Сенявин

Сражение при Красной Горке. Художник А. П. Боголюбов

Вот как он описывал тот момент: «…столь несравненная сила против меня устремляющая делала великое повреждение в мачтах, стеньгах, реях и такелаже, но корпуса кораблей мало претерпели и урон наш в людях не велик… приняв возможную осторожность от брандеров и в половине 8 часа по приближении неприятельского авангарда началась, как от нас, так и неприятеля, жестокая пушечная пальба, так как он не мог окружить меня, то и проходил одною линиею, претерпевая от нас жестокий огонь, а один из кораблей шведских за повреждением от нас, немогши управлять оным, стал на мель и спустил флаг». Шведы подожгли 3 брандера и пустили их на наши корабли. Один из них остановился на мели, а другие сошлись в узком проходе. В итоге один фрегат и множество других судов загорелось и парусник «взлетел на воздух». Далее прорвавшиеся корабли шли мимо фрегатов контр-адмирала Петра Ханыкова и потеряли один корабль и 2 фрегата. Много кораблей село на мель и позже достались нашим. Медлительность адмирала Чичагова, который видел это сражение, дало уйти от преследования многим кораблям.

На следующее утро быстрый 74-пушечный корабль «Мстислав» под командой капитана 1 ранга Карла Биллова догнал арьергард шведского флота и своими точными выстрелами сбил мачты и заставили контр-адмиральский 74-пушечный корабль «София Магдалена» сдаться с командиром Лилиенфельдом. Когда тот сдавал свою шпагу капитану Биллоу сказал: «…видели ли Вы державшееся близ меня небольшое парусное судно, которое при вашем приближении ко мне пустилось в шхеры? если бы вы знали, кто на нем, то конечно, оставя меня, погнались бы за ним». Этими словами он объяснил, что на парусном судне, находился король Густав, вторично избегнувший плена по неведению с нашей стороны. На другой день капитан Роберт Кроун на фрегате «Венус» после непродолжительного боя захватил 62-пушечный линкор «Ретвизан». Шведы в этом Выборгском сражении потеряли 7 линейных кораблей, 3 фрегата и множество более мелких судов. Среди личного состава потери противника убитыми, ранеными и сдавшимися в плен до 7000 человек.

Омрачило всё сражение гребного флота под командованием вице-адмирала Нассау-Зигена в «Берёзовом зунде» между островами Котка, Муссало и Кутсало. Шведский галерный флот в том месте насчитывали 6 фрегатов, 4 прама, 6 бомбард, 16 больших галер, 154 мелких галер и множество канонерских лодок с личным составом почти в 13 000 человек. В резерве чуть позади находились 6 бомбардирских кораблей и 33 канонерки закрывающих пролив к Фридрихсгаму. В архивах сохранился документ, где майор Казалеса видел состояние шведского короля, который ему сказал перед боем: «он подошел ко мне со словами «Никогда еще, в самых бедственных обстоятельствах моей жизни, я не ощущал безпокойства, подобно нынешнему; стоит проиграть ещё это сражение и всё погибло и флот, и венец мой. Я стану рабом деспотизма аристократии».

В распоряжении Карла Нассау-Зигена было 20 гребных фрегатов (каттеров), около 40 больших галер шебек, 77 галер и бомбардирских кораблей, 12 вспомогательных судов, на борту которых было почти 18 000 человек. К нему так же подошла выборгская гребная флотилия вице-адмирала Козлянинова в составе: 23 галер, 3 бомбардирскими куттерами72 канонерскими судами. Вице-адмирал решил действовать лихим наскоком несмотря на то, что атаке не благоприятствовала погода, и команды были утомлены переходом и маневрированием. Ночью русские канонерские лодки (вместе с 3 батареями, 3 бомбардирским куттерами) медленно втянулись в залив и встали на якоре между островами Ранка и Пуголь. Большие и малые галеры встали во 2 линии. Сам Нассау-Зиген с 5 фрегатами, 5 шебеками, 8 шкунами,2 полупрамами и 1 бомбардирским кораблем встал третьей линией Он решил перестроить канонерские лодки и приказал генералу Петру Алексеевичу (Петер Людвиг) Палену поставить их около больших прамов и оставить проход для галер. В это время поднялся сильный ветер и канонерские лодки правого фланга понесло на противника. Одна из лодок находясь ещё на дальнем расстоянии начала производить стрельбу, шведы ответили и весь правый фланг вступил в перестрелку. Галеры, стоявшие во второй линии видя, что могут быть окружены шведскими лодками, выступившими вокруг острова Лехмы, начали поворот «дабы сделать отражение». Западный ветер превратился в ураган и погнал наши галеры на неприятельский огонь, где в итоге 8 потонули, а другие унесло на остров и побило о скалы. Канонерские лодки сбились в кучу и их унесло на неприятеля. Находясь очень близко и ведя огонь, они не попадали в шведов. Их снаряды улетали дальше в море «те которые были гораздо ближе, стреляли через неприятеля, те же которые были назади, стреляли не разбирая и в своих впереди их бывших; надлежало видеть сие, чтоб получить понятие о подобном беспорядке». Шведские канонерские лодки встали за маленькими островками «из-за каменья безпрервыные свои выстрелы картечными ядрами весьма умножали, через что перебили людей весьма много на галерах Хитрой, Сескарь и Пени». Галеры «Тютерс», «Нарву» и «Безделку» отнесло сильным ветром к мысу острова Гелма «где от большого волнения и биения о каменья оныя проломило и наполнились водою, а притом парусные ретирующиеся суда на оные галеры навалились». Наши парусные фрегаты «отрубя якоря в намерении сделать ретираду, шли под парусами и в рассуждении крепости ветра и волнения оных снесло под ветер на близ стоящие у берега галеры, которые были прижаты и повреждены, где еще находились все люди и к зажжению тех судов уже притупить было не можно». На другой день шведы контратаковали и заставили Нассау-Зигена отойти от Роченсальма. Нассау-Зиген вел себя в сражении мужественно и храбро. По рассказам находившихся рядом, когда исход сражения стал очевидно неблагоприятным, он искал смерти в бою. Его флагман, гребной фрегат «Катерина», был взят на абордаж и в результате ожесточенного боя захвачен. Геройским поступком моряков с применением силы удалось в последний момент переправить вице-адмирала на другое судно. Вот как пишет шведский очевидец; «… далеко в море текут страшные ручьи крови, всё перемешивается, корабли бьются друг о друга носами, в маневрах нет ни порядка, ни строя; пушки с обеих сторон гремят одна возле другой. Русские спасаются куда можно, корабли их захватываются, поджигаются, потопляются или разбиваются о мели; очень немногим удается спастись, и Шведы соединяют против Русских усилия своей отваги с свирепою силою вод, ветра и пламени. В 10 часов вечера прерывается кровопролитие, все кончено, и Густав победитель». Поражение было тяжелым: гребная флотилия потеряла около 60 судов, 7500 убитых, раненых и пленных. Это так называемое Второе Роченсальмское сражение стало крупнейшей битвой гребных флотов на Балтийском море, в которой наш флот потерпел сокрушительное поражение. Именно в этом сражении получил тяжёлое ранение в руку Сергей Николаевич Сенявин, старший брат Дмитрия Николаевича. Он командовал бомбардирским кораблём «Перун» и после госпиталя был отправлен в отставку в чине капитана 2 ранга с «сохранением получаемого содержания по смерти».

Сразу после этого сражения Императрица послала на переговоры генерал-лейтенанта Осипа Ингельстрёма. В Швеции из-за экономического кризиса начались волнения. Против короля выступили его противники. Ему срочно требовались деньги на покрытие государственных долгов. Екатерина Алексеевна, как двоюродная сестра короля Густава решила помочь ему и в тайне от всего мира «выдать 2 000000 золотых червонцев для уплаты частных долгов короля». Тем самым она приблизила подписание Верельского мирного договора. Границы между странами остались неизменными. Россия обязалась не вмешиваться во внутренние дела Швеции и обязалась помочь продовольствием и беспошлинными закупками. Екатерина писала Потемкину: «…одну лапу мы из грязи вытащили. Как вытащим другую, то пропоем Аллилуйя… шведы же почувствуют надолго. Его Величество у них становится нелюбим».

На Чёрном море после возвращения в Севастопольскую бухту контр-адмирал Ушаков, начал спешно исправлять прострелянные мачты, реи, такелаж, штанги, вант-тросы и паруса на 8 кораблях. На флагманском корабле «Рождество Христово» самая большая грот-мачта была пробита в 2 местах и требовалась её срочная замена. В начале августа около Очакова капитан 2 ранга Дмитрий Сенявин полностью приготовил свой 46-пушечный корабль «Навархия Вознесение Господне» и совместно с 36-пушечными фрегатами «Федот Мученик» -капитан 1 ранга Михаил Чефалиано, «Макроплия Святой Марк» -капитан 2 ранга Владимир Великошапкин, «Григорий Великия Армении» -капитан 2 ранга Спиро Ричардопуло вел охрану этой крепости от нападения противника. Из Бендер сюда приезжал Потёмкин для проверки готовности Лиманской эскадры: «…я был в Николаеве, Херсоне, и Очакове, всё тамо, что нужно, распорядил и, уставши как собака, возвратился, зделав до тысячи вёрст, и 240 вёрст от Очакова в Бендеры перескакал в 15 часов». 18 августа он отправил приказ контр-адмиралу Ушакову выходить на соединение с Лиманской парусной эскадрой, так как у днестровских устьев появился турецкий флот численность более 40 судов. Последний просить генерал-майора Иосифа де Рибаса вывести его корабли к острову Березань «на свободное место и наблюдать строго смотрением, когда я со флотом покажусь на вид». Вечером 25 августа Черноморский флот контр-адмирала Фёдора Ушакова в числе 10 кораблей, 6 фрегатов, одним репетичным, одним бомбардирским,17 крейсерскими судами вышел в море и направился для поиска неприятельского флота к острову Тендры. Через три дня Ушаков увидел стоящий на якорях турецкий флот числом в 23 судна в 15 верстах от Тендры. Пользуясь попутным ветром утром наш флот 3 колоннами под всеми парусами стал приближаться к противнику. Турецкий флот отрубя канаты якорей развернулся «в безпорядке вступил под паруса и лег бейдевинд левым галсом и побежал к стороне Дуная».

Здесь Ушаков увидел гребную флотилию Де Рибаса между Гаджибеем и островом Ада и отправил лейтенанта Милиси на крейсерском 16-пушечном судне «Король Константин» к нему с уведомлением. Видя, что часть кораблей противника отстаёт от турецкого флота, Ушаков решает их отрезать от флота. Затем он сигналом через репетичное судно «Полоцк» приказал «поворотить через контра-марш и построить линию баталии параллельно неприятельскому флоту на правый галс». Авангардным кораблям приказал спуститься под ветер и 3 фрегатам выйти из линии и создать резервный отряд. После перестроений он дал команду напасть на турецкий флот и началось жестокое сражение. Наши корабли находясь в линии баталии слаженно и метко стреляли «неприятельский флот вскорости, не стерпя жестокого огня, с великой жестокостью на него производимого, начал уклоняться под ветер, а наш часто спускался на него безпрестанно умножал огонь ещё сильнее».

Документ ЦГАВМФ ф. Воен. канц. Потёмкина д.64 л.714

Документ ЦГАВМФ ф. Воен. канц. Потёмкина д.64 л.715

Документ ЦГАВМФ ф. Воен. канц. Потёмкина д.64 л.716

После двухчасового обоюдоострого морского боя Ушаков приказывает кордебаталии в числе больших кораблей «Рождество Христово», «Преображение Господне», «Александр» и всей авангардии начать нападать «…на передовую часть отборных неприятельских кораблей, где все флагманские корабли их находились, теснили оных и поражая наносили великий вред и тем принудили всю оную передовую часть неприятельского флота поворотить через фордевинд и бежать к стороне Дуная приводя корабли свои ближе к ветру леваго галса и следовать за заднею своею частью, которая поворотя через фордевинд сделалась уже передовою». Наши линейные корабли и резерв из фрегатов таким манёвром оказались против 74-пушечного адмиральского корабля «Капитана» под командованием «трехбунчужного паши Саит-бея» и капитан-паши 66-пушечного линкора «Падрона». На них были сильно повреждены мачты, грот-марселя, крюйселя, стеньги и паруса. Погоня за турецким флотом продолжалась до самой темноты. Противник имел более быстрые корабли и к ночи скрылся из виду. Ночью ветер усилился и для безопасности Ушаков приказал зажечь огни и встать на якоря. Крейсерские греческие полакры гонимые ветром ушли к берегам Очакова. Рано утром 29 августа, когда появилось солнце Ушаков увидел весь турецкий флот «лавирующий к ветру и разсыпан весь в разные места». Он скомандовал снова начать погоню. Капитан-паша с несколькими кораблями подняв все паруса ушёл в море. За ними не поспевали адмиральский «Капитания» и 66-пушечный корабль «Мелики Бахри». Последний имея малый ход стремился уйти «на мелкие места к банке, отделяющей фарватер между Кинбурна и Хаджибея». На его перехват был отправлен капитан-командор Гавриил Кузьмич Голенкин на 66-пушечном корабле «Мария Магдалена» с 2 кораблями и 2 фрегатами. Остальные погнались за убежавшим турецким флотом. К ночи этого дня 50-пушечный корабль «Святой Андрей Перозванный» под руководством капитана 1 ранга Роберта Вильсона первым догнал адмиральский турецкий корабль, открыл огонь и повредил паруса. Турок замедлился и тут подоспел 50-пушечный корабль «Святой Георгий Победоносец» под командой капитана 2 ранга Фёдора Поскочина и так же дал залп по «Капитании». Далее подошёл 66-пушечный корабль «Преображение Господне» с капитаном 2 ранга Яковом Саблиным и так же открыл огонь по флагманскому турецкому кораблю. Далее подтянулся Ушаков на 80-пушечном корабле «Рождество Христово» под командою капитана 2 ранга Михаила Ельчанинова. Контр-адмирал приказал всем кораблям отойти в кильватер своего линкора. Наш флагманский корабль «подвинулся ещё вперёд, стал против неприятельского борта с наветренной стороны на дистанции не более 30 сажень, и в малейшее время нанёс ему наижесточайшее поражение». Затем подошёл «Святой Георгий Победоносец» и производил по турку стрельбу. В это время корабль «Рождество Христово» прошёл вперёд, развернулся и оказался против носа корабля противника и готовился «сделать ему лаг всем бортом, уповая что неотменно от онаго должен будет он потонуть». Все матросы неприятельского корабля выбежали на «бак и на борты, поднимая руки к верху, кричали на мой корабль и просили пощады и своего спасения». Ушаков подал сигнал о прекращении боя и послал шлюпки для спасения турецкого адмирала, капитана корабля и матросов. На турецком флагмане все мачты были уничтожены точным огнём наших артиллеристов «три мачты сбиты долой вплоть по палубу». От нашего брандскугеля попавшего в корму валил густой дым и начинался пожар. Весь 74-пушечный линкор «Капитания» наливался водой через пробоины в корпусе. Передовая шлюпка командира греческого полка Курика сняла с борта адмирала Саид-бея, Мустафу-агу, капитана Махмет-Дерия и 17 человек «прочих чиновников» и привезла из к Ушакову. Остальные матросы которых на корабле было более 800 человек прыгали за борт. Другие наши шлюпки уже не подходили к турецкому кораблю, который весь был объят пожаром и волны не давали это сделать. Спустя некоторое время этот турецкий корабль «взорвало на воздух». На нашем флагмане была большим ядром повреждена фок-мачта и контр-адмирал скомандовал отходить к берегу. В это время Лиманская парусная флотилия под командой генерал-майора де Рибаса в составе которой кораблём «Навархия Вознесение Господне» руководил капитан 2 ранга Дмитрий Сенявина собирала из воды турецких матросов. Хоть эти фрегаты и не вели огонь по туркам во время боя и погони, но как писал Ушаков в рапорте «…делали в виду нашем разные движения и тем неприятелю наводили страх и безпокойство». Корабль турецкого контр-адмирала Кара-Али 66-пушечный «Мелики Бахри» на котором было более 600 служителей был остановлен и захвачен бригадиром флота Гавриилом Голенкиным против бухты Гаджибея. Контр-адмирал Фёдор Ушаков привёл остальные корабли к берегу и туда же подтянулась Лиманская парусная эскадра Иосифа де Рибаса и капитана Дмитрия Сенявина «пришла ко мне в соединение и остановилась при флоте». Отправленные вдоль берега для разведки греческие крейсерские суда привели несколько турецких судов. На следующий день мичман Бенардаки на «Фениксе» взял в плен турецкую 10-пушечную бригантину. Крейсера загнали на мель плавучую батарею противника и взяли в плен 42 человека.

31 августа поздно ночью Ушаков отправляет генерал-адьютанта капитана 2 ранга Дмитрия Сенявина на своём корабле «Навархия Вознесение Господне» к крепости Гаджибей куда прибыл Главнокомандующий Григорий Потёмкин на новой 18-пушечной бригантине «Благовещение Господне». Командиром на ней был молодой капитан-лейтенант Дегалет. Капитан Дмитрий Сенявин, подойдя на корабле к берегу спустился в шлюпку и взошёл на бригантину. Главнокомандующий ещё только встал после сна и пригласил после доклада своего «генеральс-адьютанта» к столу. Дмитрий Николаевич первым рассказал Потёмкину, что было морское сражение с турецким флотом. Генерал-фельдмаршал быстро собрался и двинулся к своему Черноморскому флоту на бригантине вместе с генерал-майором Иосифом де Рибасом. Вот как описывал тот момент очевидец этих событий: «В 3 часу при разсвете увидели мы подошедшую к флоту бригантину, на которой присутствовал его светлость и корабль «Навархия» лавирующий обратно ко флоту… и сие ж время ездил я на оную бригантину с рапортом к его светлости и в скорости возвратился на корабль; к отданию оному подлежащей чести весь флот состоял готовым. В исходе 8 часа на бригантине «Благовещение Господне» подняли кейзер-флаг на грот брам-стеньге, причем для отдания оному чести со всего флоту, с каждого судна салютовано по 13 пушек, а с бригантины ответственно по 9; в начале 10 часа Е. Св. с бригантины изволил сойти на шлюпку и следовал ко флоту под кайзер-флагом… почему салютовано со всего флота по 13 пушек с каждого, служители были на всем флоте порядочно и чисто одеты; поставлены на реях, вантах и штагах и по бортам кораблей, а на пленном корабле пленные турки поставлены ж были наверху все по бортам же кругом корабля, и когда шлюпка Его Светлости начала входить во флот, в то время на всем флоте кричали гузе (ура) 7 раз». Далее приведу цитату из воспоминаний самого Ушакова: «…в четверть сего часа соизволил прибыть Его светлость ко мне на корабль «Рождество Христово», по вступлении которого на оном корабле на грот-брамстеньге поднят кейзер-флаг, а контр-адмиральский флаг на то время поднят на корабле «Преображение Господне»; в сие же время кейзер-флагу своего флота с каждого судна салютовано из 13 пушек, а от нас отвественно из 11. В 11 часу Потёмкин приказал Ушакову вывесить сигнал, по которому кораблям «Навархия» и «Макроплия» приказано подойти к корме флагманского линкора для переговоров.

Фрегат 36-пушечный «Макроплия Святой Марк» которым командовал капитан 2 ранга Владимир Великошапкин подошёл к линкору и «лёг в близости на якорь». Более крупный 46-пушечный корабль «Навархия Вознесение Господне» под командованием капитана 2 ранга Дмитрия Сенявина при совсем стихшем ветре и «небольшого противнаго течения, подойти не мог». Дмитрий Николаевич сел в шлюпку и прибыл на флагманский корабль. За ним последовали все остальные капитаны «… все командующие кораблей и прочих судов собраны и были на оном корабле». Главнокомандующий генерал-фельдмаршал Григорий Александрович Потёмкин объявил всем капитанам благодарность и обещал награды всем отличившимся.

Артиллерйская палуба. Художник С. В.Пен

На захваченный турецкий 66-пушечный корабль был назначен капитаном Владимир Великошапкин, которому приказали отвести его в Днепровский лиман под дальнейшее командование генерала де Рибаса. После общего торжественного обеда Григорий Потёмкин отбыл на бригантине «Благовещение» вместе с де Рибасом в Гаджибей. Далее он отправился к армии и уже 4 сентября пишет письмо к Екатерине из Николаева, в котором говорит про флот: «Вот матушка родная, Бог даровал победу и другую над флотом турецким, где он совершенно разбит. Едва исполнилось семь лет, как корабль „Слава Екатерины“ сошёл по Днепру в Понт. Флот уже размноженный торжествует и безпрерывно имеет по благости Божией поверхность. Не получил неприятель в бою ни лодки. Я счастлив, что не принёс флагу Вашему безчестия. Будьте милостивы к Контр-Адмиралу Ушакову. Где сыскать такого охотника до драки: в одно лето-третье сражение, из которых то, что было у пролива Еникольского, наиупорнейшее. Офицеры рвутся один перед другим. С каким бы я Адмиралом мог ввести правило драться на ближней дистанции, а у него-линия начинает бой в 120 саженях, а сам особенно с кораблем был против „Капудании“ в 20 саженях. Он достоин ордена 2 класса Военного, но за ним 30 душ, и то в Пошехонье. Пожалуйте душ 500, хорошенькую деревеньку в Белоруссии и тогда будет кавалер с хлебом. Я был на флоте и с радостными слезами любовался, видя флотилию больше 100 судов там, где до Вашего соизволения не было ни лодки. На Севере Вы умножили флот, а здесь из ничего сотворили. Ты беспрекословно основательница, люби, матушка, свое дитя, которое усердно тебе служит и не делает стыда. Флотилия в совершенном порядке. Я не могу нахвалиться Генерал-Майором Рибасом При его отличной храбрости наполнен он несказанным рвением. Совсем противная погода не допустила во время сражения притить к флоту. Да я и рад, а то много бы она потеряла от шторма, тотчас по окончании боя возставшего. От сильной качки у меня голова закружилась, хотел я с корабля отправить мою реляцию, но писать не смог и позахворал, возвращаясь. Лишь бы сил мне достало. Опять поскачу в Николаев понудить и учредить нужное… Как я слаб, матушка, стал головою: всё кровь подымается, и сие меня мучит». В первых числах сентября Ушаков пишет сразу несколько рапортов Потемкину и Черноморскому адмиралтейскому правлению. Оригинал одного из этих документов их фондов архива РГАВМФ впервые мной публикуется в этой книге.

Князь Потёмкин, продвигаясь к своим армейским частям 7 сентября пишет из Бендер собственноручный ордер по поводу флота и делится этими размышлениями с Ушаковым. Вот цитата «…атакуя силою флагманския турецкия суда, другия легко попринуждаются к бою, а чтоб сие впредь с большей силою производить, то имейте при себе всегда Навархию, Макроплию и Григория Великой Армении, ежели он крепок; сей небольшой фрегат при его хорошей артиллерии, особливо единорогов картаульных, в ближней дистанции может с большею пользою служить, тем паче что он способнее к изворотам. Сии форзеили (передовые силы) вашего корабля составят эскадру, которую именовать кейзер-флаг эскадрою; с ними при первом случае с Божьей помощью налягите на капитан-пашинский или вице-адмиральский корабль, а другим кораблям прикажите занимать прочие их корабли». Контр-адмирал Ушаков вместе со всем флотом прибыл днём раньше в Севастопольскую гавань, только 8 крейсерских греческих судов он отправил в Днепровский лиман с пленными турками.

По итогам этого боя контр-адмирал Фёдор Фёдорович Ушаков был награждён орденом «Святого Великомученика и Победоносца Георгия» большого креста 2 класса. Императрица Екатерина наградила его 16 сентября именьем в Белоруссии и дала 500 душ крестьян. Также были награждены: капитан генерал-майорского ранга Гавриил Голенкин командир корабля «Мария Магдалина» -орденом «Святого Георгия» III степени, капитан 1 ранга Николай Кумани «Иоанн Богослов» -золотой шпагой с надписью «За храбрость; капитаны 1 ранга Константин Шапилов „Св. Павел“, Роберт Вильсон „Апостол Андрей“, Федор Заостровский « Петр Апостол», Николай Языков «Св. Александр», Михаил Обольянинов «Св. Владимир», Матвей Ельчанинов «Рождество Христово», Федор Поскочин «Георгий Победоносец»; флаг-капитан, капитан 2 ранга Петр Данилов, генеральс-адъютант Михаил Львов-орденами «Св. Георгия» IV степени, капитан-лейтенант Александр Сорокин «Мария Магдалина» -орденом «Св. Владимира» IV степени и другие. На всех кораблях флота было 7969 офицеров, матросов и солдат. Скорее всего они были поощрены очередными званиями и денежным вознаграждением. Контр-адмирал из своих денег выделил 200 рублей в награду пленным турецким матросам, которые спаслись на обломках взорвавшегося корабля и приказал капитан-лейтенанту Бырдину «…им раздать по скольку достанется и рапортовать». Как и прошлый раз контр-адмирал начал ремонтировать повреждённые корабли и отправил адмиралтейскому правлению короткое описание необходимых исправлений.

В конце месяца в Севастополь прибыли два новых 46-пушечных фрегата «Царь Константин», «Федор Стратилат» построенные на верфях Рогожских хуторов в дельте Дона. Эта таганрогская эскадра с бригантиной и другими транспортными судами пришла под командованием бригадира флота Павла Васильевича Пустошкина. Контр-адмирал Ушаков имея в составе более 26 судов формируют из них 3 эскадры: кордебаталию-командир сам контр-адмирал, авангардию- командующий капитан 1 ранга Голенкин и арьергардию-бригадир Пустошкин.

Перед очередным выходом в море контр-адмирал Ушаков отправляет для проведения разведки лучший греческий 18-пушечный крейсер «Панагия Дусено» под командою лейтенанта Дмитрия Кундури. При плохой погоде с сильным ветром, дождём и градом он провёл обследование берегов Крыма и доложил об этом генералу Иосифу де Рибасу, который с флотилией находился в Днепровском лимане. В конце сентября Потёмкин даёт команду Ушакову и де Рибасу идти с судами в устья Дуная «чтоб закрывать флотилию идти мористие к Сулину-Богази и найдя флот турецкий разбить его купно с флотилией». Сам же генерал-фельдмаршал будет продвигаться по суше через Акерман (Белгород-Днестровский) -Татарбунары к крепости Килия находящейся на главном устье Дуная. Он так же вторично приказывает Ушакову задействовать «эскадру кейзер-флага» вместе с кораблём капитана 2 ранга Сенявина «когда во флоте турецком бывает сбит флагманский корабль все рассыпаются… разделите, которое судно должно бить в такелаж, которое в корпус и чтоб при пальбе ядрами некоторые орудия пускали бомбы и брандскугели». Потёмкиин так же приказывает Ушакову забрать с корабля Сенявина лейтенанта Мякинина и поставить его на фрегат «Григорий», которым поставлен командовать капитан-лейтенант Фёдор Демор. Контр-адмирал тянет с выходом в море и во все день и ночь готовит 64-пушечный корабль «Леонтий» и просит де Рибаса «при первом благополучном ветре не упущу ни одного часа выйти с флотом и поспешу к вам в соединение. Я весьма опасаюсь и беспокоюсь, чтоб его светлость не почёл бы какое-нибудь моё нерадение… сделайте милость донесть вашим уведомлением к его светлости, что я всевозможно стараюсь ни малейше не умедлить точно». Именно тут случился конфликт, когда Ушаков приказал отдать с корабля Дмитрия Сенявина 30 пудов солёного мяса. Дмитрий Николаевич не исполнил это указание мотивируя тем, что недостаточно останется своей команде. Контр-адмирал вспылил и решил наказать строптивого капитана, которого он не любил с конфликта Войновича и всегда на него злился. Он пишет приказ и в случае невыполнения грозит отправить под суд Сенявина. Последнему ничего не оставалось делать как отдать солёное мясо. Дмитрий Николаевич позже купил за свои деньги живых баранов у местного населения.

Наконец 15 октября Ушаков отправляет из Севастополя 24-пушечный фрегат «Антоний» с капитаном-лейтенантом Георгием Карандино для сопровождения в Лиман пленных турецких судов и с ними около десятка корсарских греческих полакр. Они шли как разведчики. Следующим днём в 10 часов утра после бури весь флот выстроился в 3 колонны и взял курс на Аккерман (ныне Белгород-Днестровский). Через два дня Черноморский флот прибыл к Гаджибею (Одесса) и не застав там гребной Лиманской флотилии де Рибаса двинулся вдоль берега.

Крейсерский полакр «Карло Константино» вернулась к флоту, а капитан сообщил, что видел, как гребные суда де Рибаса подходили к Килийскому устью Дуная. Уже ночью были слышны пушечные выстрелы у берега. Погода стояла мрачная, небо затянуто в тучи и моросил дождь. Утром следующего дня Ушаков увидел, что в 10 верстах идут гребные суда как, потом оказалось полковника Достановича и более 40 запорожских лодок. К борту флагманского корабля вернулся лейтенант Кундури на «Панагия Дусено» и доложил, что де Рибас с остальными судами ушёл южнее в бухту Мусура к Сулину. Весь флот снялся с якорей и пошёл на соединение с гребной флотилией. Контр-адмирал Ушаков не имел точных карт и перечня мелких мест в устье Дуная из-за этого близко не подходил к берегу. Он пишет рапорт Потёмкину с вопросом что ему дальше делать.

Контр-адмирал в конце октября посылает к генералу Иосифу де Рибасу на корсарском судне своего флаг-капитана Петра Данилова с письмом в котором писал: «…желаю от вас узнать о дальнейших предприятиях рекою, какие есть от Его Светлости повеления… после бывших дел видно было, что мы не стоим в гаванях и стараемся не только показываться при их берегах, но и зорить оные со всякой твердой отважностью… какое вам от меня надобно вспоможение судами и людьми, с превеликим удовольствием ту же минуту исполню». Эти свои намерения Ушаков не выполнил и не дал в помощь гребной флотилии капитану 1 ранга Федору Ахматову ни офицеров, ни солдат, на что де Рибас сильно обиделся на контр-адмирала. Для охранения устьев Дуная и захваченных батарей Ушаков отправил 3 греческих крейсера под командованием мичмана Купы, Афрано и Асланова. Полковника Чапони с его солдатами находившихся на крейсерах он направил в Григорьевское устье и Портицы-Багази находившиеся южнее Сулина. Он старается сохранить корабли флота для дальнейших сражений и не торопится вести его в незнакомые мелководные устья. Из-за сильных ветров и бурь на море некоторые фрегаты и старые суда дали течь и отправлены контр-адмиралом в Днепровский лиман. 3 ноября Ушаков просит у Потёмкина разрешения вернуться в Севастополь. На требования генерала де Рибаса командующий флотом отправляет со своих кораблей 5 больших бочек вина и более 1500 пудов сухарей «крупы и гороху ничего нет». Спустя десять дней Потёмкин получил сведения, что флот турецкий пришёл в Константинополь и прислал ордер Ушакову возвратиться в Севастополь. После того как весь флот ночью снялся с якорей и «лёг бейдевинд на правый галс» в направлении Тарханову Куту у капитана 2 ранга Сенявина на его корабле «Навархия» от сильного ветра порвало паруса и он вынужден был спуститься ближе к берегу. Погода стояла мрачная накрапывал дождь и видимость была недалёкая, однако все корабли флота старались «держаться соединённо». Ветром флот пригнало к мысу Айя за Балаклаву. Ночью буря прекратилась, стало маловетренно и 15 ноября все корабли вошли в Севастопольскую гавань.

Про другие события конца этого года в Дунайских гирлах, как то взятии крепостей Килия, Измаил гребной флотилией генерала-майора Иосифа де Рибаса, его брата подполковника Мануила де Рибаса, капитана Ахматова, Маркова, Головатого и сухопутными войсками Суворова, Кутузова, Платова, Арсеньева, Гудовича, Потёмкина можно прочитать в моей книге про адмирала Алексея Наумовича Синявина.

13 декабря князь Потёмкин сообщает Черноморскому адмиралтейскому правлению, и всему флоту что «…Измаил покорён победоносным Ея И. В. оружием. Жестокий и кровопролитный штурм, произведённый на сей крепкий город с воды и с сухого пути, решил дело. Многочисленное во оном войско турецкое истреблено; не малая часть спасена со взятым в плен трехбунчужным пашею. Черноморскому адмиралтейскому правлению предлагаю принести благодарственное о сем Всевышнему моление». Весь состав Черноморского флота и соответственно Дмитрий Сенявин в конце года присутствовали на молебне в честь этой победы в церкви Святого Николая Чудотворца. Данный храм и весь двор был заполнен тысячью молящимися на коленях моряками, благодарившими Бога за победу. Ближе к вечеру с корабля «Рождества Христова» было выпален залп из 51 пушки.

Зимовать морским служителям приходилось на кораблях, так как не всем хватало казарм. Ушаков просит у Потёмкина разрешить ему выдавать дополнительно «по полфунту свежего мяса, что будет из морской провизии, крупу и по чарке вина». Хорошо, что в этом году не было морозов и все занимались ремонтом кораблей и в свободное время рыбалкой. Это давало матросам дополнительное питание ведь денежное довольствие никто не получал уже 4 года.

4. Капитан Д. Н. Сенявин в битве при Калиакрии. Смерть Потёмкина и Екатерины. Император Павел

Наступил новый 1791 год. В Севастополе погода стояла хорошая почти весенняя. Морские служащие проводили профилактический ремонт судов флота. Капитан Дмитрий Сенявин поставил свой корабль у берега для кренингования. Пушки были перемещены на один борт и при помощи приспособлений (воротов) корабль был повален на бок, хотя киль из воды не выходил. Подводная часть во время профилактического ремонта была снова проконопачена и просмолена.

Контр-адмирал Ушаков просматривая штаты флота отправил рапорт Григорию Потемкину в Яссы, в котором говорилось о нехватке морских служащих. В Херсоне, Николаеве и на Рогожских хуторах достраиваются новые фрегаты. Туда требовалось порядка 12000 новых служащих.

Князь Потёмкин с января просил Императрицу дать разрешение приехать ему в Санкт-Петербург, но она его придерживала и просила заниматься переговорами с турецкими уполномоченными и вопросами о мире. Екатерина Алексеевна после того, как удалила от себя фаворита Дмитриева-Мамонова приблизила ко двору 33-летнего «чернявого резвушу» Платона Зубова. Она за определённые заслуги осыпала орденами и произвела в капитан-поручики Кавалергардского корпуса. При Потемкине адьютантом находился его брат Валериан Зубов, который в письмах докладывал в столицу о проделках фельдмаршала с «гаремом молдавских красавиц». Платон постоянно нашёптывал об этом Екатерине. Когда Потемкин отправлял Валериана с письмом по поводу взятия Измаила он ему сказал: «…доложи Государыне, что я во всем здоров, только один зуб мне есть мешает, приеду в Петербург, вырву его».

Контр-адмирал Фёдор Ушаков в январе отправляет рапорт главнокомандующему с ходатайством о награждении участников сражений в прошлом году на Черноморском флоте. Офицеров Потёмкин решил, согласовав с Императрицей наградить орденами и новыми званиями. а рядовым матросам было выделено «по рублю на человека». Капитана Сенявина даже не было в списках, хотя он на своём корабле пугал турецкий флот и гонялся за судами. Из греков наградили Николая Кумани, Антона Алексиано, Ефстафия Сарандинаки, Георгия Кандиоти и полковника Константина Чапони. Капитанов греческих крейсеров Ушаков недолюбливал, у них постоянно были разногласия с контр-адмиралом и заслуги этих людей он проигнорировал. Фельдмаршал Потёмкин понимает, что нужны моряки для флота и предлагает Императрице набрать людей из мещан и людей из Финляндии «особливо набережных жителей способных к морю». Григорий Александрович стремиться в Санкт-Петербург повидать Императрицу. Он «на первый случай» нашёл денежные средства на флот и уезжая оставляет за себя генерал-аншефа Михаила Каховского.

Контр-адмирал Ушаков в феврале совершил инспекционную поездку в Николаев, где строились фрегаты. Он внес некоторые изменения и дал советы корабельным мастерам. Фёдор Фёдорович так же посетил литейные заводы, где проверял качество литья «18 фунтовых пушек» и посетил Глубокую пристань около Херсона, где ремонтировался гребной флот. Контр-адмирал, видя, что на трофейном корабле, названном «Иоанн Предтеча» такелажные работы ведутся некачественно сделал выговор капитану 1 ранга Андрею Баранову и принародно «порицал неприличными чести его словами». По возвращении в Севастополь контр-адмирал Ушаков решил поделиться с Херсоном моряками с кораблей Черноморского парусного флота. С каждого корабля было снято по 20 человек и на смотре возник инцидент с 27-летним капитаном 2 ранга Дмитрием Сенявиным. Из моряков с корабля «Навархия Вознесение Господне» три человека на плацу сказались больными «объявили свою неспособность и видимую открыто болезнь в ногах, руках и в корпусе слабость». Конечно, лучших моряков никто из капитанов судов не хотел отдавать, а отправили самых негодных и ленивых. Контр-адмирал принародно заявил «переменить оных служителей способными для верховой матросской работы». Капитан Сенявин отказался заменить возможно притворившихся матросов «…что он других на место их не пошлет». Конфликт продолжился на совещании в доме контр-адмирала в присутствии всех офицеров. Ушаков вторично требовал подчинения, а Сенявин не слушался и послал его «подальше». Контр-адмирал Ушаков жаловался Потемкину: «…я обходился с ним учтиво и не впервые уже вижу его г. Сенявина прискорбности от неохотного повиновения в команде… защитите меня, милостевый государь. Какой я буду начальник флота и что могу исполнять, если подчиненные осмеливаются наносить столь безстыдным образом оскорбления и делать в исполнении должных мне дел затруднение и помешательство». Ушаков издает письменный приказ, который Сенявин не исполняет и 9 апреля пишет письмо к Потемкину прося его «…учинить следствие так как назван ослушником, неисполнителем и упрямцем и ежели я таков, подвергаю себя надлежащему наказанию». Это продолжается старая неприязнь к Ушакову со стороны некоторых морских капитанов. Великий морской командир и ныне «святой человек» Фёдор Фёдорович в быту бывал не всегда прав и конфликтовал с капитанами такими как: Войнович, Алексиано, Нассау-Зиген, де Рибас, Ахматов и вот с Дмитрием Сенявиным. Генерал-фельдмаршал находился в Яссах и отложил это разбирательство до прибытия его во флот и рекомендовал Ушакову не предпринимать никаких действий.

По прибытию в Царское Село князь Потёмкин после встречи с Екатериной отправляет 11 мая «секретный ордер» контр-адмиралу Ушакову «считая флот готовым к выходу в море, я сим предписываю тотчас вам выступить по прошествии весенних штурмов… направьте плавание к румельским берегам, и если где найдёте неприятеля, атакуйте с Богом… я вам препоручаю искать неприятеля и господствовать там, на Чёрном море, чтобы наши берега были им неприкосновенны». Фёдор Фёдорович спустя 10 дней после того, как пришёл приказ докладывает, что готовы к походу 54 судна «все килеваны и обожжены весьма хорошо и в ходу будут лучше». Капитан 1 ранга Саблин, который командовал кораблём «Преображение Господне» заболел и вместо него был назначен капитан 1 ранга Николай Кумани. На других кораблях так же были проведены некоторые перемены, а вновь прибывшие греческие воспитанники в чине мичманов были расписаны по кораблям. В том числе Егор Метакса на корабль «Владимир», а Дмитрий Бальзам на «Леонтий». На верфях Рогожских хуторов в дельте Дона поручиком Фёдором Фурсовым были за свои деньги построены 46-пушечные морские фрегаты «Троица Святая» и «Богородица Казанская», которых ждёт Ушаков в Севастополе.

10 июля весь Черноморский флот в составе 45 судов вышел из гавани и направился в сторону Еникольского (Керченского) пролива, так как о появлении турецких кораблей доложили смотровые посты. На другой день проходя Балаклаву Ушаков вдали увидел корабли противника, идущие со стороны Анапы числом 57 судов. Следующим утром он решил сблизиться с турками, но те уклонялись от боя «…четыре дня сряду ходил я с флотом соединенно против онаго всегда в виду, в близком разстоянии, и прилагал всевозможное старание, дабы его атаковать и дать решительный бой». Контр-адмирал на корабле «Рождество Христово» под командой капитана 1 ранга Матвея Елчанинова, «Иоанн Предтеча» с капитаном 1 ранга Андреем Барановым, «Преображение Господне» с капитаном 1 ранга Николаем Кумани, «Св. Георгий» с капитаном Михаилом Чефалиано, так же с быстрые фрегатами «Навархия Вознесение Господне» под командой капитана 2 ранга Дмитрия Сенявина, «Александр Невский» с капитаном 1 ранга Николаем Языковым, «Макроплия Святой Марк» под капитаном 2 ранга Василия Великошапкина «дважды догонял его и принуждал строиться к бою… я со флотом сделался на ветре, неприятель тот час поворотил овер-штаг на левый галс и лег бейдевинд под всеми парусами, желая паки отдалиться и искал выиграть преимущество ветра, не желая дать баталию, не сыскав оного ветра». Другие корабли флота были менее быстры в ходу и выстроить линию Ушаков не мог до самого ночного времени «…а ночью флот неприятельский всегда уклонялся далее и искал выигрывать ветер». Тише всего ходили 82-пушечный корабль «Иоанн Предтеча» бывший турецкий «Мелеки Бахри» под командой капитана 1 ранга Андрея Баранова и 58-пушечный «Леонтий Мученик» под командой капитана 1 ранга Анисифора Обольянова. Сопровождали их всегда крейсерские суда под управлением греков-лейтенантов: Глези, Милиси, Вальяно, Кацаити, Батисто, Купа, Фока, Гворно, Бернадаки и других.

Контр-адмирал Ушаков прекратил эти хождения и 15 июля после сильных ветров ближе к ночи вернулся к отставшим кораблям «…в разсуждении сих неудобностей, оставя я дальнейшую погоню за неприятелем, находясь в отдалённости от Балаклавы к западной стороне в 95-верстах, со онаго места взял путь обратно к Севастополю, дабы войдя на рейд исправить повреждения и течи в кораблях». Из показаний пленного «турецкого чауша» захваченного при штурме Анапы контр-адмирал получил сведения что турецкий флот состоит из 4 эскадр, как-то: алжирская, тунисская, трипольская и константинопольская. На всех судах присутствуют отборные части алжирцев готовых для абордажных действий. Быстро проведя ремонт кораблей Ушаков, запросил у старшего интенданта флота Семёна Афанасьева деньги суммой 700000 для финансирования флота. Тот отказал ему, по причине комплектования новых кораблей в Херсоне и Николаеве и отправил его с такими требованиями к Потёмкину. Оставив несколько крейсеров в Севастополе, он морских служителей распределил по кораблям. 29 июля он всем флотом вторично вышел в море и направился в сторону Варны. Ему докладывали, что турецкий флот стоит за мысом Калерах-Бурну. Через два дня контр-адмирал Ушаков приблизился к этому мысу, на котором была сделана турками батарея из дальнобойных пушек. В этот день у мусульман был праздник Рамазан и многие команды были отпущены на берег, где после поста по традиции резали баранов. Наш флот был в походном положении из трёх колонн и таким образом на полном ходу повернув направо, обойдя мыс прорезал стоящие по-разному турецкие корабли. Линкоры числом 18 вымпелов и 17 фрегатов оказались с левой стороны, 43 меньших судов справа ближе к берегу. Наша авангардия под руководством Гавриила Голенкина на 66-пушечном корабле «Мария Магдалена» открыла огонь правым лагом (бортом) по берегу с пушками и мелким судам противника. Корабль «Навархия» под командой капитана Дмитрия Сенявина в этой колонне шёл последним и стрелял по наземной батареи. Арьергардия под командой бригадира Павла Пустошкина была в строю слева и вела огонь по турецким судам. Кордебаталия состоящая из 6 кораблей под командой Федора Ушакова не могла стрелять и быстрее всех продвигалась вперёд. Мало кто из современных историков разбирает досконально этот бой, они просто описывают его по докладу Ушакова.

Страница из Военной энциклопедии 1911года.

Взяв 18-томную Военную энциклопедию под редакцией генерал-лейтенанта К. И. Величко изданную в 1911 году печатным домом Сытина и открыв том 11 с литерой «К» нашёл описание этого морского сражения. Там приведена схема этого боя с расположением кораблей. Ветер был «нордовый», и контр-адмирал Ушаков с кораблями кордебаталии быстрее всех достиг берега напротив Коварны. Остальные корабли постепенно подходили к нему. Он поднял сигнал всем повернуться на 180 градусов или по-морскому «оверштаг». Турки в это время отрубили якоря и сбились в кучу «неприятель, устрашенный нечаянным приходом нашего флота, проиграв ветер, отрубил якоря, лег под парусами, и будучи в замешательстве, некоторые корабли, при довольно крепком ветре сошлись между собою» так писал Ушаков.

Здесь будет уместно назвать часть главных кораблей турецкой эскадры это: 74-пушечный «Муккадиме Нусрет» – под командой алжирского адмирала Сейди-Али, 72-пушечный «Бахр и Зафер» капудан-паши турецкого адмирала Гиритли Хусейна, 72-пушечный «Фейз Худа» -вице-адмирала (патрона), 58-пушечный «Нювид Фютух» -контр-адмирала (рийале), 48-пушечный «Бурдж Зафер» -тунисского вице-адмирала (патронаТунус), 72-пушечный «Келем Бахри» -алжирского вице-адмирала (патрона Джезаир), 60-пушечный «Фатих Бахри» -алжирского контр-адмирала. Многие из этих кораблей были построены недавно французскими корабельными мастерами.

Контр-адмирал Ушаков оказался со своими кораблями первым в построенной линии баталии. За этими 6 кораблями «кордебаталии» выстроилась «авангардия» и первым после разворота оказался 46-пушечный «Навархия» капитана Дмитрия Сенявина. Он встал за 50-пушечным кораблём «Георгий Победоносец» с капитаном Михаилом Чефалиано. За Сенявиным оказался 46-пушечный корабль «Царь Константин» под командой Ильи Ознобишина и все остальные корабли. За «авангардией» выстроились 6 кораблей «арьергардии» бригадира Павла Пустошкина. Так подробно я описываю построение линии баталии, чтоб довести до читателя расположение корабля Дмитрия Сенявина. Он находился седьмым из 18 кораблей, через 3 корабля после «Рождества Христова», где держал вымпел Фёдор Ушаков, это надо запомнить.

Турецкий капитан-паша Гиритли-Хусейн после паники пытался выстроить свои корабли правым галсом, но подошедший со своими кораблями алжирский адмирал Сейди-Али (Саит-Али) под красными флагами «оборотил весь флот за собою, устраивая линию на левый галс, чему последовал и капитан-паша». Эти корабли противника имели лучший ход и быстро обогнали наши суда вытянув линию баталии.

Битва при Калиакрии. Рисунок А. Депальдо.

На одном из наших кораблей находился мичман Афанасий Депальдо, который рисовал с натуры все сражения Черноморского флота. Именно эту схему боя с моими пометками расположения «Навархии» и пробитыми в многих местах парусами отмеченные Афанасием Никитичем мы видим здесь. Мичман-художник с большой точностью изобразил все повреждения на кораблях. Видимо после боя он собрал сведения.

Опытный адмирал алжирец Сейди-Али паша, шедший с кораблями под красными флагами «оборотил весь флот за собою, устраивая линию на левый галс». За ним перестроилась вся турецкая и тунисская эскадры. Ушаков, подняв все паруса гнался за передовыми кораблями турок и так как имел лучший ход, то вышел из линии и оказался первым обогнав свои передовые корабли. Ветер поменялся, и алжирец вместе со своим вице-адмиралом начал поворачивать на правый галс. В этот момент 84-пушечный линкор «Рождество Христово