Джентльмены удачи

Обычно найти такую надпись занимало существенное время и, чаще всего, женщина-продавец легкомысленно отдавала бутылку в руки покупателю – это мы неоднократно проходили с лимонадами и сигаретами. Но прокатит ли это с более дорогой водкой?

– Ой, сам посмотри, – буркнула ничего не подозревающая женщина, и сунула бутылку мне в руки.

Какая радость! Как только бутылка попала ко мне, я резко сорвался с места и, не оглядываясь, помчался прочь в парк, затем во дворы, потом в другие. Главное было не упасть. Криков обманутой женщины себе в след я не слышал, но вскоре почувствовал, что меня кто-то догоняет. К счастью, это был Саня. Ах, я про него совсем забыл!

– Доц, стой, всё, мы свалили! За нами ни кто не бежит. Всё нормально, – запыхавшись, кричал мне мой друг.

Я остановился и оперся о дерево, пытаясь отдышаться. Посмотрев друг на друга, мы радостно засмеялись – литр водки был наш!

Мы вернулись к Сашкиному дому, но возле его подъезда неожиданно встретили Косого, у которого, как и у Сани, очень трещала с бодуна башка. Делать было нечего, и нам уже сегодня пришлось рассказать Серёге обо всех наших ушлых делишках. Посидев часа два за бутылочкой спиртного, мамиными макарошками с сосисками, картишками и песнями «Сектор газа» и MC Hammer[8 - MC Hammer – американский рэп-исполнитель – кумир Краха на то время. – Прим. автора.], мы решили, что этой ночью нужно брать ещё один ларёк. Водка слишком быстро закончилась, в нас поднялся приключенческий градус, и пришла мысль: нужно ковать железо, пока горячо.

– Я предлагаю кинуть ещё один ларёк, но теперь тот, что на перекрёстке улиц Бабушкина и Ольминского, – сказал Крах, жестом буддистского мудреца подняв кверху палец. – Однако всё придётся делать нахрапом, т.к. на дворе ночь, и продавец может быть не одна.

– Или не один, – кивнул я. – Ну что-ж, может быть нам и повезёт.

Особенно ободрил нас тот факт, что Косой сам сразу вызвался «поработать» с продавцом – он, как предполагалось, не поплыл, а наоборот, очень вдохновился нашим с Крахом успешным гоп-стопом. Обычно первый блин всегда комом, но если уж с первого раза всё так попёрло!..

– Я думаю, что это дело не мудрёное, – сказал он, туша бычок в пепельнице. – Справлюсь. Чё там, схватил и бежать. А вот вы оба будете на подхвате. Если выскочит за мной чурка – нунчаками ему по кумполу!

– Только, Косенький, – решил наставить ему я, – важно, чтобы сразу не вызвать подозрений у продавца! «Здравствуйте!», «Не трудно ли вам будет…», «Если что, могу и сам…», «Спасибо!» и т. д. Это располагает.

– Блин, Доцент, – замахал руками Косой. – Не надо лекций! Сам знаю.

На том и порешили.

Изрядно навеселе мы вылезли из блатной Саниной кельи и потопали к месту действия. Идти опять же было недолго – минут десять-пятнадцать дворами. Прибыв в точку назначения, мы огляделись. Тёмного Палевского парка на этот раз рядом не было, чтобы из темноты всё как следует осмотреть, но позади ларька был плохо освещённый двор. Я и Саня решили прятаться там, а Косой, схватив пузырь, должен будет со всех ног бежать во дворы в противоположную сторону. С нашего места мы его увидим и, если всё пойдёт по плану, окольными тропами кинемся вдогонку. Если ситуация повернётся к нам чёрной задницей, то, пока Серый улепётывает, мы с Крахом эту задницу надерём.

Выкурив по сигаретке, молодые «джентльмены удачи» Доцент, Косой и Крах приступили к делу. Мы с Саней, обогнув один из домов, затаились в темноте за ларьком. Косой, выждал обговоренные четверть часа, и подошёл к ларёчному окошку.

Не прошло и пяти минут, как мы увидели, что наш подельник со всех ног уносится прочь. В его руке я углядел пузырь, а значит, дело сделано. Крах и я уже было приготовились бежать за ним, но буквально через секунду из ларька выскочил ошалевший азер и ломанулся за Косым. Дверь в киоск он, видимо по-запаре, оставил открытой настежь.

Мы с корешем переглянулись и решили сначала, как бы невзначай, пройти мимо этой двери – а вдруг… Косой-то бегает хорошо – кавказец его вряд ли догонит. К своему превеликому удивлению и безмерной радости мы обнаружили, что в ларьке никого больше нет, лишь магнитола тихонечко играет какие-то арабские песни.

Тогда, недолго думая, мы оба заскочили в киоск, сорвали из-под прилавка по пакету-майки, и нагребли в них продуктов. Сметали со стеллажей всё, что попадалось под руки – потом будем разбираться. Когда наши пакеты и даже карманы наполнились доверху, мы аккуратно вышли из ларька. К своему хозяйству через улицу Бабушкина возвращался запыхавшийся азер. В руках у него ничего не было, как и предполагалось, Косого он так не догнал. Увидев нас, он снова сорвался с места:

– Ээээй, стооой, падаждыыыы! – беспомощно заорал горячий кавказец, протягивая к нам свои волосатые руки.

– Ты направо, я налево! Погнали! – крикнул мне Саня.

Крепко схватив пакет с похищенным добром, я дёрнул в сторону Большого Смоленского проспекта. Саня метнулся дворами к проспекту Обуховской Обороны.

Не оглядываясь, я добежал почти до улицы Седова, когда, наконец, дыхание перехватило, и я сбавил скорость. Остановившись, я убедился в том, что за мной погони нет, и присел передохнуть на стоявшую рядом скамейку. А ещё минут через пятнадцать, я уже спокойным шагом шёл по дворам, вдоль Седова в сторону Сашкиного дома, дымя ароматной цигаркой, вытянутой из свежестибренной пачки.

Примерно через полчаса я, Крах и Косой встретились в беседке детского садика, раскинувшего свои скромные владения перед домом Саши. Каждый из нас весьма удачно унёс ноги с места преступления: Косой ушел с литрухой водки «Распутин», а мы с Саней – с двумя пакетами лимонадов, сигарет и всякой разной закуси. Ко мне в «майку» упало даже портмоне этого азера из ларька, в котором тихонько ждала своего часа небольшая «котлетка косарей»[9 - «Котлетка косарей» – пачка купюр номиналом 1000 руб. – Прим. автора.]. Был там, правда, в довесок и паспорт на имя какого-то Ибрагима. Однако, чтобы избавиться от лишних улик, портмоне и документы мы сразу же выкинули подальше. Себе оставили только деньги, которые поделили поровну на каждого.

Итак, наш повторный гоп-стоп удался на славу – мы взяли гораздо больше, чем рассчитывали. Гораздо!

Да, в этот раз нам крупно повезло, но теперь нужно было выдержать определённую паузу недели в три или даже больше, чтобы не спалиться в пылу азарта. Ведь, наверняка, среди азеров по Ельнику разойдётся слух, что в районе орудует целая банда ночных грабителей. Может быть, чурки даже обратятся в милицию, кто их знает. Всё-таки лучше не палиться, так как, если не менты, то азера точно яйца атрэжут, когда поймают…

Что же касается обманутой нами женщины-продавца из первого ларька, то в ту ночь мы, конечно же, выпили за её стресс. Но это было скорее чисто символически, ведь из-за отсутствия мозгов в наших подростковых головах, нам было сугубо-фиолетово на неё и на всех, кроме нас самих. Возможно, хозяин ларька теперь повесит на неё недостачу за ту бутылку, но ведь в стране 90-е, и необходимо быть бдительней, особенно в тёмное время суток, когда нечисть бродит по земле. Да и негоже продавать алкоголь несовершеннолетним!

Кавказца из второго киоска мы больше никогда не вспоминали. Он предстал перед нами в образе конкретного лоха, который приехал из своего Азербайджана на нашу Русскую землю, чтобы зарабатывать на нас деньги. Мы в эту ночь заработали на нём – что тут плохого? Поэтому пусть ему теперь ещё долго икается.

Вот так вот мы, шестнадцатилетние пацаны, проводили своё время в одно из самых невероятных времён российской истории. В период, когда всё созданное за семьдесят с лишним лет рухнуло в пропасть капитализма – этого кровожадного монстра, прятавшегося, и прячущегося до сих пор, под доброй маской демократии.

Вспоминая подобные вещи сейчас, когда мне уже за сорок, становится жаль, что они происходили со мной. Жаль и немного стыдно за своё поведение. Но только очень немного, так как, по большому счёту, выбора у нас, пацанов, тогда особо не было. Если твоя семья прозябает в нищете, а работу найти сложно (разве только у тех же кавказцев), то приходится наживаться способами отнюдь не благими, лишь бы не таскать деньги у родителей, которые и так еле сводят концы с концами.

В случае данного повествования, мне особо каяться не в чем, хотя и гордиться, конечно, тоже повода нет. Жизнь – это школа, и в суровые времена она учит исключительно выживать. Важно при этом оставаться человеком, и не превращаться в голодное животное навсегда.

Что-ж, в светлое время суток мы были пай-мальчишками, любящими своих родителей, уважающими старших и никогда не нарушающими закон.

Однако ночью, когда из-за туч на небо выползала полная Луна, мы сбрасывали свои человеческие личины и превращались в… кровожадных оборотней.

РАСКАЯНИЕ

Я жить учился в мире беспредела,

и не было мне никакого дела

до этих всех сопливых состраданий,

мне нужно было выпить —

гоп-стоп, и до свидания!

И вот, пришёл я будущее за ответом,

и голос:

«Я знаю, что ты сделал прошлым летом!»

Россия, Санкт-Петербург, начало 90-х.

Глубокая осень. Ночь. Улица Седова.

– Ну что, Сань, будем ждать на этой остановке? – спросил я у кореша, пытаясь согреть теплом изо рта замерзшие руки. И хотя мой друг был одет ещё легче, чем я, да и телосложением он был скромнее, он, почему-то, чувствовал себя на улице сегодня более уютно. Или просто терпения у него было больше?

– Ну да, – ответил Саня Крах, усаживаясь на обшарпанную остановочную лавку. – Давай тут. Палева нету и ночник рядом. Ништяк. Ща, какой-нибудь синяк погребет. Доц, дай сигу.

Окоченевшими пальцами я залез в карман своей косухи и достал оттуда мятую пачку папирос «Беломорканал». Выстучав из неё одну папиросу, я протянул ее приятелю.

Саня поморщился. Мой друг предпочитал курить солидные сигареты, но вот уже несколько дней с баблом у него был сильный напряг – он потерял работу продавцом на Звёздном рынке, и временно перебивался гоп-стопами.

Крах нехотя взял у меня беломорину, и, сунув в рот, прикурил.

– Как ты куришь этот навоз? – раскашлявшись, проворчал Саня.

– Мне нормально, – ответил я, тоже закуривая. – У меня почти все дома Беломор курят. Дёшево и сердито.