Подаренная ему

– Заткнись! – рявкнул один из парней, сдавливая её руки и пытаясь прижать к земле.

Она выгнулась, пнула его ногой, вырвалась, но тут же вновь оказалась поваленной в грязь.

– Угомонись, сука! – процедил второй охранник. – Если не хочешь, чтобы Александр Викторович тебе голову открутил, лучше успокойся.

– Да насрать мне на вашего грёбаного Александра Викторовича! – рявкнула она и зарядила телохранителю локтем. – Пусти, сукин сын!

К тому моменту, как я подошёл, парни всё же успокоили её. Присмиревшая девчонка лежала на спине, грудь её тяжело вздымалась, с губ слетало шумное дыхание. Когда я остановился рядом, её дёрнули наверх, словно пушинку, и поставили на ноги. Я смерил её взглядом. Чёрное платье в пыли, волосы всклокочены, на лице грязь… Мать её за ногу! Но что-то в этом есть… Глазища горят, грудь вздымается, кожа бронзовая…

Я резко схватил её за подбородок. Сдавил так, что она поморщилась. Наверняка потом синяки будут, но наплевать! Эта тварь меня достала. Одно моё слово, и её прикончат прямо тут. Никто и искать не станет, потому что таких, как она, в принципе никто не ищет. Она хотя бы это понимает?! Понимает, сука! Не может не понимать. Глаза у неё умные, сразу видно, что не пустышка. Так какого дьявола добивается?! Надавливая всё сильнее и сильнее, я заставил её задрать голову. Меня колотило от бешенства. Двинуть бы ей как следует, да боюсь, если я это сделаю, от неё мокрого места не останется!

– Ты доигралась! – процедил я сквозь зубы.

Девчонка дёрнулась, желая, по всей видимости, высвободиться, но отпускать её в мои планы не входило. Уж не теперь – точно. Я подтянул её к себе. Она была такая низкая, что едва доходила мне до груди. И эта шавка ещё тявкать вздумала?! Стоит мне стиснуть её цыплячью шейку, позвонки так и полетят в разные стороны. Она опять попыталась мотнуть головой, вцепилась своими тонкими длинными пальцами мне в запястье.

– Слушай сюда, тварь, – снова зашипел я. – С этого дня ты принадлежишь мне. Ты – моя личная собственность. Не рыпайся, если жить хочешь. Потому что если мне что-то не понравится, я пущу тебе в лоб пулю и даже закапывать не стану. Брошу в канаву и будешь гнить.

Она смотрела на меня в упор, и с каждым моим словом огонь в её тёмно-зелёных, болотных глазах становился всё яростнее. Ненависть?! Ну что же, пусть ненавидит. Мне до этого дела нет. Трахать мне это её не помешает, а больше ни на что она не годна. Волчонок…

– Свяжите ей руки, да так, чтобы не смогла пошевелиться, – бросил я своим людям, отпустив её. – И рот заткните. Не хочет по-хорошему, будет по-плохому.

Развернувшись, я пошёл обратно к машине. Пусть моим подарком займутся парни. Что-то подсказывало мне, что огребу я ещё с этой дрянью проблем. И взгляд этот её… Что-то было в её глазах такое, объяснения чему я ещё не нашёл. Какая-то непонятная мне темнота, где терялось всё на свете… Этот взгляд раздражал, но вместе с тем будил внутри странные ощущения.

Вернувшись к машине, я облокотился о капот. Девчонку подвели с другой стороны и, как я приказал, скрутили так, что на лице её отразилась гримаса боли. Сама напросилась. Не надо было злить меня, крошка. Не в твоём положении строить из себя бравую, да храбрую. Была бы умная, заткнулась бы и сидела тише воды, ниже травы.

– Да не трогайте вы меня! – донёсся до меня её рык – злой и отчаянный. Она попыталась отвернуться, когда сотрудник службы безопасности скрутил кляп, но тот ловко ухватил её за волосы. Волосы у неё были недлинные – по плечи. Мне нравились девчонки с шикарной гривой, но эта… Всё в ней выглядело гармонично. Скажи мне кто, что у меня член до носа подпрыгивать будет от такой малышки, посмеялся бы, а тут… И ножки её, и узкие плечи, и черты лица: всё было словно выверено гениальным скульптором. Теперь я как следует рассмотрел цвет её волос – тёмная шатенка. Красивый цвет, словно горький шоколад.

– Блядь! – услышал я и перевёл взгляд на охранника. Увидел, как перекосилось его лицо, и с удивлением понял, что она цапнула его за палец. Стало даже смешно. Судя по всему, мне стоит крепко задуматься о смене собственной охраны. Если они не могут справиться с пигалицей метр пятьдесят пять ростом, то что говорить о большем?! Парни выглядели несколько озадаченными. Судя по всему, они всерьёз боялись переломать сучке все кости, но в то же время спуску ей давать не хотели. Три мужика на одну мелкую девку… Да, ребятки, это я надолго запомню!

– Всё готово, Александр Викторович, – наконец проговорил один из них и подвёл ко мне связанную девчонку.

– Да неужели, – с сарказмом отозвался я и приподнял бровь.

Намёк мой был понят правильно. Парни замялись.

– Простите, Александр Викторович, – ответил старший. – Поймите… внештатная ситуация.

– Ладно уж, – махнул я рукой. – В машину её и поедем отсюда.

Девчонку толкнули в салон, и она тут же вжалась в противоположную дверцу. Забилась в самый угол и уставилась на меня своими глазищами. Запах страха стал ещё ощутимее. Грязная и растрёпанная, она выглядела присмиревшей. Руки её были связаны за спиной, плечи напряжены. Я видел, как верёвка впивается в её запястье. Стоило бы немного ослабить узел, но делать этого я не собирался. И не потому, что опасался новой попытки побега. Чего хотела, то и получила. Хотя, нет. По идее, получить она должна была куда сильнее. А это так…

Ладонь моя вновь легла на её бедро. Я погладил кожу пальцами, приподнял подол и уставился на татуировку. Всё же хорошо набита…

Девчонка дёрнула ногой, вскинула голову и уставилась на меня в упор.

– Ты ещё что-то не поняла? – вкрадчиво спросил я, не переставая гладить её ногу.

Она продолжала смотреть. Как-то затравленно, но в то же время с вызовом. Как же она меня раздражает… И при этом как же мне хочется раздвинуть её ноги и вставить ей прямо здесь и сейчас. Эти её растрёпанные волосы, грязь на бронзовой коже… Я чувствовал себя извращенцем. До одури хотеть растрёпанную шлюху – такого я за собой прежде не замечал.

В конец раздраженный её непокорностью, я дёрнул платье с плеч. Она замычала, отпрянула от меня, но я дошёл до той степени озверения, когда это уже перестало действовать.

– Я тебя предупреждал? – цедил я, разрывая тонкую ткань. Та трещала по швам, рвалась, повисая лохмотьями. Чего я хотел добиться – сам не знаю, но взгляд девчонки стал не таким вызывающим. Она сжалась, забилась в самый угол. Сидящий со мной рядом охранник посмотрел на неё и снова уставился в лобовое стекло. Что-что, а на это мне точно было плевать! Разодрав платье, я спустил его с её плеч до самого пояса. Впился взглядом в маленькую округлую грудь с тёмными сосками. Блядь! Какого чёрта я творю! В штанах стало так тесно, что впору было переключиться на собственную ширинку. Во рту пересохло, член запульсировал. Её тело было совершенным, мать её! Поджарое, изящное. Я так и представлял, как она выгибается подо мной…

– Трахать я тебя буду так, что ходить не сможешь, – склонившись, прошептал я ей на ухо и подхватил губами мочку. Накрыл полушарие груди ладонью и сильно стиснул. Она снова замычала, а я выдохнул.

Стоп! Если сейчас же не остановлюсь, разложу её прямо тут… А трахать бабу при собственной охране… Нет, всё же лучше оставить это до дома. И никаких больше заправок! Иначе яйца у меня точно лопнут.

Глава 2

Стэлла

От всего происходящего меня в буквальном смысле тошнило. Я понимала только одно – если не убегу сейчас, мне конец. Этот мужчина… Алекс. Он вывернет меня наизнанку, сотрёт всё, что ещё не было стёрто до него, и оставит подыхать. Сколько раз я встречала подобных ему… Очередной ублюдок, придающий значение лишь собственным желаниям и считающий остальных грязью под своими ногами. Высокий и поджарый, он пугал меня своей неукротимой звериной силой. И ещё эти серые, стальные глаза… Глядя на него, я испытывала животный ужас, смешанный со смирением, которого я не желала.

Что и говорить, Александр был красив… Чтобы рассмотреть его лицо, мне нужно было задрать голову. Должно быть, роста в нём под метр девяносто, не меньше. Господи, он же раздерет меня на части… Рядом с ним я чувствовала себя ничтожеством. Ручища, как лопаты, жёсткие черты лица, квадратный подбородок, выдающий волевой характер. На лоб его спадала прядка пшеничных волос… Должно быть, у него отбоя нет от женщин, так на кой я ему?! На кой я им всем?! Мне хотелось криком кричать, но вместо этого я молча жалась к дверце, боясь, что он начнет прямо тут, вместе со своими охранниками. Беги, прячься… Я пыталась спрятаться, чтобы не думать о том, что все они смотрят на меня, полуголую и униженную. Запястья болели так, что на глаза наворачивались слёзы, сердце то затихало, почти переставая биться, то подпрыгивало к горлу. Я всё ещё чувствовала слабость, а то, что произошло на заправке… Боже, у меня был один единственный шанс, но я так бездарно его упустила!

Внедорожник подъехал к высоким кованным воротам, и те начали разъезжаться в стороны. Посмотрев в окно, я увидела дом. Двухэтажный особняк с небольшими колоннами и широкими окнами. Красивый дом в итальянском стиле. Во дворе журчал трёхъярусный фонтанчик. Сразу видно, что хозяин привык жить на широкую ногу. Да по нему и так видно! Дизайнерский пиджак, кожаный ремень, на запястье дорогие часы. От него буквально пёрло властью, деньгами и эгоизмом. И вот в это всё я умудрилась влипнуть! Будь проклят тот нож! Тогда я настолько испугалась, что не понимала, что делаю… Честно говоря, я даже не помнила, как это произошло. Дикий страх, а потом… потом осознание того, что я сотворила. Если бы я только знала! Перетерпела бы, стиснула зубы и перетерпела. Сколько уже раз, одним больше, одним меньше. Но тогда всё случилось так неожиданно, что я… Я словно с ума от страха сошла. Не понимала, что делаю. Главным тогда было защитить себя, а осознание пришло уже после. Если бы меня хотя бы кто-то предупредил… Но кто я такая, чтобы просто сказать о том, что я должна буду обслужить друга человека, что меня купил? Правильно, никто…

– Отведите её в мою спальню, – услышала я раскатистый голос Алекса, когда машина остановилась перед гаражом.

В спальню? Вот так сразу? Я прикрыла глаза, чувствуя, как внутри всё сжалось. В душе словно чёрная дыра образовалась. Такая пустота, что дышать стало трудно. Я поняла, что смертельно устала. Не только физически, нет. Морально. События последних дней и так были тяжёлыми, а теперь это… Но я должна выдержать. Должна. Выбора у меня всё равно нет.

Один из охранников открыл дверь с моей стороны, схватил меня за локоть и выволок из машины. Платье моё болталось на талии, подол перекрутился. Грудь тут же обдало тёплым ветерком, и я почувствовала, как затвердели соски. Охранник задержал на мне взгляд. Я посмотрела ему в глаза. Плюнула бы в рожу, если бы смогла, но рот мне заткнули какой-то тряпкой. Как же я их всех ненавижу! Как же мне хотелось, чтобы все эти ублюдки провалились в преисподнюю и вечно горели там в адском пламени! Видимо, мои мысли отразились во взгляде, потому что подонок перестал пялиться на мою грудь и, крепко ухватив за локоть, повёл меня ко входу в дом. Через тонкую подошву балеток я чувствовала гравий дорожки, ветер обдувал тело. Было тепло, но, несмотря на это, кожа моя покрылась мурашками. Вдоль дорожки росли подстриженные в виде шаров тисовые кустарники вперемешку с шиповником. Красиво… Красиво и дорого. На крыльце я едва не споткнулась и, если бы мой конвоир не придержал меня, наверняка воткнулась бы носом в ступеньки. Свернуть себе шею, да и дело с концом…

– Аккуратнее, – буркнул охранник. Я наградила его тяжёлым взглядом. Аккуратнее… Развяжи мне руки, кретин! Посмотрю я на тебя, как ты будешь аккуратнее, если тебе верёвки в кости врезаются!

Видимо, до него дошло о чём я думаю, потому как весь оставшийся отрезок пути до комнаты он молчал. Пройдя через холл, мы поднялись на второй этаж по широкой лестнице из красного дерева. Всё тут буквально вопило о состоятельности хозяина. В коридоре второго этажа стояли маленькие диванчики из кожи белого и бледно-кофейного цвета, на стенах висели акварели и изящные бра в форме лилий. Ступни моих ног утопали в длинном ворсе роскошного ковра, глушащего звук шагов. И во всём этом великолепии я – грязная, растрёпанная, уставшая. Словно уродливое пятно на великолепном рисунке.

Охранник подвёл меня к одной из дверей в конце коридора и, открыв, толкнул в спину. Я ввалилась внутрь. Запнулась о край ковра и на этот раз всё-таки не удержала равновесие. Коленку обожгло болью, ворс ковра щекотнул щёку. Отомстил, мудак? Я смотрела на своего провожатого снизу вверх, понимая, что он это специально. Держался-держался, а тут всё-таки говно попёрло. Губы его были плотно сжаты, взгляд хмурый и тяжёлый. Не нравится? А мне нравится?! Только кто меня спросил?!

Склонившись, он развязал кляп, и я тут же фыркнула. Во рту пересохло, горло драло.

– Развяжи меня, – просипела я. – У меня руки онемели.

Это была чистая правда. Верёвки так сильно врезались в кожу, что я почти не чувствовала кисти. Болели даже плечи. Выдохнув, я опустила голову. Опять эта тошнота… Мне нужно было несколько спокойных дней, чтобы прийти в себя, но, судя по всему, этого я не дождусь. Охранник грубо перевернул меня животом вниз и взялся за мои кисти. Чтобы не закричать, я с силой стиснула зубы. Не дождётся. Даже если он мне руки переломает – ни звука не издам. Не впервой.

Через несколько секунд кисти мои были свободны. Сжавшись на полу, я тут же обхватила левую и растёрла кожу пальцами.

– М-м-м… – не выдержав, всё же застонала я. Пальцы начало покалывать, на коже виднелись красные борозды. Прижав к себе ноющие ладони, я подтянула колени к груди. Вставать не хотелось. Не хотелось, чтобы этот бугай снова рассматривал меня, словно товар, выставленный в витрине. Разорванное платье едва прикрывало мои бёдра, выше же я была совершенно голой.

– Сейчас придёт горничная и вымоет тебя, – бросил охранник прежде, чем свалить за дверь.

Я зло посмотрела ему в след. Вымоет меня?! Я ей так вымою, что потом мыться не захочется. Не дай бог ещё какая-то горничная будет меня трогать. Никогда. Никогда меня не трогала женщина. Умру, но не позволю этого. Хватит с меня и всех этих грязных уродов. Уж ванную я в состоянии найти без чьей -либо помощи.

Минут через пять в дверном проёме в самом деле нарисовалась тётка в отглаженной бледно-голубой форме и белом передничке с кармашками, по краю которого шла аккуратная оборочка. Я по-прежнему лежала на полу и смотрела на неё, прижимая к груди пульсирующие кисти. Даже горничная в этом доме выглядит куда лучше меня… Холёная, с по-аристократически бледной кожей и большими голубыми глазами, она походила на экономку, хотя вряд ли ей было больше тридцати пяти.

– Пойдём, – приблизившись, она ухватила меня за локоть, да так крепко, что запястья заболели с новой силой.

Я зашипела. Проклятая сука!