у меня

скапливаются капельки пота.

(«Посторонний», Альбер Камю)

Шёл дождь. Глубокая немая осень кричала диким ветром. Сквозь него убийца слышал музыку Баха. Безликая слепая буря ломала деревья, била в отчаянии стёкла окон. Мужчина был спокоен. Пара сломанных веток упала ему под ноги. Он перешагнул через них и пошёл дальше. Темнело. Миновав заросший двор с бараками, убийца очутился в гаражах. Железные ржавые коробки, заваленные мусором, напоминали покинутых детей непогоды. Они угрюмо молчали, храня свои тёмные тайны. К ним добавилась ещё одна. Пара хлопков в соседней аллее. Убийца замедлил ход, прижался к стене гаража, осторожно посмотрел за угол. В нескольких метрах в грязной луже валялось тело полного мужчины в длинном плаще с двумя отверстиями на спине. В руке его чёрный кейс. Хищник, озираясь по сторонам, осторожно подошёл, разжал мертвецу пальцы, открыл кейс. В нём оказалась папка с документами, пачка банкнот и чёрный пистолет с дополнительной обоймой. Мужчина сунул ствол за пояс, спрятал деньги во внутренний карман и быстро удалился. Безучастный ливень остался на аллее судьбы, продолжая хлестать каплями тело неизвестного.

Убийца не спал всю ночь. Лёжа в темноте, он слушал агонию урагана метавшегося за окном. Под утро стенания прекратились. Наступила покойная тишина. Мужчина поднялся, включил музыкальный проигрыватель и под молитвенную песнь хора стал собираться в дальнюю дорогу. Он аккуратно уложил в чемодан вещи, книги, пластинки. Проверил пистолет, полностью зарядил его. Перед уходом убийца подошёл к окну. Он прижал оружие к груди и долго смотрел на бледный рассвет в потерянном городе. Лились с неба голоса. Звучал мотет Грегорио Аллегри на текст Псалма 50:

Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей,

и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои.

Безымянный город остался позади. Белые полосы мелькали в глазах: одна, вторая, третья…. Кафе, заправки, маленькие посёлки. Ни тени сомнения. Никаких больше остановок, никаких съездов с главной дороги. Лицо убийцы выражало уверенное спокойствие. Немецкие кобылицы под капотом еле сдерживали себя. Пистолет замер в ожидании разговора.

Первый попутчик на обочине стоит с протянутой рукой. Чёрный автомобиль плавно затормозил. Местный деревенский мужик открыл дверцу, дыхнул в салон перегаром:

– Братан, до Колосухи докинешь?

Убийца жестом показал на сиденье. Мужик сел, машина тронулась в путь.

– Братан, в натуре выручил. От всего… это… ну ты понял. Да ты чё смурной-то такой?! На такой тачке ездишь, радоваться надо. Ты чё молчишь-то?! Немой, што ль?! – деревня забрехал хриплым смехом. Убийца гневно взглянул на него. – Ну ладно, ладно братан, не в обиду! Слушай, можно я хлебну? – он достал из внутреннего кармана рваного пиджака бутылку водки, выпил с горла.

Водитель нервно открыл бокс, вынул диск, послал в магнитолу. Зазвучала классическая музыка.

– Ты сам-то откуда?! Я сам с Колосухи, а в Педяево к корешу ездил на день рожденья. Неделю отмечали, пока все гроши не кончились. Дома жинка, наверно, забыла, как звать. Эх, хороша чертовка, хряпну ещё! – мужик выпил, занюхал грязным рукавом. – Слушай, а попроще есть что-нибудь?! Чё за х..ня играет?!

Убийца мгновенно выхватил пистолет и выстрелил два раза в бок алкаша. Мужик выпучил от удивления глаза, захрипел, попытался потянуться и сразу осел в кресле. Голова его завалилась набок. Водитель, молча спрятав оружие и добавив громкости на приёмнике, продолжил путь, не обращая внимания на мёртвого попутчика, будто его никогда и не существовало. В салоне величественно загрохотала «Carmina Burana» – кантата Карла Орфа:

O, Фортуна,

словно луна

ты изменчива,

всегда создавая

или уничтожая;

В песочнице одиноко играла пятилетняя девочка. Она усадила своих кукол на деревянный бордюр и причёсывала каждую по очереди. Из ниоткуда позади ребёнка выросла огромная тень. Девочка обернулась. Перед ней стоял полный мужчина в пиджаке. Он улыбался во весь рот. Кряхтя, он присел, протянул ребёнку конфету.

– Привет. Во что ты играешь? – спросил дядя мягким голосом.

– Куколки…

– А где твоя мама?

– Она дома, смотрит телевизор…

– Ну, не бойся, возьми конфетку! Сладенькая, с апельсиновым вкусом…

Никто не заметил, как пару минут спустя полный мужчина уводил от песочницы девочку, держа её за руку.

Сотрудник ДПС остановил для проверки документов чёрный немецкий автомобиль. Убийца протянул ему в окно документы. Полицейский посмотрел их, но возвращать не торопился.

– Куда едете?!

Водитель молча смотрел вперёд.

– Чё, не слышишь меня?! Глухой, что ли, э-э! – он наклонился к окну. Прогремели два выстрела. Из салона потянулась струйка дыма. Мужчина в форме попятился назад схватившись за грудь, запнулся и рухнул на спину. Документы водителя выпали из его руки на горячий асфальт.

Через мгновение от града пуль взорвалось с грохотом заднее стекло немецкого авто и разлетелось на сотни мелких осколков. Изрешетив из автомата Калашникова чёрную машину, второй сотрудник ДПС, сидевший до этого в служебном автомобиле, осторожно приблизился к убийце.

– Выходи, с.ка! Выходи, п.дла! Быстро давай! Руки вверх подними! Замочу, тварь! – проорал полицейский. Убийца лежал, безмолвно уткнувшись лицом в рулевое колесо. Когда ДПСник подошёл к двери, защёлкал пистолет, выплёвывая благословенный металл. Искры божественного костра одна за другой впивались в тело полицейского, пока не кончилась обойма. Мужчина тяжело вздохнул, с ужасом взглянул на кровоточащие дырки в своей груди и повалился на напарника. Убийца вышел из автомобиля, собрал оружие мертвецов. Затем он вынул из магнитолы диск и спрятал в карман.

Молоденькая девушка, проезжавшая мимо в старой «Тойоте», увидев два трупа на асфальте, была шокирована и на мгновение снизила скорость. Отвлекшись, она не заметила, как сзади приближается вооружённый мужчина. Он ткнул стволом автомата ей в лицо, заставил выйти из машины. Напуганная девчонка с плачем умоляла не убивать её. Убийца, не проявляя эмоций, молчал. Как только девушка вышла из автомобиля, он два раза нажал на крючок.

Белая иномарка плавно тронулась и неспешно покинула место судьбы. Под палящим солнцем остались лежать три тела. Одиноко стояли брошенные автомобили.

В очередном безликом городе, двигаясь по серым улицам украденного счастья, заглядывая в окна домов, читая тоску в глазах живых покойников, убийца вдруг наткнулся на вывеску: «Книги». Автомобиль резко затормозил. Маньяк вошёл в магазин. Он долго бродил между стеллажей, изучал ассортимент. Мужчина уже собирался уходить, когда на глаза ему случайно попалась книга Льва Каневского «Каннибализм». Убийца открыл её, пролистал, посмотрел фотографии. Закрыв книжку, он направился с ней к выходу, над которым висел транспарант. Большими буквами на нём было написано: «Искусство доступно каждому». Почти миновав кассу, маньяк услышал вслед:

– Эй, мужчина! Мы книги бесплатно не раздаём!

Убийца остановился и, обернувшись, посмотрел на пожилую женщину в белой блузке с бейджем на груди. Благоговейный шёпот, сети умных мыслей, облака мечтаний, витавшие в магазине, враз разорвали гром и молния. Красная капля потекла по бейджику. Мужчина поспешно вышел из помещения. Оттуда доносились вопли и детский плач. Белая автомашина скрылась за углом.

Выезжая из города на большую трассу, под красным солнцем заката, маньяк поставил в магнитолу свой диск. Убийца вытащил из кармана новую книгу, провёл пальцами по гладкому твёрдому переплёту. Затем он аккуратно положил её между сидений. В салоне зазвучала оратория Генделя «For unto us a Child is Born, from The Messiah»:

Ибо младенец родился нам;

Сын дан нам;

владычество на раменах Его,