Аттракцион мусорного ведра

Лица детей были не лучше, чем у Перпетуи Арнольдовны. От вида ужасающих царапин у меня застыла в жилах кровь, и я пошатнулась. Чувствуя, что ноги отказываются меня держать, я начала медленно оседать на пол.

– Мама, спокойно, – обеспокоено кинулся ко мне Тимка.

Я посмотрела на ужасающую рану у него на шее, которая брала свое начало от уха и тянулась до кадыка, и потеряла сознание. Сквозь туман, образовавшийся в моем сознании, я услышала плач сына и мгновенно пришла в себя. Это не осталось незамеченным.

– Мамочка, я не хотел, чтобы так получилось, – рыдал Тима, обнимая меня за шею.

– Саша, мы не нарочно, – вторила ему Юлька. – Это ведь не по-настоящему.

Голова раскалывалась. С трудом приподнявшись на локтях, я взглянула на плачущих детей. От слез их лица превратились в разноцветное месиво. Я непонимающе нахмурилась, чувствуя, как любое движение отдает острой болью в районе затылка, и строго спросила, заплетающимся языком:

– Что здесь происходит?

Они наперебой начали что-то объяснять, импульсивно размахивая руками, но от пульсирующей боли в голове я не могла понять ни слова.

– Стоп, – с трудом рявкнула я. – Один кто-нибудь пусть объяснит.

Оказалось, что у Перпетуи Арнольдовны есть подруга, которая работает гримером в театре. Решив поразить детей чем-нибудь интересным и необычным, Перпетуя позвонила приятельнице и попросила приехать, захватив с собой саквояж с гримом. Подруга не подвела и, приехав к нам, домой, превратила эту компанию в побитых хулиганов. Обрадованные таким преображением, они принялись носиться по дому, играя в захват территории. До того момента пока не вернулась я.

– Я чуть разрыв сердца не получила, – вызверилась я, ощущая как внутри лопнула натянутая струна беспокойства.

– Саша, мы не хотели, чтобы так получилось, – вставила слово Перпетуя Арнольдовна.

Я зверем уставилась на старушку. Под моим взглядом она стушевалась, но буквально через мгновение ее лицо озарила лукавая улыбка.

– Правда смотрится реалистично?

Я, не оценив ее радости, скептично взглянула на нее, собираясь высказать все, что я думаю об ее идеях, но поняла что это бессмысленно. В конце концов, она взрослый человек и должна отдавать себе отчет о том, что творит и во что втягивает детей. Хотя, по правде сказать, ни во что дурное она их до сих пор не втянула, а наоборот увлекает их необычными занятиями, пока Ксюша работает, а я занимаюсь своими делами.

– Правда, – вздохнула я, вставая с пола. Голова закружилась, и меня повело в сторону. Тимка заботливо придержал меня под руку не давая упасть.

– Мама, ты в порядке? – донесся, сквозь шум в ушах, до меня голос сына.

Я ощупала шишку на голове, размером с приличную картофелину.

– Да, – отмахнулась я, делая вид, что все в порядке.

– Тебе надо прилечь, – забеспокоился мой сын. – Я провожу тебя в комнату.

Я не стала сопротивляться. Тимка заботливо уложил меня в кровать и накрыл пледом.

– Что тебе принести? – озабоченно спросила Юлька.

Они с Перпетуей Арнольдовной мялись у дверей.

– Ничего. Сейчас полежу и надо идти готовить ужин, – вяло отозвалась я.

– Лежи, – приказала старушка. – Я сама приготовлю.

– Вы уверены? – засомневалась я.

– Ты сомневаешься? – удивилась она. – Как-то же я прожила столько лет и от голода не умерла. Да и Макс с Феодулией как видишь, живые и здоровые. Максим так вообще о-го-го как вымахал.

Что правда, то правда. При росте под два метра, он весит около ста килограмм и в его теле с трудом можно отыскать хоть грамм жира. Вот только вряд ли это заслуга Перпетуи Арнольдовны. Когда выдается свободное время, и нет никаких дел, Макс с удовольствие летит в спортзал и качает мышцы. Как он говорит: это разгружает мозг от лишней информации.

– Ладно, – сдалась я.

Надеюсь, она не устроит пожар и все обойдется. Честное слово, если я не поседею к тому времени, когда гости уедут – это будет счастье. Я сама не заметила, как задремала. Проснулась от шума, доносившегося с первого этажа. Вернулись Макс и Феодулия Марковна. Ксюта еще утром предупредила меня, что вернется ближе к полуночи. Я сладко потянулась и ощутила, что чертовски голодна. Засунув ноги в тапки, я спустилась на шум и чуть не задохнулась от запаха, исходившего с кухни.

– Чем тут воняет? – поинтересовалась я и поморщилась.

– Бабушка решила приготовить свой фирменный мясной пирог, – пояснил Макс.

– Стесняюсь спросить из чего? – прищурилась я.

– Секрет фирмы, – развел он руками.

– Такое чувство, что она готовит из протухших потрохов, – скривилась я.

– Что бы это ни было, но по вкусу оно весьма не плохо, – улыбнулся Макс.

– Чего не скажешь о запахе, – хмыкнула я.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил Максим.

– Нормально, – пожала я плечами, удивленная внезапной заботой.

– Бабушка рассказала, как они тебя напугали, – пояснил он. – Велела никому близко не подходить к твоей комнате и не беспокоить тебя.

– Сами калечим – сами и лечим, – хихикнула я.

– Такая уж у меня бабушка, – развел руками Максим. – Ты не думай, она жутко ответственная, чего не скажешь с первого взгляда. Поэтому за детей можешь не беспокоиться, несмотря на все ее игры, они в надежных руках.

За эти дни мы перекинулись с ним всего парой слов. Так получалось что, то меня не было дома, то его или кто-то из нас был занят. Поэтому я только хмыкнула в ответ и не стала с ним спорить, а впервые за несколько дней поинтересовалась:

– У тебя какие-то проблемы на работе?

– Поставщики воду мутят, – резко помрачнел Максим.

– Могу я чем-нибудь тебе помочь? – забеспокоилась я. Мне странно было видеть на, всегда ребячливом и жизнерадостном, лице Макса дикую усталость и раздраженность.

– Ты и так мне уже помогла, – нежно улыбнулся он. – Спасибо, что приютила.

– Обращайся, – выпалила я и прикусила язык.

Сколько раз я себе говорила: Саша, сначала думай, а потом говори. Для начала не мешало бы пережить ближайший месяц, а там уже делать выводы и опять звать в гости. Но нет: язык у меня точно без костей.

– Ты бы видела свое лицо, – расхохотался Макс.