История войн на море с древнейших времен до конца XIX века

90-пушечный корабль 450 человек 330 человек

60-пушечный 320 260

40-пушечный 150 200

Благодаря большому количеству команды у маневрирующего английского корабля оставалось больше людей для обслуживания орудий, благодаря чему преимущество англичан, как в артиллерийском бою, так и во время абордажа, было несомненно. Лишь у быстроходных мелких голландских судов наблюдалось обратное.

Морская пехота была введена также и в Англии, поэтому для комплектования команды не приходилось больше прибегать к вербовке или переводить людей из армии.

В организации личного состава было сделано несколько существенных улучшений, как и в Голландии – особенно в офицерском корпусе. В английском флоте все реформы проводились решительнее.

После реставрации, английские короли Карл II и особенно герцог Йоркский (Яков II), занимавший перед вступлением на престол пост Первого Лорда Адмиралтейства, очень интересовались флотом. Королевство приняло флот от Республики в прекрасном состоянии. Для усовершенствований в военно-морском искусстве у герцога, весьма ограниченного и упрямого, не хватало способностей; но в области тактики он кое-чего достиг. Сомкнутая кильватерная колонна в бейдевинд была признана обеими сторонами лучшим боевым порядком. Герцог ее предписал узаконить с расстояниями в 1 кабельтов между судами (инструкция для боя Блейка и Пенна 1655 г., инструкция герцога 1665 г.); брандеры, авизо и транспорты должны были держаться в 1,5 милях от боевой линии, где они образовывали вторую колонну. Флот был разделен на 3 эскадры; цвета британского флага (красный, белый и синий) стали отличительными для адмиральских флагов и продержались более 200 лет. Изображение красного креста Св. Георгия на белом фоне сделалось при Кромвеле национальным флагом. Герцог Йоркский ввел также сигнальные книги.

Инструкция для боя сводилась к принципу нападения всеми силами одновременно на всю боевую линию неприятеля; но уже идет речь о прорыве линии, а также о сосредоточении всех сил против части сил противника.

В последующих морских войнах – ни один период истории так ими не богат, как именно эти полвека – тактика совершенствовалась и через несколько десятилетий достигла известной законченности. Следует отметить, что во главе морских держав шла в этом отношении не Англия, относившаяся с пренебрежением ко всякой теории и системе, не Голландия, несмотря на деятельность де Рюйтера, занимавшегося не только эволюциями, но и боевым маневрированием, – а Франция, которая во всем, что требовало научных основ, как в кораблестроении, так и в тактике, была впереди других государств.

В то же время появилось и понимание стратегического принципа: главное в морской войне – добиться господства на море, будь то уничтожением неприятельских сил или блокированием их, что давало бы возможность перенести войну к берегам противника.

Выяснить сравнительную силу каждого из флотов не представляется теперь возможным – можно говорить лишь о числе судов, принимавших участие в боях. О сравнительной величине судов, мореходности, вооружении и т. п. уже говорилось, как, в общих чертах, и о личном составе.

Остается коснуться вопроса о достоинствах личного состава и его пригодности к военно-морской службе. И в этом отношении ко времени второй войны все осталось без видимых перемен; голландцев, благодаря тому, что они больше плавали надо признать лучшими моряками, которым, однако, для боевой службы не доставало очень многого: военных качеств, дисциплины и исполнительности. Следует также отметить их более демократический государственный строй, а также несогласия и раздоры между провинциями и адмиралтействами. Все эти обстоятельства отражались крайне пагубно на воинском духе голландцев.

В Англии, вновь ставшей, после строгого республиканского режима, монархической страной, военный дух был на высоте, компенсируя ряд недостатков и ошибок.

Итак, английский личный состав следует признать более подготовленным к войне, чем голландский; дальнейший ход событий нам покажет, насколько влияние де Рюйтера имело в этом отношении выдающееся значение.

Существует очень меткое замечание, что когда правильный боевой строй заменил общую свалку, командный состав переродился: «из моряка и солдата сделался морской офицер». Весьма верно также изречение одного из английский историков: «во флоте были и джентльмены и моряки, но моряки не были джентльменами, а джентльмены не были моряками».

Начало войны

Голландская торговля так быстро развилась после первой войны, что через десять лет она превысила английскую в пять раз, несмотря на еще более обострившиеся при Карле II требования Навигационного акта. Возникшее на этой почве соперничество снова подтолкнуло англичан к началу военных действий.

Монк однажды выразился так: «Зачем нам искать особый повод к войне. Мы просто для себя хотим большего от голландской торговли». Эти слова ясно характеризуют, куда метили англичане, – все лица, заинтересованные в торговле и судоходстве, как весь народ относился к войне, как для всех стало потребностью начать войну, чтобы уничтожить морское могущество Голландии.

Повсюду распространявшееся английское судоходство и торговля сталкивались с более старыми голландскими конкурентами. Повсюду в Ост и Вест-Индии, в Леванте, в отечественных водах, а также главным образом на Балтике, англичане встречали своих соперников – голландцев, которые им очень мешали. Часто бывали серьезные трения, даже серьезные военные столкновения, но правительства официально не обращали на них внимания.

В Англии дело осложнялось тем, что Карл II крайне нуждался в деньгах для своего роскошного двора, – война была ему на руку как средство добыть деньги. Король ненавидел Нидерланды, изгнавшие его после первого мира. Правительство, кроме того, хотело, как это часть бывает в подобных случаях, заглушить объявлением войны внутренние волнения.

Голландия во всех отношениях очень развилась за время десятилетнего мира; после дипломатических и военных успехов на Балтике все были исполены новой энергии. Все понимали опасность положения; Англия хотела вытеснить Голландию с моря, Франция намеревалась захватить ее южные, испанские земли, благодаря чему, с потерей Антверпена, судоходство и торговля понесли бы большие убытки. Партийная борьба в стране еще более обострилась; оранская партия симпатизировала Англии и старалась усилить армию для борьбы с Францией; республиканская партия была на стороне Франции и видела единственное спасение в сильном флоте. Последняя партия, имея в руках торговлю и связанные с ней богатства, получила перевес, благодаря чему, как мы видели, многое делалось для флота.

Наконец, коммерческая ревность и жажда наживы стали главными причинами войны между обеими морскими державами. Франция с интересом следила за развитием антагонизма между ними и старалась держаться в стороне, чтобы быть в положении «третьего радующегося». Уже в 1662 г. Людовик XIV заключил с Генеральными Штатами оборонительный союз; ему важны были хорошие отношения с богатыми голландскими финансистами, чтобы иметь возможность доставать деньги для сухопутных войн. Правда, при этом странным кажется стремление французского короля приобрести бельгийские земли. Ему было на руку дать обоим врагам ослабить друг друга, чтобы потом, в критическую минут, иметь возможность решительно выступить со своим флотом и армией; поэтому он не посылал до поры до времени своего флота для участия в каких-либо операциях. Людовик повел двойную игру, поддерживая личные отношения с Карлом II и снабжая этого нуждающегося в средствах государя деньгами. Рассчитывать на Францию, как видно, не могла ни одна из воюющих сторон.

В 1664 г. военные действия начались так же, как и в 1665 г. против Испании. Без объявления войны англичане захватили голландские владения, расположенные в Гвинейском заливе, а затем и Новые Нидерланды в Северной Америке с Новым Аместердамом, теперешним Нью-Йорком. Голландские протесты ни к чему не привели, надо было действовать иначе. Де Рюйтеру, находившемуся в Средиземном море, было приказано идти в Гвинейский залив и отобрать у англичан голландские владения, что им было успешно выполнено; де Рюйтеру удалось очень ловко провести командующего английской Средиземноморской эскадрой, появившись совершенно неожиданно. В ответ на это англичане конфисковали все голландские суда, находившиеся в английских портах, начали выдавать каперские свидетельства и покушаться на нидерландские торговые конвои; одному из последних удалось отбить нападение, другой, возвращавшийся с запада через Ла-Манш, в составе 130 вымпелов, был захвачен.

Чаша терпения голландцев переполнилась, когда английский адмирал Эллин 29 декабря 1664 г. в Гибралтарском проливе внезапно напал на флот, возвращающийся на родину – 30 коммерческих, нагруженных товарами судов, под конвоем всего лишь 3 военных кораблей.

Голландский адмирал ван Бракель, сблизившись с англичанами, хотел салютовать, но был встречен залпом. Немедленно завязался бой; голландцы бились так храбро, что только три торговых судна попали в руки англичан.

Получив известие об этом случае, Генеральные Штаты сделали распоряжение своим судам нападать на все находящиеся в европейских водах английские военные и коммерческие корабли и прервали дипломатические сношения – война, однако же, не был официально объявлена.

Обе стороны энергично вооружались; в Голландии уже в конце декабря было запрещено, очевидно, в предвидении решительных событий, коммерческим и рыбацким судам выходить в море, отчасти из боязни их захвата, отчасти же, чтобы иметь к весне на кораблях необходимый личный состав.

Нидерланды решили заложить 24 больших военных корабля и не весь флот разоружать на зиму; все боеспособные корабли предполагалось снарядить к весне. Во всех голландских адмиралтействах и на всех английских верфях шла лихорадочная работа.

Но лишь через несколько месяцев, 14 марта 1665 г., Карл II объявил Республике войну; через год, 26 февраля 1666 г., Франция присоединилась к Нидерландам. Французский флот тогда был еще очень слаб. Отчасти из-за этого, отчасти из боязни рисковать теми силами, которыми он обладал, Людовик XIV не посылал своего флота для активных действий; война была решена флотами Голландии и Англии – опять таки исключительно морская война. Однако прошло еще некоторое время, прежде чем оба флота начали свои операции; лишь в мае они вышли в море. Зато каперская война быстро расцвела; особенной энергией в этом отношении отличалась провинция Зеландия.

Первый год войны, 1665

Первый бой имел место 14 июня между Лоустофтом и Текселем; каждый из флотов насчитывал более 100 судов. Это было первое сражение, проведенное по правилам тактики, в кильватерной колонне, в бейдевинде под малыми парусами. Голландцы были разбиты и потеряли много судов.

Этот бой мы разберем подробно, так как он представляет массу интересного. Главнокомандующим английским флотом был брат короля, герцог Йоркский, позднее Яков II; с юных лет он посвятил себя, правда, без особого рвения, морской службе и был в ней несколько сведущ. О принце Руперте мы уже упоминали в связи с первой войной, как и об адмиралах Монтегю и Лоусоне (при описании событий на Балтике). Из голландских флотоводцев нам известны Обдам и Тромп Младший.

Главнокомандующий герцог Йоркский в качестве Первого Лорда Адмиралтейства, командовал центром (красный флаг), имея начальником штаба адмирала, сэра Уильяма Пенна; авангард (белый флаг) вел адмирал принц Руперт, арьергард (синий флаг) адмирал Монтегю, граф Сэндвич.

Каждая из трех эскадр имела своего вице– и контрадмирала. Вице-адмиралом центра был Лоусон. Итак, на английском флоте развевалось 9 адмиральских флагов, он насчитывал 109 судов (из них 34 50-90-пушечных корабля), 21 брандер и 7 небольших авизо; в сумме 4200 орудий и 22 000 человек команды.

В числе этих 109 судов было 88 настоящих военных кораблей (I-IV ранга, следовательно не все линейные корабли) и 21 нанятое и перевооруженное коммерческое судно с 32-56 орудиями. 85 кораблей несли более 30 орудий, из них 35 – более 50 орудий. Флагманским кораблем был 80-пушечный «Кинг Чарльз». Главнокомандующий по юности и недостаточной подготовленности (лишь постепенно он приобретал опытность и знания) не мог самостоятельно управлять флотом; поэтому ему в помощь был дан проявивший себя с лучшей стороны в первую англо-голландскую войну Пенн, который фактически и осуществлял руководство.

Голландский флот с 4900 орудиями и 21 000 человек команды, состоял из 103 судов, 11 брандеров, 7 небольших яхт и 12 гребных галиотов. На нем, в 7 эскадрах, был 21 адмиральский флаг; каждая эскадра, следовательно, состояла из 14-15 судов с 3 адмиралами, что следует признать делением правильным. Флот вел адмирал-лейтенант ван Вассенар-Обдам, под его начальством находились лейтенант-адмиралы Ян Эвертсен, Эгберт Кортенар, вице-адмиралы Тромп Младший, Корнелий Эвертсен (младший) и Шрам. В числе прочих начальников было 4 командира кораблей, исполняющих обязанности флагманов.

В голландском флоте число вооруженных купцов было больше, чем у противника; не считая судов Ост-Индской компании (по 76 легких орудий), они были средней величины, с более легким вооружением, чем у англичан. Из военных судов многие были больше, чем прежние, число орудий на них доходило до 84.

Голландским флотом командовал не морской офицер, а бывший кавалерийский полковник, барон ван Вассенар-Обдам, назначенный Йоханом де-Виттом к концу первой войны, значит за 12 лет до описываемого времени, главнокомандующим – вероятно из подражания Кромвелю. С Обдамом мы уже познакомились на Балтике.

Но де-Витт сильно уступал Кромвелю, несмотря на выдающиеся способности; еще в большей степени Обдам уступал Блейку. Обдам был очень храбр, но не обладал талантами флотоводца и достаточной верой в себя, что объясняется, вероятно, его непривычкой к морской службе. Так, например, он позволил Генеральным Штатам предписать разделение флот на 7 эскадр. Далее он получил категорическое приказание немедленно пойти и разбить неприятеля, так как, и не без основания, предполагалось, что неприятельский флот из-за большого недостатка в командах, сильно ослаблен; когда Обдам протестовал против такого ограничения свободы действий, де-Витт ему написал оскорбительное письмо, в котором даже выражал сомнение в храбрости Обдама. Но надо все-таки отметить, что Обдам приобрел за последние годы кое-какой опыт в морском деле.

Образ действий де-Витта был несомненно дурным началом этой большой операции. Перевооруженные незадолго до начала войны коммерческие суда оставались под начальством своих капитанов, которые сами по себе были прекрасными моряками, но понятия не имели о боевом маневрировании флота. Они не знали ни своих офицеров, ни начальников. Связи между судами не было, корпоративный дух почти отсутствовал.

Соединившись в Эвертсеном, Обдам, согласно полученному приказанию, пошел при восточном ветре к английскому побережью, захватив по пути множество немецких торговых судов, нагруженных материалами для английского флота, и 12 июня обнаружил стоявший на якоре английский флот. Получив донесение о выходе голландского флота, герцог Йоркский уже 1 мая снялся с якоря и тоже вышел в море, хотя вооружение его судов не было совсем закончено. Он блокировал в течение 2 недель голландские порты, чтобы помешать соединению боевых эскадр и перехватывать коммерческие суда; особенно важно было англичанам поймать конвой де Рюйтера. Однако недостаток провианта, а также сильный шторм заставили герцога Йоркского вернуться. Вскоре и он получил категорическое приказание выйти в море и немедленно ушел в Солебей, чтобы не быть застигнутым в узком фарватере. Там, задержанный восточными ветрами и непогодой, он 11 июня стал на якорь в 5 милях от берега.

Англичане были под ветром, Обдам, следовательно, был в выгодном для нападения положении, но он им не воспользовался и лег далеко от противника в бейдевинд. Герцог немедленно снялся с якоря, пошел Обдаму навстречу, но лишь на следующий день приблизился настолько, что всю ночь оба флота были в виду друг у друга. Обдам так и не воспользовался благоприятным случаем для нападения.

Ночью ветер перешел к юго-западу, англичане оказались на ветре и немедленно начали бой. Донесения о бое расходятся и не точны.

Оба флота находились на высоте устья Мааса, посередине между неприятельскими берегами, недалеко от мелей Габарда. Ветер юго-восточный свежий, небо безоблачно.

Английский флот шел на юго-юго-восток в кильватерной колонне; длина линии определяется в ряде источников в 15 миль, что вряд ли возможно, если бы все 109 судов шли в строю; оно правдоподобно, если в боевой линии участвовали бы только 85 настоящих военных кораблей, с более чем 30 орудиями. Но и тогда, при расстоянии только одного кабельтова между судами (т. е. между их грот-мачтами) длина линии достигла бы 11-12 миль. Голландский флот шел под ветром навстречу. Обдам внезапно на рассвете, около 2,5 часов ночи поднял сигнал вступить в бой. По правилам того времени он должен был бы сперва собрать военный совет, и это ему потом ставили в вину. Но мог ли он так поступить имея на ветре неприятеля, ищущего боя?

Положение голландцев было для внезапного нападения невыгодным, так как вследствие перехода слабого до того времени ветра на юго-юго-восток и юго-запад, их строй пришел в беспорядок, чему немало способствовала неопытность коммерческих капитанов. Но начальники эскадр не находились во главе своих частей. Передача приказаний и восстановление строя осложнялись большим числом эскадр. При таких обстоятельствах Обдаму следовало несколько спуститься, чтобы выиграть время и исправить свой строй, но после сделанного ему упрека, а также вследствие перемены ветра, поставившего голландцев в невыгодное положение, он отчаялся и с рассветом приказал начать бой.

Беспорядок, в котором находился голландский флот, не мог быть сразу исправлен; после, в бою, это еще труднее было сделать: некоторые суда оставались под ветром, не будучи в состоянии принять участие в сражении, другие находились в таком положении, что маскировали огонь находившихся под ветром судов. Тяжесть боя несли на себе голландские флагманские корабли (их было 21) и небольшое число кораблей с испытанными в боях командирами. На некоторых судах даже не были вынуты дульные пробки из орудий.

Ход боя представляется следующим: голландцы под ветром на курсе запад-северо-запад, англичане на ветре идут на юго-юго-восток, оба флота на сходящихся курсах. В 3 часа начался бой. Голландцы несколько спускаются, так что флоты ведут контр-галсовый бой на большой дистанции, при чем многочисленные мелкие голландские орудия не достигают своими выстрелами противника, тогда как более тяжелые и дальнобойные английский пушки наносят противнику чувствительный вред. Лишь два особенно плохих английских корабля настолько ушли под ветер, что попали в линию голландцев и были ими взяты. Кортенар убит, его флагманский корабль, не спуская адмиральского флага, спустился под ветер.

В 6 часов оба флота поворачивают последовательно, и наступает перерыв боя. Затем они снова идут друг на друга и сходятся другими бортами. Обдам снова старается занять наветренное положение, но англичане идут так круто к ветру, что маневр не удается. Вторичное прохождение контр-галсами не дает ничего нового. Как только голландцы прошли, герцог Йоркский поднимает сигнал «повернуть все вдруг», чтобы лечь на параллельный неприятелю курс и сделать бой решительным. Это перестроение несколько расстроило английскую линию, что однако не имело дурных последствий, аварий не было; но цель достигнута – оба флота на параллельных курсах, англичане на ветре.

Герцог Йоркский прибавил парусов; его «Ройял Чарльз» быстроходное судно, тогда как корабль лорда Монтегю – тихоход, вследствие чего герцог со своей эскадрой оказывается впереди флота. В 10 часов флоты сближаются, начинается бой на близких расстояниях. Английский флот обступает со всех сторон голландцев, начинаются одиночные бои по всей линии. Преимущества англичан благодаря большому водоизмещению их судов и лучшей артиллерии несомненны, особенно выделяются в этом отношении трехдечные корабли. К невыгоде голландцев надо отнести беспорядок их строя. Все большее число судов следуют примеру корабля Кортенара, может быть, следуют за его флагом, уходя под ветер из обстрела неприятельской артиллерии.