Правило номер 8. Погружение. Часть 1

Погода в этот погожий день была настолько мягкой, что девушка совершенно не переживала по поводу того, что нарядилась совершенно по-летнему.

На ноги её были обуты лёгкие босоножки, верхняя же одежда представляла собой пошитую из ткани и развевающуюся от малейшего дуновения ветерка юбку, – и такую же точно блузу, но только чуть более светлого оттенка. В темноте, подсвечиваемой лишь редкими уличными фонарями, ткань обоих предметов гардероба, казалось, даже светится изнутри.

С каждым новым совершённым ею шагом Стелла ощущала, как плавно качаются из стороны в сторону складки почти что невесомой ткани, а так же то, как в унисон с ними, напротив, – тяжёлые волны распущенных волос пружинят вдоль её спины и плеч.

Она представляла себе эту картину, – и на губах её сама собой возникала самодовольная улыбка.

Многие, вероятно, совершенно справедливо осудили бы Стеллу за ее поведение. Они бы назвали её сегодняшний наряд чересчур вызывающим для ночной прогулки, а настроение – излишне самовлюблёнными.

Стелла и сама осознавала импульсивность своего поступка. И всё же, она считала: у нее имеется повод вести себя так – вызывающе и беспечно.

Её распирало огромное желание показать свои стройные ноги, свои аккуратные лодыжки, обозначить тонкую талию, распустить густые темно-рыжие волосы и накрасить ресницы своих больших зеленых глаз толстым слоем косметической туши.

Ей всё это доставляло удовольствие впервые за прожитые годы, – потому что она, наконец-то, чего-то достигла.

…вполне вероятно – то, что случилось со Стеллой этой же ночью, явилось для неё наказанием за её странные, прогрессирующие всё сильнее, наклонности.

Текущая майская ночь, вообще-то, изначально предрекала своим наступлением события необыкновенные.

Примерно за неделю до судьбоносного для Стеллы ночного происшествия, – совершенно случайно послушав выпуск новостей по радио, – она услыхала о метеоритном дожде, который должен был «проходить» в небе над районом, в который входил и её город.

Событие не слишком-то её увлекло, когда она услышала о нём впервые: о метеоритном дожде сразу же начали активно судачить в школе, – что порядком поднадоело в первые же пару дней. Кроме того, ближе к концу учебной недели, Стелла встретила ещё и парочку неблагополучного вида личностей рядом со своим домом, – с плакатами, вещающими что-то о конце света.

Всё это походило на начало какого-то идиотского фильма, и Стелла принципиально перестала обращать внимание на тот ажиотаж, что происходил вокруг.

Всеобщее беспокойство, кстати, послужило и причиной очередного скандала вечером выходного дня.

Отец Стеллы (в отличие от неё самой прекрасно осведомлённый в том, что в их городе за прошедшие пять дней произошло два весьма неприятных инцидента, главными участниками которых являлись: в первом случае – группа молодых людей возраста самой Стеллы, во втором – двое мужчин и одна женщина с не самой лучшей репутацией), – запретил своей дочери (категорически) сегодня выходить куда бы то ни было, а тем более – на ночь глядя.

Разумеется, это лишь вывело своенравную Стеллу из себя ещё больше.

Разумеется, вечерний разговор прошёл на весьма повышенных тонах.

Удивительным в сложившейся ситуации явилось лишь одно: девушке (буквально каким-то сверхъестественным образом) удалось, всё же, ускользнуть из дома.

Не иначе, метеоритный дождь своим чудесным излучением умел воздействовать даже на неуёмную родительскую бдительность.

…мысленно прокручивая события назад, Стела так и не смогла припомнить, по каким именно излюбленным местам в тот вечер она успела прогуляться.

Она просто шла вперёд, ни о чём не думая, а затем как-то незаметно для себя уткнулась в здание «Вакханалии» – местного ночного бара.

«Вакханалия» пользовалась бешеной популярностью среди здешней молодёжи. Атмосфера внутри царила всегда характерная.

Коктейль, – составленный громкой музыкой, взбалмошными криками агрессии, возбуждения, похоти и желания выплеснуть накопившийся адреналин, – буквально «распирал» стены увеселительного заведения почти каждую ночь. Те, кто регулярно приходил сюда и закрывал за собой дверь с той стороны, – как правило на протяжении следующих нескольких часов не задумывались о том, что их ждёт завтра.

Они существовали только «здесь» и «сейчас».

Стелла не любила это место. Этим вечером ей особенно не хотелось находиться рядом с ним, и она недоумевала тому, что ноги вообще занесли её в этот день на эту улицу, да ещё и подвели именно к этому дому.

Заткнуть уши и пробежать мимо, дабы не слышать того шума, что исходил от невысокого двухэтажного строения – вот чего Стелле по-настоящему захотелось в тот момент, когда она осознала, где именно она находится.

Однако, желанию её не суждено было исполниться так скоро.

Не успела она приблизить ладони к ушам, – в намерении совершить то, что намеревалась, – как одновременно произошли сразу две вещи.

Во-первых, дверь бара вдруг резко открылась, – и на порог выскочил молодой парень, явно находящийся в состоянии опьянения – непонятно уж, какого именно. Подпевая заплетающимся языком словам какой-то современной песни, – одной из тех, что Стеллу особенно раздражали в последнее время, так как ей приходилось слишком часто слышать её из окон близстоящих домов или проезжающих вдоль дороги машин, – молодой человек, ничуть не смущаясь присутствия рядом девушки (либо просто не заметив её), побежал за угол, дёрнул за ширинку штанов и принялся выделывать со стеной здания что-то, слабо напоминающее сразу два возможных процесса.

Впрочем, двойственность восприятия действа была уничтожена очень быстро – благодаря второму событию.

Всего через несколько секунд, оттуда же, – из-за угла здания, – послышался возмущённый крик. Мгновением позже на парня с полуспущенными штанами принялась стремительно надвигаться жуткого вида особь, – судя по длине волос и тембру голоса, всё же, женского пола. Держа высоко над своей головой плакат, с которого на землю теперь капала кажущаяся прозрачной жидкость, – она начала изрыгать проклятия, вперемешку с фразами, напоминающими уже слышимые Стеллой недавно предсказания конца света.

Произошедшее буквально вывело Стеллу из себя. В голове зашумело так, что стало больно, – и только лишь стойкое чувство брезгливости заставило её не заорать на обоих, что есть духу, а вместо этого ускорить шаг и пройти мимо.

Когда расстояние между ней и «Вакханалией» увеличилось до ста метров, Стелла начала понемногу успокаиваться.

Её состояние, как уже говорилось ранее, в последнее время было весьма неустойчивым, – и порой захлёстывающие её эмоции очень быстро сменялись прямо противоположными.

«Давайте, пропивайте последние мозги. – Окончательно приходя в себя, когда звуки музыки остались где-то за её спиной, уже с достаточно лёгким пренебрежением подумала она. – Метеоритный дождь вам, придуркам, в помощь».

В очередной раз Стелла порадовалась тому, что находится не там – не внутри здания, не рядом с…

Да

…к обычным мыслям вдруг примешался голос уже привычного девушке и бывающего порой весьма навязчивым собеседника.

Ты выше всего этого – так ведь, Стелла?

Сильнее
Разумнее

Ты лучше, чем они

Стела, признаться, не очень-то любила этот голос. Во-первых, вместе с ним приходили подчас на ум весьма неприятные ей воспоминания. Во-вторых, уж больно властно он порой звучал, в том месте (в её голове), – в месте, где положено было, по природе, звучать всего лишь одному голосу.

Порой он смущал её, – и девушке приходилось прилагать определённые усилия для того, чтобы избавиться от этого явления, – которое было способно своим шумом иногда заглушать реально звучащие вокруг неё объекты (как вот сейчас, к примеру).

Голос, однако же, никак не желал успокаиваться – лишь крепчал, становился громче.

Стелла понимала, из-за чего он так «разошёлся»: она излишне переволновалась сегодня, хоть и знала, что нельзя. И это не говоря уже о том, что она совсем ещё недавно находилась непосредственно рядом с тем местом, где и произошло его, так сказать, «зарождение».

И, всё же, Стелла была уже достаточно приучена к неслышимому для других собеседнику, чтобы суметь взять над ним верх.

Пусть не сразу, но он затих.

А когда это наконец произошло, Стелла поймала себя на мысли о том, что слышит позади себя чьи-то неторопливые шаркающие шаги.

***