Правило номер 8. Погружение. Часть 1

«Приветствую тебя, избранная». – Услышала девушка чуть грубоватый мужской голос в своей голове.

Она дернулась с непривычки.

Похоже было на то, что с этим существом нужно было общаться так же точно, как и с призрачным получеловеком-полудеревом из пещеры.

– Кто вы? – Машинально произнесла в ответ Стелла.

«Нас называют полуоборотнями. Перед тобой – мой звериный облик. В своём естественном обличие я мог бы общаться с тобой более распространённым среди людей способом, но я имею право показываться перед избранными в своём естественном облике лишь в определённых случаях. Зови меня Чибис – как птицу, в которую я могу перевоплощаться».

– Ваши родители вас так назвали?

«Они меня никак не называли. У нашего народа это не принято».

…

Ты только послушай
У нашего народа

…

Стелла?

Стелла покачала головой, на время прогоняя из головы «лишнего».

– А таких, как вы, много? – Поинтересовалась она у странного существа.

– Прости, дорогая. – Подошедшая Лаура осторожно, едва касаясь, провела рукой по крылу огромной птицы. – Я не могу допустить излишеств с разговорами до тех пор, покуда ты не переоденешься в сухую одежду. Ты ведь можешь простудиться, – что крайне нежелательно. Чибиса я позвала для того, чтобы он отнёс нас с тобой в дом, в котором я живу. Чибис, дорогой, ты не будешь против, если я попрошу тебя понести нас двоих сразу?

Существо сразу же повернуло к женщине свою голову. Видимо, оно что-то ответило ей, но Стелла этого не слышала, потому как обращался он, вероятно, посредством мысли, – и не к ней, а именно к Лауре.

– Благодарю тебя. Теперь же, кавалер, не стой столбом. Помогай. – Женщина в белом улыбнулась, глядя на него.

Чибис слегка приподнял свою длинную красную ногу, чтобы Лаура могла встать на неё, как на ступеньку.

Надо заметить, женщине удалось с необыкновенным изяществом взобраться на птицу и сесть к ней прямо на спину, – сложив свои ноги так, как женщины обычно кладут их, усаживаясь верхом в женское седло.

– Дорогая, ты будешь держаться за меня. – Обратилась Лаура к Стелле. – Садись рядом и берись за мою талию.

Стелла нервно сглотнула.

«Ещё и лететь придётся».

Девушка не была уверена в том, что готова к этому. Особенно её смущало даже не то, что на существе, называющем себя полуоборотнем, не было седла, но то, что ей предстояло держаться во время полёта за женщину, которая, казалось, сама вот-вот соскользнёт вниз, не успев взлететь.

И всё же, Стелла не стала спорить: ещё свежи были в голове воспоминания от последствий её предыдущего «непослушания».

Когда она коснулась босой ногой лапы Чибиса, у нее создалось ощущение, будто она наступила на змею, – такая эта лапа была холодная и шершавая. Стелла чуть было не скривилась, и только глубинное понимание того, что существо, стоящее перед ней, – разумно, и потому может обидеться на подобную реакцию, – сдержало её от этого шага.

Она карабкалась на спину Чибису довольно неловко – опасаясь сильно дергать его за перья, и потому постоянно отводя руки от его крыльев.

«Сегодня можешь дёргать оперение. Для первого полёта это нормально». – Наконец, произнёс полуоборотень, решив, видимо, сжалиться над ней.

…

Драть перья громадному болотному кулику – это нормально

Вот так открытие

…

Ненормальное началось, когда гигантская птица взмыла вверх.

У Стеллы перехватило дыхание. Она машинально покрепче вцепилась в Лауру, забыв о том, что женщина сама, при этом, практически ни за что не держится.

Перья на спине полуоборотня стали казаться тем более гладкими и скользкими, чем выше они поднимались над землёй.

***

У Стеллы слезились глаза из-за мощных потоков воздуха, бьющих ей в лицо, но она, тем не менее, все шире открывала их.

Ей было страшно лететь на такой высоте, – да еще и в столь «шатком» положении, как сейчас, – и у неё периодически захватывало дух, а все мышцы, какие только существовали, сжимались.

И всё же, ощущения от полёта, в совокупности своих составляющих, пересиливали страх.

Причины подобной реакции крылись, очевидно, в смеси врождённого инстинкта самосохранения и непреодолимости чувства эстетического восхищения.

Горная долина, над которой летел полуоборотень, с двумя своими наездницами на спине, являла собой живописнейшую натуру, – впору подходящую для иллюстрирования книги сказок: в свете лучей закатного солнца, навстречу которому полуоборотень стремился, данное сравнение виделось неоспоримым.

Лес был похож на море – только не синее, а зелёное.

Казалось, его площадь простирается к востоку на сотни, если не тысячи, сухопутных миль.

После того, как лес остался позади, – справа стала видна, как на ладони, макушка хребта. Острая вершина напоминала кусок сыра, испещрённого неширокими, но многочисленными круглыми отверстиями – пещерами.

«В одной из них я была совсем недавно». – Мельком подумала Стелла.

Дальше по хребту, – на относительно небольшом расстоянии от высшей точки, посреди обширного плато (странно даже, что Стелла не заметила его, когда ещё находилась над обрывом), – располагалось крупное горное озеро. Озеро в это время суток казалось наполненным огнем: его гладкая поверхность отражала окрашенное ярко-алой краской заката небо.

Огромная масса воды: в виде водопадов, низвергающихся вниз в пропасть мощными потоками, – а так же в виде кажущихся, напротив, не особо приметными змеек-ручейков, распространившихся по всей ширине плато, – брала истоки из этого озера.

Одна из водяных «змеек» особенно ярко выделялась на фоне других: начиная путь прямо из озера, далее по гладкой ровной траектории вдоль плато, – она кольцеобразным маршрутом огибала верхнюю часть горы, с пещерами, – а после как бы «пряталась» внутри неё. Ручей появлялся вновь в нескольких метрах ниже уровня вершины, и затем, – удивительно плавно, преимущественно, без резких перепадов, – утекал в каньон меж скал, – который уходил, постепенно снижая высоту, прямиком в лес.

Чёртова ты счастливица

Стела и сама знала, что счастливица: предполагать заранее то, что из данного горного ручья она сможет повторно выбраться, – не изломав, при этом, половину своих костей, – казалось ей сейчас полнейшим абсурдом.

В отличие от большого хребта, малый, – левый, – водопадами не изобиловал.