Тринадцатый

– Вы не понимаете! Мы подвозили дьявола! – Виктор сразу замолчал, понимая, что только что сморозил чушь.

– Кого-кого вы подвозили? Нам не послышалось? Во кадр! Мы его еще в отделение привезти не успели, а он уже чудит, – оба заржали. – Может, тебя в дурку сразу определить, пока до места не доехали? Там ты и Бога подвезешь, и дьявола, и президента нашего. Да кого угодно подвозить будешь. Станешь там таксистом работать.

– Вы не понимаете…

– Рот закрой, придурок! И сиди молча, пока не приедем! В отделении свои бредни будешь рассказывать! Понял?!

– Понял.

Пробираясь по заметенным снегом улицам Тамбова, машина с задержанным медленно подъехала к зданию отделения милиции Ленинского района. Автомобиль остановился у входа, оба милиционера вышли на улицу.

– А тебе что, особое приглашение нужно?! – рявкнул один из них и постучал в окно двери.

Виктор медленно вылез из теплой машины и направился ко входу в здание. В его голове была каша. Он не верил самому себе, но и отрицать все то, что с ним произошло, у него уже не получалось. «Почему весь этот бред произошел именно со мной? Почему я?» – постоянно думал он. Он пытался вспомнить лицо попутчика, но не мог, хотя и провел с ним несколько часов нос к носу. Единственным его желанием было поскорей проснуться, если это действительно сон. Толчок в плечо быстро развеял его мечты.

– Давай шевелись! Иди вперед!

Дверь участка распахнулась, и Виктор под присмотром своего конвоира вошел внутрь. Подойдя к дежурному, сопровождающий поинтересовался о местонахождении следователя Попова.

– Сейчас посмотрим, – ответил дежурный. – Так, так, а вот, нашел. Михаил Константинович находится в кабинете номер шесть.

– Эй! Пойдем! – окликнул Виктора милиционер.

Четырин послушно подчинился. Они шли по узкому темному коридору. Виктор пытался собрать свою память, как кубик Рубика, но безуспешно. Он не думал о том, куда его привезли и зачем, он хотел лишь понять, что случилось.

– Заходи! – вклинился в его мысли голос.

Виктор поднял глаза и увидел перед собой обшарпанную дверь беловато-желтовато-серого цвета с цифрой 6 наверху и табличкой «Следователь Попов М. К.».

– Вот, доставил по делу о происшествии на дороге возле села Стрельцы, – отрапортовал конвоир.

– Свободен, сержант, – ответил ему человек, сидящий за письменным столом в другом конце комнаты.

Дверь позади Виктора захлопнулась, и он остался наедине с неким Поповым, который сидел напротив Четырина и что-то писал. На вид ему было около тридцати – невысокого роста коренастый мужчина с короткой стрижкой. Одет он был в теплый бежевый свитер с высоким воротником и черные джинсы, из-под которых виднелись сверкающие черные ботинки.

– Ну-с, присаживайся! – следователь указал кивком головы на стул. – И как тебя по батюшке? Да и по имени тоже? – спросил он, отодвигая лист бумаги в сторону и откидываясь назад.

– Виктор Васильевич.

– А я Михаил Константинович. Вот и познакомились. Ну, Виктор Васильевич, присаживайся, присаживайся, – повторил Попов, указывая на стул.

Виктор сел. Дверь открылась, и в кабинет вошел человек в форме с папкой в руках.

– На вот. Протокол по этому делу.

– Ага. Спасибо, – Михаил взял папку, открыл ее, достал какие-то бумаги, разложил их перед собой и стал рассматривать. – Ну? Я слушаю. – Виктор молча смотрел на следователя. – Рассказывай, что да как. Как дело было? Чистосердечное признание, как говорится, облегчает не только совесть, но и понимание.

– Я ничего не помню, – тихо ответил Виктор.

– Начало неплохое. Кратко. Емко. А главное по делу. А кто помнит? – Михаил сдвинул брови и шмыгнул носом. – Я что ли, по-твоему? Интересное дело получается. Ехали-ехали, а потом кто-то водителю по башке бац, и все. А, Виктор? За что ж ты его так?! Что не поделили-то?!

От этих слов Виктора бросило в жар, его сердце заколотилось, словно он только что пробежал несколько километров.

– Да вы что, на меня думаете? Я ж ему помочь хотел. Да мы с ним лет пять знакомы были. Я не убивал. Он сам как-то. Не убивал я! – в отчаянье воскликнул Виктор, а его глаза заблестели от ярости.

– Да что ты говоришь?! Ладно, не кипятись, разберемся. На то мы здесь и находимся, чтобы во всем разбираться!

– Не надо на меня это вешать. Вы лучше спросите, как дело было.

– Я бы послушал, что ты придумаешь. Только вот кровь убитого почему-то у тебя на руках была. Как ты это объяснишь? Ты ведь там один был?

– Нет, я был не один! – разозлился Виктор, но тут же остановился, понимая, что в его правду никто не поверит.

– Ух ты, как интересно! Уже, значит, не один. То есть групповуха. С подельником? Так что ли понимать? Кто такой? Как зовут? Что вы с ним делали? Как планировали? А?!

– Я оговорился. Когда все произошло, я был один. Один я был! Просто до этого мы взяли попутчика, у которого сломалась машина.

– Интересно, ну и что было дальше? – Михаил Константинович закинул ногу на ногу.

– А можно я закурю?

– Ради Бога, – ответил следователь и подвинул пепельницу поближе к задержанному.

Виктор закурил и начал рассказывать следователю то, что произошло с ним в эту роковую ночь. Но рассказывал он не все, хотя ему и хотелось проорать во все горло, что он общался с самим дьяволом или с какой-то непонятной страшной силой, что он только недавно понял это, что все намеки Анатаса были не случайны, а они, как малые дети, не замечали очевидного. Он хотел рассказать, что Анатас зачем-то приехал в Тамбов. Но вряд ли кто-то поверит в то, что он несколько часов назад сидел рядом с Сатаной. Зато теперь он точно сидел перед человеком, который хотел повесить на него смерть Семеныча.

– Да, интересный рассказ у тебя вышел! Тебе бы сказки сочинять. Долго выдумывал такое? Или так, импровизируешь? – Михаил затушил сигарету.

– Я правду вам рассказал, – ответил Виктор и тихо добавил. – Я его не убивал.

– Ну, правда у каждого своя, братец! Даже у того, кто старушку за нищенскую пенсию мочит. У него тоже, знаешь ли, своя правда! Слушай, а может, ты его из-за денег грохнул, а? Небось, везли приличную сумму лавандоса с рейса? Вот ты и решил легких деньжат срубить. Может, так все было? – мозг Четырина словно пронзили раскаленной иглой: в его подсознании всплыл черный бумажник, набитый кучей денег, которые дал ему незнакомец. – Чего ты глазки-то опустил, а?

– Да нет, это вам показалось, – вытирая пот со лба, еле выжал из себя задержанный и невольно потянулся рукой во внутренней карман куртки.

Медленно ощупав содержимое, Виктор к своему удивлению обнаружил, что бумажник лежал там целый и невредимый, хотя по всем правилам его должны были изъять при обыске, пока он был без сознания. «Неужели и деньги там? Наверное, они нашли их и у Семеныча и решили, что я его из-за них убил. Вот попадалово!» – с тоской думал Четырин.

– Да ладно, расслабься. Шучу я! Шучу! Настроение у меня сегодня хорошее, – улыбнулся следователь.

«Как шутит? Почему шутит? Они же должны были найти деньги у Семеныча?» – продолжал анализировать Виктор, еще больше запутываясь. Дверь кабинета № 6 снова открылась, в проеме появился молодой человек среднего роста. Одет он был в синие джинсы, заправленные в армейские берцы, и расстегнутую потертую кожаную куртку, под которой был видавший виды, когда-то белый свитер.

– Здорово, Константиныч! – он прошел в кабинет, стряхивая с плеч тающий снег.

На мгновение в воздухе повисла тишина, после чего Михаил расцвел в улыбке и, поднявшись со стула и разведя руки в стороны, приветливо прокричал:

– Глазам не верю! Леха?! Ты?! Когда вернулся?

– Вчера еще приехал, – спокойно ответил Алексей.

– Вот сюрприз так сюрприз. Не ожидал. Не ожидал, – выйдя из-за письменного стола, обрадовался встрече Попов. – А что так рано? Ваш отдел должен был вернуться в марте, а сейчас вроде как декабрь?