Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Книга Духов. Основы спиритического учения

Год написания книги
2009
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 18 >>
На страницу:
5 из 18
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Есть еще одно весьма замечательное обстоятельство, которое может послужить подтверждением самоличности духа. Мы говорили уже, что почерк медиума изменяется обыкновенно с появлением каждого нового духа и что почерк этот возобновляется каждый раз при появлении того же духа, относительно особ, в особенности умерших недавно, почерк этот имеет поразительное сходство с пожизненным почерком их; случалось видеть совершенно одинаковые подписи.

Мы не указываем на этот факт, как на несомненное правило доказательства тождества, мы напоминаем о нем только как об обстоятельстве, достойном замечания.

Только духи, достигшие определенной степени чистоты, чужды всякого материального влияния; но пока они не совершенно освободились от этого влияния, они сохраняют большую часть идей, склонностей и даже мании, которыми она обладали во время своей земной жизни, и это обстоятельство также может служить одним из средств для распознавания духов.

Случается, что писатели, переселившиеся в мир духов, сами опровергают свои учения, одобряют или порицают некоторые части их; другие же духи напоминают неизвестные или малоизвестные обстоятельства своей жизни или смерти.

Все эти факты и подобные им, могут служить единственными доказательствами тождества, которыми можно пользоваться для подтверждения отвлеченных предметов.

Итак, если самоличность вызываемых духов может быть до определенной степени доказана в некоторых случаях, то нет оснований полагать, чтобы это было невозможно и в других, и если, нет таких же средств для давно умерших, то во всяком случае остается для проверки их способ выражений, образ мыслей в характер; так как дух добродетельного человека во всяком случае не будет говорить так, как дух злодея или человека развратного.

Что же касается духов, принимающих на себя уважаемые чужие имена, то они скоро обнаруживают себя своим языком и своими рассуждениями.

Тот, например, кто назвался бы Фенелоном и говорил хотя бы местами против здравого смысла и чистой нравственности, тот этим самым обнаружил бы подлог. Если же, напротив, мысли, выражаемые ими, возвышенны, чужды противоречия и во всем достойны характера Фенелона, то нет причины сомневаться в его тождестве, иначе нужно предположить, что дух, проповедующий только одно добро, может умышленно употреблять ложь; и притом без всякой пользы.

Опыт доказывает нам, что духи одной степени развития, одинакового характера и склонностей, соединяются в группы и семейства; а так как число духов бесконечно, и мы знаем далеко не всех, то большая часть из них не имеет даже имен для нас. Поэтому дух, во всем сходный в Фенелоном, может явиться вместо него, часто даже посланный им самим; он является под его именем потому, что он тождественен с ним и может заменить его, и потому что нам нужно имя, чтобы обратить внимание; то не все ли равно в сущности, сам ли Фенелон говорит нам или другой дух, если он передает нам хорошие вещи и притом говорит также, как бы сказал сам Фенелон; ясно, что он добрый дух; имя же, под которым он проявляется, ничего не значит, оно часто бывает только средством обратить наше внимание.

При вызывании же родных или друзей, как мы сказали выше, тождество может быть доказано более положительным образом.

Бесспорно, при появлениях духов подлоги могут быть причиной множества ошибок и заблуждений, что составляет главное затруднение практических занятий спиритизмом, но мы и не говорили никогда, что наука эта достается легко или что можно изучить ее шутя.

Мы не перестаем повторять, что она требует, как и всякая другая наука, прилежных и часто весьма продолжительных занятий; так как явления эти не могут быть производимы всякий раз по нашему произволу, то нужно терпеливо ожидать их – нередко они обнаруживаются, когда мы наименее ожидаем их.

Для наблюдателя внимательного и терпеливого в фактах недостатка нет, потому что он беспрерывно открывает характеристические оттенки, из коих каждый служит для него новым лучом света.

То же самое бывает и в обыкновенных науках: в то время как профан видит в цветке только изящную форму, ученый открывает в нем неисчерпаемый источник сокровищ для ума.

XIII

Предыдущие рассуждения заставляют нас сказать несколько слов о другом затруднении, вызываемом противоречиями в сообщениях духов.

Так как духи отличны один от другого своими познаниями и нравственными достоинствами, то, очевидно, что один и тот же вопрос может быть решен различно, в зависимости от степени развития духа, точно так же, как если б один и тот же вопрос предложили бы попеременно ученому, невежде и шутнику.

Самое главное, как мы сказали уже, это знать, к кому обращаться.

Но, говорят некоторые, каким образом даже и те духи, которые признаны высшими, не всегда согласны в своих ответах? На это мы скажем, во-первых, что, кроме упомянутой нами причины, могут быть другие, имеющие влияние на характер ответов независимо от свойства духов. Это весьма важное обстоятельство может выясниться только лишь при изучении предмета: вот почему мы говорим, что изучение это требует постоянного внимания, глубоких исследований и, наконец, как и все науки, терпения и последовательности.

Признают ведь, что нужны целые годы, чтобы сделаться посредственным медиком, и три четверти жизни, чтобы сделаться ученым, а здесь хотят в несколько часов приобрести сведения о бесконечном!

Пусть же не обманывают себя: изучение спиритизма безгранично; оно касается всех метафизик и социальных вопросов; это целый мир открывается перед нами; можно ли удивляться после этого, что нужно много времени для изучения такого высокого предмета.

Впрочем, противоречие бывает часто более кажущимся, чем действительным, не видим ли мы ежедневно людей, которые преподают одну и ту же науку с различными определениями вещей, или употребляя различные термины или же смотря на вещи с различных точек зрения, хотя основная идея у них одна и та же. Прибавим к этому, что форма ответа часто зависит от формы вопроса. Смешно находить противоречие там, где замечается различие в одних только словах. Высшие духи нисколько не заботятся о форме, мысль составляет для них все.

Возьмем для примера определение души. Так как это слово не имеет постоянного значения, то духи могут подобно нам, употреблять его различно: один может сказать, что душа есть начало жизни, другой назовет ее одушевляющей искрой, третий может сказать, что она внутри нас, а четвертый – что она вне нас и прочее, и каждый из них будет по-своему прав.

Можно даже думать, что некоторые из них проповедуют теории материализма, между тем как в сущности этого вовсе нет.

Точно так же говорят они о Боге, называют Его Началом всех вещей, Творцом Вселенной, Верховным Разумом, Бесконечным Существом, Великим Духом и пр., и пр., а в сущности – это все-таки Бог.

Скажем, наконец, о классификации духов. Они представляют непрерывную последовательность от самых низших, до самых высших, поэтому классификация их произвольная, один может разделять их на 3 класса, другой на 5, на 10, на 20 и так далее, нисколько не заблуждаясь через это. Каждый ученый имеет свою систему; системы изменяются, а наука остается та же. Будут ля изучать ботанику по системе Линнея, Жюсье или Турнфора, ее могут изучить одинаково.

Перестанем же придавать условным вещам более важности, чем они стоят, и обратим внимание на то, что действительно серьезно. Рассуждение может открыть нам в вещах, по-видимому, самых несообразных, согласие, незамеченное о первого взгляда.

XIV

Мы упомянули бы только вскользь о возражении скептиков, основанном на орфографических ошибках, делаемых некоторыми духами, если бы оно не приводило к весьма важному замечанию.

Орфография их действительно не всегда безукоризненна, но нужно быть весьма недальновидным, чтобы сделать из этого предмет серьезной критики, рассуждая, что, так как духи знают все, то должны они знать и орфографию.

Мы могла бы в ответ на это представить бесчисленные погрешности такого рода, делаемые самими учеными людьми в мире, достоинство которых нисколько не страдает от этого, но из этого факта вытекает другой вопрос. Для духов, в особенности высших, идея составляет все, форма же ничего не значит. Так как они освобождены от материи, то разговор их между собой совершается так же быстро, как мысль, потому что мысли их взаимно передаются без всякого посредничества внешних знаков, поэтому они должны быть очень стеснены, когда, желая сообщаться в нами, принуждены употреблять медленный и затруднительный язык человеческий, недостаточный для выражения всех идей; они сами говорят нам это; и как любопытно видеть средства, употребляемые ими для ограничения этого неудобства. Это самое было бы с нами, если бы нам пришлось выражаться на языке, более растянутом в оборотах и менее богатой в выражениях, чей наш язык, то же испытывает гениальный человек, когда перо не успевает следовать за мыслями, всегда опережающими его.

После всего этого легко понять, что духи мало обращают внимания на орфографию, в особенности когда дело идет о серьезных ответах; неудивительно ли уже и то, что они выражаются на всех языках и понимают их. Из всего этого не следует заключать, впрочем, что условная правильность языка им неизвестна; они соблюдают правила, когда это бывает нужно.

Так, например, стихи, продиктованные ими, могут выдержать самую строгую критику во всех отношениях, несмотря на полное невежество медиума.

XV

Есть люди, которые видят во всем, чего не знают, грозящую им опасность. Эти люди и здесь создают неблагоприятное заключение из того, что некоторые, предавшись занятию спиритизмом, потеряли рассудок. Непостижимо, каким образом люди здравомыслящие могут вывести из этого факта серьезное опровержение?

Не то же ли самое влияние имеют все умственные занятия на слабый рассудок? Известно ли число сумасшедших, помешавшихся вследствие занятий математикой, медициной, философией, музыкой и пр.

Неужели через это нужно изгнать все эти науки? Что же доказывается этим? При физических работах повреждают руки, ноги – орудия материальных действий; при умственном труде повреждают мозг – орудие мысли. Но от повреждения орудия дух не страдает, и хотя освобождается от влияния материи, он пользуется по-прежнему всеми своими способностями. Это в своем роде – мученик труда.

Все усиленные занятия ума могут быть причиной сумасшествия: науки, искусства и даже самая религия может быть пунктом помешательства.

Первая причина сумасшествия заключается в органическом расположении мозга, которое делает его более или менее впечатлительным. Поэтому когда есть предрасположение к помешательству, то при умственном труде оно всегда принимает характер преобладающего занятия, которым увлекался больной и которое делается господствующей мыслью. Эта господствующая мысль может быть о духах у того, кто занимается спиритизмом, точно так же, как предметом его могут быть: Бог, ангелы, дьявол, счастье, могущество, искусство, наука, политический или общественный вопрос и пр. Весьма вероятно, что помешавшийся на религии был бы помешан на спиритизме, если бы исследование этого учения было его господствующим занятием, и наоборот.

Итак, я говорю, что спиритизм в этом отношении не имеет никакого преимущества; скажу больше: спиритизм, хорошо понимаемый, может быть даже предохранением от помешательства.

В числе причин, производящих излишнее напряжение мозга, кончающееся помешательством, считают обманутые надежды, несчастья, разочарования, которые в то же время часто бывают причиной самоубийства.

Истинный же спирит смотрит на все это иначе, с более возвышенной точки зрения, все это кажется ему ничтожным в сравнении с будущностью, ожидающей его; жизнь для него так коротка, так скоротечна, что все превратности в его глазах суть не что иное, как неприятности путешествия. То, что на другого произвело бы страшное впечатление, на него действует слабо, ибо он знает, что грани жизни суть испытания, которые для него являются средством к нравственному совершенствованию, если он перенесет их безропотно; что он будет награжден сообразно с тем мужеством, с которым он покорится своей судьбе. Эти убеждения дают решимость, которая предохраняет его от отчаяния, а следовательно, от одной из причин помешательства и самоубийства. Кроме того, он знает из откровений самих духов, что ожидает тех, которые сами добровольно сокращают свои дни; в этого достаточно, чтобы заставить его подумать хорошенько о своем положении. Много было уже случаев, что учение это останавливало человека на краю пропасти. Это одна из величайших заслуг спиритизма. Пусть неверующие смеются сколько хотят; я от души желаю утешения, доставляемого спиритизмом, тем, которые имели терпение углубляться в это учение.

В числе причин сумасшествия можно также поставить страх, а боязнь дьявола расстроила уже не один рассудок. Известны ли все жертвы, слабое воображение коих было поражаемо страшными картинами суеверия?

Дьявол, говорят, страшен только для детей; это узда, заставляющая их вести себя хорошо: да, но зато, когда они перестают бояться его, они делаются хуже прежнего; и для этого прекрасного результата дети подвергаются риску впасть в эпилепсию, образующуюся вследствие потрясения слабого еще мозга.

Религия была бы слишком слаба, если бы она могла иметь влияние на человека одним только страхом. К счастью, этого нет, – она имеет другие средства воздействовать на души. Спиритизм доставляет ей средства более серьезные, более действительные, если она захочет воспользоваться ими; он показывает вещи в их настоящем виде и этим самым уничтожает гибельное влияние преувеличенного страха.

XVI

Теперь остается рассмотреть два возражения, единственные достойные внимания, потому что они основаны на обдуманных теориях; и та, и другая признают действительность материальных и моральных явлений, но исключают вмешательство духов.

Согласно первой из этих теорий, все проявления, приписываемые духам, суть не что иное, как явления магнетизма. Медиумы в таком случае находятся в состоянии, которое можно было бы назвать бодрственным сомнамбулизмом, – феномен, весьма знакомый всем, изучавшим магнетизм.

В этом состоянии умственные способности получают ненормальное развитие; круг понятий расширяется и выходит из обыкновенных пределов. Таким образом медиум черпает в себе самом, вследствие своего ясновидения, все, что он говорит, все сведения о предметах, неизвестных ему в обыкновенном состоянии.

Мы не станем опровергать силу сомнамбулизма, коего чудеса видели и изучали в продолжение 35 лет; мы согласны, что действительно многие проявления спиритизма могут быть объяснены этой теорией; но постоянное и внимательное наблюдение открывает много фактов, в которых вмешательство медиума, иначе как пассивного орудия, физически невозможно.
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 18 >>
На страницу:
5 из 18