Огненный поток

– Вот как?

Ширин заставила себя сидеть спокойно, пока горничная расчесывала и укладывала ее лоснящиеся волосы до пояса. Едва покончили с прической, как снизу вновь послышались голоса. Ширин поспешно вышла из спальни и направилась в гостиную, ожидая увидеть Вико, но, к несказанному удивлению, застала там своих зятьев. Оба сильно запыхались и выглядели обескураженными – похоже, они бегом примчались из своих контор.

Охваченная дурным предчувствием, Ширин отринула всякие церемонии:

– Что это вы здесь делаете средь бела дня?

В кои-то веки зятья утратили чопорность и, подхватив ее под руки, усадили на кушетку.

– Что такое? – изумилась Ширин. – Чего вы?

– Крепитесь, сасу-май[5 - Теща (хинд.).]. Мы должны вам кое-что сообщить.

Ширин уже все поняла, но помолчала, на мгновенья продлевая жизнь надежде, затем глубоко вздохнула и вымолвила:

– Говорите. Я хочу знать. Речь о вашем тесте?

Зятья отвели взгляды, и другого подтверждения не требовалось. У Ширин помутилось в голове, но она вспомнила правила поведения вдов и почти машинально ударила запястьем о запястье, разбив стеклянные браслеты. Осколки их оставили на коже кровящие царапинки. Припомнилось, что много лет назад эти браслеты привез из Кантона Бахрам. Однако мысль эта не вызвала слез, все чувства будто умерли. Ширин подняла голову и увидела Вико, маячившего в дверях. Вдруг ужасно захотелось избавиться от зятьев.

– Женам уже сказали? – спросила Ширин.

Зятья помотали головами:

– Нет, мы прямиком сюда, сасу-май. Мы даже не знали, что случилось, в записках от ваших братьев была только просьба явиться срочно. Ну вот, мы пришли, и нам сказали, будет лучше, если обо всем вы узнаете от нас.

– Что ж, их поручение вы исполнили, – кивнула Ширин. – Остальное расскажет Вико. А теперь ступайте домой к женам. Им будет еще тяжелее, чем мне. Поддержите их.

– Конечно, сасу-май.

Зятья отбыли, и Вико прошел в гостиную. Неохватный в поясе мужчина с глазами навыкате, одет он был, как всегда, на европейский манер: светлые полотняные брюки и пиджак, сорочка со стоячим воротничком, галстук. Вертя в руках шляпу, он уже что-то пробормотал, но Ширин жестом его остановила и обратилась к слугам:

– Оставьте нас. Я хочу поговорить с ним наедине.

– Наедине, биби-джи?

– Плохо слышите? Да, наедине.

Слуги вышли, Ширин предложила гостю сесть, но он, отказавшись, покачал головой.

– Как это случилось, Вико? Рассказывай все.

– Несчастный случай, биби-джи. Печально, что произошло это на корабле, который хозяин так любил. “Анахита” стояла на якоре возле острова Гонконг, что неподалеку от Макао. В тот день мы только что прибыли на шхуну, распрощавшись с Кантоном. Все улеглись пораньше, а вот сет-джи бодрствовал. Наверное, он прогуливался по палубе. Было темно, он, видимо, оступился и упал за борт.

Ширин слушала внимательно, не сводя взгляда с рассказчика. По опыту прежних утрат она знала, что состояние этакой отрешенности не продлится долго – вскоре чувства захлестнут, затуманив рассудок. Пока голова ясная, надо вызнать, что же там произошло.

– Он прогуливался по палубе?

– Да, биби-джи.

Ширин нахмурилась. Она прекрасно знала “Анахиту” с момента закладки киля, сама выбрала ей имя в честь зороастрийской богини вод и лично надзирала за мастерами, вырезавшими ростру и украшавшими интерьер.

– Значит, он поднялся на квартердек, верно?

Вико кивнул:

– Да, биби-джи. Обычно там он и прогуливался.

– Но если он упал с квартердека, кто-нибудь услышал бы всплеск – вахтенный ласкар или на соседних кораблях.

– Да, рядом было много судов, но никто ничего не слышал.

– Где его нашли?

– На острове, биби-джи. Тело вынесло на берег.

– Была ли траурная церемония? Как вы поступили?

Вико мял в руках шляпу.

– Мы устроили погребение, биби-джи. Там было много парсов, среди них нашелся дастур[6 - Дастур – зороастрийский священник высокого ранга.], совершивший обряд. Задиг Карабедьян, друг хозяина, тоже оказавшийся в тех краях, произнес надгробную речь. Мы похоронили сета на острове.

– А почему не в Макао? – встрепенулась Ширин. – Разве там нет кладбища парсов?

– Это было невозможно, биби-джи, – сказал Вико. – На материке случились беспорядки. Британский представитель капитан Эллиотт издал указ, предписывающий всем английским подданным воздержаться от посещения Макао. Потому-то “Анахита” и бросила якорь в бухте Гонконга. Нам ничего не оставалось, как похоронить хозяина на острове. Можете справиться у господина Карабедьяна – вскоре он прибудет в Бомбей и заглянет к вам.

Ширин ощутила волну горя, вздымавшуюся в душе.

– Вы хорошо обозначили могилу? – спросила она.

– Да, биби-джи. Остров немноголюден и очень красив. Хозяин лежит в чудесной долине. Место выбрал его новый секретарь.

– Я не знала, что у мужа был новый помощник, – рассеянно сказала Ширин.

– Прежний секретарь умер еще год назад по пути в Кантон, и сет Бахрам нанял нового, образованного бенгальца.

– Он приехал с тобой? Я хочу его увидеть.

– Нет, биби-джи, он остался в Китае и поступил на службу к американскому купцу. Насколько я знаю, сейчас он обитает в чужеземном анклаве Кантона.

10 июня 1839

Иноземный анклав Кантона

Я жалею лишь о том, что завести дневник не додумался раньше. Если бы я сделал это год назад, когда вместе с сетом Бахрамом впервые прибыл в Кантон! Прежние мои наблюдения были бы полезны в стремлении описать события, в нынешнем марте приведшие к опийному кризису.

В любом случае, я учел свой промах и уже не повторю эту ошибку. Мне так не терпелось начать дневник, что я раскрыл блокнот, едва сойдя с джонки, доставившей меня из Макао в Кантон. Но это было опрометчиво, ибо вокруг тотчас собралась толпа, заинтересованная моими действиями, и я счел за благо повременить. Вдобавок я отказался от первоначальной идеи вести дневник на английском и решил, что бенгали благоразумнее, ибо тогда вряд ли кто разберет мои записи, попади они в чужие руки.

Я пишу эти строки в своей новой обители – американской фактории, где снимает апартаменты мистер Кулидж, мой новый хозяин. В отличие от сета Бахрама, он не барствует, и челяди его отведена общая спальня на задах фактории. Однако мы обустроились, и, несмотря на скудные удобства, я, признаюсь, вне себя от радости вновь очутиться в иноземном анклаве Кантона, сем уникальном крохотном поселении, прозванном Городом чужаков!