История войн на море с древнейших времен до конца XIX века

В конце мая оба короля снова встретились в Сконии; но их силы были значительно слабее, чем предполагалось. Против 14 000 датчан (в числе их 5 бранденбургских полков) шведы смогли выставить всего лишь 10 000 человек. Христиан V повторил ошибки прошлого года; он со всем своим войском начал осаду Мальме; гарнизон крепости (всего 3000 человек) сумел отразить врага. Последний штурм датчане предприняли 26 июня. Отступившие вследствие своей малочисленности шведы не преследовались датчанами, и только Христианштадт был освобожден конным отрядом под начальством графа Бодиссина.

Положение Карла XI сделалось крайне тяжелым, несмотря на то, что голландцы, благодаря начатым со Швецией переговорам, медлили с высылкой флота; но все переговоры, в конце концов, не привели ни к чему.

Несмотря на все усилия свыше и в этом году шведский флот был приведен в боевую готовность очень поздно; не хватало людей и материалов; к середине июня еще не было готово 8 линейных кораблей. Команды набирались насильно, подготовка офицеров оставляла желать лучшего. Флот состоял из 25 линейных кораблей, 11 фрегатов, 6 брандеров и 12 шлюпов, с 180 орудиями и 9000 чел. команды. На транспорты (перевооруженные купеческие суда) был посажен десант в 3000 человек.

Впервые флот был разделен на три, а не на четыре эскадры. Флотом командовал фельдмаршал, генерал барон Хенрик Горн, не моряк, но человек, успевший себе снискать боевую славу на берегу. Опять таки интриги господствовавшей дворянской партии были причиной его назначения: дворяне старались во что бы то ни стало провести в командование флотом кого-нибудь из принадлежавших к их партии высших сановников. Возможно также, что правительство не доверяло ни одному из старших адмиралов.

Фельдмаршал Горн исполнил приказ короля вступить в командование флотом, но настойчиво подчеркивал, что за последствия своей деятельности снимает с себя ответственность. Это редкий случай в военно-морской истории – и не очень действенный, чтобы возбудить доверие в среде подчиненных. Горн вступил в командование флотом без всякой подготовки. Морские офицеры, крайне недовольные его назначением, прозвали его «комиссаром в чине генерал-адмирала».

Горн командовал 1-й эскадрой (авангардом), состоявшей из 11 линейных кораблей; флаг на «Виктории» (86 орудий); младшие флагманы адмирал-лейтенанты Горн и Розенфельд. Адмирал Клерк командовал центром (7 линейных кораблей). Арьергард (7 линейных кораблей) вел адмирал граф Вахтмейстер; у него младшим флагманом был граф Горн.

В середине июня флот покинул шхеры и, несмотря на благоприятные ветры, стал 30 июня на якорь под берегом Мёена лишь через две недели. У Истада Горн получил от короля категорическое приказание немедленно продолжать плавание. Король приказал «заставить датчан как можно скорее принять бой», чтобы помешать соединению голландцев с датчанами. Быстрое наступление флота должно было помочь действиям сухопутных армий в Сконии и способствовать освобождению Мальме. Карл XI только что получил известие о выходе голландцев и всячески торопил Горна. Ему, кроме того, хотелось добиться, как можно скоре, морального успеха, так как положение в Померании внушало серьезные опасения.

Дания следила с тревогой за наступлением и развертыванием более сильного шведского флота; сухопутные операции были приостановлены, высадка неприятеля на Зеландии могла быть предотвращена только при помощи датского флота. Таким образом, дела Швеции обстояли неплохо. Знающий и энергичный морской вождь мог бы добиться с таким сильным флотом крупных результатов, несмотря на недостатки личного состава и материальной части. Но суждено было иначе.

Юэль постепенно собрал в бухте Киеге флот из 19 линейных кораблей, 6 фрегатов, 3 брандеров и 8 галиотов с 1270 орудиями и свыше 6500 чел. команды. Сам он командовал центром (флаг на «Христиане V»). Адмирал Родстен командовал авангардом, адмирал Иенс Родстен – арьергардом. Во флоте, кроме того, находились три вице-адмирала и три шаутбенахта; офицеры и команды почти без исключения были опытными моряками.

Состав этих судовых команд был весьма своеобразен. Как среди офицеров, главным образом командиров, так и среди команды было много иностранцев, особенно голландцев; добрая половина матросов – голландцы. Отношения между последними и коренными датчанами оставляли желать много лучшего; после боя у Ясмунда-Борнхольма эти отношения весьма обострились. Товарищеской связи между теми и другими не было почти никакой. Из всех голландских донесений того времени наглядно видно, насколько пренебрежительно голландцы относились к датчанам.

Во всем сказывалась политическая сдержанность Генеральных Штатов, заботившихся лишь о том, чтобы ни одна из прибалтийских держав не стала слишком могущественной; Нидерландам было важно ослабить и Швецию, и Данию. Голландские адмиралы и капитаны, даже находившиеся на датской службе, получали от своего правительства определенные инструкции; иногда они действовали в этом направлении по собственному усмотрению. При таких обстоятельствах, конечно, не могло быть и речи о взаимодействии между офицерами, а тем более командами; не могло быть дружной совместной работы для достижения одной общей цели.

Каждый голландский моряк того времени, от адмирала до матроса, как современник Тромпа и де Рюйтера, был полон чувством превосходства своей страны над всеми прочими морскими державами.

Этим людям было обидно, что моряки другой, менее значительной нации, могли проявлять себя на море не хуже их. Ревность прежних учителей к своим столь способным ученикам давала себя чувствовать. Разница в языке не играла роли; между мореплавателями севера в те времена было распространено нижнегерманское наречие, понятное всем датчанам, голландцам, скандинавам, северо-германцам и даже англичанам. Сообщение приморских городов с своими внутренними областями было более затруднительно, чем международные сношения через море с заграничными странами.

В одном направлении эта рознь была полезна: она развивала дух соревнования между обеими сторонами. Король старался стимулировать это соревнование различными наградами и поощрениями. Как только приближался голландский флот, трения усиливались; зависть и ревность развивались с новой силой. Несмотря на то, что в датском флоте в отношении материальной части и личного состава было заметно голландское влияние, датчане все же сумели придать своему флоту национальный характер. Все ценное, что они переняли у голландцев, было ими использовано.

Многие голландцы постепенно свыклись с датской жизнью и с обычаями этой страны и охотно служили в датском флоте. Не только служебные преимущества, лучшие жалованья, пища и обращение делали службу под датским флагом заманчивой; многие ею прельщались из-за почетного и прочного положения, которое они занимали в Дании.

Такое положение вещей было особенно тяжким для Юэля. Часто ему приходилось жертвовать своим самолюбием и добровольно отходить на задний план ради блага родины; часто этот горячий патриот забывал свое собственное я и личным примером подчеркивал необходимость подчиняться чужеземным распоряжениям. Он, вместе с тем, отлично умел противодействовать выходкам голландцев и их желанию все захватить в свои руки.

Особенно трудно бывало Юэлю с Тромпом, так как пренебрежительное отношение последнего его часто оскорбляло. Как только голландские корабли присоединялись к датскому флоту, все трения обострялись еще более; обе стороны, голландская и датская тогда особенно враждовали. Когда политика Нидерландов приняла свой обособленный характер, эта разница сказалась еще сильнее.

Христиан V в начале января послал Тромпа, пожалованного осенью графским титулом, в Голландию, чтобы завербовать матросов и выхлопотать присылку сильного голландского флота. Намерение Людовика XIV помочь шведам присылкой своей эскадры сильно беспокоило датчан. Датское верховное командование хотело облегчить положение бранденбургского курфюрста в Померании, чтобы затем привлечь его войска к экспедиции в Сконию, в силу чего необходимо было помешать шведскому флоту переправить войска и боевые запасы на южный берег.

Тромп успешно навербовал команды, но его хлопоты относительно присылки эскадры вначале успеха не имели. Генеральные Штаты опасались чрезмерного усиления могущества Дании на Балтике, хотя с другой стороны им было выгодно, чтобы датчане были сильны как нейтральное государство или даже союзник – на случай войны с Англией.

Торговля Голландия сильно пострадала и все более переходила в руки англичан. Финансовое положение страны становилось неудовлетворительным. Прибрежные провинции предъявляли высокие требования к внутренним: они уже больше не хотели давать денег для снаряжения флота.

Несмотря на то, что Тромп состоял на датской службе, он все же после смерти де Рюйтера был назначен лейтенант-адмирал-генералом Голландии и Западной Фрисландии; ему это звание было обещано еще ранее. Через год на эту должность был назначен Бастианс.

Большинство набранных для Дании 1500 матросов Тромпу удалось поместить на уходившей под начальством лейтенант-адмирала Бастианса 19 июня в Балтику эскадре из 10 кораблей с 2600 человек команды.

По настоятельному приказанию Генеральных Штатов, Тромп находился на эскадре только в качестве пассажира, несмотря на то, что все эти корабли должны были перейти под его начальство. 1 июля эскадра вошла в Зунд.

Юэль, стоявший на якоре со всем датским флотом в бухте Киеге, получал от своего короля, находившегося с армией под Мальме, часто неясные и противоречивые приказания. 8 июня ему было приказано крейсеровать между Борнхольмом и Эландом и там ждать голландцев, но в случае приближения более сильного шведского флота заблаговременно отступить. Через два дня король приказал вернуть уже уходившие корабли; он приказал флоту находиться между Зундом и Борнхольмом и обратить особое внимание, чтобы не быть отрезанным от приближающихся голландцев и от Копенгагена; далее король требовал созыва военного совета перед каждой операцией; он высказал пожелание, чтобы Юэль не допустил неприятеля на фарватер между шведским берегом и Рюгеном. Во всем этом высказывалась нерешительность и отсутствие доверия к адмиралу.

Юэль созвал военный совет и решил перейти с флотом севернее Рюгена, но из-за слабого ветра дошел лишь до Стевнс Клинта. Юэль широко использовал для боевой подготовки три свободные недели в июне: датская эскадра производила одиночные учения, часто эволюции и эскадренные боевые маневрирования. Офицеры решали тактические задачи на шлюпках. 22 июня Юэль выпустил особый свод сигналов для тактических упражнений и боевого маневрирования. Суда выходили далеко на восток для разведки. Юэль сам несколько раз ездил в Копенгаген, чтобы торопить вооружение кораблей.

Стоянка датских кораблей была при восточном ветре из-за близости берега небезопасной. 28 июня Юэль перешел к другому берегу, где стал у рифа Фальстербо. Вечером Юэль узнал, что шведы уже у Истада; состав их сил был заранее известен благодаря перехваченному донесению Горна шведскому королю. Горн, кроме того, передавал Юэлю через нейтральные суда, что он непременно, при любых обстоятельствах, нападет на датчан. О выходе голландской эскадры Юэль был оповещен самим Тромпом.

29 июня шведы показались в южном направлении. Юэль немедленно об этом донес в Копенгаген и просил определенных инструкций. Правительство обратилось к королю, стоявшему у Мальме, но от себя просило Юэля по возможности не начинать боя до прибытия голландской эскадры. Приходится удивляться что не было непосредственной связи межу лагерем короля и флотом.

Военный совет постановил обождать ответа. 30 июня прибыл брат Юэля, статский советник барон Иенс Юэль, которого адмирал просил доложить королю просьбу о разрешении вступить в бой со шведами. Король приказал Юэлю действовать по усмотрению, в зависимости, от обстоятельств, если условия выгодны – принять бой, но непременно до того, как к шведам подойдут подкрепления. Было приказано собрать военный совет в присутствии брата адмирала, решительного же боя, по возможности, избегать до прибытия голландцев.

Положение датского адмирал было незавидным. Для отечества, для флота, для самого Юэля все стояло на карте. Юэль ясно сознавал, что с прибытием голландцев начнутся снова ссоры и партийные раздоры, которые будут сильно тормозить действия союзников. Пока же в его распоряжении был хорошо спаянный и дисциплинированный, отлично обученный флот.

Юэль прекрасно понимал, что ничего в сущности нельзя было возразить против желания короля выждать несколько дней до прибытия союзников. Поражение Юэля было бы губительным для армии, находившейся в Сконии; успех всей кампании зависел от исхода морского боя. Победа подняла бы престиж Дании на небывалую высоту. Юэль в этих сложнейших обстоятельствах проявил себя человеком сильной воли. Как только он принял решение действовать самостоятельно, все его былые колебания исчезли сразу. Юэль решил начать действовать самостоятельно, несмотря на постоянный контроль со стороны короля, на необходимость считаться с целым рядом обстоятельств и на то, что правительство постоянно ставило Юэлю палки в колеса. Смелое, но рискованное решение. И он рискнул.

Бой у бухты Киеге 1 июля 1677 г.

Бой у бухты Киеге (не смешивать с боем в бухте Киеге в 1710 г.) следует отнести к самым интересным сражениям военно-морской истории. Бой этот, как и все военные события на Балтике, до сих пор не получил должной оценки, так как во всех сражениях в Балтийском море принимали участие лишь две второклассные морские державы. Исход боев не имел влияния на судьбу великих держав, а театр этих войн находился далеко в стороне от главного театра великих войн того времени – поэтому ими интересовались так мало.

И все-таки этот бой у Киеге в тактическом отношении является одним из самых замечательных образцов военно-морского искусства. Мы уже знаем силы флотов; шведы были сильнее больше чем на треть – они имели на 6 линейных кораблей, 5 фрегатов и 3 брандера, т. е. свыше чем на 500 орудий больше, чем датчане. Шведские корабли имели еще и большее водоизмещение и больший калибр артиллерии. Но личный состав шведов был хуже, он не был проникнут сильным военным духом.

На стороне датчан было горячее желание победить врага и доказать миру свою удаль, на стороне шведов – не охота сражаться; у датчан неясные, тормозящие дело инструкции, у шведов категорическое приказание вступить в бой как можно скорее.

Бухта Киеге расположена южнее Копенгагена и острова Амагер. С юга она ограничивается полуостровом Стевнс; восточный берег последнего имеет возвышенности до 40 метров. На полмили вокруг полуострова 20-футовая глубина; между нею и берегом несколько банок, из которых самая значительная банка – Калькгрунд у северо-восточной оконечности полуострова. От Калькгрунда начинается бухта Киеге; длина ее по направлению север-юг (от Калькгрунда до южной оконечности Амагера) – 12 миль. В виду того, что к югу от Амагера тянутся на 2 мили отмели, протяжение бухты, на котором можно маневрировать, ограничивается для больших кораблей 10 милями. Расстояние от Стевнса до рифа Фальстербо, тянущегося на 2 мили южнее зюйдовой оконечности Сконии также около 12 миль. Вход в Зунд имеет еще и севернее ряд банок; поэтому весь район в навигационном отношении очень опасен для боевого маневрирования.

В полдень 30 июня Горн, стоя на якоре у Мёена, послал в разведку три корабля; вскоре они были отогнаны назад двумя датскими кораблями. Оба флота снялись с якоря; свежий юго-юго-западный ветер дул из бухты Престэ, расположенной южнее полуострова Стевнс. Ночью оба флота убавили парусов и крейсеровали взад и вперед.

На следующее утро, в 4 часа, флоты шли на запад южнее линии Фальстербо-Стевнс, в бейдевинде левым галсом в расстоянии друг от друга около 13 кабельтовых.

Несколько датских кораблей, преимущественно из авангарда, шли под ветром; Юэль не пошел на соединение с ними, чтобы не расстроить своей линии и не дать подумать, что он уклоняется от боя. Наоборот, он держал как можно круче, чтобы сблизиться с неприятелем; в знак готовности вступить в бой он сделал три выстрела, так называемый «датский лозунг» («шведский лозунг» состоял из 2 выстрелов).

В боевой линии шведов также были не все суда; отделившиеся корабли шли в тесно сомкнутой кильватерной колонне сзади, на ветре, благодаря чему находились в лучшем положении, чем соответствующие корабли датчан.

Около 6 часов утра противники сблизились на расстояние пушечного выстрела; когда открыли огонь, пороховой дым густо окутал оба флота, особенно датский. Три шведских брандера использовали создавшееся положение и попробовали сблизиться с неприятельским флагманским кораблем; их вовремя заметили и успели отбуксировать шлюпками, после чего брандеры сгорели под ветром.

Противники между тем приблизились к побережью Зеландии и должны были изменить курс. Тут Юэль выполнил первый из его трех очень ловких тактических маневров, доставивших ему победу. Он мог либо уклониться, последовательно начиная с головных кораблей под ветер, чтобы отойти от берега, либо повернуть всем флотом вдруг вправо и затем снова привести к ветру, наконец, мог лечь на обратный курс и вести бой на контр-галсах.

Если бы Горн со своей стороны выполнил один из первых двух маневров, то немедленно произошел бы решительный бой на ближайших дистанциях и общая свалка; поворот последовательный или всем кораблями вдруг вывел бы его флот в открытое море.

Юэль приказал авангарду спуститься под ветер и идти курсом, безопасным от банки Калькгрунд. Шведы также уклонились вправо. Таким образом Юэль сблизился с своими подветренными судами, сохранив строй в полном порядке. Он кроме того мог надеяться, что шведы, оставаясь на параллельных курсах, выскочат на мель. В случае оттеснения Горном датчан дальше от берега, произошел бы бой на ближайших дистанциях, что также было выгодно Юэлю, ибо он имел в этом случае под рукой все свои корабли. Юэль не ошибся в расчетах: одно из судов шведского авангарда, флагманский корабль шаутбенахта Таубе «Дракен» (64 орудий), село на мель в 4 кабельтовых от берега.

Горн был принужден держаться мористее, что при перешедшем к юго-западу ветре было легко выполнимо. Он мог лечь на новый безопасный курс от отмели и продолжать плавание, пользуясь «Дракеном» как маяком.

Но на шведском флоте не было хороших карт и знающих лоцманов. Горн немедленно решил лечь на другой галс, чтобы продолжать бой в безопасных водах. Около 7 часов шведы последовательно повернули через фордевинд и легли на юго-восток. В то же время Горн приказал 6 линейным кораблям и нескольким мелким судам оставаться у «Дракена». Это было грубой ошибкой. Вместо сосредоточения сил, он их разделил во время самого боя; посылка к «Дракену» хотя бы одного линейного корабля была бы неправильна.

Теперь Юэлю предстояло решить: следовать ли движениям противника или напасть на отделившиеся корабли. Последнее было равносильно беспорядочной свалке, в которой нельзя было использовать преимущества отличной тактической подготовки датского флота. Юэль решил сделать одновременно и то и другое: напасть на прикрывавшие «Дракен» суда и, связав в то же время шведский, флот своими главными силами, продолжать бой на новом курсе.

Юэль до того верил в свои силы, что смело решился на этот столь рискованный шаг. Адмирал Родстэн получил приказание идти с шедшими под ветром и не вступившими еще в линию судами к «Дракену», овладеть кораблями, посланными на поддержку последнего и как можно скорее вернуться к главным силам. Юэль с главными силами тоже повернул через фордевинд и продолжал бой на новых параллельных курсах.

«Дракен» вскоре был вынужден спустить флаг; им с суши овладела береговая стража. Все шесть линейных кораблей, посланных на его выручку, бежали: 2 были взяты датчанами, 1 сел на мель на рифе Фальстербо; 3 последних отправились на север в Зунд, после неудачной попытки прорваться южнее рифа.

Родстэн продемонстрировал большое тактическое мастерство; он задержался не слишком долго при преследовании бежавшего противника, прекратил бой и поспешил со своими 6 линейными кораблями к главным силам. Ветер, перешедший к западу, ему способствовал. Юэль предвидел эту перемену ветра, посылая Родстэна.

В то время, как флоты поворачивали на новый курс, стрельба временно прекратилась. Когда линии снова пришли в порядок, бой опять возобновился на параллельных курсах. Отставшие шведские корабли присоединились тем временем к главным силам, и Горн стал почти вдвое сильнее Юэля; по-прежнему он шел на ветре. Шведская линия однако вскоре пришла в беспорядок; часть судов начала отставать.