Император желает услышать «Да»
– У тебя жар? – звучит вопрос неожиданно близко, после чего я буквально кожей лица ощущаю дыхание императора. – Это… запах вина?
Через пару секунд кровать еще больше прогибается, и Сюй Кай тянется за мою спину, явно решив проверить, пуста ли бутылка, стоявшая на тумбе…
Ощущать его тело, зависшее где-то надо мной, странно. И слишком…слишком!
– Так ты напилась, маленькая восточная принцесса? – с легкой усмешкой спрашивает Сюй Кай. – Так боялась моего прихода?
Замираю, когда теплые пальцы оказываются на моем лице, мягко поглаживая скулу. А когда большой палец медленно спускается к моим губам… резко открываю глаза.
Смотрю на прекрасные черты молодого правителя севера и напряженно жду его следующего хода. Он должен дать мне причину для нападения. И он должен понимать, что я даю ему шанс это сделать.
Я хочу, чтобы он знал, почему я нападаю.
Не потому, что я дикая, – а потому что он не держит своего слова!
– Я ни к чему не принуждаю тебя, не надо так на меня смотреть, – внезапно произносит Сюй Кай.
– Вы сказали, что спросите моего согласия, – отвечаю, продолжая напряженно таранить его взглядом.
– И я спрошу. А сейчас я просто касаюсь твоего лица. Это тоже запрещено? – отстраненным голосом уточняет император.
Он ставит меня в тупик. Если я скажу «да», выходит, он уже нарушает запрет…
– Нет, это не запрещено, – отвечаю ровно, – но и не поощряется, – добавляю.
– А ты готова «поощрять»? Что для этого необходимо сделать? – тут же проявляет интерес его величество.
– Отпустить меня домой, – произношу почти беззвучно.
– Это невозможно, – не моргнув, отвечает Сюй Кай.
– Отпустить домой Аэрона, – предлагаю другой вариант.
– Я и так это сделаю: я уже обещал тебе, – с мягкой улыбкой напоминает Сюй Кай. – Выходит, ты поощришь меня за это?..
– Отпустить сейчас. Живым и невредимым, – почти перебиваю его, дополняя свой ответ.
И Сюй Кай некоторое время не отрываясь смотрит на меня…
– Каким будет поощрение, если я выполню твою просьбу? – наконец спрашивает он.
– Я… – И теряюсь, не зная, что ответить.
– Позволь мне спать рядом.
– Это слишком. – Рывком отодвигаюсь от него, разрывая контакт.
– Не каждый день. Только завтра, – мгновенно меняет ставку Сюй Кай.
– Почему… почему только завтра? – спрашиваю, борясь с собственным любопытством.
– Потому что сейчас ты не способна мыслить трезво. И, согласившись терпеть мое присутствие в эту ночь, завтра с утра можешь обвинить меня в том, что я тобой воспользовался, – приводит довод его величество.
– Просто – лежать? – уточняю, отводя взгляд.
– Просто лежать рядом, – кивает Сюй Кай, кажется, неотрывно следящий за моим лицом.
За свободу кузена я должна буду вынести его присутствие в своей спальне всего одну ночь… притом, что моя репутация на севере уже разрушена, а мой статус наложницы клеймом ляжет на меня в любом случае…
– Нет, я не могу, – отзываюсь чуть громче, чем нужно.
– Хорошо… – протягивает Сюй Кай без эмоций. – А просто обнять меня?
Резко поднимаю глаза.
– Не сейчас, – тут же поясняет император, – завтра. Когда я приду к тебе вечером, перед сном. Просто обнять. И все.
Долго смотрю на него. Чего он хочет добиться? Зачем ему мои объятия? Ведь для него все это такая же мука, как и для меня.
– Я… я могу это сделать.
Просто обнять – это несложно. Мы уже находились вблизи, когда ехали на лошади. Я способна вынести такую близость, если она не будет длиться долго.
– И твоя подруга, Алинэ… я могу отпустить ее после съезда дипломатов в конце недели. Она отправится на родину под присмотром людей герцога, – продолжает осыпать меня потоком щедрот Сюй Кай.
– Что вы за это хотите? – осторожно уточняю.
– Сегодня ты тоже обнимешь меня. На прощанье.
Зачем ему это?!
Поджимаю губы, сосредоточенно глядя на него.
Я совершенно точно чего-то не знаю. Или не понимаю.
Потому что не в силах осознать пользу от этой мелочи.
– Вы действительно отпустите их обоих? Аэрона – завтра, и Алинэ – через шесть дней? – спрашиваю негромко.
– Да, отпущу, – кивает Сюй Кай с едва заметной улыбкой.
Почему он улыбается? Я уже где-то оступилась?
– Клянетесь именем Макота? – уточняю сосредоточенно.
Одобрение бога Порядка крайне важно для правителя империи Го. Он не станет разбрасываться клятвами просто так.
– Клянусь, – звучит ровный ответ.
– В таком случае я могу обнять вас, – произношу совсем тихо.
И вижу, как улыбка на лице Сюй Кая становится шире.
Почему…
Когда он так улыбается, у меня появляется ощущение, что мы вовсе не враги! Это неправильное ощущение. Я не должна зацикливаться на нем.
Император вдруг поднимается с моей постели, отступает на шаг и поднимает руки, раскрывая их в приглашающем жесте.
Я должна подойти к нему? Сейчас?..
Как-то неловко поднимаюсь вслед за ним и некоторое время стою на месте, словно решаясь на какой-то отчаянный шаг.
А затем делаю этот шаг и оказываюсь в объятиях его величества.
Его ладонь, появившаяся на моих волосах, согревает голову. А его рука, обвившая мою талию, прижимает слишком крепко…
…почти надежно…
– Почему ты дрожишь? – слышу отстраненный голос где-то над моей головой.
Он почувствовал?..
– После смерти отца никто меня не обнимал, – отвечаю честно, раскрываясь перед ним в этом аспекте, но прикладывая все силы, чтобы сдержать эмоции в голосе. Я не могу проявить еще больше слабости! И не могу позволить ему понять, как сильно все происходящее воздействует на меня. Но это тепло чужого тела вокруг, мягкое дыхание на моих волосах и абсолютное отсутствие какой-либо агрессии по отношению ко мне… добивают мою оборону.
И я закрываю лицо руками, опустив голову ему на грудь.
Несколько секунд мы просто стоим, затем Сюй Кай отстраняет меня и долго смотрит на мои ладони, скрывающие от его глаз все мои чувства. А когда я нахожу в себе силы поднять на него взгляд, то не сразу понимаю, что значит это выражение на лице его величества…
Он растерян? Или он злится? А может, ему противно?
Император отступает на шаг, молча разворачивается и выходит из моих покоев – и только после того, как дверь за ним закрывается, я позволяю себе разреветься. Пусть не в голос: за дверьми могут услышать. Но и не беззвучно.
Я должна выпустить из себя все, что так долго сдерживала и подавляла. И я плачу… а затем вздрагиваю от ощутимого удара по стене.
Кто-то в коридоре решил подраться?
Быстро вытирая слезы, подхожу к двери и прислушиваюсь. Ни звука…
Это довольно странно…
Иду умываться и готовиться ко сну, решив, что мне послышалось.
А засыпаю лишь после того, как убеждаюсь в наличии пилюли в подоле, открыв чемодан и проверив платье. Кажется, сам факт ее существования стал моим персональным успокоительным.
Завтра вечером я вновь войду в объятия Сюй Кая, и зависящие от меня люди окажутся в безопасности… а дальше – хоть потоп.
* * *– Ваше высочество! – слышу взволнованный голос Алинэ следующим утром.
Приглашаю ее войти, не оборачиваясь, и уже хочу позвать за стол, но застываю.
Потому что за спиной герцогини стоит Бай Цзюнь. Стоит и смотрит на меня.
– Где Первый генерал? – спрашиваю вслух и сама не понимаю – у кого именно.
– Я не знаю, – напряженно поглядывая на северянина, отзывается Алинэ, – мне никто не доложил о смене караула.
– Присаживайся, – все же киваю на кресло и сосредоточенно слежу за перемещением Бай Цзюня.
Он не отстает от герцогини ни на шаг и явно не планирует оставаться у дальней стены, как Сюань Цзюнь, – а застывает за спинкой кресла, в котором расположилась Алинэ.
Прямо напротив меня.
– Куда подевался ваш брат? – спрашиваю, решив не игнорировать факта его присутствия.
– У Первого генерала много забот, – спокойно отзывается он, словно сцены на суде не было вовсе. – Меня поставили охранять герцогиню в эти дни.
Как информативно, прямо все объяснил.
– Ты довела бедняжку Сюань Цзюня до нервного срыва, так что его пришлось сменить? – Я поднимаю чашку с чаем и не спеша отпиваю, прикладывая усилие, чтобы рука не дрожала.
– Похоже, он не выдержал того факта, что мне симпатичнее его подчиненный из гостевого дворца… кажется, Данли? – протягивает Алинэ, откровенно дразня брата черного генерала.
Сказать ей, что ли, что они не особо дружны?
– Данли – неглупый юноша, – киваю медленно и делаю маленький глоток терпкого по вкусу напитка. – Но мы с тобой уже обсуждали это… ни один северянин, каким бы порядочным он ни казался, не может и не будет рассматриваться в качестве твоего жениха. Здесь нет достойных герцогини Даронской, – произношу сухо, не глядя на Бай Цзюня.
– А как же этот… Бай Чжу?.. – отчего-то вспоминает моего соученика Алинэ. – Вы говорили, что из всех северян он самый достойный!
– Я сказала, что он – неплохой вариант. Не более, – поправляю ее и поднимаю взгляд на белого генерала. – Но что-то мне подсказывает, что даже из него местная система ценностей сделает морального урода.
После этих слов в покоях устанавливается гробовая тишина.
– Так почему он не участвовал в Горном походе вместе со мной, не подскажете, Второй генерал? – протягиваю, чуть подув на горячий напиток.
– Потому что был наказан за непослушание, – звучит сухой ответ.
– Он не послушалвашего приказа? Интересно… и какого же именно? – продолжаю расспросы, не глядя на собеседника.
– Ему было приказано выступить на соревнованиях лучше вас и встретиться с вами в финальном раунде, чтобы демонстративно одержать победу, знаменуя главенство севера над востоком. Но Бай Чжу не послушал приказа, за что был наказан и отстранен.
Смотрю в стену, сжимая пальцами горячую чашку.
– Алинэ, я была не права. Возможно, кто-нибудь сможет устоять и не скатиться до бездумного мстителя… но это еще не точно. – Отставляю чашку на стол и разворачиваюсь к герцогине всем телом, ощутив острую необходимость сменить тему. – Я договорилась с императором, тебя отпустят домой.
– Что?! – изумленно восклицает девушка, едва не подпрыгивая в кресле. – Как это возможно?!
– Как – не скажу, но, оказалось, возможно, – чуть улыбаюсь ей. – И я хочу попросить тебя об одолжении.
– Каком? – с горящими глазами спрашивает Алинэ.
– Не рассказывай отцу о том, что здесь происходило. Скажи лишь, что передала его послание императору, выждала необходимое для соблюдения всех приличий время и отправилась домой. Про все остальное не говори ни слова…
Глава 16
Этот север продолжает удивлять
– Но как же… вы ведь… – Алинэ вскакивает, не находя слов.
– Мои отношения с империей Го никак не касаются герцогства Дарон-Гицы. И твоя миссия как посланницы отцовской воли здесь выполнена. Что касается меня – можешь сообщить герцогу правду, что узнала о моей личности во время суда над Вторым генералом Грозовой Дюжины. И что после раскрытия моей личности меня поселили в Холодном дворце. Также можешь сказать, что видела Аэрона, но он к моменту твоего возвращения домой уже будет в Цай…
– Что? Ваш кузен тоже отпущен?! А вы? – подбежав ко мне и взяв за руки, взволнованно спрашивает Алинэ.
– Я остаюсь здесь, – произношу ровно, – и буду ждать от вас хороших новостей.
– Но это… это… – Алинэ переводит взгляд с меня на белого генерала, не решаясь о чем-то сказать вслух. – Но это будет нечестно! Ваш кузен был пойман горными мятежниками, а я… меня отец отправил на север из-за сложностей в торговых отношениях с Го… но вы единственная из нас, кто был свободен как ветер! И кто не был обременен никакими обстоятельствами! И вы в итоге остаетесь здесь в качестве заложницы?!
– «Не был обременен обстоятельствами»? – медленно переспрашиваю я с легкой улыбкой. – Алинэ, единственная цель моего существования, как принцессы Цай, это способствование возвышению моей родины. И если от меня будет зависеть, сможет ли восток избежать войны с севером… я возьму на себя эту ношу.
– Но император… – покосившись на белого генерала, протягивает Алинэ, – он так суров к вам! Что с вами станет, когда мы покинем вас?
Эта малышка думает, что их присутствие каким-то образом оберегает меня от жестокости Сюй Кая? Что ж, эта мысль не лишена логики: когда я останусь в Холодном дворце одна, его гнев сможет быть вымещен только на мне…
– Император не так суров, как кажется, и вполне способен вести диалог, – мягко отвечаю своей собеседнице, решив слегка успокоить ее.
– Он объявил вас своей наложницей и уничтожил вашу репутацию, – напоминает герцогиня, опустив взгляд в пол.
– Если это цена мира, то так тому и быть, – ставлю точку, желая избежать углубления в тему.
– Но если мира не последует? – Она поднимает на меня взгляд, и я впервые за всю встречу жалею, что Бай Цзюнь все еще в покоях.
Алинэ может выглядеть легкомысленной пустышкой, но она далеко не так глупа, как может показаться, – и я бы не хотела, чтобы приспешники Сюй Кая знали об этом.
– Тогда с этой проблемой будет разбираться кто-то другой, – растягиваю улыбку на губах и убираю за ее ушко упругий локон, выбившийся из прически.
– Я не хочу оставлять вас, – неожиданно произносит Алинэ, глядя мне четко в глаза.
– Ты должна будешь это сделать. Это мой приказ. И моя просьба, как твоей подруги, – смягчаюсь в конце и дожидаюсь послушного поклона. – Теперь иди, я хочу отдохнуть…
Герцогиня молча разворачивается, идет к двери и вдруг спрашивает:
– А что случилось со стеной рядом с вашими покоями?
– А что с ней случилось?
– По ней будто кувалдой ударили… такая вмятина… – протягивает Алинэ, чуть наклоняя голову набок.
Хмурюсь, пытаясь понять, о чем она говорит.
А затем вспоминаю поздний вечер и удар, сотрясший стены, – как раз после ухода его величества.
– У северян такие странные развлечения. Дикий народ, – отзываюсь бесстрастно и отворачиваюсь от нее, возвращаясь к прерванному завтраку.
После чего слушаю, как шелестит платье герцогини, удаляющейся из моих покоев, и как за ними с генералом закрывается дверь.
Медленно вожу ложечкой, то наполняя ее в пиале, то вновь опустошая, позволяя содержимому стекать обратно… Алинэ не стала рассказывать мне о том, что происходило с ней, пока я готовилась к соревнованиям новобранцев, а теперь у нее и вовсе не будет такого шанса: Бай Цзюнь не позволит. Но, судя по всему, она смогла избежать худшего и отделалась легким испугом. А теперь она будет благополучно возвращена домой… Что это значит? Что герцогство начнет сотрудничать с севером на их условиях.
Это очевидно.
Алинэ может быть мне трижды подругой, но она в первую очередь дочь своего отца – и будет делать все, чтобы герцогство Дарон-Гицы и впредь оставалось свободным и не завоеванным. Полагаю, если бы я могла вернуться в Цай и каким-то образом получить власть, – все было бы иначе… именно поэтому Алинэ сказала, что не хочет оставлять меня здесь. Но дядя, сидящий на троне восточного гиганта, не внушает доверия герцогу, поэтому последний пойдет на сделку с империей Го.
Я никогда особо не задумывалась, хорош ли мой дядя как правитель… и никогда не рассматривала себя в качестве его преемницы: Аэрон его сын, а власть в Цай передается по мужской линии…
Но тот факт, что от меня была утаена часть древней техники, добытая моим дедом лично для его любимой внучки… и тот факт, что папа умер так скоро после своего отца… все это начинает рождать во мне очень нехорошие мысли.
– Принцесса, – звучит голос Бай Цзюня за моей спиной спустя несколько минут.
– Я была уверена, что эта дверь скрипит, – не оглядываясь на белого генерала, протягиваю без эмоций.
– Вы знали, что я приду.
– Я не хотела, чтобы ты приходил. Но ты пришел, – перехожу на неформальное общение, раз уж он позволил себе посетить меня тайно.
– Хочу пояснить, что происходило на суде.
– Ничего не хочу знать, – перебиваю холодно, все так же сидя к нему спиной. – Более того, считаю твое присутствие здесь и этот разговор опасными для своей жизни.
– Хорошо, – звучит ровный ответ после бесконечно долгих секунд ожидания.
Полагаю, на этом визит окончен и белый генерал покинул меня так же бесшумно, как появился… Сижу в кресле, глядя в окно и продолжая размышлять над странными обстоятельствами, складывающимися вокруг меня. Покровительство местного бога, забота вдовствующей императрицы, неожиданное смягчение Сюй Кая и попытка Второго генерала объяснить свое предательство… кажется, я успела получить в руки пару козырей, но еще не осознала этого. Как не поняла – откуда именно они ко мне пришли.
Все дело в Макоте?
Или в авторитете мачехи императора, пожелавшей разрушения Цай руками моего бестолкового кузена – в будущем?
Или есть что-то еще?..
К слову, об Аэроне… Кузен маг огня – и его сила проявилась с самого рождения. Именно поэтому его бесконечно баловали, с детства называя наследником Цай. С возрастом Аэрон стал настолько самоуверенным, что перестал слушать своего отца и даже решил отправиться с делегацией на север: судя по всему, чтобы самолично разобраться с обострившейся на границах ситуацией. Итогом стало его позорное пленение. Полагаю, не обошлось без защитных амулетов, гасящих всю магию вокруг, – ими часто пользовались в армии севера, поскольку магов среди рядовых бойцов практически не было… И тем не менее попасть в плен даже не к императору севера с его огромной армией и техникой Повелителя Грозы, а к клану мятежников! Это откровенно позорное пятно на репутации востока.
Когда дядя вызвал меня к себе и намекнул на то, что пропавшего неизвестно где наследника необходимо вернуть – но сделать это бесшумно! – я решила, что проблема не настолько серьезная. Иначе бы правитель Цай использовал отряд лучших магов, а не отправлял за сыном племянницу, силу которой так презирал… Да, мне периодически давали понять, что я бесполезна для востока, – то намеками, то прямым текстом из уст приближенной знати. Однако когда я провела небольшое расследование и выяснила, что Аэрон пропал не в каком-то борделе на окраине государства, а на пути в империю Го, я напряглась.
Теперь же мне очевидно: дядя знал, что я не справлюсь своими силами, и знал, что в столице я выясню причину, по которой север так ненавидит Цай. Он отправил меня за Аэроном в одиночку по одной причине… онхотел, чтобы я совершила обмен.
И онхотел, чтобы я осталась в столице Го в качестве заложницы.
Он знал, кого мой жених ненавидит больше всего, – и он бросил Сюй Каю эту кость.
Что ж, я сделала все, чего желал мой хитрый дядюшка, прекрасно осведомленный о том, что я никогда не наврежу кузену, чтобы не пошатнуть стабильность в Цай. И сегодня законный наследник востока отправится на родину.
Теперь вопрос – что со всем этим делатьмне?..
Я вообще имею место, куда могу вернуться, или стоит сразу смириться, что на востоке меня не ждут? А если это так… то не стоит ли задуматься над тем, куда мне следует бежать, когда я получу такую возможность?
Встаю, прижав костяшку указательного пальца к подбородку, и поднимаю взгляд на… белого генерала.
Что?..
– Что вы здесь?.. – осекаюсь и отступаю к стене, когда он начинает сокращать расстояние между нами.
– Он сдержался, – произносит Бай Цзюнь, буквально прижав меня к подоконнику, – он не тронул вас… Аянэ…
Его пальцы застывают в считаных миллиметрах от моих щек. Я могу ощутить тепло, исходящее от его кожи.
– Позвольте объяснить, что произошло на суде…
Его прерывистый шепот начинает волновать меня, потому собираю всю волю в кулак и отталкиваю от себя брата Сюань Цзюня.
– Я уже сказала, что не нуждаюсь в ваших оправданиях, – произношу с холодом. – Не заставляйте меня кричать о помощи и покиньте мои покои.
– Вы всегда доверяли мне, – терпеливо произносит белый генерал, – так почему сейчас…
– Я никогда не спрашивала вас, зачем вы помогаете мне, – и зря. Манеры вашего брата теперь кажутся более предпочтительными, ведь на его счет сложно ошибиться. А вы – словно змея, притаившаяся перед броском… – Замолкаю, поймав себя на том, что перехожу на личности. – Я не хочу иметь с вами ничего общего, так что повторяю во второй раз: покиньте мои покои.
– Если бы я не проверял вас – был бы я достоин доверия моего императора? – спокойно уточняет Бай Цзюнь.
– Мне это не интересно, – отрезаю ровно, – но если вы хотите моей похвалы, то – да, вы достойны доверия, потому что хорошо выполняете свои обязанности. Мне только одно непонятно – что вы делаете в моей комнате?
– Пытаюсь объяснить вам, что на том суде спасал не только свою жизнь, но и вашу, – звучит ответ.
– Это я и без вас знаю. Цена моей жизни и вашего положения – моя разрушенная репутация, – отвечаю сухо.
Я не жалуюсь на память и прекрасно помню, что на суде из уст белого генерала в мой адрес не прозвучало ни одного прямого оскорбления – напротив, он давал мне четкую характеристику человека, не опасного для империи и ее правителя. И Бай Цзюнь нашел идеальный выход из нашего сложного положения… Я признаю это. Точнее, была бы готова признать, если бы дело не касалось меня лично.
Ведь этоменя он унизил.
Имою репутацию стер в порошок, а не какой-то неизвестной мне барышни.
Но, что хуже всего, яне ожидала от него этого хода, потому что начала ему доверять.
Это только мой промах. А мои обиды на него – проявление моей же слабости… Все, что сделал Бай Цзюнь, так это воспользовался моей ошибкой, дабы спасти нам обоим жизни.
Остальное не имеет никакого отношения ни к политике, ни к деловым отношениям, а значит, не имеет никакого значения на территории врага.
– Аянэ…
– Не надо ко мне приближаться! – предупреждаю его громким голосом и вытянутой рукой. – Неужели вы думаете, что я совершу одну и ту же ошибку дважды?!
– Не спите с ним. И попросите встречи с Бай Чжу: я слышал, что вы беспокоились о нем при герцогине, так что у императора это не вызовет подозрений.
– Вы с ума сошли? – уже ничего не понимая, уточняю.
– Кивните, что запомнили, – просит Бай Цзюнь.
– Убирайтесь из моих покоев, Второй генерал, – очень спокойно произношу, максимально гася свой гнев.
И напряженно застываю, впервые увидев это выражение на лице светловолосого северянина.
– Вы когда-нибудь целовались, принцесса?
Отступаю на шаг, слушая бешеный стук сердца, отчего-то вдруг сошедшего с ума…
Все прелести интимной жизни я планировала познать в браке – до новостей о ненависти Сюй Кая. После клятвы Макоту интерес к такого рода делам совсем поутих. Однако…
– Не отвечайте, – произносит Бай Цзюнь, затем в мгновение оказывается рядом и притягивает меня к своей груди… а также к тому, что ниже!
– Вы же не посмеете… – недоверчиво протягиваю я и едва не задыхаюсь, когда его язык оказывается в моем рту…горячий!..
Ощущения сносят меня потоком, вынуждая болтаться где-то на периферии сознания, тогда как мое собственное тело с удовольствием и легкой дрожью принимает все, что творят с ним руки белого генерала… еще!.. Я хочу еще!.. Это какое-то безумие… Почему мне так приятно?..И куда, скажите, подевалась моя гордость?!
Прикладываю немалые усилия и останавливаю себя!
Выдыхаю, пытаясь остановить головокружение.
Крепко зажмурив глаза, опускаю подбородок и поджимаю губы.
Кинами, а ведь я действительно хотела этого поцелуя! Что со мной не так?!
– Вы думаете, что проявили слабость… но единственный, кто действительно проявил здесь слабость, – это я, – произносит Бай Цзюнь, тяжело дыша и согревая мое лицо своим дыханием.
– Сюй Кай уничтожит вас за это, – выдавливаю из себя.
– Сюй Кай об этом не узнает.
– Ваша наглость… – Не выдерживая, поднимаю на него взгляд, но на моих губах появляется указательный палец.
– Посмотрите на меня хорошенько, принцесса, – просит белый генерал, и его волосы, спадая со лба, мягко щекочут мою скулу, – я все еще жив, несмотря на вашу брачную клятву.
О боги…
Макоту плевать, что творится с моей личной жизнью!
Он не будет защищать наш брак – только меня!
Сюй Кай действительно не узнает о том, что здесь произошло…
– Благодарю вас за эту демонстрацию… – взволнованно произношу, начиная обдумывать все новые перспективы.
Затем отхожу от Второго генерала, продолжая блуждать по просторам своей проснувшейся фантазии, равно как и по своим покоям – в реальности.
Умереть старой девой? Это теперь не про меня!
– В таком случае это может быть кто угодно… – протягиваю воодушевленно и все так же взволнованно.
– Я в этом не уверен, – отрезает Бай Цзюнь.