Подарок принцессы

– Возьми, – Херато набросил ей на плечи толстый, шерстяной плащ.

Разбойник помог ей усесться в седло.

– Попробуешь бежать, свяжем, – коротко бросил Носо.

Херато одним прыжком вскочил в седло и взял ее лошадь за поводок.

Сайо, боясь упасть, инстинктивно вцепилась в гриву. Трое всадников выехали за ворота постоялого двора.

Дул пронзительный холодный ветер. Девушка с благодарностью думала о Херато, снабдившем ее теплым плащом. Накинув на плечи капюшон, она сгорбилась, то и дело дуя на озябшие руки.

Разбойники никуда не торопились. Лошади шли быстрым шагом, воины переговаривались о чем-то своем, не обращая никакого внимания на Сайо. Вдоль дороги тянулся голый осенний лес. Девушке казалось, что деревья с жалостью смотрят ей вслед печальными глазами.

В полдень они остановились. Херато легко снял Сайо с лошади.

– Если что нужно, вон кусты, – проговорил он бесцветным голосом. – Бежать не пытайся.

Кустами это жалкое скопление голых прутьев назвать можно было с очень большой натяжкой. Но девушку это уже мало волновало. Пришло время менять привычки. Теперь она не воспитанница знатных господ и завидная невеста, а лишь рабыня, в лучшем случае наложница.

– Ешь, девчонка, – пробурчал главарь, протянув Сайо лепешку и кусок мяса.

– Благодарю, мой господин, – поклонилась девушка.

Воины уселись на траву, она осталась стоять, прислонившись спиной к дереву. У нее сильно болели ноги. Сайо никогда раньше не ездила на лошади так далеко.

Прожевав жесткое мясо, девушка знаком попросила фляжку, к которой то и дело прикладывались воины. Внутри оказалось противное перекисшее пиво. Сайо с трудом сдержалась, чтобы не скривиться от отвращения.

Возвращая фляжку, она решилась задать вопрос.

– Мой господин Носо, кто меня купил?

Не обращая внимания на ее слова, главарь потянулся и, отойдя на пару шагов, стал развязывать пояс.

Сайо отвернулась и тут же встретилась с рыбьим взглядом второго разбойника.

– Мне нельзя это узнать, Херато-сей?

– Можно, – ответил тот. – Тебя берет Сын Неба.

Девушка побледнела и сползла вниз по березе.

Щедро оросив мерзлую землю, Носо скомандовал:

– Поехали.

Сайо не помнила ни того, как она оказалась в седле, ни того, как ехала дальше. Призрак неминуемой скорой смерти вновь встал перед ее взором.

Девушка пришла в себя под вечер, когда трое всадников въехали в пригород. На самой его границе, резко выделяясь среди окружающих лачуг, стоял окруженный забором постоялый двор. Сайо не смогла идти самостоятельно и вцепилась в рукав кимо Херато.

– Прости, мой господин, – пробормотала она, стараясь твердо встать на ноги. – Я сейчас, подожди, пожалуйста.

Рыбоглазый разбойник терпеливо дождался, пока пленница сможет идти самостоятельно. На лестнице их едва не сбил торопливо спускавшийся ратник. Девушка чувствовала себя отвратительно, тем не менее ее насторожил пристальный цепкий взгляд воина.

Заметил его и Херато. Усадив Сайо на скамеечку у двери, он поспешил к предводителю. Носо о чем-то беседовал с хозяином постоялого двора. Простолюдин кланялся, поглаживая пышную бороду и послушно кивая.

Не спуская с нее глаз, Херато подошел к предводителю и что-то прошептал ему на ухо. Носо встрепенулся и накинулся на хозяина с вопросами. Бородач энергично затряс головой и развел руками.

Херато вернулся к девушке.

– Пошли, – проговорил он.

– Мой господин, – взмолилась Сайо. – Нельзя ли мне сходить в баню? И сменить одежду на более подходящую для моего пола? Я не могу быть такой неприбранной и грязной перед этими простолюдинами.

– Ты задумала бежать? – все тем же голосом спросил разбойник.

– Нет, – обреченно ответила девушка.

– Тогда пообещай честью своей семьи, что ты не попытаешься сбежать и не сделаешь себе ничего плохого, – неожиданно для Сайо сказал воин.

Она страшно расстроилась, что разбойник угадал ее намерение.

– Я клянусь, Херато-сей, – проговорила девушка, чуть не плача.

Очевидно, воин не слишком доверял ее клятве. В баню Сайо сопровождала высокая широкоплечая служанка с хмурым неприветливым лицом. Она не позволяла себе никаких непочтительных высказываний, но ни на минуту не спускала с девушки глаз.

Вместо штанов и куртки ей принесли старенькое застиранное платье. Чистая и причесанная, она вошла в зал. Здесь ее уже ждал Херато и проводил в отведенную комнату, где стояли две кровати.

Воин молча кивнул на одну из них, а сам прямо в одежде завалился на другую. Сайо тоже не стала раздеваться. Укрывшись одеялом, она закрыла глаза и тут же провалилась в бездонный омут сна.

Она подобно птице неслась над безлюдной травянистой равниной. В небе пылало жаркое солнце. По ярко-зеленой траве бродили многочисленные стада каких-то зверей. Сайо не чувствовала своего тела, она словно была сгустком воздуха, бестелесным духом, купавшимся в голубизне неба и ласковой теплоте солнечных лучей. Её охватило чувство необыкновенно чистой радости. Хотелось одновременно смеяться и плакать от восторга. Не в силах сдержаться, Сайо закричала и проснулась.

Девушка резко села на кровати. Херато в комнате не оказалось. Из-за плотно прикрытого окна доносился какой-то шум.

Сайо подошла и отодвинула ставню. Сквозь мутное стекло она увидела залитый огнями факелов двор. Посредине спина к спине стояли пятеро воинов с обнаженными мечами. Со всех сторон их окружали вооруженные ратники.

К пятерке направился Носо. Остановившись в двух шагах, он заговорил. Сайо напрягла зрение. Разбойник стоял к ней боком, и она с трудом разбирала движения его губ. Кажется, он спросил, кто они такие и зачем залезли ночью в мирный постоялый двор. Один из воинов сделал шаг, и Сайо с удивлением узнала Одзаво Сабуро – десятника соратников сегуна. Только сейчас он был в одежде простого ратника. Его лицо было хорошо освещено, и Сайо легко поняла его слова:

– Тебя зовут Косой Носо?

Разбойник ответил что-то вроде: «Забрался в чужой двор, да еще вопросы задаешь».

– Я десятник сегуна Одзаво Сабуро.

Услышав эти слова, Носо пробормотал что-то неразборчивое, но девушка заметила, что ратники, заполонившие двор, опустили мечи.

Разбойник вновь спросил, что им здесь нужно, а Сабуро повторил свой вопрос.

Что ответил Носо, Сайо не разобрала. Но десятник и предводитель разбойников отошли в сторону и стали совещаться. Этот участок двора был освещен гораздо хуже, и девушка не смогла разобрать ни слова.