Фармакопея

– Здравствуйте, господин Президент, – произнес он. – Мистер Джулиани уже прибыл и ожидает вас. Проводить его в овальный кабинет?

– Нет, Мик. Извинись от моего имени перед Руди, и отмени все другие встречи на сегодня. А ко мне пригласи Госсекретаря и Директора ЦРУ. Пусть прибудут максимально быстро.

Не сказав больше ни слова, он двинулся ко входу в здание, жестом пригласив Рэя Хикса следовать за ним.

Глава 2.

***

Париж, Франция, 11.07.2019

– А на этом графике, уважаемые коллеги, вы можете увидеть сравнение объемов вторичной дистрибуции наших безрецептурных препаратов за первое полугодие текущего года, с аналогичным периодом прошлого года. Общий прирост, увы, пока составил всего только 1,23%, что говорит о некотором отставании наших текущих показателей, от запланированных на первое полугодие 2019 года. Но в большей части, эти показатели зависят от наших зарубежных представительств, особенно в Азии, а у них изначально всегда цифры несколько кривые, как вы знаете. Азия! – с широкой белозубой улыбкой произнес Клод, сделав шуточный интонационный акцент. Но в этот раз никто даже не улыбнулся.

Клод Марел, поджарый мужчина с блестящим лысым черепом и ухоженной стильной бородой, занимал пост директора по маркетингу в головном офисе фармацевтического концерна Зенери Фарм. Он был хорошим маркетологом, очень хорошим директором, и чертовски хорошим оратором, за что Андре Сарду, коммерческий директор этого концерна, всегда ставил его на общий доклад на советах директоров. Его уверенные презентации, сдобренные шутками и выдающейся графикой, даже если он нес откровенную чепуху, всегда давали положительный результат. Однако, сегодня все шло не так. Напряженное лицо президента компании Патрика Дидьена, последним зашедшего в зал, всех сразу же насторожило. А то, что за все время выступления Марела он не проронил ни единого звука, хмуро разглядывая лица своих сотрудников, а не красочные графики на экране, настроило Андре совсем уж на негативный лад. Он украдкой поглядывал на президента, сидящего справа от него, и внутренне готовился к грозе, которая должна была разразиться с минуты на минуту.

– Все эти Азиатские отклонения отражаются на текущих показателях всей группы компаний, ухудшая их, хотя мы точно уверены, что после итоговых сверок они улучшаться как минимум до 4,4 – 4,5% уже в июле, – продолжал Клод, как заведенный, не обращая внимания на хмурое молчание в зале. – Не смотря на эти кривоватые показатели, мы согласовали с коммерческим директором, – кивок в сторону Андре, – ряд стимулирующих мероприятий и новых маркетинговых программ, благодаря которым рассчитываем подтянуть текущие показатели и, к концу года, выйти на запланированные 7,5% прироста общего объема выручки. На этом, коллеги, первая часть моего доклада окончена, и я готов перейти к ответам на ваши вопросы.

В зале повисла тишина. Так как все пункты общего годового бюджета компании, под руководством коммерческого директора изначально согласовывались всеми департаментами, то общее собрание директоров было в большей степени формальностью. Этаким шоу, для презентации и утверждения его у президента компании. Поэтому и вопросы всегда были только от него. Так было и на Январском собрании, на котором утверждался бюджет 2019 года, где Патрик Дидьен живо реагировал на остроумные замечания Клода и рассматривал разноцветные диаграммы. Сейчас же, на промежуточном собрании по итогам первого полугодия, все было не так. Это и понятно. Таких низких показателей у них не было уже девять лет, и все попытки что-то исправить не принесли никакого результата, кроме дополнительных финансовых потерь.

– На сколько выполнен общий план производства? – после нескольких мгновений тяжелой тишины, произнес Патрик Дидьен, не обращаясь ни к кому конкретно. Андре задумался, вспоминая итоговые цифры, одновременно формулируя ответ…

– На 64%, господин президент, – быстро ответил директор производственного департамента, довольный своей мгновенной реакцией.

– А какой прирост производства закладывался в этом году?

– Плюс 8,5% к фактическому выпуску прошлого года! – отрапортовал высокий худой производственник, облегченно посматривая на окружающих коллег.

– Значит, при запланированных 8,5% прироста выпуска готовой продукции, фактический план производства, за шесть месяцев из двенадцати, выполнен уже на 64%, то есть с приростом. А при запланированных 7,5% прироста продаж, за те же полгода работы, фактически имеем только 1,23%, – угрожающе тихо произнес президент компании и повернулся к Коммерческому директору.

Пора брать удар на себя, понял Андре, и откашлявшись произнес: – это только промежуточные результаты, месье. Обобщенные и актуализированные данные будут готовы только через пару недель.

– Эти показатели продаж включают использование стоков, не распроданных в прошлом году? – произнес Дидьен, казалось, не прореагировав на ответ Сарду.

– Да, месье. Эти показатели так же включают в себя продажи прошлогодних стоков, которые мы реализовывали в начале года.

– С существенным дисконтом?

– Да, месье, с существенным дисконтом, – ответил коммерческий директор, понимая, что от тяжелого диалога с президентом уже не уйти, и весь пар Патрик Дидьен будет выпускать на него.

– И после этого вы мне еще говорите о каких-то успехах, о росте и развитии? Фактически, вы уже перевыполнили и без того увеличенный план по расходам на производство и ваши идиотские маркетинговые программы, а с продажами топчетесь на месте, – в ответ повысил голос президент. – Азия у вас виновата? Цифры кривые? Почему вы не остановили все производства еще в феврале, если так сильно отстали в реализации продукции? Я спрашиваю, почему?

– В феврале показатели реализации продукции были еще удовлетворительными, господин президент, – ответил Андре, концентрируясь на ровных интонациях своего голоса, чтобы случайными срывами не подливать масла в огонь.

– Удовлетворительными?! – почти прокричал Дидьен. – Бешенную распродажу прошлогодних неликвидов, по цене ниже себестоимости, вы называете удовлетворительной? Вы в своем уме, Андре?

В первое мгновение, в ответ на такое публичное замечание, гнев всколыхнулся внутри него, но он тут же усмирил себя. Это была не первая, и не вторая, и даже не десятая его публичная порка, и коммерческий директор научился держать себя в руках. Андре Сарду работал с Дидьеном уже восемнадцать лет, и знал все его повадки. В конце концов, у президента есть причины для недовольства. И очень большие.

– Господин президент, я полностью осознаю величину наших потерь, вызванных текущим отставанием от плана, а так же понимаю все причины, повлиявшие на это. Как сказал месье Марел, нами подготовлена программа стимулирующих мероприятий, и во втором полугодии мы нагоним общее отставание и сравняемся с планом.

– Что же это за мероприятия? – так же громко, но уже спокойнее произнес президент.

– Это целый комплекс мероприятий, месье. Он включает в себя дополнительные рекламные блоки, программы специального обучения медицинских представителей, с одновременной инспекцией всех региональных подразделений. Плюс, стимулирующие акции для ключевых дистрибьюторов, в первую очередь участвующих в государственных фармацевтических тендерах. А так же, вывод на рынок нескольких новинок.

– Новинок? – заинтересовано посмотрел на него Дидьен. – У нас есть какие-то новинки?

В этот момент, очень кстати, или очень некстати, в разговор вмешалась директор департамента разработок Николь Вервиль. Низенькая, с грубоватым лицом и полными некрасивыми пальцами, Николь была первым, в истории компании Зенери Фарм, директором по разработкам, вышедшим не из научной среды исследовательских лабораторий, а из простых производственников. Правда, она могла похвастать хорошим фармацевтическим образованием. Ей было всего тридцать девять лет, но полностью отдавшись работе, она выглядела заметно старше своего возраста, безвкусно одеваясь и предпочитая очки с большими круглыми стеклами. Андре недолюбливал ее за резкий голос и яркий цвет маникюра, но держал на этом месте, понимая, что чистые научные исследования сейчас не дают никакой прибыли, а, совместные с Марелом маркетинговые примочки, позволяли им демонстрировать хоть какое-то подобие развития.

– Месье президент, – начала Вервиль, встав со своего места. – В текущем году мы уже выпустили два новых препарата – один в группе прокинетиков, и еще один в группе иммуномодуляторов. Прирост продаж только этих групп составил более 33%. А на второе полугодие у нас запланирован выход еще одного нового препарата в группе ферментов. С департаментом маркетинга нами согласована масштабная программа поддержки и продвижения, которая позволит удвоить продажи этой группы препаратов.

– Вы что, издеваетесь надо мной, Николь? – растягивая паузы между словами, произнес Дидьен. – Я работаю в этой компании уже тридцать шесть лет, и эти препараты выводились на рынок еще тогда, когда я сам проходил здесь испытательный срок. И то, что вы поменяли дизайн упаковки, перекрасили одни таблетки из белого цвета в желтый, а другие из желтого в белый, не делает их новинками. Еще мой отец, Франсуа Дидьен, участвовал в создании этих препаратов! Где ваши настоящие разработки?

– Но, месье…, – замямлила удивленная Николь, не ожидавшая такой реакции шефа. – Это тоже часть разработок, влияющая на потребительские свойства лекарственного препарата и увеличивающая его добавленную стоимость. А что касается действительных разработок, то…

– "Да замолчи же ты, дура" – сокрушенно думал Андре Сарду, понимая что своим скулежом Вервиль только сильнее злит и без того уже заведенного до предела президента.

– … в прошлом году мы вывели абсолютно новый жаропонижающий и обезболивающий препарат Зенепирин, который стал абсолютным лидером в нашем портфеле обезболивающих и анестетиков, – продолжала защищать свою позицию Вервиль, но уже с мольбой в глазах, обращенной почему-то к Клоду Марелу. Он же спрятал свои глаза в бумагах, делая вид, что пытается найти в них что-то важное.

Патрик Дидьен встал со своего места и отошел к окну. Несколько минут он молча смотрел на парк Планше, ухоженные деревья которого приятно зеленели в лучах летнего солнца, а в конференц-зале стояла абсолютная тишина, нарушаемая только периодическими скрипами отодвигаемого кресла Николь Вервиль, которая так и не решила, садиться ей на свое место или продолжить стоять.

– А вы знаете, мадам Вервиль, причину успеха нашего нового Зенепирина? – спокойно произнес Дидьен, отвернувшись от окна.

Воодушевленная услышанными словами "нашего" и "нового", Николь Вервиль с робкой улыбкой ответила: – Быстрое и эффективное действие, без побочных эффектов!

Это был их рекламный слоган для телевизионных роликов, и она заметила, как Клод Марел одобрительно кивнул ей головой.

– А знаете почему он быстрый и эффективный, мадам? – резко спросил Дидьен, и тут же сам ответил. – Да потому, что это самый обычный Аспирин! Аспирин, который в 1897 году изобрел Феликс Хоффман из компании Байер. Зенери Фарм так же производит его, уже почти шестьдесят лет, сначала просто как ацетилсалициловую кислоту. Потом мы добавили в него кофеин, и получился новый комби препарат. Потом увеличили дозировку и сделали его Форте. Потом перекрасили таблетки и сделали его Нео, и даже стали его предлагать для профилактики рака молочной железы. Потом стали выпускать его в шипучих таблетках, и он стал Инста Экспресс. Теперь у нас его новая форма – Зенепирин, но он остается все тем же Аспирином, изобретенным почти сто двадцать лет назад!

Телефон Дидьена, лежащий на столе, прожужжал сигнал полученного сообщения.

– НО-ВИН-КА?! – громко протопал каждый слог президент Зенери Фарм до своего места во главе большого стола. – Мы ежегодно тратим почти десять миллиардов евро на исследования! – он звонко ударил ладонью по столу. – Вбухиваем в оснащение лабораторий суммы, равные бюджетам некоторых небольших стран, – еще один звонкий удар по столу. – Со всего этого исследовательского пирога кормится целая армия белых халатов, а новинкой у нас считается препарат, изобретенный сто двадцать лет назад на фабрике по производству красок! За последние четырнадцать лет вами не было изобретено ни одной новой молекулы. Ни одной! – снова перешел на крик Дидьен. – Сто сорок миллиардов евро потрачено на перекрашивание таблеток и изобретение новых логотипов. Топчемся десятилетиями вокруг устаревших препаратов, и успокаиваем себя красивыми диаграммами. Где новые передовые разработки? Где серьезные прорывы в лечении рака, ВИЧ, Альцгеймера, Паркинсона? ГДЕ?

Дидьен прочел сообщения на экране телефона, уперся обеими руками в столешницу и обвел всех сидящих грозным взглядом.

– Зенери Фарм стала одной из крупнейших фармацевтических корпораций благодаря своим передовым биотехнологическим разработкам и достижениям в клеточных и генных технологиях, а не переупаковкой антикварных таблеток в новые цветные банки.

– Андре! – обратился Дидьен к коммерческому директору. – Как ты допустил, что мы так скатились? Почему ты не разогнал всех этих шарлатанов, – президент стал тыкать пальцем в каждого сидящего, – если видишь, что они только просиживают свои места и тормозят развитие компании? Почему, Андре? Ты же вице-президент компании!

Андре знал, научился за восемнадцать лет тому, что в этой ситуации нужно просто молчать, поэтому в зале вновь повисла гнетущая тишина. Несколько мгновений было слышно только тяжелое дыхание побагровевшего президента, после чего он сделал большой глоток воды из стоящего рядом с ним стакана и произнес: – господин вице-президент, я недоволен текущим состоянием дел, и тем более вашим сегодняшним докладом. Повторно слушать такую чушь и видеть этих дилетантов – я не намерен! Подготовьте мне трезвую и взвешенную программу исправления ситуации. Доложите мне лично, через три дня.

После этих слов он еще раз посмотрел на экран своего телефона и быстро вышел из зала.

"Легко отделались", – с облегчением подумал Сарду, а вслух сухо сказал. – Пока все свободны, я сообщу дополнительно, когда и кто мне понадобится.

***

Патрик Дидьен быстрым шагом зашел в приемную своего кабинета и посмотрел в сторону своей секретарши.

– Шарлота, Пьер уже у меня?