Правило номер 8. Погружение. Часть 1

«Этого не может быть. – Подумала Стелла, не открывая глаза, чтобы не признаваться самой себе в своих страхах. – Я здесь одна. Маньяк остался в том мире».

Всякое может случиться

Он вот, уже сейчас протягивает руку к твоему затылку…

За спиной скрипнула половица.

Стелла в ужасе открыла глаза и резко развернулась.

…а за её спиной, как и ожидалось, никого не было.

«Тупица».

Стелла, как могла быстро, смыла остатки мыла со своих волос, – не сумев заставить себя при этом закрыть глаза, – затем наскоро посмывала остатки мыльной пены с кожи и сразу же вытерлась жёстким полотенцем.

К тому времени, когда она окончила все эти свои действия, сердце её перестало биться так часто и, – когда она засовывала свою руку в мешочек с цветными стеклянными бутылочками, она была почти что спокойна.

– Дом стоит на земле. – Сама себе сказала девушка. – Поэтому он и скрипит постоянно. Это нормально.

Она открыла один из бутыльков – не выбирая, первый попавшийся. Тот оказался выдут из тёмно-синего стекла и имел широкое горлышко.

Субстанция, находившаяся в бутылочке, была густой, белой и (как и всё, наверное, в этом месте) пахла какими-то лекарственными растениями.

Стелла нанесла мазь на своё разодранное запястье и, – пытаясь игнорировать мгновенно возникшие болезненные ощущения, – тщательно втёрла её внутрь.

Кожу очень сильно защипало, но уже через несколько секунд боль прошла.

Намазав содержимым этого, а затем и прочих бутыльков, все израненные участки кожи, которые ей удалось у себя обнаружить, девушка взялась разгребать тот ворох одежды, который вручила ей с собой Лаура.

Комплект пошит был из ткани наподобие хлопка: тонкой, лёгкой, но при этом достаточно плотной. Состоял он из нижнего белья (весьма простого покроя), штанов и тонкой широкой рубашки (без пуговиц, с длинными рукавами).

Так же нашлось тут место мягким уличным тапочкам.

Впору Стелле пришлась только обувь, – вся же остальная одежда оказалась слегка великовата.

Находиться в помещении в одиночестве слишком долго Стелле не хотелось (пусть внутренне она и пыталась убедить себя в обратном), так что быстро одевшись, она очень скоро вышла на улицу и пошла по тропе обратно в дом.

Снаружи, к тому времени, уже стемнело.

В кустах трещали цикады. Перед лицом порхали редкие мотыльки. Зудели у уха комары. По пути Стелла чуть было не раздавила ногой крупную бурую бородавчатую жабу, что до этого момента безмолвно восседала прямо посреди тропы, – вероятно, охотясь на упомянутых выше мотыльков.

В той стороне, где располагалось болото, громко квакали лягушки, а трава мерцала от обилия светлячков, – которые россыпью маленьких искорок непрерывно передвигались с места на место в своём быстротечном танце жизни.

Над входной дверью дома Лауры горел свет. Видно его было издалека.

Поднявшись на крыльцо и приглядевшись получше, Стелла увидела, что вместо привычного фонаря над дверью висит большой, светящийся ярким светом камень, – обточенный до круглого состояния и вставленный в металлическую «клешню».

Стеллу это немало удивило. Она пожалела о том, что не обратила внимание на то, каким образом освещалась помывочная в роще, – но возвращаться обратно было уже поздно.

Зайдя внутрь дома, девушка сразу же осмотрелась в поисках источника света здесь, и вскоре увидела вновь эти странные светящиеся камни – в беспорядке, казалось, вставленные в щели под потолком и в дощатые стены комнаты.

В отличие первого камня, – того, что висел над дверью, – камни внутри дома были совсем мелких размеров, что, впрочем, не мешало им освещать комнату не хуже привычных Стелле лампочек накаливания.

От более подробного изучения обстановки Стеллу отвлёк донёсшийся до её ноздрей запах варенного картофеля, смешанного с целым «букетом» различных пряностей.

Желудок её, будто очнувшись ото сна, беспардонно начал требовать еды, вновь слегка подвывая.

И тут, неожиданно, – будто отозвавшись на эти импровизированные завывания, – у ног девушки раздалось низкое тихое урчание.

Она подсочила на месте и удивлённо глянула вниз.

Пушистый, будто созревший одуванчик, с шерстью какого-то странного цвета (смеси пегого и светло-серого) на неё снизу вверх глядел…

«Кот?»

С самого первого взгляда было сложно определить, что именно это за зверь.

У него было довольно крупное, – пожалуй, слишком массивное для обычного кота, – тело, короткие лапы, приплюснутая голова и странные, широко расставленные и маленькие, будто купированные, круглые уши.

Ярко-жёлтые глаза, казалось, глядели на гостью с явным неодобрением.

Толстый короткий полосатый хвост лежал на полу, и кончик его едва заметно шевелился.

Лаура, воркующая в это время над печью, оглянулась на звук.

– Это Дымок. – Голос женщины, казалось, стал еще теплее чем раньше, а глаза засветились, источая искреннюю привязанность. – Можешь приласкать его, ему нравятся хорошенькие девушки.

Так сразу-то и не скажешь

Стелла наклонилась и осторожно прикоснулась кончиками пальцев к разукрашенной чёрным точкам макушке животного.

«Кот» вновь заурчал, но в этот раз по-иному, – сменив свои интонации на более мягкие.

Девушка осмелела и погладила его всей ладонью.

– Дымок – приблудившийся путник. Вообще-то, по природе своей он дикий кот, степной. – Лаура поставила на накрытый бежевой льняной скатертью стол низкий глиняный горшочек. – Не могу знать наверняка, что именно сподвигло Дымка перебраться из степи в горы, но ему понравилось жить здесь. В наше отсутствие он стережет домик от… от грызунов, вероятно.

Женщина замолчала на несколько секунд. Взгляд её, при этом, не отрывался от животного.

– Любому человеку, либо человекоподобному существу, необходимо о ком-то заботиться, кого-то любить – просто так, без причины, без всяких обещаний и заветов. – Тихо произнесла она.

Переместив взгляд с кота обратно на стол, Лаура положила на скатерть две вилки с деревянными ручками и указала Стелле легким взмахом руки на сидение.

– Только лишь тот, кто истинно любит кого-то, от всей души, – тот, действительно, счастлив. Когда же кто-то думает лишь о том, чтобы любили его… ох, нет счастья тому существу.

Стелла присела за стол, молча переваривая сказанное.

Лаура, тем временем, взяла со стола глиняный кувшин, налила из него молока в кружку Стеллы, после подошла к стоящему недалеко от печки блюдечку Дымка и налила молока туда. В последнюю очередь она налила напиток себе.