Выйти в нарисованную дверь. Как начать все заново

Выйти в нарисованную дверь. Как начать все заново
Alla Krasnova

Тридцатилетняя официантка, которую увольняют с работы, случайно выходит в нарисованную дверь, совершенно не понимая, что ее жизнь после этого изменится навсегда.

Выйти в нарисованную дверь

Как начать все заново

Alla Krasnova

© Alla Krasnova, 2022

ISBN 978-5-0056-4816-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Выйти в нарисованную дверь – это довольно прикольно, правда? Вот и Ядвига думала, что это прикольно, но ей было не до баловства, нужно было работать.

Ядвига работала официанткой в небольшом ресторанчике, куда часто заходили рабочие после смены. Это было не ахти какое место, но она была уверена, что это все временно. Потому что она обязательно выбьется в люди, станет известной и знаменитой. Или хотя бы просто станет зарабатывать больше, чтобы хватало на еду.

Почему-то в ее мечтах она всегда стояла сцене с микрофоном в руках и что-то рассказывала, а люди ее внимательно слушали, а потом аплодировали, аплодировали.

Эта мечта была сладкой, и от нее не хотелось отказываться, потому что эта мечта согревала ее долгими холодными вечерами.

***

– Ты опять витаешь в облаках? Клиент за третьим столиком просил тебя принести бифштекс с кровью, а ты что принесла? – старого спросила ее администраторша.

– Что? – испуганно переспросила Ядвига.

– Ты принесла ему мясо прожарки медиум, а он просил с кровью! Послушай, я не готова делать тебе скидки только потому, что ты такая вся бедная и несчастная, постоянно с заспанным видом. Или работай или уходи. Я устала получать на тебя жалобы. Ещё одна жалоба на тебя – и иди писать заявление по собственному желанию.

– Хорошо, – вздохнула Ядвига, понимая, что теперь нужно зорко следить за тем, что она делает. Но эти клиенты они всегда говорят так быстро, а в зале шумно. Ничего толком не услышишь. К тому же их слишком много, и под конец дня от них начинает болеть голова.

Ядвига очень старалась работать на совесть, но то посуда у нее выскальзывала из рук, то она путала заказы, то была слишком медлительной, чтобы успеть всё, что от нее хотели.

Она была не единственной официанткой в этом заведении, и просто не понимала, как другие успевают всё это делать. Ей было надо сменить работу, но больше ее не никуда не брали. А идти на зарплату меньше той, что она получала здесь, она не могла. Потому что тогда бы она просто не смогла оплатить комнату. Комнату Ядвига снимала у очень опрятной старушки, которая за помощь в домашних делах, назначала цену за жильё не слишком огромную.

***

Ядвига плохо спала, даже несмотря, что весь день была на ногах. Каждый раз доставая таблетку из блистера, Ядвига думала о том, что раньше у аристократов были серебряные таблетницы, в которых они хранили снотворное. А ее лежало просто так, в блистере. «Может выпить уже всё, и уже закончить на этом, – думала она». Но эта мысль ее пугала, в ней была безысходность. К тому таблетки были совершенно обычные, гомеопатия, пищевая добавка, ничего серьезного. Их можно было купить в любой аптеке без рецепта. Считалось, что они улучшают сон. Хотя Ядвига этого не замечала, но все равно пила. Это давало надежду на то, что она отключится и сможет расслабиться, отдохнуть до утра.

А утром начиналось опять все сначала: беготня, суета, бессмысленность.

«Этот круг можно ли вообще разорвать? – думала она. – Когда-нибудь это закончится или нет?». Ведь сколько людей приезжают в столицу, становятся богатыми, а тут восемь лет в столице и ничего. Восемь чертовых лет, и жизнь никак не хочет сдвинуться с места, как будто застряла, как будто выхода нет. Как будто вообще ничего нет, есть только одна чертова работа, чтобы поесть, поспать, а потом опять работать, чтобы не умереть с голоду. И нет ничего, ни подруг, ни друзей, потому что некогда дружить. И парней тоже нет, потому что они уже заняты. Ничего нет.

Она быстро достала две таблетки из блистера, проглотила, запив стаканом воды. Сегодня ей хотелось уснуть особенно быстро, она надеялась, что двойная доза поможет.

***

Под вечер пятницы начинался аврал, мест не хватало, яблоку негде было упасть. Люди заказывали пиво, и ей приходилось бегать с бутылками, смеркалось. Часто она ловила свое отражение в окне, в прозрачной стене с нарисованной дверью. Туда было интересней смотреть, хотя по сути – там было отражено то же самое, что в и зале. Но там была другая реальность, нарисованная акварельными красками. Там была художественная, преображенная реальностью. И Ядвиге всё в этой реальности нравилось.

А здесь, в зале все было скверно, невыносимо. Эти ужасные люди, их голоса, их животное, физическое присутствие, неряшливое, противное, потому что от кого-то пахло потом. Здесь они громко разговаривали и смеялись, а там она видела только отражение, и себя бегущую через них между столиками. Там она себе нравилась, а здесь нет. Надвигающаяся ночь, темнота скрашивала недостатки этого мира и растворяла их, делая невидимыми. Туда хотелось смотреть, а сюда – нет.

– Девушка, девушка, подождите! – сказала солидная дама Ядвиге, сидевшая за столиком возле окна. – Мы заказывали темное, нефильтрованное, а вы принесли светлое.

– Да, – с испугом кивнула Ядвига, опустив голову вниз, как будто она очнулась. – Да, прошу прощения, – повторила она. – Сейчас принесу нужное, – ответила она этой даме с ярко накрашенными красной помадой губами.

***

Всю ночь Ядвига не спала, ворочалась. Из окна ее маленькой комнатки она видела звёзды, маленькие такие, как точки. Это всё рождало в ней мысль о свободе, о том, что мир такой большой, почти необъятный, но ей в нем, видимо, не нашлось места. Того места, которое сделало бы ее счастливой.

«Я всегда была хуже всех, – думала Ядвига. – Когда все девчонки начинали встречаться с мальчишками, на меня никто не смотрел. Никто не предложил даже домой проводить. Только старикашки порой смотрели на меня сальным взглядом, но от них только мерзость на душе».

С этой мыслью Ядвига и уснула. Раньше она всегда засыпала со страхом проспать на работу, ведь от этой работы так много зависело. А теперь просто уснула и все. Тяжелые мысли отняли у нее слишком много сил, и она провалилась в сон. И даже забыла проверить будильник.

***

– Всё, с меня хватит! – визжала нечеловеческим голосом администраторша в трубку. – В зале всего две девочки, а где ты?

– Где? – спросонья, ещё не понимая в чем дело, переспросила Ядвига.

– Где?! – с надрывом переспросила начальница. – Ты что, тупая?! – гневно выпала она, давая понять, что это уже конец. – Сегодня можешь зайти за вещами и написать заявление, – сказала она и повесила трубку.

Ее звали Стелла Максимовна. Стелла Максимовна казалось очень напыщенной, но в глубине души, где-то очень глубоко ее было даже жалко. Ей не настолько много платили, чтобы она работала на разрыв аорты. Глядя на нее, можно было предположить, что у нее четверо детей сидят под лавкой и есть просят, иначе было невозможно было понять, почему ровно в семь тридцать утра она уже была на работе, а уходила с работы уже глубоко вечером, после одиннадцати.

В основном она всегда орала, за что не крайне ценило руководство, и недолюбливали все остальные. Она ловко умудрялась сочетать в себе сразу четыре звена власти: старший менеджер, администратор зала, директор по кадрам, и иногда, когда не хватало рабочей силы, даже шла работать в зал как простая официантка. В общем, ничем не брезговала.

Судя по всему, она была не очень умной женщиной, раз при такой тяге к труду за четыре года так и не продвинулась по карьерной лестнице и не ушла из этого богом забытого места.

***

Когда Ядвига повесила трубку, то посмотрела на часы: на них было ровно десять часов утра. «Десять часов утра! – вдруг проснулось в ее сознании, потому что она уже давно должна была быть на работе. Готовить зал для встречи посетителей, расставлять тарелки, считать посуду и встречать первых клиентов этого заведения.

Этот ресторан, точнее эта забегаловка, в которой она работала, называлась «У дома». И было такое ощущение, что у всех, кто туда заходил, этот дом всё-таки был, а у нее не было. А теперь и не будет. Потому что работа уже закончилась.

Работы нет, перспектив нет, и значит надо снова ехать в свою глухую провинцию, чтобы работать почтальоном за три копейки.

Ядвига снова вздохнула, понимая, что такое нарушение правил как опоздание уже вряд ли простится ей. Да и не собиралась просить за это прощение. Гордость не позволяла. Ведь все официантки, которые работали там, перерабатывали. Руководство сильно экономило на персонале, именно поэтому был постоянный аврал, постоянная нервотрёпка и работа на износ.

***

Впервые за долгое время Ядвиге не захотелось переживать, потому что сил на это уже не было. Ей просто хотелось поскорее написать заявление и уйти оттуда, хлопнув дверью. Она написала заявление, но из-за того, что была слишком перевозбуждена, уходя вышла не в ту дверь.

Она ударила ногой в ту самую, нарисованную, которую сделали для декора. А поняв, что там выхода нет, то ещё и со всей силы ударила в нее кулаком, да так, что два посетителя, которые на тот момент завтракали в кафе, обернулись на нее.

– Что ты делаешь?! – услышала Ядвига голос за спиной, но даже не поняла чей этот голос, потому что оглядываться не захотела. Вместо этого она взяла стул, который стоял рядом, тот самый стул, который она часто протирала, потому что он всегда был заляпал чем-то липким. Она взяла этот стул и со всей силы ударила в нарисованную стеклянную дверь.

– Держите ее! – услышала она опять за спиной, когда на стекле образовалась вмятина и пошли трещины, потому что это было противоударное стекло.