Плен моей души

Расплатившись, вернулся домой, переоделся в домашнее и проверил, спит ли до сих пор девчонка. Было тихо – я даже не слышал посапывания.

Я зашел на кухню, открыл бутылку и, прихватив стакан, вернулся в гостиную на диван. Ножи мозолили глаза. Что-то мне подсказывало, что надо их убрать оттуда. Вдруг она еще раз решит попытать счастья и попытается вырвать один из них из дерева, а потом воткнуть мне в шею ради того, чтобы выбраться. Я не могу рисковать. Мне и так угрожает опасность. Кто-то знает, кто я такой. И, по крайней мере, мне нужно узнать, откуда этот человек владеет информацией обо мне, и что это за личность.

По телевизору крутили какую-то муть. Снова. Я большими глотками глушил алкоголь, разливающийся по телу как огонь. Лицо медленно краснело, а в горле приятно жгло. Я и не заметил, как прикончил половину бутылки. А экран все еще показывал мне какой-то чудаковатый фильм. Я даже не понял толком, о чем идет повествование, поэтому переключил канал на прогноз погоды. Хоть что-то полезное для моей работы. Потому что, если мне необходимо будет охотиться на улице, я должен быть предупрежден, в каких условиях придется сидеть в засаде. От этого зависит вид орудия убийства и то, во что я буду одет. Никому не приятно торчать на какой-нибудь крыше в промокших насквозь джинсах. Да настолько промокших, что даже трусы к заднице прилипают. Я пару раз сталкивался с подобным.

Потому уж лучше прогноз, чем очередное бессмысленное кинцо, где не показывают ничего дельного. Лишь вымышленный сюжет, приукрашенный компьютерными спецэффектами.

Снова говорили что-то о жаре, ярком солнце и отсутствии ветра. Девушка в коротенькой юбочке вертелась перед камерой, указывая на города. Мой взгляд непроизвольно отвлекся именно на женскую особь.

Резко поднявшись с дивана, я с грохотом поставил на журнальный стол полупустой стакан и на слегка пошатывающихся ногах двинулся в конец коридора, где была заветная комната. Сначала пришлось прислушаться, чтобы проверить, спит ли девчонка. Но не было слышно ничего. Все так же качаясь, я выудил из кармана домашних брюк ключ от замка и поднес его к глазам, будто не узнавая. Проверить, так сказать, точно ли тот ключ. А затем наклонился к двери и прищурился, стараясь прицелиться в замочную скважину, свободной рукой удерживая сам замок.

В глазах плыло, а ноги еле держали. Это ж надо было так напиться…

Оставив попытку открыть дверь, я выпрямился и тяжело вздохнул. Глаза чертовки сильно болели, словно в них песка насыпали.

И вот нужна она мне, это девчонка? Что я творю? И что мне вообще с ней делать? Насиловать? Нет. Так низко я опуститься не могу.

Пошатнувшись, я стукнулся спиной о стену, но так и не отошел от нее. В итоге облокотился на прохладную поверхность, голову откинул назад и закрыл глаза. Тело ощущалось каким-то обмякшим. Было трудно контролировать его. Вот сейчас постою тут немного и вернусь в гостиную. Хватит проверять девчонку. Никуда она не денется.

***

Одри

Почему он не вошел? Передумал?

Интересно, что у него на уме. Должна быть причина, почему он держит меня здесь. Наверное, для своих сексуальных или маниакальных пристрастий. Может, ему нравится наблюдать, как девушка умирает, захлебываясь в собственной рвоте из-за отравления. Или ему доставляет удовольствие вспарывать людям животы, вытаскивая органы наружу. Может, у него даже тут комнатка есть, где он эти органы коллекционирует.

К сожалению, я могу предполагать лишь самое худшее. Потому что я уж точно не в состоянии поверить, что этот человек решил похитить меня ради благих целей. Нет ни одной нормальной причины, почему я все еще жива и нахожусь здесь, у него дома. А может, это вообще не его дом, а квартира какой-нибудь предыдущей его жертвы? И погибла она в этой же комнате… От удушения, допустим.

Пол из-под ног начал стремительно уходить, колени свелись вместе, в то время как ступни все еще оставались расставлены. Паркет будто приближался ко мне, притягивал, заполняя разум пустотой.

Я треснула себя по щеке, чтобы прийти в чувство, да так, что звон разлетелся по помещению. Тело перестало сводить судорогой, и я смогла полностью его контролировать, мысленно прощаясь с полом.

Блин, я слишком впечатлительная. Надо избавиться от подобных размышлений, иначе я тут собственноручно себя в гроб загоню.

Снаружи было тихо. Даже совсем не слышно работающего телевизора, что не так давно орал что-то о погоде – именно из-за этого я проснулась. Тишина стояла такая, будто я сейчас находилась в квартире совершенно одна.

Значит, у меня есть возможность попытаться расковырять замок. Я посмотрела на тумбочку – пусто, ни одного столового прибора. Или же стоит придумать другой план?

Должно же быть что-то еще. Даже самое, что ни на есть, банальное.

Я снова внимательно пробежала взглядом по комнате, останавливаясь на всех предметах, так называемого, интерьера. И почему-то глаза вновь уставились на кровать. Да что не так? Что пытается сказать мне мой мозг?

Посмотрела на окно. На кровать. Окно. Кровать.

Ладони вспотели от волнения, ведь я поняла, какую деталь упускала все это время. Стоило с самого начала попробовать открыть окно. Да, высоко, но у меня есть шанс выбраться отсюда, оставшись при этом в живых. Это же так легко! И все находилось прямо передо мной. А я вместо этого решила рискнуть своей жизнью, вырвавшись из комнаты, а после еще и по полу проехалась.

Я подлетела к окну и ухватилась за ручку, потянув ее в бок. На мгновение замерла, ощутив некое беспокойство. Вдруг я ошиблась, и сейчас все мои планы пойдут прахом? Ну же, я должна дернуть дверцу на себя. Давай, Одри.

В голове что-то щелкнуло и не давало мне сделать то, о чем я думала. И мне только и оставалось, что спрашивать свой мозг, все ли с ним в порядке. То он сам показывает мне, что делать, то противится моей воле, взяв над телом вверх. Или это снова предчувствие? Но что может случиться хуже того, что происходит именно сейчас? Ничего. Нет ничего хуже, чем быть убитой неким маньяком-убийцей-киллером – не важно, кто он есть на самом деле. Ладно бы это еще на людях произошло, а так о моей кончине не узнает даже собственная мать. Я просто представить не могу, что с ней случится.

Как только выберусь, я должна сразу же бежать в полицию. Нет. Сначала на оживленную улицу, чтобы находиться на глазах людей – так будет безопаснее. Не думаю… То есть надеюсь, по крайней мере, что прохожие не пустят на самотек ситуацию, в которой какой-то мужик будет силой тащить меня по тротуару, пока я вырываюсь.

После удачного побега надо срочно идти в полицию. Я должна им все рассказать. Описать этого человека. И уже потом лететь к родителям, чтобы увезти их как можно дальше от Адама, если тот жив.

Я дернула за ручку, сразу приложив силу, но этого, на самом деле, даже не требовалось. Окно не было заперто все это время. Так что либо мужчина забыл об этом, либо думал, что я не догадаюсь сбежать.

Я тут же собрала с кровати все, что на ней было: с одеяла сняла пододеяльник, с подушек наволочки, скинула простынь и даже плед.

Связав все это, я, конечно, не добьюсь нужной мне длины, чтобы беспрепятственно спуститься на землю. Значит, придется прыгать. И я это сделаю прямо сейчас. Кажется, я видела там мусорный бак по левую сторону. Если я зацеплюсь за подоконник, что находится ниже, и раскачаюсь, есть возможность допрыгнуть до контейнеров. Они как раз раскрыты.

Пришлось связывать все вместе на несколько узлов, ведь девочка я нелегкая – мне необходимо быть уверенной в том, что самодельный «канат» выдержит мой вес, не развязавшись, когда я буду на середине пути. Но даже несмотря на старательность, я делала это быстро, боясь, что мужчина вот-вот вернется. Когда работа была окончена, я напоследок подошла к двери и прислушалась к звукам снаружи. Все еще тихо.

Боже, надеюсь, он действительно покинул квартиру, и ему не взбредет в голову прямо сейчас вломиться внутрь. Будет невесело, если он застанет меня в момент побега. Я даже предположить боюсь, что он со мной сделает после этого и куда запрет. Ведь я не в курсе, какие еще более ужасные помещения есть в его облезлой квартире.

Убедившись, что за пределами комнаты до сих пор тихо, я ринулась к окну, прихватив с кровати свой спасательный «трос». Мне нужно было зацепить его за что-то. Но почему-то об этом я подумала в самую последнюю очередь. Дернув оконную раму несколько раз, я осознала, что та сделана из какого-то металла, так что она без каких-либо проблем сможет выдержать меня и не треснет.

Надо лишь выбить стекло, но это создаст шум. И если мужчина все еще находится в квартире, он услышит его. Но ничего более не оставалось. Придется действовать очень и очень быстро, ведь пока он будет спускаться с третьего этажа на улицу, я могу успеть выбежать в людную местность и затеряться в толпе.

Тумбочка у кровати оказалась пуста. Я попробовала ее приподнять, втайне надеясь, что она не прибита к полу. Но мне повезло. До этого киллер также не додумался. А ведь я в прошлый раз могла огреть его по башке этой самой тумбочкой. И почему я не догадалась? Все приходит в голову с опозданием… Наверное, все из-за того, что тогда я просто не могла трезво размышлять, пребывая в шоковом состоянии.

Глубоко выдохнув и стараясь сдержать рвущееся из груди сердце, я подняла тумбу на уровень своей головы, прицелилась и швырнула ее в стекло прикрытой дверцы окна. Деревянный ящик без особых проблем разбил его, а затем полетел вниз.

Отлично. Так я даже внимание прохожих привлеку.

Звук вышел неимоверно громкий, осколки полетели и на пол, и на асфальт, расколовшись на еще более мелкие кусочки. Я посмотрела на свои голые ноги и поняла, что, вероятнее всего, могу порезаться, когда подберусь к окну.

Но не нет времени размышлять. Надо было срочно действовать, потому что сердце по-прежнему колотилось, а в горле встал ком. Мысли крутились лишь вокруг одной фразы «быстрее, он сейчас придет». Я шустро открыла дверцу, на несколько оборотов примотала край «каната» к раме и завязала на пару узлов. Дернув его на прочность, убедилась, что тот выдержит меня, но в душу снова закрались страх и сомнение. Правда сейчас уже не время останавливаться. Полдела сделано, и надо завершить его, пока я все еще жива.

Я перекинула «трос» через подоконник и склонилась вниз, чтобы узнать, до куда он все-таки достает. Как я и думала, до земли он не достигал, но мусорные баки были очень далеко. Раскачиваться на связанным между собой постельным комплектом – пик глупости. Слишком большой риск упасть на асфальт и переломать себе ноги или, не дай Бог, шею. Но, вот, до самой земли, если прыгать прямо с «каната», не так далеко, как я сначала думала – где-то метра полтора-два. Больше вероятность остаться невредимой. Если удачно все рассчитать, можно приземлиться прямо на ноги. Даже на порезанные.

Я все-таки поранилась, от чего пол начал окрашиваться в цвет моей крови, что уже струилась из порезов. Но страх быть убитой похитителем или же потерять родителей от рук Адама был сильнее любой боли, которую я сейчас испытывала.

Ухватившись обеими руками за дверцы, я поставила одну ногу на подоконник, а затем подтянула остальное тело, полностью забравшись на него. Я повернулась спиной к улице, удерживаясь одной рукой за карниз, а второй уже схватившись за «канат» и начала медленно спускаться, пока только мой нос не стал торчать на одном уровне с окном. Именно в этот момент дверь в комнату отворилась, и внутрь влетел мужчина, тяжело дыша, будто пробежал до этого десятикилометровый марафон.

Времени не оставалось. Я должна прямо сейчас быстро спуститься вниз.

Киллер с яростью посмотрел на меня и полетел ко мне, но я отпустила подоконник, ухватившись уже обеими руками за «трос», и продолжила спуск, совершенно не думая о том, что какой-то узелок может в любой момент развязаться. Мужчина перегнулся через окно и посмотрел на меня. Я на мгновение остановилась, повиснув в воздухе, и взглянула снизу-вверх на него. Я испытывала гордость, адреналин бушевал в крови, давая мне толчок, но присутствовал и ужас, который я ощутила тогда, когда убийца ворвался в комнату.

Я начала медленно перебирать руками, обхватив ногами «канат», и помогала себе ими спускаться. Ладони не вовремя вспотели, и в этот момент я была так рада, что это не настоящая веревка, с которой я в подобной ситуации уже давно соскользнула бы.

Надо делать это быстрее. Гораздо быстрее. Потому что тогда, когда я снова посмотрела наверх, мужчины там уже не было – он полетел вниз по лестнице, чтобы я не успела сбежать. У меня совсем мало времени. Со своими длинными сильными ногами он может перескакивать через три ступеньки. Я же еле держусь на весу, а руки уже начинают трястись от переутомления.

Оказавшись на уровне между окнами второго и первого этажа, я с горечью осознала, что «трос» кончился, и теперь мне следует прыгать. Я спустилась еще чуть ниже – так, что мои ноги уже свисали, и я держалась лишь руками – и, зажмурив глаза, прыгнула. Столкновение с асфальтом произошло не так удачно, как я рассчитывала. Правая лодыжка громко хрустнула от того, что нога подвернулась под себя, и я рухнула задницей прямо сверху на нее, взвыв от внезапной адской боли. Но даже сейчас я была в состоянии сообразить, что времени почти не осталось. Или сейчас, или никогда.

Я постаралась приглушить в себе то, что испытывала в данный момент, и ухватилась руками за стену, цепляясь ногтями за выступы, чтобы помочь себе подняться. Подтянув тело, мне удалось принять вертикальное положение, но ноги уже отказывались слушаться, подгибаясь. Слезы текли по щекам, и из-за них изображение в глазах расплывалось.

Сейчас не самый подходящий момент. Я должна вырваться из этого переулка.