Обеты мастера

Обеты мастера
Алексей Степанович Буцайло

Послушник православного монастыря брат Арсентий – опытный охотник на нечистую силу, подобных которому в народе уважительно называют "мастерами по нечисти". В поисках пропавшего друга Арсентий приезжает в заброшенную деревню, где единственный оставшийся в живых старик рассказывает о страшном Звере, поселившемся в лесу неподалеку. Друг Арсентия недавно отправился в этот лес, чтобы сразить чудовище, но не вернулся. Послушник отправляется на поиски, еще не зная, что ожидает его на этой охоте…

Странник на пегой лошади выехал на холм и замер в недоумении, разглядывая деревню внизу. Она была мертва. Ни души во дворах, никаких звуков, из печных труб не поднимаются дымки. Крепкие дома стоят в окружении цветущих садов, пшеничные и льняные поля уходят вдаль, насколько видит глаз – и никого. Что же за напасть заставила жителей сорваться с земли в разгар урожайного лета? Особенно здесь, вдали от диких земель и княжеских разборок?

После короткого раздумья путник тронул поводья и направил коня вниз. Проехал через всю деревню, внимательно осматриваясь вокруг. Остановился возле крайнего дома – показалось, что за затянутым бычьим пузырем окном мелькнула тень.

– Есть кто живой? – голос странника звучал низко и хрипло, словно точилом водили по лезвию меча. Сперва ответа не последовало, но затем дверь тихонько скрипнула, и из дома выглянул крепкий старик с коротким копьем в руках.

– Отец, я плохого не сделаю! – мужчина ловко спрыгнул с коня, оправил серую рясу из грубой ткани, в которую был одет, показал пустые ладони. Старик смотрел на приезжего, задумчиво склонив голову к правому плечу и прищурив левый глаз. Несмотря на возраст, копье в его руках не дрожало.

– Где же тебя, мил человек, как отметило? – дед показал на левую сторону лица гостя, от корней огненно-рыжих волос и до бороды покрытую зарубцевавшимися ожогами.

– А это, отец, не твое дело. – Ответил гость ледяным тоном.

– Ну, как скажешь. А в наших краях ты что забыл?

– Друга ищу. Такой же как и я, послушник. Родионом зовут. Не встречал?

Дед ответил не сразу – видимо, принимал какое-то решение. Приезжий тоже молчал, сверля старика глазами цвета стали. Тишину нарушал только скрип сойки на коньке соседнего дома.

– Заходи, поговорим, – старик опустил копье, повернулся и скрылся в полумраке. Приезжий, склонив голову, шагнул за ним в низкий дверной проем. Хозяин жестом указал на лавку возле стены, а сам покопался среди горшков у остывшей печи, молча протянул краюху черствого хлеба. Гость так же без слов принялся жевать, запил затхлой водой и иронично посмотрел на хозяина.

– Ну, что, отец, проверил меня?

– Не серчай, соколик, смурные времена нынче. Никогда не знаешь, кто приехал – человек или с той стороны кто-то. Тем более лицо у тебя такое, скажем честно, не совсем людское. Но ты хлеб ешь, воду пьешь, стал быть, не тварь бесовская.

– Вот и славно, – кивнул послушник. – Меня брат Арсентий зовут.

– Ну, а меня здесь Сивохом звали. Ну, пока было, кому звать.

– Так куда все подевались-то?

– Беда к нам пришла, парень. Зверь в лесу завелся, – старик сокрушенно покачал головой. – Страшный, злой. Я про такого и не слышал раньше. На поля набегать начал – мужиков на месте рвет, а девок в лес утаскивает. Друг твой мимо проезжал, сказал, что он мастер по нечисти, и со зверьем таким биться обучен. Правду сказал?

– Правду. Он среди нас лучший по таким делам.

– Ага. Ну, вот, собрался он, значит, и на зверя пошел, да только не вернулся. Вот тогда деревенские порешали, да и снялись до соседней деревни. Только, думаю я, зря это.

– Это почему же зря?

– А зверь их и там достанет. Если волк человечину попробовал, зайчатину есть уже не станет.

– Ладно, старче, посмотрим на твоего зверя! – Арсентий решительно поднялся на ноги.

*****

К походу в лес брат Арсентий готовился всерьез. Стянул рясу, аккуратно сложил и убрал в седельную сумку. Вместо нее надел застиранную льняную рубаху, поверх – стеганку из темной ткани. Из отдельного мешка вынул кольчугу, внимательно ощупал кольца, проверяя каждое – не исхудилось ли. Столь же тщательно проверил топор на длинной рукояти – достаточно ли острый, крепко ли обух держит топорище. На предплечье левой руки привязал кинжал в кожаных ножнах. Перебросил через плечо сумку с какими-то склянками. Дед Сивох смотрел на эти действия с одобрением.

– Думается мне, не так давно ты в послушниках ходишь. Повадки дружинного за версту видны. И гривну воинскую носишь, хотя вашим это вроде как не положено, – он указал на серебряный витой обруч на шее Арсентия, знак отличия дружинников. Из всех атрибутов прошлой жизни это было единственное, с чем послушник так и не расстался, уйдя в монастырь.

– Недавно, – согласился Арсентий. А потом указал на копье, прислоненное к стене около правой руки старика. – Думается мне, и ты не всю жизнь в деревне прожил.

– Глазастый! – кивнул Сивох. – Двадцать лет в Володимирской дружине. А ты из чьих?

– У Рязанского князя хоругвь носил.

– Ого! А чего ушел?

Арсентий в ответ пожал плечами, стянул с ног сапоги и принялся перематывать портянки.

– Ну, как скажешь. – понял намек старик. – А не страшно к зверю в лапы лезть-то? Тоже ведь зазря сгинешь.

– Обет мы, отец, такой давали – со злом бороться везде, где встретим. Да и друга найти надо, – Послушник достал из сумки меч в потертых ножнах, подумал и убрал обратно. – Рогатины у тебя, случаем, не найдется?

– Как же не найдется? Пока силы были, я и на мишку, и на кабана ходил. А на охоте без рогатины никак.

*****

Лес, под сень которого вступил послушник, оказался крепким сосняком. Высокие стволы тянулись к небу, разлапистые ветви переплетались над головой, а ноги тонули в упругом мхе. Арсентию это не понравилось – слишком быстро мох обратно расправляется после шага, не хранит следы. Как тут искать кого-то?

Прежде, чем углубиться в чащобу, Арсений прислонил рогатину к стволу дерева и опустился на колени. Достал из-за шиворота серебряный крестик на кожаном ремешке, поднес к губам и зашептал с закрытыми глазами «Богородица дева, благодатная Мария, не оставь…». Закончив молитву, поднялся на ноги и аккуратно, стараясь не издавать лишних звуков, направился вглубь леса.

Вскоре воздух потяжелел, запахи смолы и хвои стали сильнее и ярче. Небо затянуло тучами и закапал мелкий дождь. Такой в деревнях называют «сеногноем» – землю промочить не может, зато проникает в каждую щель, наполняет противной сыростью.

Первые следы он увидел ближе к вечеру – кора на одной из сосен была содрана огромными когтями. Арсентий внимательно осмотрел царапины, прикинул, какого роста мог быть тот, кто их оставил – получалось, что выше него как минимум на голову. И очень сильный, судя по тому, на какую глубину была продрана кора.

Еще через час он нашел тело. Вроде бы обычное тело, убит не больше месяца назад, и сделал это человек, а не чудовище. Но, судя по ранам, неизвестного несколько раз со всей мочи ударили топором или мечом, хотя для человека смертелен был бы и один такой удар.

– Что же тут происходит-то? – задумчиво пробормотал послушник, присев около трупа. Но тот, разумеется, не ответил.

К сумеркам Арсентий вышел к небольшому озеру, дальше бродить по ночному лесу было бы слишком опрометчиво. Поэтому он забрался на толстую сосну с подмытыми корнями, склонившуюся почти параллельно поверхности воды, устроился среди ветвей в обнимку с рогатиной. Спать, конечно, не стал, чутко вслушивался в шуршание дождя.

Зверь появился вскоре после полуночи. От деревьев бесшумно отделилось черное пятно, стало быстро и уверенно двигаться в сторону сосны, на которой скрывался послушник – то ли тварь шла на запах, то ли видела в темноте намного лучше человека. Арсентий вскочил на ноги, радуясь, что не остался на берегу – здесь оборону держать легче. Если бы еще не темнота…

Послушник быстро залез в сумку, покопался там, вытащил глиняную бутыль, зубами выхватил пробку. Сломал ближайшую толстую ветвь, облил темной густой жидкостью, достал кремень с кресалом. Зверь, судя по скрежету когтей о кору, уже карабкался по стволу. Искра, еще искра. Ну же!

Изготовленная в далеком Царьграде смесь, называемая греческим огнем, ярко вспыхнула. Арсентий вскинул факел и на секунду остолбенел – настолько мерзким оказался зверь. Сложением похож на медведя, но полностью лишен шерсти. Покатые плечи венчала огромная голова, похожая на жабью, пасть ощетинилась частоколом острых зубов. Длинные руки заканчивались черными когтями, длинные ноги покрыты буграми мышц. Но самыми жуткими были глаза – злые, налитые кровью. Еще одним неприятным открытием оказалось то, что чудовище совершенно не боялось огня.

Арсентий откинул факел в сторону – тот упал на ветви, и огонь принялся быстро разбегаться по хвое. Послушник двумя руками перехватил рогатину, прицелился и с коротким выдохом ударил. Почти попал, но в последний момент зверь лапой отбил острие в сторону. Арсентий отскочил на шаг назад, ударил еще раз – и снова мимо. Понимая, что дальше отступать некуда, послушник подобрался для решающего броска. Чуть присел, резко толкнулся обеими ногами и прыгнул, одновременно выбрасывая вперед обе руки с копьем. Есть! Железо пробило грудь зверя пониже правого плеча. Но, как тут же выяснилось, радоваться было рано.

Когда рогатина ранит дикое животное, оно звереет от боли, старается дотянуться до охотника, и еще глубже насаживается на острие, теряет кровь и силы. Но эта тварь напирать не стала, а, наоборот, подалась назад. От неожиданности Арсентий потерял равновесие. Чудище схватило рогатину за древко, вырвало из рук, и отбросило далеко в темноту. Раскрыло жуткую пасть, и заорало прямо в лицо послушнику.

Арсентия замутило от жуткого запаха. Быстрым движением он вытащил из-за пояса топор, хотел было замахнуться, но зверь опять опередил. Огромная лапа вмазала в живот с такой силой, что даже кольчуга не смогла полностью погасить удар. Дыхание на миг остановилось, и послушник согнулся пополам. Тварь схватила его за ногу и легко, как пустой мешок, дернула вверх.

«Ну, вот и все», – мелькнула в голове предательская мысль, когда топор выскользнул из руки и улетел вниз. Но от привычки сдаваться его отучили еще в младшей дружине. Почти не понимая, что делает, Арсентий выхватил кинжал, закрепленный на предплечье. Напряг все мышцы, изогнулся и принялся махать оружием во все стороны в надежде попасть во врага. Какой-то из ударов достиг цели – чудовище опять заревело и отбросило его. Послушник больно ударился спиной о ствол дерева и скатился в воду, ушел вниз с громким всплеском.

К счастью, озеро оказалось не очень глубоким. Нащупав дно, Арсентий встал на ноги и посмотрел вверх – тварь была отлично видна в свете пламени, которое охватило уже всю крону сосны. Стараясь не шуметь, отгреб к корням дерева и замер среди них.