Точка невозврата

Точка невозврата
Анастасия Лис

Война немилосердна к женщинам и детям. Что делать, если родной город в оккупации и голод становится привычным? Бежать туда, куда еще не добралась война. Даже если для этого придется идти в сопровождении врага. Вот только враг ли это?

Анастасия Лис

Точка невозврата

ЧАСТЬ 1. Вопреки

12 августа 1421 год от Основания

Сегодня сестра пришла необычно рано. Сказала, что слышала о том, что партизаны хотят вновь навязать бой за наш город оккупантам-урсулам. Прошлый был всего полгода назад и тогда были уничтожены продовольственные склады и ввели карточную систему. И еды выдают так мало, что мне постоянно хочется есть. Но нечего, совсем… Наш сосед недавно хвастался, что научился ловить крыс, но мне кажется это мерзким. Сестра, проведя беглую инвентаризацию нашего скудного имущества, постановила, что послезавтра мы отправимся в Светозар, к нашей тете, которая мамина сестра.

Тетю я совсем не помню, но Светозар далеко отсюда и, возможно, там с едой получше. Поэтому я согласилась. Оставался только вопрос, как мы туда доберемся, денег у нас совсем не было, ценностей тоже. Сестра сказала, что разберется, когда придет время. Она всегда знает, что надо делать. Иногда это бесит, но, в основном, я благодарна ей за заботу, без нее, думаю, меня бы давно убили.

14 августа

Вчера, я довольно удачно поменяла все найденные целые микросхемы на хороший клей. Ботинки теперь протянут как минимум до холодов, а то и дольше. Клея еще даже осталось укрепить обувь сестры и самодельный рюкзак. Почти все вещи были обменяны на хоть сколько-нибудь еды, из одежды осталось только по сменному комплекту.

Покинули город мы довольно рано и до обеда шли в основном по открытой местности, в надежде, что кто-нибудь остановится и подбросит на сколько сможет близко к цели. Мне это казалось весьма ненадежным планом, но сестре видней. Возможно в городе нас ожидала гораздо худшая перспектива, чем идти четыреста тридцать километров пешком, с призрачной надеждой, что нас подберет попутка.

А вскоре после обеда мы наткнулись на урсулов. Или они на нас. Трое в камуфляже. Сестра сказала мне ждать, а сама ушла к ним. Они коротко о чем-то переговорили и один из них увел ее куда-то в лес, второй остался неподалеку от меня, а куда делся третий, я даже и не поняла. Только что стоял здесь и уже нет. Потрясающе!

Сестра урсулов ненавидит. Всегда говорит, что нелюди оккупировавшие нашу страну, добрых чувств недостойны. Я с ней никогда не спорю, хотя и не согласна. Маму и папу убили люди-мародеры, позарившиеся на какие-то мамины украшения, и меня избивали и отбирали еду тоже люди! А урсулы меня никогда не обижали. Наоборот, я помню, как одна девушка-урсула, ставшая свидетельницей подобного разбоя, пожалела меня и отдала мне полкаравая своего хлеба. И даже проводила до дома, чтобы и это никто не отнял. Сестра, конечно, тогда язвила, что сытому то легко отщипнуть кусочек в пользу голодающих, но никто из наших более сытых соседей отчего-то не спешил с нами поделиться и крохой. Но вслух высказать это я не рискнула.

Присматривающий за мной урсул перевел взгляд с окрестностей на меня. Как-то текуче сменил позу. Мама в детстве рассказывала, что когда-то очень-очень давно мы были одной расой, но потом наши пути разошлись. И теперь в них от людей только внешнее сходство и осталось. Высокие, сильные, с очень плавными, выверенными движениями, которые практически недостижимы для людей. Я, по крайней мере, таких не видела. А еще у них все носят длинные волосы. У этого вот была иссиня-черная коса до пояса. И пронзительные глаза, словно сканирующие меня на предмет чего-нибудь запрещенного.

Наконец, вернулась сестра в сопровождении первого и еще одного. Он был чуть ниже первого, но сестра имеющая рост значительно выше среднего доставала макушкой ему только до плеча. Бесстрастное лицо в мелких шрамиках, льняная коса и колючие серые глаза, которые словно разложили меня на составляющие, оценили и потеряли всякий интерес.

Мне небрежно сообщили, что мы идем с его отрядом почти до Светозара, их путь пролегает всего в паре километров от города. Но идем мы пешком и быстро. Зато сыто и безопасно. Это уже сестра потом добавила. А еще сказала, что я должна их слушаться и не мешаться под ногами, потому что это военный отряд и нас они брать не должны были. Я была только за, особенно после того как в лагере мне дали бутерброд с какой-то странной, но вкусной пастой и воду.

15 августа

За целый день мы сделали только два привала по полчасика, на которых нам давали бутерброды и воду, сами они только завтракали и ужинали. Да и останавливались, похоже, только ради нас. Я была им за это очень благодарна, но все равно еще задолго до вечера выбилась из последних сил. И тогда меня несли на руках! По очереди. А если учесть, что там почти у каждого еще и рюкзак почти с меня… Мне было одновременно стыдно, что я обременяю таких замечательных нелюдей, и приятно, меня впервые в жизни на руках носили. И между прочим меня нес даже хеджет Тарианоривен. Я не смогла навскидку соотнести его звание с каким-то нашим, думаю, оно большое и его все очень слушались. Имена у всех урсулов оказались сплошь невыговариваемые, поэтому я их сократила до короткого, но про себя. Они же друг к другу только по полному обращаются, вдруг это важно. Покатавшись часик, я решила, что хорошего понемножку и дальше уже топала своих ходом.

Привал сделали рано, сестра уже падала от усталости, хотя ее тащили за собой как на буксире. Ее-то на ручках не катали, наверное, потому, что она уже взрослая. Я не помнила за свою двенадцатилетнюю жизнь, чтобы еще когда-то так выматывалась, поэтому ужин в меня запихивали уже в полусонную, а потом позволили наконец поспать.

16 августа

Сегодня весь день попеременно я, то шла сама, то меня брали на руки, и я отдыхала, пока все шли. Хеджет Тарь сказал, что мои недокормленные килограммы никого не могут утомить по определению, поэтому я должна немедленно прекратить елозить и создавать риск падения. Было немного обидно. Я же не виновата, что так быстро вытягиваюсь, что остальное вырасти не успевает и я похожа на «мосластный скелет с рыжей копной на голове», как окрестила меня соседка. Сестра сказала, что это временно и я непременно вырасту высокой и красивой как мама. А хотелось прям сейчас быть такой. Ну не высокой, конечно, а то меня катать перестанут, а красивой. Главное сестре не проболтаться, она точно не одобрит эти мысли.

К вечеру, благодаря такому способу передвижения, я была вполне бодрой и помогала готовить лагерь для ночевки. По крайней мере, мне казалось, что я все-таки больше помогаю, чем мешаю, потому что меня не прогоняли. Заодно успела заметить, что сестра куда-то ушла с хеджетом Тарем. Мне было очень интересно куда и зачем они ушли, но пошпионить мне не дали, поручив поворачивать вертела с нанизанными на них овощами. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

17 августа

За день я успела сделать вывод, что интереснее всего с Лесем и хеджетом Тарем. Лесь постоянно что-то рассказывал интересное, а хеджет в основном расспрашивал меня обо мне, сестре и вообще людях. Но если бы меня кто-то спросил, я бы все же предпочла ходить с хеджетом, потому что с ним не только поговорить можно, но и молчать тоже хорошо. Особенно если у него на руках. Тогда вообще иногда казалось, что плохое уже закончилось, а начинается только хорошее. Чему очень способствовал съеденный накануне бутерброд.

Еще я сделала вывод, что урсулы не просто сильные, а очень сильные. На коротком привале, я попыталась сдвинуть один из рюкзаков, чтобы сидеть было удобнее, так даже на миллиметр сместить не смогла. А Лесь пришел и одной рукой переставил. Неудивительно, что они считают меня легкой. Они и сестру, наверное, смогли бы нести, если бы она не была такой предвзятой букой.

Тем не менее, в лес хеджет позвал именно ее, а не меня. Несправедливо.

18 августа

Хеджет Тарь сказал, что впереди река, поэтому лагерь мы будем разбивать задолго до темноты, чтобы можно было помыться. Мне это точно было нужно. Уж не знаю, из чего у них камуфляж, но от урсулов всегда приятно пахло, как будто в магазинчике специй. А вот от меня уже запах был не очень, все же столько протопать. Мне ничего не говорили, но уже и самой было неудобно. Заодно можно и вещи хоть немного от пота и грязи прополоскать.

Первыми пошли мы с сестрой. За нами присматривали, но вроде прямо на нас не глядели. Поймать не удалось точно.

Когда мы вернулись в лагерь, нас с нетерпением ждала половина отряда, жаждавшая омовения. Думаю, где-то между этим моментом и тем, когда меня погладили по голове и, назвав «бедным ребенком, сунули в руку какую-то вкусняшку, мне пришла в голову хулиганская мысль. Раз уж меня тут все за ребенка держат, то ничто не мешает мне пойти и удовлетворить мою жажду знаний. В частности, мне жаждалось провести сравнительный анализ анатомии урсулов и людей. По крайней мере, их мужских представителей.

Осуществить задуманное оказалось сложнее. Сначала надо было дождаться пока сестра не отвлечется на что-то. А потом под неодобрительным взглядом Таря, я тихо ушла из лагеря. С сопровождением, конечно же. Кто же меня без него куда отпустит. Ну хоть удержать не пытались. Видимо и правда дитятком считают. Далеко я не пошла, ограничившись кустами неподалеку от купающихся. Мне и отсюда все было прекрасно видно.

Где злобно похихикала, начиная понимать откуда растут ноги у межрасовой ненависти. Летом, по жаркому времени, мужчины людского племени любят оголят то, что почитают за торсы. А на самом деле телеса. Как мне рассказал Лесь, толстых урсулов не бывает, у них это как-то генетически заложено, зато самый доходяга у них как наши атлеты, а уж накачанные военные, которых я рассматривала… Впрочем, военные, видимо давно меня рассекретив, выше пояса из воды не поднимались. Но и этого мне хватало. Броневые плиты мышц, наверняка должны были бы им мешать двигаться, но как-то не мешали, что особенно хорошо было видно, когда они коллективно попытались притопить кого-то из своих. Может пошутил неудачно. Завершив свое сравнение в пользу урсулов, я отправилась обратно в лагерь, ьи а то сестра уже могла начать искать меня, да и кушать хотелось. Заодно, свежепомытые смогут без лишних глаз вылезти из воды и одеться.

В лагере меня встретили две пары сердитых глаз. Я промямлила что-то про то, что здесь интересная и разнообразная фауна, но мне, похоже, никто не поверил. Одна пара глаз стала сердито-подозрительной, а другая просто с намеком посмотрела на мое сопровождение. Я быстренько ушла к костру за своей порцией, с надеждой, что жующего ребенка ругать не станут, а там и вовсе забудут.

Так оно и вышло. Когда стемнело, Тарь с сестрой опять куда-ушли, а меня с ними не пустили.

Так негодуя и заснула. Когда я проснулась ночью, сестра спала рядом со мной. А три кружки выпитого накануне травяного отвара настойчиво меня приглашали уединиться с природой. Уже возвращаясь обратно, я заметила, что сейчас вахта хеджета, поэтому я не пошла спать, а попросилась посидеть с ним у костра. Огонь ощутимо грел спину, а мы с Тарем молчали и смотрели в ночной лес. А дальше я не очень помню. Помню только, что у него очень теплый и неудобный бок, а еще обеспокоенный голос сестры и что-то успокаивающе рокочущий голос. Проснулась я рядом с сестрой.

19 августа

Вскоре после второго короткого привала, на небо начали набегать подозрительные тучки. И уже через час стало ясно, что сулят они нам не дождик, а вполне себе полноценный затяжной ливень. Хеджет разослал разведчиков поискать нам укрытие.

До заброшенной берлоги мы успели добраться даже с запасом времени. Деятельные урсулы немедленно натаскали сушняка и лапника. Так что вечер у нас прошел в тепле и относительном комфорте, хотя на мой взгляд, сидеть на ветках все равно то еще удовольствие, то что-то жесткое впивается, то иголки колются.