Три измерения. Сборник рассказов

Иванов только указал на красочный стол.

– Ой, ты, боже мой, какая красотища! – невольно вырвалось у Макарова, – Ну ты удружил! Шикарно! Спасибо! – и уже, садясь за стол, он обратил внимание на необычную красочность бутылок, – Ну ты это уже зря, могли бы и за простенькой посидеть, – довольно ворчал он.

Молча выпили по первой. С удовольствием налегли на свежести этого года.

Аппетитно хрустела на зубах редиска. Салат из черемши с яйцом и майонезом захватывал дух. Ломтики селёдочки так и таяли во рту. После третьей, откинувшись в кресле и закурив, Макаров спросил.

– Что, только мы сейчас на судне? Больше никого? Познакомиться бы не мешало с командирами.

– Вообще-то все на берегу, но сейчас звякну, – неохотно отреагировал Иванов.

Оказалось, что только электромеханик и начальник рации свободны.

– А что? Пусть зайдут. Нам всё равно этого не одолеть, – Макаров кивнул на батарею бутылок и тарелки с закуской.

Когда эти два, вновь прибывших джентльмена, вошли в каюту, Макаров сразу узнал одного из них. Это был Олег. Они вместе работали на «Александре Фадееве». Олег был очень грамотным электромехаником. У них с Макаровым даже возникла дружба, что привело к тому, что даже и жёны их подружились.

Макаров обрадовался, когда увидел его:

– Ты где был? Я уже три дня на судне, а тебя ещё не видел, – крепко пожимая руку Олега, радостно воскликнул он.

– Да, только сегодня после обеда приехал из Владика, – скрывая улыбку радости, ответил тот.

– Проходите, проходите, – приглашал вновь прибывших Иванов.

Те скромно устроились напротив дедов, дабы не мешать их беседе. Но по мере наливания, их разговор как-то устранился от общей беседы по передаче дел.

Притушив верхний свет, включив бра и музыку Хампердинка, два деда, как бы продолжили незаконченную беседу в катере. Макаров рассказывал о доме, детях и жене, от которых он только что оторвался, а Иванов мечтал о том же, только немного опасался встречи с ними и мечтал об отпуске.

Плавно лилась музыка в полумраке каюты и мечты обоих механиков, как бы витали над ними. А на другом конце стола беседа обострялась. Олег в запале рассказывал, как перед тем, как ворваться в дом в пылающем Кандагаре, он бросал в дверь гранату, а уже затем, от пуза, из автомата, выпускал во внутрь всю обойму.

А начальник рации, утверждал, что они в Брюсселе знали о перегибах полковника Лебедя и его, Максимыча, лично послали указать ему на них, чтобы обеспечить большую безопасность внутреннего контингента войск.

– Они что, афганцы? Хотя, насколько я помню, Олег никогда не был в Афгане – поинтересовался Макаров.

– Ага, после второго стакана они все вояки, а после третьего пойдут в разведку и, конечно, нас с тобой туда не возьмут, бо мы слабо подготовлены для выживаемости в экстренных условиях.

– Да, да – не готовы, – услышал их Олег, – А я спас этому Лебедю жизнь, когда он прыгал с парашютом. Одна лямка у него перехлестнулась…, – уже с трудом, показывал это Олег.

– Ты им не давай детективов, а то вот начитаются, и у них тут различные перевоплощения, после восприятия определенной дозы.

Макаров уже не мог говорить. От смеха он уже потерял голос и реагировал на очередные опусы братьев-разведчиков только мелким повизгиванием и икотой.

Иванов же видя, что разведчики пошли по третьему кругу воспоминаний, поднял их и потихоньку подталкивал к двери. А они, не обращая внимания на насилие, всё продолжали обсуждать позицию перехлёстнутой лямки и, необходимо ли было применение в этом случае других превентивных мер.

– Артисты, – только и смог выдавить Иванов, глядя на корчащегося от смеха Макарова, – Но утром они опять войдут в свои должности, и проблем не будет. Спецы они классные, – заверил он.

Потом посидели ещё немного и, успокоившись от дозы полученного юмора, Макаров помог Иванову прибрать со стола и оставил того собирать оставшиеся вещи.

Рейдовый катер так же неожиданно появился из тумана и все так же недовольно загудел его тифон. Тот же самый вахтенный матрос у трапа все так же недовольно что-то бурчал:

– Да слышу я, слышу я тебя.

Однокашники стояли у трапа. Уже было всё сказано, и только молчанье объединяло их. Трап спустился до палубы катера. Серёга сошёл первым, а потом, следом за ним, сошел и Алексей, прихватил оставшиеся вещи Иванова. Поставив их на палубу катера, они обнялись.

– Ну, счастливо отдыхать, Серёга.

– Спокойного моря тебе, Лёха, – похлопал он Макарова по плечу.

– Да ладно, что уж тут, – махнул рукой Макаров и вспрыгнул на нижнюю площадку трапа.

Катер дал задний ход и потихоньку стал отходить в туман. Иванов стоял на баке с поднятой рукой. Макаров с площадки трапа махал ему, пока катер не растворился в тумане.

«Синегорск» снова входил в залив Америка. Его обшарпанные борта многое испытали за прошедшие полгода.

Их кромсали льды в проливе Лонга, об них бились баржи во время рейдовых выгрузок Ванкарема, Уэлькаля, Майнопыльгино. Их безжалостно били волны штормового Берингового моря и Тихого океана. Но сейчас «Синегорск» шёл с юга. Диспетчер, как премию за хорошую работу, сделал ему рейс из полярки домой через Японию.

Но и тут случилась накладочка. Все были недовольны. Каждый отсек «Синегорска» чуть ли не кипел. Эмоции моряков чуть ли не расплавляли переборки. Ещё бы! Ведь шли во Владивосток. А тут с утра повернули на Находку.

Капитан, сам злой как чёрт, ничего уже не объясняя, только приказал штурману лечь на новый курс, и ушёл в каюту. Его лучше не тревожить. Нарвёшься…. Да я и сам был не меньше зол. Приготовил все бумаги на предстоящий межрейсовый ремонт во Владивостоке. А тут – Находка! Всё надо перепечатывать заново.

Да это-то бог с ним! Вчера только Инночке говорил по телефону одно, а сейчас…. Значит встреча, о которой так мечталось целые полгода, сорвалась. Так твою в растарары….

Я сидел в ЦПУ и наблюдал за работой главного двигателя. Вернее делал вид, что наблюдаю. От бессилия, злобы и несправедливости чёрные мысли бродили в голове. Механики и мотористы были невеселы. Не радовали новые машины, только вчера от которых, все восторгались взахлёб. Неунывающий электромеханик Олег шаровой молнией вкатился в ЦПУ. Его вид был преисполнен важности и загадочности. Неунывающая его натура много раз помогала всем выкарабкиваться из злосчастных ситуаций. Руки его были напрямую приделаны к его светлым мозгам и всё, за что бы он ни брался, у него получалось. Вот и сейчас он загадочно подошёл ко мне.

– Владимирыч! Удалось уговорить телефонистку на один звонок вне очереди. Максимыч расстарался. Я своей сказал, чтобы обзвонила всех и рассказала об изменениях с портом.

Вот это молодец! Это уже намного лучше! Его Ольга деловая колбаса, она все стены пробьет, если захочет. У неё на пути лучше не стой – снесёт.

– Значит, она и Инночке позвонит, – пронеслась мысль.

Что же, может быть, тогда уже завтра я её и увижу. Хорошо бы с детьми. Они, наверное, тоже соскучились. Известие вселило в меня бодрость.

Я помчался к компьютеру. Быстро переделал программу.

Видя моё оживление, зашевелились и механики. Они уже делили, кто и когда поедет домой первый. Машины надо оформлять срочно.

Так чтобы к приезду таможни, обстановочка наладилась.

Вошли в порт и под проводкой лоцмана встали на рейд.

На удивление, на судно быстро прибыла таможня, пограничники и портовые власти.

Все процедуры с таможней прошли без задоринки. Да они сегодня и не злобствовали. Что приставать к ребятам из полярки? Подумаешь, по одной машине хапнули. Тут почище ребятки бывают.

Так что после отъезда таможни, было ещё время подождать заводчиков. Их катер к левому борту подошёл первым. Каюта наполнилась людьми в спецовках. С мастерами всё быстро оговорили и пошли в машину.

Сколько в ней проведено часов за этот рейс?! Сколько всего сделано – переделано! Кажется, что и часть моей души где-то впиталась в эти болты, гайки, трубы, а главный двигатель смотрит моими глазами на мир и ждёт отдыха после трудной работы.