Метла Маргариты. Ключи к роману Булгакова

Да, Вадим Григорьевич, спасибо за очередной подарок. Очень к месту… Но возвратимся к анализу содержания романа – там есть очень интересный парадокс: фенологические и астрономические признаки датируют «московскую грань» романа июнем, в то время как Булгаков настойчиво подчеркивает, что все это происходило якобы в мае. Так же настойчиво, как и то обстоятельство, что к Мастеру «постучали» в середине октября (четыре раза в тексте!). Здесь возникают следующие соображения.

Горький, несогласный с репрессивной политикой Ленина, был изгнан из страны 16 октября 1921 года (16 число – это ведь середина месяца, не так ли?); после этого прибыл в СССР в мае 1928 года; (вспомним: Мастер был «извлечен» тоже в мае). Как усиливающий фактор можно рассматривать и то обстоятельство, что Горький приезжал из Италии четырежды (1928, 1931, 1932 и 1933 годы), причем каждый раз – в мае, а выезжал за границу тоже в одно и то же время – в октябре, что было отмечено исследователями его жизни и творчества[107 - См., например, статью В. Баранова «„Да“ и „нет“ Максима Горького» в «Советской культуре» от 1 апреля 1989 года.] и являлось легко узнаваемым фактом для современников Булгакова – потенциальных читателей романа.

И еще один момент, связанный с маем: в год своей смерти Горький прибыл в Москву из Крыма 27 мая.

III. М. Горький – прототип булгаковского Мастера

17 января 1928 г. Читал о Горьком третьего дня в Ц[ентральном] Д[оме] Искусств. Читал иронически, а все приняли за пафос – никаких оттенков не воспринимает дубовая аудитория.

    К. И. Чуковский[108 - К. И. Чуковский. Дневник 1901–1929 – М.: «Советский писатель», 1991, с. 429.]

«Ты будешь первый ученик мой! Сказал сумасшедший». Есть такой давний – и очень плохой – рассказ Горького «Ошибка». Так мой эпиграф – оттуда.

    П. Пильский[109 - Петр Пильский. «Велемир» Хлебников. В сборнике «Затуманившийся мир». – Книгоиздательство «Грамату Драугс», Рига, 1929.]

Глава XII. «Цекуба» или «Фалерно»?

– Превосходная лоза, прокуратор, но это – не «Фалерно»?

– «Цекуба», тридцатилетнее, – любезно отозвался прокуратор.

…

Мессир просил передать вам подарок… – бутылку вина. Прошу заметить, это то самое вино, которое пил прокуратор Иудеи. Фалернское вино.

    Из романа

Приведенные выше разрозненные данные, указующие на личность Горького как прототип образа Мастера, являются первичными и требуют более детальной проверки.

Не мною отмечено, что Булгаков по какой-то причине изменил название вина в одном месте, не сделав этого же в другом. Но здесь дело, видимо, не в авторской небрежности, – во фразе Азазелло слова «Фалернское вино» выделены в самостоятельное предложение, что придает им подчеркнутую значимость.

Фалернское вино, воспетое в Древнем Риме Горацием и Катуллом, а в России – Батюшковым и Пушкиным, является одним их тех знаменитых вин, которые действительно могли поставляться прокуратору Иудеи из метрополии. Однако в данном случае главное, видимо, не в этом, а в том, что оно производится в итальянской области Кампания (Неаполь, Капри, Сорренто, Салерно), с которой связана значительная часть жизни Горького. В этой связи следует отметить, что и вожделенная для Пилата метрополия, куда он так стремился из «ненавидимого» Ершалаима, – Капрея – это тот же остров Капри, с которым тесно связана биография Горького. Скорее всего, именно эта марка вина подразумевалась в адресованном Горькому и Андреевой письме Ленина от 15 января 1908 года: «К весне же закатимся пить белое каприйское вино и смотреть Неаполь и болтать с Вами»[110 - Письмо датировано В. И. Лениным 15 января 1908 г. ПСС, т. 47, с. 123.].

С этой же местностью связан и отмеченный искусствоведом М. Соколовым факт: в годы работы Горького над «Климом Самгиным» «…мысль писателя устремлялась к Риму, Тиберию и Понтию Пилату», что в значительной степени корреспондируется с фабулой «Мастера и Маргариты» (создание Мастером романа о Пилате), о чем Булгаков мог знать из рассказов коллег, посещавших Горького в последний период его пребывания в Италии. И не только от них: П. Корин, который написал в Сорренто знаменитый портрет Горького, вызвавший неоднозначное отношение со стороны искусствоведов, знал об «устремлении мысли писателя». Булгаков ставил творчество этого художника на одно из первых мест среди художников-современников, и, как видно из воспоминаний Ю. Полтавцева, поддерживал отношения если не с самим художником, то, по крайней мере, с его ближайшим окружением[111 - «Булгаков <…> сказал: Лучше посмотрите еще работы Павла Корина. Это лучший ученик Нестерова». – Ю. Полтавцев. На Большой Пироговской. «Воспоминания о Михаиле Булгакове», М.: «Советский писатель» – 1988, с. 327.].

И все же не это, видимо, является главным в противоречии с названием марок вин. Возникает вопрос – зачем Булгаков употребил название этой марки, обратив на это внимание читателя явным противоречием в тексте?

Это можно объяснить желанием вызвать еще одну, более прямую ассоциацию с именем Горького. Несмотря на то, что слова «Цекуба» официально как бы не существует, оно все же было широко распространено в писательской среде двадцатых-тридцатых годов. Это – видоизменение аббревиатуры «Цекубу», происходящей от названия «Центральной комиссии по улучшению быта ученых», образованной в 1921 году по инициативе Горького при поддержке В. И. Ленина. Об отношении Горького к ее созданию идет, в частности, речь в статье В. Малкина «Ленин и Горький» в газете «Правда» от 29 марта 1928 года: «В каждый свой приезд Алексей Максимович обязательно ставил вопрос о сохранении и укреплении научно-технических и литературно-художественных кадров. Из таких бесед возникла идея организации Цекубу…».

Следует отметить, что аббревиатура «Цекубу», употреблявшаяся в обиходе с окончанием «а» в именительном падеже, была в те годы настолько известна, что автор цитируемой статьи даже не приводит объяснения ее смысла. Впрочем, иногда эта аббревиатура принимала вид «КУБУ», как например, в адресованном Вересаеву в Коктебель, где он отдыхал, письме Булгакова[112 - «1926 г. 19 августа Москва.Дорогой Викентий Викентьевич! Ежедневное созерцание моего управдома, рассуждающего о том, что такое излишек площади (я лично считаю излишком лишь все сверх 200 десятин), толкнуло меня на подачу анкеты в КУБУ. <…> Как скорее протолкнуть анкету и добиться зачисления?» – М. А. Булгаков. Собрание сочинений в пяти томах. Том пятый, с. 425.].

Поскольку в журнал «Наука и жизнь», в котором были опубликованы фрагменты данного исследования, поступили письма, в которых со ссылкой на римских классиков доказывалось существование такой марки вина, что в принципе должно опровергать весь тезис, приведу дополнительные соображения, изложенные в адресованном журналу письме-реплике В. Г. Редько:

«… Михаил Булгаков точен в деталях, а детали у него – не случайны.

Оба раза – у прокуратора и у Мастера – пьют красное вино. Правда, первый раз – „густое“, второй раз – такое, сквозь которое (через стакан) можно различать предметы. Это – разные сорта вина (думаю, Caecuba – в первом случае, фалернское – во втором).

Хотя в ХХ веке больше ценится белое фалернское вино (есть одноименные розовое и красное), по мнению историка виноделия Уорнера Аллена в классическую эпоху фалернское было, скорее всего, красным сухим вином, а Caecuba известнейший знаток виноделия Анри Симон описывает как „грубое, тяжелое“ вино, правда, довольно популярное в I веке н. э., в частности, во времена правления Нерона.

М. Булгаков точен и в том, что вино могло выдерживаться десятилетия. Так, Петроний в „Сатириконе“ упоминает о фалернском столетней выдержки, хотя это, вероятно, преувеличение (судя по контексту).

Однако, даже с наличием двух марок вин, от наблюдения А. Баркова о „цекубе“ и возможном намеке на М. Горького нельзя так просто отмахнуться по другой, филологической, причине.

Как свидетельствует „Словарь латинских крылатых слов“, „с“ в положении перед e, i имело среднеязычную артикуляцию, то есть звучало как русское „к“ в слове „Кемь“… В последующую эпоху (V–VI в.) эта артикуляция перешла в переднеязычную, представленную в различных романских языках (ts, s).