Меня зовут Габриэль

Габриэль, будь осторожен, брат. Преступники ходят по нашей земле, эти хитрые крысы могут в любой момент ускользнуть и прогрызть дыру в нашей лодке. Но Гвардия всегда защитит наше государство. Поблагодарим же Правительство за мудрую политику, что приведёт нас к миру!

Многие гвардейцы ранены. Они нуждаются в вашей помощи. Габриэль, будь верен своей стране, береги себя, чтобы спасти жизни солдат. Мы жертвуем своей плотью ради спокойствия, вы же жертвуйте своей плотью ради тех, кто хранит ваши жизни. Это священная жертва.

Люблю вас, мои родные. Люблю вас, мои родители. Люблю тебя, мой брат. Пожелайте мне удачи в новом бою с чёрным злом! Помните, что мы нерушимы. Слава Лидеру!»

Мы ещё трижды, взявшись за руки, повторили хвалу нашему государству, после чего стали есть.

– Военная авиация нанесла удары по позициям и путям передвижения террористов, разгромив командные пункты и укрепления боевиков вместе с оружием, боеприпасами и военной техникой. На данный момент…..

Электричество отключили. Мы завершили свой лёгкий второй завтрак под тишину вместо привычного бурчания телевизора. Вода в кране течёт только холодная. Я покрутил кран в одну стороны, потом в другую. Ледяная вода не очень-то подходит для мытья посуды, но оставлять всё грязным нельзя. Слишком увлёкшись оттиранием тарелок, не заметил, что внезапно потёк кипяток, поэтому сильно обжёг руку. Вначале я ничего не почувствовал, но потом кожа начала гореть.

В таких ситуациях предписано обязательно обратиться за медицинской помощью. Уже выходя из лечебного пункта, я заметил кое-что. Я разглядывал повязку, но потом моё внимание привлёк военный патруль. Ничего особенного в военном патруле нет, особенно, когда угроза беспорядков и напряжение нарастает, но мой взгляд зацепило что-то особенное. Лишь спустя некоторое время, когда я почти дошёл до дома, понял, что именно было странным.

В моём классе, когда был уже выпускником, училась девочка. Она могла собрать целый стадион, такая мощная была сила внутри неё. Занималась боксом и была лучшей защитницей в команде по футболу. Когда один из учеников, с которым она поссорилась, попытался её прилюдно унизить, показывая всей школе красные трусы громадных размеров, которые она оставила в своём шкафчике, девочка перекинула его как веточку. Тот неудачно упал и вскоре умер. Девочку забрали. Родители рыдали дни и ночи напролёт. Все считали, что её убили в тюремной камере за преступление против члена общества. А теперь, уже годы спустя, я увидел её в строгой камуфляжной форме, расхаживающей с оружием, охраняющей наш покой.

Так и не дойдя до родной двери, я свернул к Михаль, чтобы рассказать ей то, что видел. Она ответила мне коротко.

– Те, кто хотят крови, отмщения – давно в рядах гвардейцев. А если они туда не попали, то попадут, ибо Правительство никогда не упустит кадры с хорошим потенциалом. Ничего удивительного, что наша малышка теперь свободно ходит по земле. В тюрьмы у нас сажают за другое.

Получив крайне негативный ответ, позже я заперся в своей комнате и написал брату письмо на адрес военной части, чтобы получить хороший совет, как мне поступить.

«Моя подруга, Михаль, кажется, сходит с ума. Ей всюду мерещится заговор против народа, она бредит и другими жуткими идеями. Как старший брат, подскажи мне, как помочь ей. Может, мне стоит уговорить её лечь в больницу, хоть это и крайне сложно? Жду твоего письма. Твой брат Габриэль».

***

– Я не революционер и не верю в то, что могу изменить мир, в котором живу. И невозможно сбежать, потому что бежать некуда: на границе стоят танки, а дальше повсюду война. Туда же, где небо мирное, я вряд ли смогу добраться живой, потому что для этого нужно пересечь океан, что под силу лишь ветру.

Поэтому я живу, как могу. Открываю глаза по утрам, а потом встаю с кровати и работаю. Хожу каждый день одной и той же дорогой, потому что другой нет.

Я не боюсь смерти за свои мысли. Они не станут меня убивать. Они будут долго издеваться надо мной, а потом завербуют и сделают одной из них.

Не страшно быть убитым, но быть убитым как свинья – стыдно. Смерть давно поселилась внутри меня, и я не имею права отказывать ей.

А ты живи из последних сил, Габриэль. Человек рождён, чтобы жить.

Когда она говорила это, то плакала. Глаза её стали красными, а голос – непохожим на привычный нервный зов Михаль. Только что у неё забрали кровь, которая так нужна раненому под Н. молодому гвардейцу. Она просто ослабла, она просто устала.

Сидя рядом с лежащей на кровати Михаль, я слушал все её причитания вполуха. Белый шум шуршал за моей спиной. Она потянула меня за кофту, чтобы я пододвинулся ближе, а потом жестом указала: ещё ближе. Я пододвинулся, и она тихо и очень самодовольно заговорила:

– Через пару дней я умру. И умрут ещё несколько человек в рядах нашей славной Гвардии. Это маленький знак протеста. Я не хочу помогать уродам, которые отнимают у стран коалиции ресурсы, прикрываясь борьбой с террористами. Всё, что было в моих силах, я сделала. Я и ещё около восьми десятков других доноров крови. Никто не распознает этот яд. Они ещё не научились этому.

Руки мои похолодели. Михаль, моя прекрасная подруга, только что предала свою землю, своих граждан, своих спасителей.

«Я опоздал, брат. Пока вы воюете за нас, некоторые люди из Зоны Безопасности травят свою кровь, чтобы убить ей гвардейцев. Прошу тебя, доложи об этом руководству, предупреди гибель солдат. С любовью, твой брат Габриэль».

В своей постели я тихо плакал, прикрывая слёзы руками, хоть никто и так не видел этого. Я искренне не мог понять, как же Михаль решила сделать подобный шаг. Моя любимая подруга только что осквернила мою любимую страну. Я разрывался между двумя своими страстями, не зная, кого винить, а кого прощать.

«Ни одного отстающего в строю!» Тебя сделают боеспособным солдатом, который сможет защитить свою Родину от вторжения интервентов. Ты станешь частью единого целого, что будет править всем миром».

Эти вожделенные слова, воспламеняющие мой юношеский ум, засели в памяти надолго. По достижении совершеннолетия, я побежал в военную часть, чтобы пройти комиссию. Там меня осматривали, слушали и обнюхивали всего с ног и до головы. Около пяти дней я тестировался и измерялся, а потом в моей карточке поставили печать под подписью «донор». Я был ужасно огорчён, что не смог пойти вслед за братом, который защищал родной дом.

А теперь я вижу, что человек, который так мне дорог, наплевал на мои ценности. На ценности всех нас. И умирает в одиночестве в своём доме, как ещё около восьмидесяти других предателей. Я растерян.

***

«Слава нашему великому Лидеру!

Габриэль, я получил твоё тревожное письмо. Мне вполне понятно твоё разочарование, но крепись. Я доложил командованию о том, что произошло. Сейчас производятся поиски заплутавших овец, чтобы выяснить, какой яд они приняли.

Ужасная новость, брат. Доводы о том, что одна из стран коалиции является пособником терроризма, подтвердились. Наши агенты представили развёрнутый доклад и доказательства. Прискорбно осознать, что соседнее государство, практически наш брат по крови, оказалось жадным и жестоким врагом. Сегодня же мы начинаем масштабную операцию по уничтожению противника. Правительство предвидит большие жертвы. Теперь у доноров появилась прекрасная возможность отдать свой долг сполна.

Но не живи в страхе, потому что Гвардия по сути своей бессмертна. Мы будем бороться о последнего, оставив противника ни с чем. Будь мужественным».

Я был у Михаль с полудня до самого вечера. Сидел молча, ожидая, что она вдруг захочет раскаяться или высказать мне последнее желание. У меня не было сил понять её, простить, и мне даже было немного противно, но, принимая во внимание её умопомешательство, я решил остаться рядом в последние часы жизни. Как и можно было предположить, Михаль бредила.

– Ты мне не поверишь, но лишь до некоторых пор. Габриэль, я видела твоего брата.

– Он был в увольнении? Или патрулировал? Почему же тогда не зашёл домой проведать семью?

Глаза Михаль стали прозрачными, как у рыбы, всплывшей в озере брюхом вверх. Её зрачки не реагировали на свет – она ослепла. Вены под кожей стали совсем чёрные. Те солдаты, которым успели перелить кровь заражённых доноров, сейчас так же умирают, лёжа в госпитале или на поле битвы с врагом. Скорее всего, их уже подстрелили как нерасторопную дичь враги или это сделали свои же, чтобы облегчить муки товарищей.

– Твой брат был в гражданской одежде. Четыре месяца назад он шёл по Бульвару Славы с рюкзаком за плечами. Он присел на скамейку, чтобы отдохнуть. Меня не видел или просто не узнал. Он оставил свою сумку на месте, а сам встал и неторопливым шагом направился прочь. Я бежала оттуда со всех ног. Через полчаса Бульвар горел синим пламенем.

Я помнил тот день. Весь Бульвар Славы смело с карты нашей Зоны Безопасности. Там был спортивный комплекс, где обычно играли в баскетбол. Было много жертв и почти все – школьники, пришедшие, чтобы размяться после учебного дня. Горе нашего народа было безмерным.

– Как ты смеешь обвинять моего брата в терроризме! Как ты можешь быть такой бездушной и гадкой, видя, как я сижу у твоей постели? Как провожаю тебя на тот свет? Какая же ты….

– Послушай меня, Габриэль. Я бы не стала говорить, если бы не была уверена. Могу поклясться тебе чем и кем угодно.

–Какие клятвы может дать человек вроде тебя? Ты же не имеешь в душе ничего святого. У тебя нет никаких принципов.

–Зено тоже видел. Видел знакомых, которых забрали в Гвардию. Видел, как они, сняв с себя форму, уничтожали мирных доноров прямо на улице. Подкладывали бомбы. Натянув на лица маски, расстреливали целые семьи. Это чтобы напугать нас, чтобы мы были тише воды.

– Ты и твой Зено – вы просто сумасшедшие. Вы ненавидите даже воздух, которым дышите, вы ненавидите людей. Вы смеете очернять Гвардию, которая спасает ваши жизни каждый день. Вы убиваете их своей отравленной кровью. Вы предатели!

Михаль обмякла в своей кровати. Она уставшим голосом сказала свои ставшие для меня последними слова:

– Прости меня, я не знала, как сказать по-другому…

А потом я ушёл. Она умерла через пару часов после моего ухода. Умерла, совершив слишком медленное самоубийство, как и её друг. Как и многие её друзья, я полагаю. Когда её тело заворачивали в белые простыни, то кто-то заметил, что на её руке шариковой ручкой выведены буквы. Там было написано: «Бог всё помнит».

***

Граница Зона Безопасности была вскрыта. Военные из страны-пособника терроризма ворвались не только в нашу страну, но и частично, можно сказать, в единичных случаях, добрались до сердца нашего государства – до поселений мирных жителей. Правительство призывало народ не впадать в панику.

– Отряды специального назначения очень скоро ликвидируют опасность. Некоторые боевики враждующей стороны, к несчастью, проникли в Зону Безопасности. Будьте бдительны. Как только вы заметите подозрительное лицо, немедленно сообщите патрульному, приставленному на вашу улицу. При первой же возможности, используйте все свои силы, чтобы взять вражеского шпиона в плен, а затем дожидайтесь помощи.

Не стану углубляться в подробности, потому что чистых листов осталось совсем немного. Я поймал одного из тех, кто явно был посланником иной страны – страны, не дружественной нашей. Пришлось затащить его в подвал, чтобы родители не подняли панику. Мне удалось так легко справиться благодаря тому, что этот солдат был в полубессознательном состоянии. Я привязал его к батарее, как говорилось в инструкции по обезоруживанию, которую повторяли буквально каждые сорок пять минут по телевизору.