Я приснюсь тебе на рассвете

– И куда ты сложил все свои вещи?

Вадим похлопал по карманам шорт. А карманов было много: и сверху, и над коленками. И все на замочках. Красота… Куда уж моим леггинсам.

И мы поехали. Я налегке и нагруженный Вадим. Вот только когда мы добрались до привычного уже парка, я, ни слова не говоря, повернула налево.

– Эй-эй-эй! – воскликнул Вадим за моей спиной. – Мы куда?

– Увидишь! – отозвалась я, покосившись назад. Полностью разворачиваться страшно было, свалюсь ведь. И тогда получится «никуда». – Не могу сказать, – заметила я чуть позже, – потому что тогда собьюсь с пути.

– Надо было брать с собой компас.

– Точно…

Но до речки мы все-таки добрались. Минут пятнадцать ездили между одноэтажными деревянными домами, по кочкам. Вадим заинтересованно разглядывал все вокруг, я искала поворот. Слева, около зеленого забора… Едва не пропустила, но, разглядев, уверенно свернула.

А к мосту – спуск такой резкий! Крутить педали не нужно – велосипед ускорится сам. Но проблема вот в чем была: я про него, про этот спуск, забыла. И полетела вниз со скоростью сто километров в час, визжа и пытаясь затормозить.

Затормозила, уже оказавшись на мосту. Схватилась за ржавые перила – краска на них давно облезла. И тяжело задышала.

Рядом плавно остановился смеющийся Вадим.

Я бросила на него гневный взгляд и попросила:

– Может, не будешь надо мной издеваться?

– Я не издеваюсь, – поправил меня он. Взглянул покровительственно: – Я веселюсь. Смех продлевает жизнь, между прочим. А представь, что было бы, если бы ты ехала со своим рюкзаком, как я? Он бы уже оказался там, – Вадим кивнул на сияющую водную гладь, – и лет через десять стал бы для какого-нибудь местного пирата сокровищем.

Я отвернулась, но, не выдержав, фыркнула.

Воздух тут был свежий-свежий, даже несмотря на то, что чуть в отдалении лежало болотце – его окружал рогоз. Плескание воды служило для ушей музыкой. Сияние ее слепило глаза.

Я спрыгнула с велосипеда, подошла к самым перилам и наклонилась вниз.

У нашей речки не было названия. Это была просто речка, разделяющая старую часть нашего города на две половины. Я не знала, где она брала исток и куда впадала.

Меня не волновало ни будущее, ни прошлое. Мысли занимало лишь то, что есть сейчас.

На одном из берегов реки лежала бетонная плитка, сделанная наверняка для таких отдыхающих, как мы. Придерживаясь за перила, я стала спускаться вниз. Перила кончились – я схватилась за растущую рядом травинку. Благо, ей оказалась не крапива.

Было немного скользко, но я удержалась. Взглянула наверх – прямо на солнце! – и крикнула Вадиму:

– Кинь рюкзак!

Он, предусмотрительно закрепляющий велосипеды, подошел к перилам и спросил:

– Зачем?

– У меня там покрывало, – призналась я. – И перекус. Кидай.

– А если не словишь? – уточнил Вадим на всякий случай. – Я лучше сам. Во имя перекуса.

И он спустился к реке. Остановился рядом. Снял с плеча рюкзак и передал его мне. Я молча вытащила из него старенькое покрывало, найденное в шкафу, бутылку с морсом, две пластиковые кружки и контейнер с бутербродами. Пока я расстилала покрывало, Вадим охранял запасы. А потом мы сидели рядом и жевали бутерброды.

Слушали музыку воды.

И я – дыхание того, кто сидел рядом.

– Здорово ты придумала, – сказал Вадим, когда бутерброды закончились. Он осторожно захлопнул контейнер и взглянул на меня.

– Я знаю…

– Скромно, – он рассмеялся. – Надо будет как-нибудь повторить. Как считаешь? Только в следующий раз провизию я возьму, чтобы ты не придумала таскать тяжелый рюкзак…

Я захлопнула термос и произнесла:

– Мне, знаешь ли, не сложно его таскать.

– Это понятно, что не сложно, но… Это как в «Белом Клыке». Мы меняемся под воздействием обстоятельств. Среда формирует нас. То есть, ты как бы можешь и сама носить свой рюкзак, но если бы рядом нашелся тот, кто потащил бы его за тебя…

– Ты читал «Белого Клыка»? – спросила я, пропустив все остальное. Вадим кивнул:

– Между прочим, это моя самая любимая книга. Если когда-нибудь у меня будет собака, то я ее так назову. Белый Клык.

– А если женского пола? Кичи? – я фыркнула. – А я ее только вчера дочитала.

– И как?

– Зацепило, – ответила я просто.

Вот только для себя я определила такую главную мысль истории: любовь способна на все. Любовь сможет вылечить любое сердце, даже самое грубое.

Может быть, любовь – это и есть смысл жизни.

Может быть, и моей.

Слова вылетели сами по себе:

– Я хотела тебя кое-о-чем попросить… – Вадим посмотрел на меня серьезно-серьезно, поэтому озвучить свою настоящую просьбу я не решилась. Произнесла: – Можно, в следующий раз с нами пойдет гулять моя подруга?.. Катька. Если ты пойдешь учиться в нашу школу, будешь с ней видеться каждый день. На самом деле, она хорошая. Активная только очень. И?..

– Да, – произнес Вадим так, словно отвечал на какой-то другой вопрос.

Слова, кажется, не требовались – глаза говорили за нас.

Если бы я была Белым Клыком, я бы спрятала голову Вадиму под плечо. Но я – не Белый Клык. И не сделала этого не потому, что Вадим не поймет.

Поймет – вот в чем проблема, и когда-то она была для меня главной.

***