Прощание с Византией

Перемена в политике Латинского императора не осталась незамеченной со стороны византийцев, а дикий нрав половцев вскоре ожесточил сердца греков, понявших, что они напрасно надеялись увидеть в Иоанне Калояне своего освободителя. В Филиппополе восстал Алексей Аспиет, с которым болгары разделались очень жестоко, и это было только началом византийского сопротивления. Весной 1206 г. война возобновилась, и болгары тысячами уводили ромеев в плен, принудительно расселяя на берегах Дуная. Как выяснилось, Калоян очень хотел получить прозвище «истребитель римлян», определенно заявляя, что в его сердце уже давно живет месть к византийцам за дела императора Василия II Болгаробойцы.

Но уже во второй половине лета 1206 г. болгарам пришлось испытать на себе крепость латинских рыцарей – отважный Генрих Фландрский смело напал на фракийские владения Калояна, имея большой успех. Он заставил болгар снять осаду Дидимотихона и отвоевал Адрианополь, радостно приветствуемый местными жителями. Затем Генрих нанес Калояну новое поражение, отбив громадный обоз и освободив всех пленных византийцев. Союзники постепенно оставили Калояна – вначале половцы бросили осаду Адрианополя и возвратились в свои становища, а затем от него ушел Никейский император Феодор Ласкарис, примирившийся с франками26.

Успехи латинян были бы несравнимо бульшими, если бы в военных кампаниях 1205—1206 гг. венецианцы действовали с ними солидарно. Но – ничуть не бывало. Новый дож Венеции Пьетро Дзиани (1205—1229) присвоил себе титул «деспот», подписывал свои документы пурпурными чернилами, как Византийские императоры, и претендовал как минимум на равенство с Латинским императором. Когда Генрих Фландрский отправился в поход на болгар, венецианцы даже не попытались помочь ему, но, воспользовавшись ситуацией, отправились грабить побережье Мраморного моря. Тем не менее позднее Латинскому императору удалось урегулировать с ними отношения, и венецианцы пошли на уступки, опасаясь, что генуэзцы захватят их острова в Ионическом море. Однако время было потеряно27.

В июле 1207 г. Генрих Фландрский имел свидание с Бонифацием Монферратским, с которым договорились о совместных действиях против болгар. Увы, им не пришлось воевать рука об руку – на обратном пути, осенью 1207 г., граф попал в засаду и был сражен стрелой; его голову принесли Калояну в качестве дара. Но и сам Болгарский царь доживал свой век: 8 октября 1207 г. его убил копьем один половец, любовник царицы, тоже этнической половчанки, которого она же и наняла на эту роль. Так закончилась жизнь самого опасного врага латинян и византийцев, которого греки называли не иначе как «СкилоИоанн» («Собачий Иоанн»)28.

Смерть Калояна оказалась катастрофичной для Второго Болгарского царства – его правителем стал незаконнорожденный сын царя, а племянник Борил (1207—1218), не пользовавшийся авторитетом у болгар, считавших его узурпатором. И вскоре деспот Алексей Слав (1207—1230), правитель Мельника в Родопских горах, объявил себя независимым государем и стал добиваться Болгарского престола при помощи латинян. А венгры завладели Белградской и Браничевской областями, которые Калоян отвоевал у них в 1203 г.29

В день Святой Троицы 1208 г. Латинский император Генрих получил известия о начале похода болгар на Константинополь. Немедленно собрав ополчение, он выступил к Адрианополю, надеясь отомстить за смерть брата. Но у Веррии его ждало поражение – ранним утром болгары напали на его войско, еще не готовое к бою, и оно едва не погибло. Коекак собравшись с силами, латиняне отправились к Филиппополю, надеясь взять город штурмом. Как выяснилось, местность близ города была разорена, а сзади уже наседали болгары. Однако «храбрость города берет», и в завязавшемся сражении успех сопутствовал уже франкам, развеявшим болгар, как пыль. Сразу после этого к Генриху явился Алексей Слав, признавший себя его вассалом и получивший в лен «Великую Влахию» на Средних Карпатах30.

Впрочем, и эта победа не смогла объединить латинян, живущих своими представлениями о личных правах. По другую сторону Родоп располагались ленные владения ломбардийцев, вассалов Фессалоникийского короля. Когда Бонифация Монферратского не стало, они отказались от своей вассальной присяги и объявили о независимости Фессалоникийского королевства. А один из ломбардийцев – Альбертино из Каноссы, даже напал на Афинского герцога Оттона де ля Роша и отнял у того Фивы31.

Положение «византийских латинян» осложнялось тем, что на Западе разгорелась борьба между германскими императорами и Римской кафедрой. Получалось, что весь латинский мир оказался расколотым на две части, одинаково именовавшие себя «империями», а их главы – «императорами Божьей милостью». Интересы императора Генриха Фландрского также далеко не всегда совпадали с желаниями понтифика. Папа жаждал скорейшего подчинения себе Восточной церкви, но Генрих прекрасно понимал, что поддержка им этой духовной экспансии подорвет слабые основы его мирного сосуществования с греками. Кроме того, и латинские бароны, и сам Генрих за истекшее время уже «пропитались» духом византийского «цезаропапизма» и выражали недвусмысленные претензии на руководство церковными делами – по крайней мере в самом Константинополе и в их владениях32.

На некоторое время болгары и латиняне замирились между собой. Генрих Фландрский начал войну на Востоке против Никеи, а царь Борил был занят искоренением ереси богомилов. Но в 1211 г. военные действия были возобновлены по инициативе болгар, недовольных территориальными потерями последних лет. Несомненно, их активные действия против Генриха Фландрского были подготовлены широкомасштабной деятельностью бывшего Константинопольского патриарха Иоанна Каматира, проживавшего в Эпире и желавшего образовать союз византийцев и болгар против латинян.

И его слова попали на благодатную почву: болгары не получили от Рима того, чего хотели, да и латинские обряды не прижились на болгарской земле, воспитанной в византийской культуре. Кроме того, болгарскую аристократию покоробил тот факт, что Римский папа под давлением Венгерского короля Имре I, его преемников Ласло II (1204—1205) и Андраша II (1205—1235), соглашался признать венгерский протекторат над Сербией, хотя болгары имели свои интересы в этом регионе33.

Возникла призрачная надежда создать на месте завоеванных латинянами областей великое Грекоболгарское царство с центром в Константинополе. Поскольку никакой альтернативы Болгарскому царю не было, все считали, что главой нового государства станет Борил34. Примечательно также, что Борил выступил против французов именно в тот момент, когда все силы Латинского императора были брошены на Никею – едва ли это простое совпадение.

В апреле 1211 г. болгарин попытался дать сражение Генриху Фландрскому, но побоялся рисковать и отступил. Зато его брат, севастократор Стрез (1211—1214), напал на латинян, квартирующих в Фессалониках. На его беду, на помощь латинянам пришел Эпирский деспот Михаил I Комнин Дука, при помощи которого французы одержали решительную победу над болгарами. Резкая перемена политики Эпира, чьи воины еще несколько месяцев тому назад грабили вместе с болгарами Южную Македонию, была вызвана опасением эпирцев за свои собственные территории, могущие стать объектом будущих нападений воинов Борила.

Война продолжалась, но в целом складывалась неудачно для болгар. В октябре 1212 г. Борил потерпел очередное поражение от латинян, которым помогал Алексей Слава, государь «Великой Влахии». Борилу оставалось только просить мира и предложить Генриху Фландрскому в жены свою дочь Марию, девушку необычайной красоты. Свадьба состоялась в октябре 1213 г., и этот союз упрочил отношения болгар с франками. Более того, мудрый Генрих начал переговоры с Феодором Ласкарисом о замужестве на нем своей племянницы, другую родственницу он уже выдал замуж за короля Андраша II Венгерского.

К этому моменту выяснилось, что Болгарогреческий союз – миф. Болгары видели в византийцах лишь своих заклятых врагов, которыми они могли править, но не дружить. В свою очередь греки распознали в Никейском императоре своего мессиюосвободителя от ненавистных латинян. После того как их интересы с византийцами разошлись, болгары стали надежными союзниками франков и вместе отправились на войну с сербами, не так давно поддержавшими Стреза при нападении на Фессалоники. Особых успехов эта война не имела, и вскоре вылилась в затяжной спор изза границ между венграми, болгарами и сербами. Смерть в 1216 г. Генриха Фландрского – лучшего из Латинских императоров, лишила Борила могучего союзника и привела к скорому прекращению его царствования35.

Глава 2. Феодор I Ласкарис и Никейская империя

Говоря словами современника, после взятия латинянами Константинополя вся Византийская империя распалась на части, «как некогда Израиль и Иудея. Одна часть держалась одного вождя, другая – склонялась на сторону другого. Даже когда пробуждалось в народе чувство некоторого рода дружественной связи, то оно выражалось не в том, чтобы все одушевились одной мыслью об обороне отечества, но единственно одними толками об избрании нового царя»36.

Но, как вскоре выяснилось, византийский дух еще не иссяк, и теперь медленно, но верно пробивал себе дорогу через руины, в которые крестоносцы превратили некогда великую Империю. Хотя предыдущие императоры своими поступками и образом жизни во многом скомпрометировали царскую идею, на фоне того, что творили латиняне с Византией, многое было прощено и забыто. «Все грехи дома Ангелов, весь глубокий вред царского абсолютизма бледнели в глазах греков перед страшным впечатлением громадного несчастья, обрушившегося на древнее Византийское царство после кровавых апрельских дней 1204 г.»37. Оставалось лишь найти человека, которому по силам будет объединить разрозненный великий народ, пребывавший, как некогда израильтяне, в изгнании. И им стал великий Феодор I Ласкарис (1204—1222), о трудах и подвигах которого у нас пойдет речь.

Созданная им Никейская империя охватывала обширные территории от Карии и реки Меандра на Юге до Галатийского Понта и Каппадокии, включая в себя Вифинию и Мезию. Почему именно Никея стала новым центром политической и церковной жизни византийцев? Издавна она считалась процветающим и богатым городом с множеством храмов и монастырей. Когдато давно ее захватили мусульмане, но в ходе 1го Крестового похода пилигримы освободили Никею, вынужденно передав ее императору Алексею I Комнину. Один из современников так обращался к Никее: «Ты превзошла все города, так как Ромейская (Римская) держава, много раз поделенная и пораженная иностранными войсками, только в тебе одной основалась, утвердилась и укрепилась».

Здесь компактно проживало греческое население, а горные хребты и узкие дороги затрудняли захват областей, отошедших под власть Никейского императора. С другой стороны, сообщения между городами Вифинии были также очень затруднены, население еще не забыло тирании Андроника I Комнина и не очень, мягко говоря, доверяло администрации. Повсюду были разбросаны отдельные владения византийских аристократов, которых следовало убедить в священной миссии Феодора Ласкариса. Собственно, ему еще предстояло создать единую национальную власть, которой практически не существовало.

Что это был за человек? Феодор I родился в 1173 или 1175 гг. в знатном семействе Ласкарисов, где был четвёртым сыном. Получив соответствующее его положению образование, Ласкарис слыл интеллектуалом и в то же время одним из самых искусных воинов Византии. Внешность Феодора I была самая что ни на есть обыденная: маленького роста, смуглолицый мужчина с длинной черной бородой, одновременно отважный в бою и доступный некоторым чувственным наслаждениям; особенно он любил женщин. Гневливый, но отходчивый, Ласкарис был вместе с тем необычайно щедр к людям, верно служившим ему38.

Именно он стал национальным лидером ромеев, общим и единственным освободителем от латинян. Человек скромных военных дарований, но невероятно энергичный и стойкий, не привыкший впадать в уныние, Феодор I был великолепным организатором, политиком и дипломатом. Поражения лишь укрепляли его волю и, сделав правильные выводы, он всегда умел находить единственно верные шаги в самых сложных и запутанных ситуациях. Но самое главное – он был настоящий патриот своего отечества, нисколько не сомневающийся в том, что его историческая роль заключается не в наслаждении властью, а в освобождении отечества.

В дошедшем до наших дней «Силенциуме» – тронной речи царя присутствуют следующие строки: «Моя императорская власть была свыше поставлена, подобно отцу, над всей Ромейской державой, хотя со временем она стала уступать многим. Десница Господа возложила на меня власть за усердие». Верный идее «единая Империя – единая Церковь», Ласкарис говорил: «И да будет едино стадо и един пастырь», разумея под пастырем, конечно, себя, как императора. И хотя титул Ласкариса не коррелировал с фактическим положением дел, для многих, очень многих византийцев он являлся единственным легитимным царем, продолжателем старых династий39.

Однако Феодору Ласкарису, венчанному патриархом Иоанном Каматиром в Святой Софии императорским венцом, пришлось приложить немало трудов, чтобы снискать доверие и уважение никейцев. Позднее, уже под конец жизни, Феодор I напишет в одном из писем: «Знайте все вы, знайте труды мои и бессонные ночи, переезды из одних мест в другие, козни и злые умыслы коекого, неоднократные поездки к соседним жителям и соглашения, потоки пота. Все пришлось вынести мне и совершить моему царству не из личной корысти – не настолько я честолюбив, сколько люблю свою родину, – но чтобы выгнать из восточных городов западную проклятую рать, безвозбранно вторгшуюся в Ромейскую державу, истреблявшую ее и опустошавшую, как туча саранчи. Чтобы отразить наступающее латинское войско, которое всегда захватывает ближайшее, как гангрена. С таким намерением и убеждением мое царство странствовало вперед и назад подобно прибою»40.

Задача, выпавшая на долю Ласкариса, была невероятно трудна. Иконийский султан, с которым резко осложнились отношения, теснил никейцев с Востока, с Запада наступал Генрих Фландрский. На территории самой Никейской империи полыхали огни локальных междоусобиц. Турки прочно утвердились на плоскогорье, в Троаде армяне, давно ненавидевшие греков, выступили в качестве потенциальных союзников всех записных врагов Никеи. Безвластие стояло полное, и каждый рассчитывал только на себя. Неудивительно, что, когда Феодор I после падения Константинополя прибыл в город с женой Анной и тремя дочерьми – Ириной, Марией и Евдокией, никейцы просто отказались впускать его в город, не говоря уже о том, чтобы признать законным императором.

К чести нашего героя, он не испугался, но, деятельно засучив рукава, принялся за дело. Колыбелью Ласкариса стала даже не Никея, а Южная Вифиния и Мезия, где ему пришлось начинать свою объединительную деятельность при помощи родственников из семейства Ангелов и ближайшего сподвижника знатного аристократа Андроника Контостефана, скончавшегося в 1209 г.41

С большим трудом уговорив никейцев оставить в городе свою семью, он отправился к Иконийскому султану, у которого нанял войско, и овладел городом Прусом и близлежащими областями. Взамен по договоренности с КейХосровом I он уступил его тестю Мануилу Маврозому Лаодикию Фригийскую, город Хоны и местность по течению реки Меандр42.

Но самой серьезной угрозой являлись, конечно, латиняне. Поскольку император Балдуин искренне считал Никею и Вифинию своим наделом, осенью 1204 г. три небольших отряда французов выступили в Малую Азию. Один из них занял Никомидию, второй направился к Никее. А третий, возглавляемый Петром Брашейлем и Пайеном Орлеанским, занял Пиги и Адрамиттий, отрезав Ласкариса от Троады. Перед противниками раскинулась Мизия, по которой теперь передвигался Петр Брашейль, имея своей целью захват крепости Лопадий, располагавшейся на переправе через реку Риндак, впадающую в Аполлониадское озеро. Феодор I, находившийся в глубине Мезии, решил ударить французам в бок.

6 декабря 1204 г. на равнине у крепости Пиманинон состоялось первое крупное сражение между никейцами и латинянами43. Как полагают, у греков было 800 тяжеловооруженных всадников, а у французов насчитывалось 140 рыцарей, не считая оруженосцев и прислуги. Сначала, благодаря численному превосходству, победа клонилась в сторону Феодора Ласкариса. Но потом ромеи не выдержали натиска латинян и обратились в бегство. Лопадий встречал победителей «с крестными знамениями и святым Евангелием». Поражение византийцев было полнейшим44.

Победный ход латинян застопорился только у Прусы. Осадив этот город, крестоносцы предложили византийцам сдаться, но получили отказ. В отдельных стычках успех попеременно сопутствовал каждой из воюющих сторон. Но в целом разрозненные греки уступали закованным в броню и сплоченным единой жаждой наживы латинянам. Наиболее тяжелое поражение византийцы потерпели у Кесарии. Там Феодор Филадельфийский решил закрепить свои претензии на независимое царство, но ему противостоял сам Генрих Фландрский, и удача отвернулась от византийцев45.

Не расстроившись изза поражения, Ласкарис собрал новое войско, передав командование им брату Константину Ласкарису. В воскресенье, 19 марта 1205 г., во время Великого поста, никейцы подошли к Адрамитии. Как полагают, на этот раз численность их войска была выше – около 3 тысяч солдат. Кроме тяжеловооруженных вифинских всадников присутствовала пехота – знаменитые никейские лучники, отлично показавшие себя в бою под Прусой. Армия французов под командованием Генриха Фландрского включала в себя ударную группировку в количестве 300 рыцарей, 500 конных сержантов и 500 конных лучников («туркополов»). Формально византийцы имели численное превосходство, но в целом их армия уступала французам в качестве и вооружении.

Никейцы напали первыми, стеснили латинян своей численностью, но затем почемуто остановились – видимо, сказалась обычная несогласованность действий между командирами разных уровней. Генрих Фландрский мгновенно оценил обстановку и направил против византийцев «железный кулак» из отборных рыцарей. В скором времени все было кончено – никейцы побежали и потерпели очередное сокрушительное поражение46.

От последующих крупных неприятностей Феодора Ласкариса спасла уже не раз упоминавшаяся катастрофа 1205 г. императора Балдуина во Фракии. И есть много оснований полагать, что нападение болгар на Адрианополь и убийство Латинского императора Балдуина в плену явились следствием тайных договоренностей между Ласкарисом и Калояном. Но, получив передышку от французов, Ласкарис тут же был вынужден заняться обороной своих владений от греков Трапезунда.

Давид, брат Трапезундского императора Алексея I, еще и раньше стремился захватить Вифинию, находившуюся в составе Никейской империи, но опасность со стороны сельджуков ранее сковывала его силы. Теперь он решил рискнуть, но ранней осенью 1205 г. потерпел поражение от Феодора Ласкариса у Никомидии. В поисках союзника Давид заключил 23 августа 1206 г. соглашение с императором Генрихом Фландрским. В ответ в 1206 г. Феодор Ласкарис выступил в поход на Пафлагонию и осадил Ираклию, где скрывался Давид. Но подоспевшее латинское войско заставило Феодора Ласкариса снять осаду и вернуться обратно47.

Ощутив полезность союза с латинянами, Давид решил укрепить дружеские связи. Он даже пошел на то, чтобы признать свою вассальную зависимость от Латинского императора, хотя православный клир не принял унии с Римом – Трапезунд вообще считался местом прибежища гонимых латинянами греческих священников. Но все равно после 1206 г. военная инициатива Давида в целом постепенно сошла на нет.

В результате Ласкарис неожиданно оказался единственной реальной военной силой в Малой Азии, получив время для передышки и упрочения своей власти. Популярность Феодора I резко выросла – восточные греки справедливо увидели в нем своего защитника и благочестивого царя, при дворе которого строго соблюдались старые обычаи, а священноначалие чтилось невероятно высоко. Свободное время армия и придворные проводили в посте и молитве, самого Ласкариса знали повсеместно как милостивого государя, способного отдать нищему последний кусок хлеба48.

Теперь Никея была готова признать над собой власть Феодора Ласкариса. В 1206 г., т.е. спустя 2 года, на общем собрании граждан города Феодор Ласкарис был объявлен деспотом Никеи. Но возникла заминка: Константинопольский патриарх Иоанн Каматир категорически отказался венчать Ласкариса – он сообщил всем, что добровольно сложил с себя патриарший сан. Тогда по инициативе Ласкариса местными епископами был избран новый «Вселенский патриарх» Михаил Авториан (1206—1212), образованный человек и горячий патриот своего отечества. Он и венчал Феодора I Ласкариса императорским венцом49.

Новому царю в то время было всего 30 лет. Интересно, что Ласкарис взял титул «императора восточных римлян», что вполне соответствовало действительности. Но в правовом смысле этого слова ему передавались бразды правления над всей Византийской империей вплоть до того дня, когда Константинополь будет освобожден от латинян50.

Никейская империя была еще очень слаба, а потому весной 1207 г. Феодор I благоразумно решил заключить соглашение с Генрихом Фландрским. Выгода его была очевидна для греков, оставалось силой убедить французов принять мирные предложения. Ласкарис обещал Генриху Фландрскому свою помощь в войне французов с болгарами, чтобы взамен Латинский император отказался от притязаний на владения Ласкариса. Если же Генрих не примет предложенного союза, закончил свое послание Феодор, то его армия может напасть на Константинополь, где практически не оставалось войска, и, таким образом, франки будут зажаты в кольце осады. Но, опасаясь недовольства вассалов, Генрих все равно не дал положительного ответа.

Тогда Ласкарис собрал всех, кто был у него под рукой, посадил армию на корабли и в субботу третьей недели Великого поста осадил город Киботос. В крепости находилось не более 40 рыцарей – ничтожное по численности воинство, а потому, получив в Константинополе известия о наступлении никейцев, Генрих срочно собрал все силы и поспешил на помощь соотечественникам. На счастье осажденных, он подоспел вовремя. Напав на византийцев из города и со стороны моря, латиняне заставили Ласкариса снять осаду51.

Но едва пилигримы направились на войну с болгарами, как византийцы вновь вторглись в их владения, осадив уже Никомидию. Оставив болгар в покое, Генрих отправился на Ласкариса, но тот успел оставить спорную территорию. Однако едва Латинский император вернулся в Константинополь, как Ласкарис в очередной раз напал на отряд пилигримов под командованием Дитриха фон Лоса и Гийома дю Перша и разгромил его. Остатки латинян засели в Никомидии, которую тотчас осадили греки. Пока Генрих вновь собирался против византийцев, местное население активно нападало на французских фуражиров, уничтожая их.

В результате, когда Феодор Ласкарис вновь предложил Латинскому императору перемирие на 2 года при условии передачи грекам Кизика и Никомидии, латиняне дружно посоветовали своему императору согласиться. «Лучше потерять эти два города, чем Адрианополь и лишиться большей части Латинской империи» – был общий итог обсуждения. Соглашение было заключено, никейцы стали союзниками латинян в войне с болгарами, а все пленные франки получили свободу52.

После примирения с французами Ласкарис отправился на Юг своего государства, чтобы привести к повиновению отдельные города и области, а также отразить очередное нападение трапезундцев. В 1207 г. Давид Великий Комнин и Генрих Фландрский, нарушивший перемирие с Ласкарисом, начали совместную операцию против Никейской империи, но неудачно – в одном из сражений погибло почти 300 французских рыцарей. Успехи Ласкариса были несомненны и наглядны – территория его государства увеличилась почти вдвое. Помимо Вифинии и Мезии, власть Феодора I Ласкариса признали завоеванные им области побережья Эгейского моря до Меандра с городами Смирной, Филадельфией, Эфесом. Кроме этого, в состав Никейской империи вошли Галатия и Каппадокия, со стороны полуострова ее границы доходили до Филомилия во Фригии. К тому времени авторитет Феодора Ласкариса заметно вырос, и патриарх Михаил Авториан потребовал от православного духовенства принести клятву в том, что оно не будет впредь поддерживать никого, кроме Ласкариса.

Завоевание богатых земель позволило Ласкарису укрепить многие крепости, нанять вполне приличную армию и даже сформировать собственный флот. На его сторону перешел итальянский корсар Стирион, ранее служивший Византийским императорам. Оставалось разделаться с Давидом Трапезундским, политические амбиции которого не уменьшились со временем53.

Конечно, в одиночку Давид уже не мог справиться с Ласкарисом, набравшим большую силу, но ему в очередной раз пришли на помощь франки из Константинополя, крайне обеспокоенные могуществом Никейского императора. Чтобы нейтрализовать Генриха Фландрского и получить признание в Европе, Феодор Ласкарис мудро попытался привлечь на свою сторону папу Иннокентия III, чей авторитет на Западе был почти непререкаем. В своем послании понтифику царь перечислил все беды, которым подверглись византийцы от латинян, упрекнул Генриха Фландрского в нарушении условий мирного договора и просил понтифика выступить посредником между Константинополем и Никеей.

Увы, эта попытка не удалась – в своем ответном письме Иннокентий III ответил не императору, а «знатному мужу Федору», что тот обязан подчиниться настоящему императору Генриху Фландрскому и принести ленную присягу на верность. Поведения крестоносцев папа не извиняет, но тут же поясняет, что они – следствие отпадения греков от Римской церкви (!). В заключение апостолик предлагал Ласкарису направить своего посла в Константинополь, где папский легат мог совместно с ним составить договор о ленной присяге Феодора I Латинскому императору.

Конечно, Никейский царь даже не думал следовать этим советам: Иннокентий III – тонкий политик и дипломат, на этот раз проявил совершеннейшую недальновидность и непонимание ситуации на Востоке. Ласкарис уже был настолько силен, что сам Петр Брашейль, победитель греков, охотно дал согласие служить ему против Латинского императора, заставившего его отказаться от лена Кизика. Они даже вместе замыслили поход на Константинополь (!), но вскоре Брашейль попытался изменить Ласкарису, был схвачен и казнен византийцами за измену – говорят, с него сняли кожу54.

Расширение Никейской империи и ее укрепление вызвали понятную озабоченность Иконийского султана. И в 1209 г. он при посредничестве венецианцев заключил тайный союз с Латинской империей против Никеи. Но и Ласкарис предпринял ответные шаги. Он вступил в союз с царем Киликийской Армении Левоном II (1187—1219), у которого также были основания опасаться Румсельджуков, и даже женился на его племяннице в 1214 г.; впрочем, брак распался буквально через год55.

Постепенно положение дел складывалось не в пользу Трапезундской империи. В 1212 г. Давид, приняв перед смертью монашескую схиму, скончался. А в 1214 г. на его области напали войска Ласкариса и захватили Пафлагонию. Пользуясь случаем, турки тут же оторвали от Великих Комнинов Синоп – важнейший для них выход к Черному морю. После этого территория Трапезундской империи ограничилась землями от Термодонта на Западе до Чороха на Востоке.

Помимо Трапезунда, силу окрепшей Никейской империи почувствовали на себе турки. Первоначально КейХосров I мудро хранил нейтралитет и даже именовал царицу Ирину своей сестрой, поскольку некогда император Алексей III Ангел усыновил его. Но аппетиты султана разгорались, и он был совсем не против подчинить Иконии богатые земли Никейского царства. Повод для войны сельджукам дал бывший император Алексей III Ангел Комнин, обобранный крестоносцами до нитки.

В свое время отосланный в Германию в качестве «ценного приза», он сумел подкупить капитана корабля и высадился вместе с женой Ефросиньей в гавани Салагоре, что находилась под властью Эпирского деспота Михаила I. Деспот очень радушно принял бывшего царя, и, возможно, не без его участия Алексей III Ангел стал инициатором одной хитроумной комбинации, целью которой являлось разрушение Никейского царства и обеспечение первенства Эпира56.