Спрятаться в осени

Спрятаться в осени
Алиса Райт

Осень приносит не только холодные ветра, дожди и слякоть. Она может принести ещё и теплые вечера, золотую листву за окном и приятные знакомства тем, кто полюбит ее. Осенью грусть ощутимее, а одиночество сильнее, зато чай вкуснее, а разговоры приятнее. Иногда даже случайное знакомство может обернуться теплой дружбой или любовью. Но не всегда любовь приходит сразу и уж тем более не всегда у нее бывает счастливый конец.

Глава 1

Нэйт проснулась от того, что часы в гостиной пробили шесть раз. Она потянулась, но выбираться из-под одеяла не спешила. В квартире было прохладно, а растопить печь с утра она не успевала. Можно вставать раньше на час и собираться уже в тепле, но это для нее слишком тяжело. Нэйт предпочитала лишний час поваляться под одеялом, а потом, быстро собравшись, бежать на работу. За день квартира успевала прогреться от центрального отопления, но за ночь всегда выстывала. Особенно сейчас, когда на смену дождям пришел ледяной ветер.

От одной мысли, что придется выбираться на холод, Нэйт стало не по себе. Она перевернулась на другой бок и прикрыла глаза. Ночью ей что-то снилось и, вроде бы, даже что-то приятное. Нэйт зажмурилась и потянулась. Сны она запоминала редко, но всегда помнила, хороший он был или плохой. Этот, определенно, был хороший. По крайней мере, в нем точно было тепло.

– Значит, и день будет отличный, – улыбнулась она, наконец выбираясь из-под одеяла. Наскоро одевшись, Нэйт подошла к окну. Рама покосилась, сквозь едва заметную щель ощутимо дуло. Ветер с моря был холодным, пронизывающим. Осень вступала в свои права. Нэйт снова пожалела о том, что не выбрала квартиру с окнами на другую сторону – там хотя бы просто дымно из-за фабрики, но не так сквозило. А здесь… Казалось, что ни стены, ни окна и вовсе не было, а сразу начиналась улица.

– Неудивительно, что все тепло выдуло, – вздохнула она, задергивая штору, чтобы хоть как-то сохранить его остатки в комнате. – Надо вечером вставить вторую раму.

Нэйт быстро дособралась, побросала в сумку все самое нужное, накинула на плечи плащ, не забыла прихватить зонтик и выбежала на работу.

Ей нравилось возиться с детьми, нравилось, что каждый день наполнен чем-то новым, непредсказуемым. И своих подопечных Нэйт тоже любила: и серьезного не по годам Тревора, и милую любопытную Тиффани, и непоседливого Трея. Уже от одного воспоминания о своих малышах, Нэйт наполнялась радостью и ускоряла шаг.

До остановки было всего ничего – это и стало одним из главных критериев при выборе квартиры. Вторым критерием была цена. Маленькая квартирка, состоявшая из кухни, гостиной и чуланчика, в котором Нэйт устроила спальню, стоила даже меньше трети ее месячного жалования. И в теплое время года никаких проблем с жильем не наблюдалось.

«Зато сейчас их придется решать. И, кажется, самостоятельно», – Нэйт потерла озябшие руки и засунула их в карманы, надеясь, что они совсем не отмерзнут, пока она ждет омнибус.

В салоне было душно, грязно и тесно. Нэйт с трудом протолкалась на заднюю площадку и постаралась встать на обе ноги, чтобы ее не расплющило о стекло. В спину ей упирался чей-то не то зонтик, не то локоть, а на ноги постоянно кто-то наступал. Час пути всегда превращался в пытку вне зависимости от погоды на улице, так что за три месяца работы Нэйт даже начала к этому привыкать, правда, иногда хотелось выругаться и половину пассажиров из салона повыкидывать. Но приходилось терпеть. Абигейл – подруга Нэйт, с которой они иногда выбирались погулять в город – смеялась, что однажды нервы у Нэйталли сдадут, и она высадит прямо на ходу не только тех, кто ее утомил, но и водителя. Сама Нэйт в ответ смеялась, но разубеждать подругу даже не пыталась.

Семья, в которой она работала, не раз предлагала ей посылать возничего за ней, но она отказывалась – не хотела быть обязанной чем-то, а тратить деньги на поездку в коляске самостоятельно тем более не хотелось.

Омнибус останавливался почти у каждого фонаря, народу набивалось все больше и больше. Нэйт казалось, что еще немного, и он просто лопнет, но сталь была прочная, и поездка продолжалась. За время жизни в городе к такому стоило бы уже привыкнуть, но у Нэйт никак не получалось. Она все еще вздрагивала от звонка омнибуса, отскакивала, когда слышала цокот конских копыт, старалась не ходить одна вечерами. Хотя последнее было скорее полезной привычкой, чем вредной. Почти каждое утро мистер Сайлер сообщал ей последние новости, и почти каждое утро среди этих новостей были сообщения о нападении на кого-то. При этом он качал головой, раскуривая трубку, и ворчал на то, что всему виной скорые выборы в парламент.

– Скорее бы прошли. Тогда точно станет спокойнее.

Нэйт этой логики не понимала. В политику она вообще не лезла, не разбиралась в ней, да и не особо хотела. Все это казалось ей настолько дремучим лесом, полным самых жутких тварей, что соваться туда – сродни самоубийству.

Нэйт с облегчением вывалилась на улицу и, дождавшись пока омнибус отъедет от остановки, поспешила на работу. От парка ей оставалось всего несколько минут ходьбы – Сайлеры жили на самой окраине города в большом доме, который сначала немного пугал Нэйт. Он казался ей самым настоящим дворцом. Первое время Нэйт даже была уверена, что в нем есть и свои призраки, обитающие где-нибудь в подвале или на чердаке. Она не представляла, как можно вшестером жить в таком огромном особняке и не теряться. Но со временем она привыкла. И к расположению комнат, и к немного чудаковатым хозяевам.

Мистер Сайлер был одним из членов парламента, поэтому каждое утро ровно в девять он покидал дом и возвращался уже затемно. Помимо этого он ещё владел несколькими пекарнями и лавками, поэтому часто пропадал на проверках. Миссис Сайлер была типичной столичной домохозяйкой. Нэйт, правда видела не так много домохозяек до знакомства с ней, но именно так себе их и представляла. Миниатюрная, с круглым лицом и облаком пушистых волос, она казалась какой-то совсем воздушной, когда по вечерам собиралась на званые обеды. Дни миссис Сайлер проводила за рукоделием или чтением. Иногда, очень редко, выбиралась вместе с мужем на его пекарни, чтобы поддержать работавших там женщин. Чуть чаще, чем пекарни, она посещала детские комнаты. Детей в семье Сайлеров было пятеро. Старшая дочь – Тесса – уже вышла замуж и появлялась в доме только по большим праздникам, средний сын – Тейлор – обучался в одной из школ Виздама, поэтому дома бывал разве что на каникулах. А младшие дети были на полном попечении нянек и гувернантки.

В обязанности Нэйт входило обучение детей чтению, письму, счету, хорошим манерам, с Тифани она успевала заниматься рукоделием, а мальчиков всегда провожала на верховую езду и фехтование. Обычно ее дни проходили спокойно, без особых происшествий, но иногда случались и неприятности. Недавно Трей упал с лошади и уже неделю не ходил на конюшню. Тревор, в знак солидарности и просто из вредности, тоже отказался ходить туда без брата, поэтому мальчики скучали дома и норовили что-нибудь устроить такое, чтобы развлечься. Обычно от их шалостей страдали молоденькие няни, которые боялись лишний раз прикрикнуть на хозяйских детей и осадить их. Нэйт не боялась. При ней мальчики не шумели – знали, что гувернантка может и в угол поставить и строчки писать заставить. Последнее наказание было больше для Тревора, который писал, как курица лапой. Нэйт старалась не прибегать к наказаниям чересчур часто, но иногда даже ее мальчишки выводили из себя. Любимой шалостью в такую слякоть у них было наследить на первом этаже, а потом, хихикая, наблюдать, как все это убирают горничные. Дважды Нэйт отчитывала их и обещала заставить убирать самих. Вроде бы вторая угроза подействовала, и шалости мальчишек стали мелкими и незначительными.

«Сегодня надо заставить его написать дополнительный текст. На вчерашние работы смотреть просто невыносимо», – напомнила себе Нэйт, запирая маленькую калитку, спрятанную за густой стеной плюща. Она всегда срезала путь через нее, не обходя владения Сайлеров до парадных ворот.

В этой части парка, окружавшего дом, всегда было тихо и спокойно. По утрам вокруг поместья вообще всегда царила тишина. Садовники ещё не начали свою работу, а другие обитатели дома и вовсе старались не высовывать нос лишний раз в такую погоду. Нэйт поежилась, подняла воротник плаща и поспешила к парадному входу, стараясь ступать как можно осторожнее, чтобы не испачкать ботинки.

Дорожки в парке были посыпаны мелкими гладкими камушками. Из-за постоянных дождей они намокли, а ледяной ветер схватил их тонкой корочкой льда. На таком катке несложно было поскользнуться.

Выйдя на подъездную дорожку, Нэйт отряхнулась и пообещала себе завтра идти через парадные ворота, а не срезать по этому кошмару. Она каждое утро давала себе это обещание, но из раза в раз нарушала его, так как идти в обход по не менее грязной и скользкой дороге совсем не хотелось.

Стуча в дверь, она уже выглядела как и положено гувернантке приличных детей – спокойная, собранная, опрятная.

– Доброе утро, Сюзи, – приветливо улыбнулась она горничной.

– Доброе, мисс, – девушка склонилась в реверансе. Нэйт покачала головой. Она уже устала объяснять прислуге, что, по сути, является такой же наемной рабочей, как и они. Ей было некомфортно от постоянных поклонов, реверансов, хоть она и понимала, что ее положение не совсем такое же, как и у них. Гувернантки всегда были ценными работниками, а хорошие гувернантки, тем более. Нэйт не была уверена, что она относится к хорошим, тем более, ее образование было далеко от идеального, да и возраст был не совсем типичным. Чаще всего она встречала в качестве гувернанток пожилых дам, которые оставили работу в сфере образования и выбрали более спокойный вариант для себя. Но Сайлеров все устраивало. Если бы что-то в Нэйт не удовлетворяло их потребности, то ей бы давно указали на дверь. Она несколько раз за прошедшие три месяца видела, как менялась прислуга в доме. Причины увольнения не всегда были объективными. Иногда миссис Сайлер не нравилось, что кофе в ее покои приносят холодным, иногда, что каминную полку недостаточно тщательно протирают…

Повесив пальто, оправив платье, Нэйт поспешила в детскую. В это время дети ещё только вставали, так что у нее было время на подготовку к занятиям, пока они умываются, одеваются и завтракают.

– Я сегодня болею, – Тиффани все ещё была в кровати, а мальчики, вероятно, спустились в столовую.

– И чем же вы заболели, юная мисс? – Нэйт подняла с пола упавшую подушку и положила на стул рядом с кроваткой девочки.

– Головка болит и кашель, – Тиффани закашлялась, изображая из себя больную. Нэйт рассмеялась:

– А по-моему у тебя опасная болезнь. И она называется хитрянка. От такой болезни растет нос, распухают уши, а еще вырастают огромные усы.

– Как у папы?

– Еще гуще и пышнее, – Нэйт приставила к носу кончик косы.

– А тебе идут, – хихикнула девочка, скидывая одеяло ногами. – Ладно, встану так и быть.

– Вот и молодец.

Пока Тиффани одевалась, Нэйт успела убрать разбросанные игрушки – это не входило в обязанности гувернантки, но она старалась по мере возможности помогать молоденьким горничным, которые с детьми не могли справиться. Те любой порядок мгновенно превращали в хаос, стоило только девушкам выйти из комнаты. Тут не срабатывали никакие замечания или угрозы наказанием. Мальчишки знали, что беспорядок им простят, а Тиффани, которая хоть иногда и пыталась вести себя прилично, все равно срывалась и вела себя, как братья – дурной пример заразителен. Нэйт в такие моменты оставалось лишь покачать головой и осуждающе посмотреть на этих непосед. Она понимала, что они никогда не будут в полной мере понимать необходимость труда и ценить его, ведь он не был для них необходимостью, но все равно старалась мягко и осторожно объяснить им, что нужно уважать то, что делают другие.

Все трое детей вернулись вместе. За время завтрака Тиффани успела обидеться на мальчиков – за что, не сказала, но сердито дула губы и ворчала себе под нос, что старшие братья – это самая большая беда, которая может быть в жизни.

Нэйт с трудом удалось загнать их в комнату для занятий и рассадить по местам.

– О чем мы с вами вчера разговаривали? О правилах поведения за столом?

– А Трев за столом чавкал! Я ему сделала замечание, а он меня обозвал! Сказал, что я ябеда, а ябед никто не любит, – сердито посмотрела на брата Тиффани. Нэйт покачала головой:

– Нужно уметь принимать замечания, Тревор.

– А она сама ногами болтает и пинает меня!

– У меня ноги до пола не достают, я не виновата!

– Все потому что ты совсем малявка!

– Ну-ну, тише, – легко постучала по столу Нэйт, призывая своих подопечных к порядку. – Чтобы делать другим замечания, Тиффани, нужно самой вести себя прилично.

Лицо Тревора озарила улыбка. Заметив это, Нэйт продолжила:

– Но и принимать замечания нужно достойно. Что нужно сказать?

Мальчик насупился.

– Ну, Тревор? Ты же знаешь.

– Извините, такого больше не повторится, – пробурчал он себе под нос, сердито косясь на сестру. Та, как ни в чем ни бывало болтала ногами – стулья и правда не были рассчитаны на шестилетнюю девочку. Нэйт погрозила ей пальцем, Тиффани надулась, но попытки пнуть брата прекратила.