Красная гора

Красная гора
Алёна Дмитриевна Лонкина

Короткая история о трагедии маленького человека в реалиях освоения космоса, отсылающая ко многим историческим несчастьям, где жертв и героев – тысячи, но все они неизвестны.

Алёна Лонкина

Красная гора

Оставалось две недели до того, как за капитаном М. должны были прислать корабль с Земли.

Оставшиеся дни он в основном подъедал все запасы на базе, которые наверняка пропали бы зря: повторной экспедиции на UG-0061 не ожидалось. Или же ожидалось, но спустя пару десятков лет, и за это время, база покроется толстым слоем пыли, а запасы провизии придут в негодность. Потому М. решил, что уничтожение галет, тушёнки и шоколадных вафель будет его последней миссией в этой экспедиции. Миссия была вполне выполнима, хоть и достаточно трудна: консервы и сухие завтраки успели за три месяца изрядно надоесть своим бумажным вкусом. Все готовые супы он прикончил ещё в первый месяц, и теперь ему часто снился наваристый борщ с жирной чуть кисловатой сметаной. Ещё его часто посещал золотистый дымящийся плов, который он пару лет назад попробовал в Казахстане, куда они ездили с Ксюшей и детьми в гости на свадьбу друга. Плов его научили есть руками, обжигаясь и облизывая жир с локтей и пальцев, запивая кислым ягодным морсом. Этот морс, впрочем, как и черный душистый кофе, снились М. тоже очень часто. На базе была лишь вода в больших пластиковых тарах, такого же бумажного вкуса, как и всё прочее. Вообще М. последнее время спасался воспоминаниями и удивительно яркими галлюцинациями.

Исследование провалилось, но возвращать его раньше срока не собирались – всё оплачено, будьте добры потерпите, поживите, может ещё что-нибудь произойдёт. Но видимо детектирование UG-0061 было ошибочно изначально, и никакой жизни на крохотной планетке не оказалось. А признаки этой жизни, которые якобы зафиксировали, можно было легко спутать с обычными шумами всякого рода энергополей. Но его всё равно оставили, и он послушно продолжал вести ежедневник, тщательно записывая, всё, что происходит вокруг него, в том числе и просто свои мысли. И всё больше с каждым днём становилось воспоминаний и снов. Они украшали его безвкусную и бесцветную жизнь и постепенно становились всё более четкими и живыми, почти галлюциногенными. В дневнике он писал так:

"День 45. Обошёл базу – не обнаружил никакой активности. Взял образцы песка из нового места – тоже самое. Добрался до горы, взобраться опять не удалось, гора не изменилась. Сегодня видел удивительный сон, он не пропал, даже когда проснулся: первое свидание с Ксюшей. Даже вспомнил, что тогда ели. И как она смеялась, и заправляла волосы за правое ухо, а они не слушались, и уронила кусочек пирожного на юбку, а шоколадная крошка прилипла на кончик ее носа. Вспомнил даже вкус сладкого черного чая, который тогда взял, и какая жёсткая курица была в салате. Много бы сейчас отдал за тот салат. Ещё видел Москву. Нашу квартиру, до мельчайших деталей…"

Когда он отрывался от листа тетради, увлеченный захватившими образами, оказывалось, что он исписал несколько страниц, и осталось у него всего ничего от тетради. А впереди ещё две недели. Писал он карандашом и поэтому со вздохом стирал большую часть про Ксюшу, пирожное и квартиру. Карандаши тоже кончались…

Каждые утро и вечер ему поступал звонок от диспетчера с Земли. Они обменивались дежурными фразами, и М. ловил себя на том, что еле держался, чтобы не рассказать диспетчеру, совершенно незнакомому ему человеку с сонным голосом, обо всех этих воспоминаниях. Ещё о невкусных пайках и жутких вечерах, которые никогда не кончаются, без телевизора и с одной и той же книгой, которую он перечитывал в 6 раз. А ещё об этой горе. Она привлекла его еще в день высадки. Серая бескрайняя пустыня без единого растения и внезапно – гора. Красная гора… Но диспетчер, убедившись, что М. жив и, в общем, то физически здоров, тут же отключался. А М. снова оставался со своими воспоминаниями и с размышлениями о горе. Она была относительно далеко от базы, и он не рассчитал силы, когда решил однажды изучить ее вблизи. В тот вечер он не прошёл и половины пустыни, совершенно выдохшись без привычного притяжения и тяжёлого скафандра. Затем он вышел пораньше, днём, но добрался до середины в полной темноте, и снова ему пришлось возвращаться. К горе он двигался почти пять дней, как та несчастная улитка из школьной математической задачки. Когда же наконец добрался, был разочарован. Вселяющий тревогу и волнение красный цвет оказался песком, не отличающимся составом от все покрывающего серого. А сама гора не имела ни трещин, ни пещер, и казалось ему с тех пор совершенно бессмысленным и неуместным предметом, даже немного портящим общее серое величие пустыни. Взобраться на гору ему так и не удалось, в том числе и с подручными средствами. Поскальзываясь и скатываясь с песка, он то и дело вспоминал, почему то улитку из той задачи. И никак не мог припомнить вопрос задачи. То ли, за сколько дней, то ли доберется ли вообще… Возвращаясь на базу, он продолжал мучиться и гадать. Он подумывал дать горе название, по праву первооткрывательства. Но так и не решил: в честь жены или в честь детей. Он все время хотел спросить у сонного диспетчера, сможет ли он передать пару слов Ксюше, что всё в порядке, что ничего не происходит, и она снится ему постоянно вместе с Наташкой и Юликом, но решил, что лучше не делать этого через незнакомого человека, который наверняка все перепутает или вовсе забудет. Потому он просто считал дни, вёл дневник и наблюдал за красной безымянной горой…

За день до отправки он решил в последний раз сходить к ее подножию, попрощаться, и может даже взобраться наконец. Пометившись у диспетчера, он в приподнятом настроении быстро доел последний запасной паёк и, захватив экипировку, отправился к горе.

Ночью прошел сильный ураган, и ветер обнажил многие камни, скрытые под серым песком. К горе он подошёл в полдень. Никакая буря не способна была ей навредить. Однако местами красный песок облетел, оголив такого же цвета камень, который оказался не гладким, а в выступах, похожих на кривые ступени, которые как будто вылепили могучие руки великана. М, ещё раз обойдя вокруг подножие горы и, в который раз, не обнаружив ничего примечательного, начал восхождение. Цепляясь крюками за отвесные места, он осторожно искал ногой выступы. Пару раз он почти срывался вниз, не найдя очередной опоры, и беспомощно барахтался в громоздком неуклюжем скафандре. Прошло около часа, прежде чем, взмыленный и запыхавшийся, он, наконец-то нащупал последний выступ. С вершины горы ему открылся всё тот же мрачный вид бескрайне пустыни: серой и мёртвой. Гораздо интереснее была сама вершина. Красного песка больше не было. Пройдя немного вперёд, осторожно ступая по незнакомой поверхности, он вдруг заметил, что сквозь камень проступали странные зелёные вкрапления. Нагнувшись, М. с удивлением обнаружил, что они напоминают обыкновенный земной мох. Он присел на корточки, еле удерживая равновесие, чтобы лучше рассмотреть находку. Сначала он решил, что это очередная галлюцинация, напоминающая ему о Земле, но, сколько он не вглядывался в них, они не исчезали и не преображались в более сложные узоры. Перед ним, пускай и в самых малых, даже ничтожных масштабах была жизнь. Такой мох он много раз видел на лесных деревьях, у самого основания ствола и никогда не обращал внимания. Теперь же он смотрел на него, как на настоящее чудо, чуть ли не дар Божий в безжизненной серой пустыне.

М. долго смотрел на мох, не отрываясь, пока не зарябило в глазах и не стало ломить спину от неудобной позы, и тогда, очнувшись, он решил взять образец на анализ. Дрожащими руками он стал копаться в сумке, ища щипцы и контейнер. В голове его кружились и путались мысли: экспедиция удалась… он нашёл…что теперь будет…переворот в истории…Ксюше бы рассказать…не поверит…нужно как можно больше взять…чтобы всем хватило…наверняка попросят другие…это значит мы не одни…ага, как в той шутке: есть ли жизнь на Марсе? есть, есть… мы не одни…

Щипцы он так не смог найти, видимо оставил на базе. Открыв контейнер, он осторожно начал соскабливать в негр рукой зелёные пятна. Пальцы не слушались в толстой кожаной перчатке. Пришлось долго бродить и долго лежать на коленях, ища наиболее пышные участки. Убрав наконец наполненный контейнер, он в последний раз взглянул на вид, открывавшийся с вершины и на оставшийся мох, который показался ему вдруг светящимся изумрудом, и стал спускаться с горы. Похлопав в последний раз по красному камню, он решил, что нужно поспешить на базу, собирать вещи и обрадовать через диспетчера управление своим неожиданным открытием…

Не пройдя и трёх метров в сторону базы, он почувствовал странное жжение на руке, которой он и собирал образцы. Сначала он не обратил внимания, сославшись на усталость, но скоро жжение усилилось и распространилось от пальцев к ладони, а затем к предплечью. Когда он подходил к базе, горела уже вся рука и грудь. Невозможность снять скафандр тотчас и осмотреться только усиливала боль. Наконец, очутившись в пропитанной теплым живительным воздухом комнате, он стал, путаясь в замках и кнопках, стягивать скафандр. Раздевшись до трусов, он подбежал к зеркалу и обнаружил пятна, покрывающие правую руку и переходящие на правую сторону груди, похожие на крапивницу, которые продолжали гореть и чесаться от прикосновения. Однако дальше груди пятна не пошли. Скорее всего, был виноват мох, но объяснить, как его частицы попали через трехслойную перчатку скафандра, М. не смог и не успел подумать над этим: пронзительно заверещал телефон. 6 часов вечера – проверка диспетчера. Не одеваясь, М. подбежал к трубке:

–Капитан М. доложите о своем присутствии.

–Да, это я. Это я…

–Как Ваше самочувствие?

–Я… Послушайте. Только что… около пяти часов назад я поднялся на ту гору… о которой докладывал…

–Как Ваше самочувствие?

–Нет, дослушайте меня. Я поднялся… Я обнаружил кое-что… Как сказать… Жизнь! Признаки настоящей жизни. Что-то вроде растения… Вернее моха… Я…

–Хотите доложить о чрезвычайной ситуации?

–Да, да

–Соединяю Вас с управлением…

Прошло долгих пять минут, во время которых М. отчётливо слышал в ушах стук своего сердца и чувствовал, как все сильнее горит поражённая рука.

"А вдруг я сейчас умру?" – пронеслось у него в голове, хотя он не чувствовал признаков скорой потери сознания. "А тогда Ксюша…" Тут снова заговорил телефон. Его звал незнакомец с бодрым не механическим голосом:

–Капитан М. Вы меня слышите? Центральное управление капитану М.

–Да, да, я Вас слышу!

–Вы сигнализировали о ЧС. Что случилось?

–Я обнаружил…Жизнь.

–Повторите, плохая связь. Что Вы обнаружили?

–Мох, растения, признаки жизни. Я собрал образцы.

–Прежде Вы докладывали об отсутствии любых признаков жизни.

–Я поднялся на красную гору. Совсем недавно. Там обнаружил зелёные участки, похожие на обычный мох.

–Вы уверены?

–Да, абсолютно.

На том конце видимо бросили трубку и убежали. М. стал терпеливо ждать, на автомате расчесывая горевшую руку. Наконец управление снова подключилось. Тот же голос, однако, рядом с ним было ещё несколько голосов, взволнованно гудящих на фоне:

–Капитан М.! Повторите.

–Повторяю: совершил восхождение на гору, обнаружил признаки жизни. По виду обычный мох. Собрал образцы…

Голоса загудели сильнее. На несколько минут про М. забыли, а потом тот же голос торжественно произнёс:

–Капитан М. Мы Вас поздравляем. Ваша миссия выполнена. Ждём Вас с нетерпением домой…

–Подождите. Дело в том, что со мной, что то происходит. Я его собирал, мох, руками и теперь, что то вроде аллергии, спросите у медиков, что мне принять…

На другом конце внезапно стих весь гул. М. подумал: переглядываются. Потом главный спросил:

–Капитан М., Вы контактировали с объектом?

–Да, но я же не голыми…

–Опишите симптомы.

–Рука, правая, на ней, вроде крапивницы. По ощущениям жжется и чешется. Других симптомов не наблюдаю.

–Жар, головокружение, тошнота, что то другое?

–Нет, чувствую себя как обычно. Что мне делать? В аптечке должен быть супрастин…

–Капитан М. Вы уверены, что симптомы начались после вашего контакта с обнаруженным объектом?